In unseren Schatten

С утра Риллиан поняла, что надо завязывать так много пить. Такие мысли посещали её каждое похмелье, и каждое похмелье она клялась себе, что больше в рот ни капли. Вспомнилось, как всего каких-то три года назад, выливая ведро холодной воды на отца под его возгласы, что выступление без них не начнут, Риллиан пообещала себе, что в жизни пить не будет. На то, чтобы нарушить данное самой же себе слово ей потребовалось полгода и от таких мыслей голова начинала болеть ещё сильнее. Сонно и зло глядя на спутников, бесцельно слоняющихся туда-сюда, Риллиан потёрла ноющую от укуса шею. Вечером ей казалось безумно весёлой идея дать себя укусить, да так, чтобы ещё кровь брызнула на траву. Астарион оказался аккуратнее, ничего не брызнуло, и… Стало жарко, и даже похмелье отступило на второй план. Риллиан дёрнула хвостом, осознав, что улыбается, как идиотка. Идиоткой она не была, так что срочно вернула себе серьёзный и злой вид и принялась серьёзно и зло таращиться на полудроу. Та как раз свежая ходила, довольная жизнью. И вот не стыдно? — Ну что, повеселилась? — плюхнулся рядом Уилл. На вместивший всю ненависть, боль и страдания этого мира взгляд даже не почесался, наоборот, заулыбался пуще прежнего. Риллиан не ответила, размышляя об увиденном утром. Слишком много загадок для её несчастной больной головы. Утро. Просто отвратительно, вот почему нельзя, чтобы всегда была ночь? Так хорошо, так спокойно… Риллиан неохотно приоткрыла глаза, зевая. Тело после вчерашнего ныло, но приятная пустота в больной голове так и не развеялась. Хорошо, когда ни о чём думать не надо, разве что… Она подняла взгляд на Астариона, нагло нежащегося в лучах восходящего солнца. Точнее даже не на него — мало ли у кого какие причуды, — а на шрамы на его спине. В виде причудливого круга, со слишком знакомыми символами. Дьявольский каждый тифлинг знал с рождения, это было настолько же естественно, как жить, как думать, как говорить. И вот сейчас наконец-то это дурацкое знание ей пригодилось. Только сконцентрироваться бы… Дыхание перехватило, а в висках застучала боль. Как назло, не получалось сосредоточиться, только голова ещё сильнее разболелась. Смирившись с неудачей, Риллиан вздохнула и потянулась за рубашкой: — Что, даже ничего не скажешь на прощание? Эх, всё как мне говорили, — ничего ей не говорили, но знать ему об этом было вовсе не обязательно. Да и утро перестало быть тёплым и приятным. Обнажённым плечам стало зябко, а головная боль и царапающая сухость в горле забрали себе всё внимание. Астарион лениво сказал, не поворачиваясь: — Знаешь, иногда мне кажется, что вампир тут ты, разве что кровь пока не пьёшь, — да он веселился! Риллиан спешно накинула рубашку. Не то чтобы её это волновало, просто… ну… не волновало, короче! — У-у-у, какие мы злые. Что за шрамы? — сказала она, уставившись на его спину. Ну-ка, что там? Захотелось застонать и устало уткнуться лицом в землю, когда стало понятно, что написано всё в таком высоком стиле, словно автор стремился не записать что-то, а похвастаться, какой он умный и как красиво умеет выражаться. То, что хвастался он так на чужой спине, Риллиан вовсе не трогало, в отличие от этого проклятого похмелья. Астарион пожал плечами: — Могу задать тебе тот же вопрос, — он кинул взгляд через плечо на её тело, и Риллиан инстинктивно прикрылась. Злость царапнула грудь, но тифлина ничего не сказала. От ключицы до бедра тело разрезал наискосок шрам, бледный и неровный. Будь у неё воля — сцарапала бы, содрала с себя и вновь зажила бы, зная, что она прекрасна и совершенна, но за эти не старалась — шрам не исчезал. Девушка выдохнула, расслабляясь, и снова надела маску беспечности: — Упала с крыши, потом с лестницы, и так десять раз. Ну а у тебя какая невероятная история? — и хоть хотелось закрыться, зашипеть, чтобы отвернулся, она продолжала вести себя как ни в чём не бывало. Астарион отвернулся обратно к солнцу, но в голос его прокралась тень печали: — Это поэма. «Подарок» от Казадора. Он мнил себя великим художником, ну а холстами ему служили его рабы. Этот стишок сочинил за ночь и вырезал у меня на спине. Ещё и правил многое на ходу. Риллиан перевела взгляд к лесу, стараясь сглотнуть эту странную, неизвестно как появившуюся в горле горечь. Глупо это всё было. Ну пострадал там, а она тут причём? Все страдали, всем было плохо. Пусть обратится к Гейлу с Уиллом, те наверняка с радостью посочувствуют, как только отвлекутся от своей ненаглядной полудроу. Девушка поднялась на ноги, думая, что надо бы сказать что-то вроде «мне жаль» да начать одеваться. Как вести себя наутро, она только слышала мельком, но обычно на все попытки дать совет только смеялась, мол, кому такое говорят? Ей? Да у неё парней уже было, что песен в репертуаре — а не хотите, кстати, ещё одну послушать? Для такого умного человека всего десять золотых! Она скрестила руки на груди, глядя, как Астарион поворачивается. Её ничего не волновало, что тут непонятного? Ни-че-го! Кроме, разве что, одной вещи: — А почему она на дьявольском? Поэма-то? — На дьявольском? И в этот момент Риллиан поняла, что с зельем от похмелья её головная боль вовсе не закончится. — Уж она-то повеселилась, весь лагерь слышал, — фыркнула Шэдоухарт, наливая себе похлёбки. Все мысли мигом пропали, а Риллиан срочно сделала вид, будто ей очень интересны её руки. Вот сколько лет живёт, а никогда раньше не видела, как мало на них колец! Всего пять штук на обе руки, ну куда такое годится? — Не понимаю, о чём ты, — как можно более буднично бросила она. И с каких пор у них в лагере так жарко?! Возмутительно просто, вот уже десятидневье с лишним путешествуют, а так жарко… Осознание, что сегодня пошёл уже тринадцатый день их приключения почти что выбило воздух из лёгких. Как это могло произойти? Казалось, что только вчера думала, спасать ли Шэдоухарт из капсулы, ведь не могло же их путешествие оказаться настолько коротким! Куда время делось? Шэдоухарт сказала, демонстрируя, что спасать её не стоило: — А, то есть вчера те… — Да брось, молодая же ещё! Чего ещё от такой ожидать? — добродушно воскликнул Уилл, сгребая Риллиан в охапку самым возмутительным образом из возможных. Она даже пискнуть не успела! И что самое возмутительное, оба улыбались! Как у них вообще совести на такое хватало? Тифлина мгновенно вывернулась, переживая больше о том, что конец её прическе, надо будет заново возиться. И как назло, рядом ещё эта дурацкая полудроу нарисовалась с её вечно тупым видом, будто что-то случилось: — А что вчера было? — ладно, хоть какой-то от неё толк. Сейчас отвлекутся и прекратят задавать свои тупые вопросы. Риллиан фыркнула и отвернулась, стараясь не думать, что даже в кончиках ушей ощущалось жжение. Это просто в погоде всё дело! — А, Риллиан развлеклась от души. До сих пор отойти не может, — ухмыльнулась Шэдоухарт. Риллиан огрызнулась: — Слушай, а Шар разве не требует хранить секреты? — Так это и не секрет, значит моя клятва не нарушена, — как ни в чём не бывало пожала она плечами. Зильвейг посмотрела на Риллиан, та подумала, что если хоть звук услышит — девчонке не жить. Медвесычу скормит, как раз ему много мяса для роста надо, а то иначе пока станет как его мамаша, сама Риллиан уже состарится сто раз. Решено. — А что у тебя с лицом? — воскликнула девушка. Уилл рассмеялся, глядя почему-то на Зильвейг, да так, словно между ними всё-таки что-то было. Впрочем, Риллиан сейчас волновало не это. Она инстинктивно потянулась было к этому самому лицу, словно могла на ощупь определить что с ним. Как ни странно, лицо оставалось лицом, тёплым и привычным. Полудроу же решилась пояснить: — Оно… фиолетовое?.. Ну просто прекрасно. Риллиан вытянулась, уже готовая пойти на убийство. Всех тут сразу. Зильвейг — одну из первых. Шэдоухарт тоже бросила на неё косой взгляд и сделала такой участливый и обеспокоенный вид, что не дружи с ней Риллиан — поверила бы. Покачала головой и демонстративно спокойно заговорила: — Ну что поделать, комар её укусил, вот, видишь, до сих пор на шее осталось. — Комар? — непонимающе отозвалась Зильвейг, пока Риллиан судорожно схватилась за шею. А сейчас она почувствовала, как краснеет. Просто ужасно. Уилл со смехом сказал: — Ладно, Шэдоухарт, брось… — Да, комар. Белый такой, крупный. Не видела разве таких? А то берегись, тебя тоже укусят, будешь фиолетовой, — с убедительнейшим видом закивала Шэдоухарт. Ладно, Зильвейг подождёт, медвесычику на ужин достанется жрица. Очень вредная языкастая жрица. Зильвейг посмотрела на Риллиан и пробормотала с растерянным видом: — А это лечится? — Разумеется, но эти комары очень опасны. Кусаются по ночам, — сказала жрица с преувеличенным участием, будто только такое её сейчас и волновало. Риллиан тут же пробурчала: — Так же, как личинка в голове. Но у некоторых кроме этой личинки там только верность Шар, — и одарила Шэдоухарт самым злым взглядом из возможных. Та выглядела полностью довольной собой и происходящим. Зильвейг продолжала непонимающе таращиться на их милое сборище из единственной нормальной тифлины и двух лезущих не в своё дело придурков. Позади буднично спросил Гейл: — Что за шум? — он присел рядом с Шэдоухарт, отвлекшись от очередной книжки. Риллиан одарила его очередным убийственным взглядом. Ну просто прекрасно! Надо было не мешать Минтаре использовать свою булаву по назначению, сейчас бы всё было куда тише и лучше! — Шэдоухарт говорит, Риллиан укусил комар, — чистосердечно выложила Зильвейг. За это получила уничтожающий взгляд и, кажется, всё равно вообще не поняла, в чём дело. Может, правда подумала, что это укусы комаров так на настроение влияют. Гейл несколько секунд молчал, а затем протянул настолько невинным тоном, что лишь больная голова мешала вскочить и придушить на месте: — А, всё понимаю. Да, согласен, в данной местности водятся подобные насекомые. Особенно активны они по ночам, — говорил он так невозмутимо, мол, чего только не бывает. Риллиан поперхнулась возмущением под сдавленный смех Уилла. Он поднялся на ноги и приобнял Зильвейг. Та тут же вытянулась по струнке, вытаращившись на всех со смесью искренней радости и чистейшего ужаса, но увести себя всё-таки позволила. Риллиан ухмыльнулась: — Да вот, кажется, комары и по утрам покоя не дают. Ужас-то какой, а? — метнула она в Шэдоухарт очередной злой взгляд. Та парировала: — Ну, сейчас не ночь, так что комары сну не помешают. Как и птицы, — взгляд светлых глаз упёрся в Риллиан. Тифлина фыркнула, пальцами пытаясь привести причёску в порядок. Потянула за прядь слишком сильно, и голова отозвалась глухой ноющей болью. Ладно, надо будет попросить Хальсина полечить не только личинку, но и голову для этой самой личинки. Кстати, а где он? Тифлина огляделась. Если они реально потеряли двухметровую гору мышц, то это всё, конец. Как она потом будет рассказывать об этом в тавернах? Разумеется, обвинит в этом Зильвейг, поскольку та вместо слежки за Хальсином задавала дурацкие вопросы о комарах, Шэдоухарт, поскольку та предала оказанное ей, шаритке, доверие, а также Гейла с Уиллом. За компанию. Ну, ещё Лаэ’Зель, но её обвинять стоило осторожнее, так, чтобы она не услышала случайно. Увы, такой прекрасный и стройный план рассыпался за секунду, когда Хальсин, зевая и потягиваясь, вылез из палатки на краю лагеря. Когда он успел обустроиться, оставалось загадкой, но Риллиан тут же вскочила на ноги, уже готовая бежать лечиться. Правда, с этим пришлось подождать пару секунд, пока не пройдёт очередной приступ головной боли от таких резких движений, но затем она была полностью готова избавляться! И от личинки, и от похмелья. Остальные тоже подтягивались к друиду. Шла привычной ровной походкой Лаэ’Зель, будто не зная даже такой вещи, как похмелье. За ней семенила Зильвейг, поглядывая на гитьянки боязливо и одновременно с уважением. Рядом уже вился Уилл, разглагольствуя о себе и своих достижениях. Чуть в стороне шёл Астарион, и стоило их с Риллиан взглядам пересечься, тифлина свой моментально отвела, дёрнув хвостом. Тут же разозлилась на вампира, ведь с чего она так себя ведёт? Из-за какого-то проблемного дурня? Да не в этой жизни! Так что она выпрямилась, расправила плечи, готовая убивать любого, кто скажет, что она фиолетовеет или ещё что. — Шэдоу, советую поторопиться, а то останешься с личинкой в голове, — она хихикнула и поспешила к друиду, как будто случайно задев хвостом Гейла. Его раздражённое бормотание утро определенно скрасило. Хальсин им улыбнулся, дожидаясь, когда соберутся все. Даже был столь любезен, что помог с похмельем! Но когда он заговорил, то вновь обращался лишь к Зиль: — Я обещал помочь тебе и твоим друзьям с этой болезнью. И убежден, что лекарство нужно искать в Лунных башнях… Риллиан не знала, что разозлило её больше: ускользнувшая надежда или этот взгляд, направленный лишь на полудроу. Наверное то, что друид сразу сказал, мол, нужно отправиться в Лунные башни. Ведь всё же какая-то часть её хотела верить, что излечение вот оно, рядом. Схватить, вырвать у других, и пусть они идут в свои дурацкие Башни, пусть они разбираются, а она понаблюдает со стороны. Может, споёт о погибших, может, посмеётся над ними, но её это не затронет. Пора бы уже понять: ничего даром в этой жизни не достанется. — Но не всё так просто, — сказал Хальсин, лишний раз подтверждая её слова. Действительно, когда хоть что-то в этой жизни было просто? Риллиан фыркнула и отвернулась. Остальные явно тоже были не в восторге, и это немного радовало. — Дело в самом путешествии. Путь пролегает через проклятое место — там нет места жизни или свету, ничему, что берет начало в природе. А если же задержитесь, то будете извращены заклятием и превращены в создания тени, — он говорил так убедительно, что не верить было трудно. Риллиан скривилась, переглядываясь с Шэдоухарт. Лицо жрицы было искажено беспокойством, что против воли отозвалось у Риллиан в душе. Похоже, долго им всем ещё не разойтись, может, вообще в одну братскую могилку слягут. Если у них вообще могила будет. — Прекрасно. А излечения, по дороге к которому мы не помрём, у тебя не завалялось? — сказала Риллиан, совершенно не заботясь омрачившимися лицами спутников. Шэдоухарт молча жёстко дёрнула её за рукав, Риллиан не обратила внимания. Взгляд её был прикован к друиду — вдруг в его словах есть ложь? И пусть это превратило бы только начавший проясняться путь обратно в петляющую тропу, по крайней мере на этой тропе было бы что-то кроме смерти. — Я сразу говорила — надо идти в Ясли, — резко заявила Лаэ’Зель. Риллиан закатила глаза. Можно подумать, гиты знают какой-то другой способ решения проблемы, кроме как снести ей голову. Нет, это эффективно, конечно, но их-то проблему не решит! — Да на здоровье, пробуйте, что хотите. Но я чувствую, что все дороги всё равно ведут в Лунные Башни, — спокойно ответил Хальсин. Выдержав драматическую паузу, продолжил: — Можете пойти по Всхожей дороге или через горы. Сначала будет легко, но рано или поздно всё равно столкнетесь с проклятием. Выглядел их отряд совсем нерадостно. Астарион скрестил руки на груди, задумчиво глядя в никуда. Гейл рядом поглаживал бороду на подбородке и бормотал что-то себе под нос. Зильвейг с Уиллом взволнованно переглядывались, изредка полудроу поглядывала на мрачную Лаэ’Зель. Риллиан посмотрела на Шэдоухарт, размышляя, может ли жрица богини тьмы помочь с такой мелочью, как целая куча этой самой тьмы у них на пути. Судя по виду Шэдоухарт — нет, не может. Ну прекрасно, просто сборище бесполезных болванов. Как бы они справились без гениального, безупречного и безумно талантливого барда? Правильно — никак. Видя их несчастные взгляды, Хальсин поспешил обнадежить: — Но вы можете пройти и под землёй. Где-то в разрушенном святилище Селунэ есть туннель. Он ведёт к Лунным Башням через Подземье. Много лет назад муж по имени Кетерик Торм построил тайную крепость, чтобы собрать там целую армию тёмных юстициаров — последователей Шар. Краем глаза Риллиан заметила, как побледнела Шэдоухарт. Будто разом с её лица пропали все краски и даже глаза выцвели и потускнели. Тифлина не вслушивалась, подступила поближе к подруге и тихо спросила: — Ты чего? — Я в порядке, — мгновенно ответила та. Но волнение скрыть так и не смогла. То, как внимательно она смотрела на Хальсина, с какой жаждой ловила каждое его слово — сомнений не было, ей это всё слишком важно. На секунду Риллиан задумалась, а что будет лучше для неё. Тифлинги в темноте видят прекрасно, так что проклятье ей не страшно, пусть это Уилл с Гейлом боятся, она пробежит сквозь него быстро-быстро. Ей не привыкать бегать, просто в этот раз гнаться за ней будут твари уже без тела. С другой стороны, она слышала много историй про Подземье, об его опасностях и сокровищах. От последнего слова сердце забилось чаще, а все сомнения пропали. — Значит, решено! Идём через низ, — она ухмыльнулась, уже представив, сколько всего там можно найти. Зильвейг тут же замотала головой, мыча что-то неопределенное. Риллиан одарила её как можно более презрительным взглядом. Неужто посмеет мешать? Уж не полудроу отказываться спускаться. Хальсин, наконец-то не замечая эту дуру, воскликнул: — Прекрасная идея! Если позволите, я хотел бы присоединиться к вашему отряду… Риллиан вытаращилась на друида, не понимая, как с таким ростом и комплекцией можно вообще разрешения спрашивать. Вряд ли бы тут нашлись желающие возразить. Ну, кроме Лаэ’Зель, та наверняка бы увидела лишний шанс подраться или чего она там ищет. Риллиан взглянула на ставшую счастливее Шэдоухарт и подмигнула. Ладно, утро начинается просто прекрасно! — Кроме того, я вынужден просить вас ещё кое о чём. Я чувствую тьму в болотах рядом с рощей. Не могли бы вы проверить происходящее там? — Хальсин смотрел на них так, будто не мог обернуться медведем и сам распинать чего там на болотах засело. Риллиан скривилась, вспоминая, как их оттуда выгнали даже без драки. Но ничего, сейчас-то у них много трофеев, раскидают тех уродцев так же легко, как и гоблинов! Зильвейг дёрнулась: — Да, да! Конечно! Сию же минуту! Разумеется! — она дурная или только притворяется? Судя по напуганному и забитому виду — дурная. Риллиан фыркнула, окончательно потеряв интерес. Она не стала слушать всякую скукоту вроде истории этого самого Кетерика или зачем Арадин шёл в храм Селунэ. Это всё было столь неважно, столь мелко по сравнению с их главной целью, что тратить своё время она не собиралась. В конце концов, что может пойти не так?

***

Всё пошло не так с того самого момента, как они пришли на болота. Начиная хотя бы с того, что идти тут было совсем невозможно. Корни цеплялись за сапоги и одежду, будто не желая пускать их к сердцу этого места. Риллиан зашипела, вдыхая этот сырой, гнилой запах. Прекрасно, не хватало только пропахнуть этим! Девушка с отвращением отцепила очередную ветку от рукава. Возникло неприятное ощущение, словно её хватают за руки, убеждая не совершать очередную глупость. Кроме того, за всё это время они так и не встретили тех уродцев. Риллиан чувствовала, будто наблюдают откуда-то из тумана, пару раз краем глаза замечала красное движение, но стоило ей повернуться — и перед ней было лишь болото. — Пойдёмте быстрее, — почти что умоляюще сказала Зильвейг и захлюпала по трясине. Риллиан фыркнула, хвостом ударив по воде. Брызги попали на Гейла, на что волшебник тут же начал раздражённо ворчать. Тифлина даже не слушала и метнулась к Шэдоухарт. Подмигнула: — Ну что, милая моя, расскажешь, что же тебя так в Подземье заинтересовало? — она взмахом хвоста забрызгала оказавшегося близко Уилла. Тот посмотрел на неё неодобряюще так, на что получил улыбку, ведь зачем злиться? Наоборот, радоваться надо, они помогут Хальсину — на несколько раз больше, чем стоило бы, друид явно им недоплачивает, — а он поможет им. Так лучше помогать с улыбкой на лице, а то толку от этих кислых мин? Уилл мыслей её читать не мог — не мог же? — но всё-таки отошёл. Шэдоухарт посмотрела на Риллиан, как на неразумного ребёнка, та рассмеялась, совершенно не волнуясь ни о тумане, ни о том, что может в этом самом тумане скрываться. Жрица неохотно ответила: — Ты же Хальсина слышала. Крепость Кетерика связана с моими братьями и сёстрами, какой ещё реакции ждёшь? — она мрачно посмотрела на весь их отряд. Если честно, Риллиан этот взгляд более чем понимала. Уставшие, вымокшие, ведомые лишь «ну, может быть, там что-то будет» — как на них ещё смотреть? Себя Риллиан к этому сборищу не относила, хоть и чувствовала, что одежду сушить придётся ещё долго. Наконец они вышли на твёрдую землю. Ощущение, что за ними следят, не исчезло, наоборот — слышались глухие, тяжёлые шаги и хлюпанье, но туман скрывал всякий источник звука. Риллиан страха не чувствовала, наоборот — всё внутри так и тянуло зайти в пелену и поглядеть, чего там. Удерживало лишь странное, непривычное ощущение, что если в этот раз желаниям поддастся — назад уже вернуться не сможет. Отряд поднялся на холм к небольшой хижине. Выглядела та получше местных деревьев, даже казалась бы ухоженной, если бы не оплетающий её, как цепи, плющ. И всё же веяло от неё чем-то нехорошим, дурным. Риллиан нервно сглотнула, делая вид, что её совсем ничего тут не волнует, неловко переступила с ноги на ногу в ожидании, кто же пойдёт туда первым. Это повисшее чувство неуверенности, желания повернуть назад чуть было их не парализовало. Даже в глазах Лаэ’Зель была тень робости. Но затем гитьянки тряхнула головой и двинулась с такой скоростью, что за пару секунд скрылась в дверях. Это оживило остальных, и они, мрачно переглядываясь, поспешили за ней. Риллиан уже думала войти вслед за всеми, как заметила, что Астарион топчется на входе, словно ожидая приглашения. Это тифлину развеселило и разозлило одновременно. Странное было чувство, раньше её любые странности лишь смешили. Она оказалась рядом с привычной ухмылкой: — И чего стоим? — Я занят, не видишь? — сказал он, занятый аж целым ничем. Риллиан подождала несколько секунд для приличия, а затем схватила за руку — все ещё до отвращения ледяную — и потянула за собой в хижину: — Пошли давай! — Стой! Стой, я не… — воскликнул было Астарион, не успев даже воспротивиться её порыву. Договорил он уже оказавшись в хижине, — …могу? Риллиан хихикнула, думая, что когда он удивлённый, его даже можно назвать милым. Не то чтобы ей было дело, и в целом ей просто было скучно, так что стой снаружи Уилл, то она бы себя повела точно так же! От размышлений её отвлекла престранная сцена. Первой заметила девушку за неказистым деревянным столиком. Да и сама девушка была неказистая — растрёпанная, заплаканная, в изношенном зеленом платье, не скрывающим уже круглый живот. Девушка отодвинула тарелку с пирогом, всхлипывая: — Тётушка, пожалуйста. Ещё один кусочек и меня просто… — она закашлялась. Обращалась она к старухе, которую Риллиан помнила по встрече в роще. Именно эта старая стерва их сюда и позвала. Не было сомнений, что женщина эта непростая. Простые в таких местах не живут, тут и разбираться не надо. Риллиан быстро потеряла интерес к ссоре, лишь краем уха уловив имя девушки — Майрина. Но это было неважно, очень неважно по сравнению с мыслью, вертевшейся на краю сознания. Что-то было не так. Тифлина посмотрела на Астариона. Что она знает о вампирах? Боятся текущей воды, солнца, любят кровь, не могут войти в дом без приглашения… точно. — А ты и не говорил, что можешь расхаживать по домам, — негромко сказала она, наслаждаясь растерянным видом эльфа. Тот тут же притворился, будто всё нормально, будто так и должно быть, но поздно. Риллиан хихикнула: — И сколько у тебя ещё секретов? — много, разумеется много. Тут у каждого полные шкафы скелетов. Астарион спокойно ответил, краем глаза все ещё следя за Этель и Майриной: — Я и сам не знал. Что же, у этой личинки полно возможностей… — он ухмыльнулся, обнажая клыки. Кажется, уже представлял себя властителем Фаэруна, что Риллиан рассмешило. Она уже думала было ответить, как Уилл воскликнул: — Кто эта девушка? — ну просто прекрасно. Ещё и свою обожаемую полудроу напугал, та вся ещё сильнее съёжилась, круглыми глазами наблюдая за Майриной. Старуха нахмурилась, но тут же засюсюкала: — Ну же, тише, малыш, а то распугаешь всех. Вот, твоя подружка уже еле дышит, — она кивнула на Зильвейг. Та выпрямилась, все ещё глядя исподлобья. Риллиан поморщилась: — Так ни о чём договориться не смогут и придётся Хальсина расстроить, мы никакого зла не нашли. Астарион хмыкнул: — А, то есть целое туманное болото со злыми карликами за «зло» нынче не считается? Ну и времена пошли. Она пожала плечами. Этель меж тем заговорила, как она сможет им помочь с их малюсенькой проблемкой. С каждым её словом — ничего особенного, дорогуши, лишь одна небольшая сделка — и без того отвратительное настроение ухудшалось ещё сильнее. Старуха сахарно улыбнулась, но голубые глаза лишь внимательно оглядывали их в поисках добычи побогаче. Вспомнился Рафаил и стало ещё неприятнее. — Цена проста. Мне нужно лишь достать глазик одного из вас. Вытащу, поцелую на удачу, да вставлю обратно, будет как новенький, — она подмигнула. Риллиан покосилась на Уилла, и от мысли, что у того оба глаза не будут работать, стало так смешно. Тифлина прыснула под неодобрительные взгляды остальных. Гейл вздохнул, после чего сказал как можно спокойнее: — Звучит как заклинание «Глаз Карги». Хочешь видеть через глаз одного из нас, не так ли? — по его выражению лица было ясно, что ему подтверждения и не надо, всё уже для себя решил. Шэдоухарт нахмурилась, на всякий случай положив ладонь на рукоять булавы и кивком дав понять, чтобы Риллиан держалась ближе. Тифлина тут же оказалась рядом, напряженная и готовая в любой момент бежать со всех ног. Этель же лишь рассмеялась, отчего по спине мурашки побежали: — А ты умненький мальчик! Но заклинание маленько неверное. Глазик останется в головке, хоть из него и вышлО бы хорошенькое ожерелье! — и посмотрела почему-то на Риллиан. Та, разумеется, уставилась в ответ. Зильвейг замотала головой: — Может не надо? Плохая идея, — она кинула осторожный взгляд в сторону Этель. Та нахмурилась было, но Риллиан увидела в этом шанс: — Не верю, что говорю это, но может вправду не надо? — как минимум, ей её глаза нравились. Красивые, светятся в темноте и в этой же темноте прекрасно видят, и даром не надо, чтобы их какая-то карга доставала! Тем более такая подозрительная, она же ещё и не вернет, чего доброго, и что тогда делать? Ходить одноглазой и не такой красивой? Этель уставилась так внимательно, что прямо-таки напрашивалась, чтобы это у неё глаз вытащили. И не вернули. — А ты, цветочек мой, прикрой свой хорошенький ротик, а то все зубки уже можно сосчитать. Или думаешь, твоя кровь даёт тебе какие-то особые права? Её кровь даёт ей что? Права? Скорее уж отнимает. Риллиан фыркнула. Ну прекрасно. Они столкнулись с могущественной маразматичкой! Наверное, придётся всё-таки сказать Хальсину, что ничего они не нашли. Этель неожиданно рассмеялась: — Девочка моя, да ты даже не знаешь! Подумать только, ну и умора, — и смех этот был слишком неприятно-искренним. Риллиан хлестнула хвостом по ногам, не обращая внимания на непонимающие взгляды. Она тоже ничего не понимала, и это уже злило. — Этель, можно… — всхлипнула Майрина. Все тут же взглянули на неё, и Риллиан облегченно выдохнула, надеясь, что больше к странным словам старухи не вернутся. Этель ощерилась: — Я же сказала, тихо. Достаточно баловства, — она махнула рукой, и Майрина исчезла в зелёной вспышке. По хвосту пробежали мурашки, Риллиан отступила к Шэдоухарт. Уилл выхватил рапиру: — Так вот про какое зло говорил Хальсин! Клинок Фронтира не может оставаться в стороне. Ну просто прекрасно. Риллиан оскалилась, вытаскивая кинжал. Гейл тут же отшатнулся, пока в его руке зажглось небольшое пламя, Лаэ’Зель выхватила молот, готовая обрушить его на врага. Этель наблюдала за этим с высокомерной насмешкой, будто за детской вознёй. Вспышка поглотила её тело, и Риллиан различила, как меняются очертания. Вытягиваются руки и пальцы, увеличиваются ноги, само лицо теряет человеческие очертания. Всего через секунду перед ними стояло человекоподобное сгорбленное существо, ростом выше даже Лаэ’Зель. На широкой спине торчали во все стороны травы, цветы и даже кости. В широком рту виднелись иглы зубов, нос стал вытянутым и скрюченным, и лишь по холодным, бледным глазам можно было узнать ту старуху, что их сюда и позвала. Этель ухмыльнулась, щёлкнув языком: — Ну, сейчас попляшем! С болот послышались полные ярости крики.