In unseren Schatten

Крови было порядком. Риллиан смотрела, как спутники вытирают оружие, а в голове мысли крутились лишь про больной бок, задетый пинком карлика. Ботинки сволочь носила железные, тяжеленные, до сих пор дышалось с трудом. Этель, кстати, сбежала сквозь камин почти сразу же. Риллиан прошлась по хижине, машинально суя в сумку всё, что видела. Зелья, безделушки, утварь, разве что давно сгнивший пирог с роящимися в нём насекомыми остался на своём месте, и то тифлина к нему потянулась было. Где-то там ругались спутники, не способные решить: а стоит ли спасение Майрины их возможных смертей? Риллиан о таком не думала, она вообще о чужом спасении никогда не думала, только о том, что есть хочется. А ещё — что бок болит. Со второго этажа она взглянула на отряд и на особо жарко спорящих Лаэ’Зель с Уиллом. Рядом они смотрелись смешно: высоченная и худющая Лаэ’Зель и широкоплечий и не менее здоровенный Уилл. Риллиан наклонила голову набок, жалея, что не с кем поспорить, кто победит — Шэдоухарт выглядела слишком мрачной для ставок. — Ну что, всё утащила? — послышался тихий голос у неё над ухом. Риллиан мигом отскочила и чудом не навернулась ровно под ноги спорящим, но в последний момент Астарион схватил её за руку. Смотрел при этом внимательно так, неприятно. Стоило ей восстановить равновесие, как тифлина тут же отошла от вампира подальше, ведя себя так, будто бы ничего её не волновало и волновать не могло: — Всего лишь пару вещичек прикарманила… — проворчала она. Повертела головой в попытке увидеть, что ещё может добавиться к этой паре, но, увы, ничего интересного. Риллиан махнула хвостом, пытаясь не обращать внимания на этот цепкий взгляд. От него сразу неловко так становилось, что из принципа хотелось сотворить какое-нибудь безумство. И вообще, чего вытаращился так? Подумаешь, разок ночь вместе провели, такое с многими было! — Пару десятков? — приподнял брови Астарион. Тифлина лишь улыбнулась, как ни в чём не бывало. Сейчас она даже ничего не натворила! Внизу, кажется, наконец решили, что им делать. Уилл крикнул: — Идём! Нужно спасти Майрину! — он первым и полез в камин. Иллюзорное пламя не обожгло, и Клинок Фронтира быстро скрылся с глаз. Ну и прекрасно, вот и возможность спастись от неприятного разговора. Риллиан повернулась обратно к вампиру с самым невинным видом, будто бы её действительно очень волновала судьба этой дурёхи: — Ты слышал, нужно срочно идти, ведь Майрина в опасности! — воскликнула она, положив руку на сердце. Еле удержалась, чтобы самой же не расхохотаться с такой глупости, да поспешила к остальным. Все равно жгучее ощущение чужого взгляда никак не могло пропасть. Стоило им пройти в дверь, скрытую за камином, как Риллиан тут же закашлялась от едкой гнилой вони. Казалось, что даже глаза ело, пока лёгкие судорожно пытались справиться со спёртым воздухом подвала. Тифлина замахала рукой перед лицом в тщетной попытке хоть немного разогнать вонь. Тусклый зелёный свет фонарей разгонял тьму. И что странно, казалось, будто они были лишь мышами, случайно оказавшимися под землёй рядом с огромным деревом — стены были опутаны корнями, на отростках же этих корней и висели фонари. Риллиан сделала пару неуверенных шагов по камням, думая, что надо было вперед полудроу пустить, вдруг ловушки какие. Затем пожала плечами и сказала: — Интересно, у неё что-нибудь есть ценное? Ну, помимо зелий, — добавила она, коснувшись сумок, висевших на поясе. Гейл покачал головой: — Тебе не кажется, что заниматься мародёрством в хижине злой Карги… — Даже не думай, Риллиан, — перебила его Шэдоухарт. Жрица уже вытащила булаву и держала щит наготове. В свете фонарей её глаза почти что светились, как у кошки какой. Риллиан ухмыльнулась, подмигнула и тут же поспешила вниз. В конце концов, что может пойти не так? Внизу было попросторнее и даже как-то чуть посвежее. Взгляду открылся большой круглый зал, каменные стены которого невозможно было разглядеть из-за корней. В центре стоял котёл, где уже кипело какое-то варево, а рядом… — Ой. Этель. Карга прищурилась, оскалилась, обнажая иглы зубов. Тут же оказалась рядом, ткнула когтем точно в грудь Риллиан, где сердце: — Рогатик мой, ты думаешь, раз нахватала всякого дурачья в предках, так можно куда не надо ходить? Это мой дом. Выметайся. Тифлина думала отступить и кинуться к как раз спустившейся группе, но тут же разозлилась, что какая-то лесная развалина смеет ей указывать. Сама же сказала, у неё кровь особая! Ну а значит, и ходить можно, куда захочется. Риллиан дёрнулась, глядя точно в маленькие белесые глаза: — Ой, а что ты мне сделаешь, в супе сваришь? Смотри, рогами не подавись, а то как будешь творить свои детские иллюзии, — огрызнулась она в тщетной надежде, что язвительная насмешка хоть чуток отвлечет ведьму. Та, однако, даже ухом не повела: — Да из тебя бард ещё хуже, чем ужин. Так что послушай меня внимательно, малышка: хватай своих друзей и проваливай. Она исчезла в зеленом дыму, пока сама Риллиан сгибалась пополам, пытаясь выкашлять появившуюся в сердце боль. Ну просто прекрасно. Нет, великолепно! Её переоскорбляла дурацкая болотная ведьма! Это просто отвратительный материал для баллад. — Знаешь, а она права, бард из тебя и вправду так себе, — сказал Астарион, проходя мимо. Риллиан фыркнула, выпрямляясь, и зло зыркнула на проходящих мимо товарищей. Вот нет, чтобы помочь! Боль поутихла и позволила осмотреться повнимательнее. Слух неприятно царапали причитания совсем рядом, будто она пыталась уснуть, а говорящий не хотел этого и всё говорил, говорил, говорил… Остальные, кажется, тоже решили глянуть, что за шум, но такими раздраженными не выглядели. Тифлина тут же выбилась вперед и заметила эльфа, забившегося в угол. Спутанные светлые волосы, сам грязный, как неизвестно кто, и на худом лице можно было различить лишь глаза, большие и напуганные. Он дёрнулся, пытаясь отползти ещё сильнее: — Не… смотрите… не смотрите… — он закрылся, бормоча, мол, не должен смотреть. Риллиан криво ухмыльнулась, а желание сбежать неприятно стянуло кожу, вгрызаясь в шею. Даже было слышно этот шёпот, ведь нужно бежать, тут опасно, в этот раз ноги так просто унести не выйдет. Девушка мотнула головой, стремясь сбросить это, освободиться. Правильно говорили, думать она не умеет, только всякая дурь в голову и приходит. Какое тут бежать, наверняка же у этой карги куча всего ценного есть! Зильвейг присела на корточки перед эльфом и тихо спросила, ещё глядя так проникновенно, будто в самом деле волновалась: — Ты в порядке? — она попыталась прикоснуться, но эльф увернулся от её прикосновения, словно от смертельного удара. Ещё сильнее прижавшись к стене, он забормотал, пока по впалым щекам беззвучно покатились слёзы: — Я вижу это! Что грядёт, что нас ждёт! — помотал головой. Риллиан сглотнула крик «заткнись!» — ещё она не показывала свою слабость. Даже если этот эльф пугал её, это всё ещё не значит, что она станет тратить на него силы. Гейл нахмурился ещё сильнее, хотя казалось бы — куда: — Полагаю, здесь использовалась определенная магия. Иллюзии?.. да, скорее всего, — погрузился он в диалог с самим собой. Ну и прекрасно, пусть болтает, не мешая другим. Риллиан с радостью растворилась в раздражении, ведь даже оно было лучше холодного, неправильного страха, что поселился под кожей так прочно, что проще было бы избавиться от тела, чем от него. Эльф показал на зеркало рядом, продолжая причитать. Видит будущее. Свой труп. Кожа снята, кости сияют, он мёртв, мёртв! Как вы не понимаете? Как вы не понимаете?! Он же видит, он видит. — Он безумен. Хватит тратить на него время, — буркнула Лаэ’Зель, но продолжала, как завороженная, наблюдать. Риллиан передёрнула плечами, пытаясь вглядеться в лица спутников, отгородиться от бормотаний. И тем сильнее разозлило, что все эти лица были одинаковыми: мрачными, напряжёнными, с пониманием, что ввязались они во что-то очень нехорошее. Зильвейг попыталась что-то сказать, но тут эльф распахнул глаза и посмотрел на неё с таким ужасом, словно это она была во всём виновата: — О боги! Не убивай меня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!!! — он закрыл голову руками и согнулся, словно это могло помочь. Словно такое вообще когда-либо помогало. Риллиан скривилась в отвращении, и душу резануло, что остальные будто бы идиоту сочувствовали. Даже Шэдоухарт выглядела погрустневшей! — Я… я не хочу тебе вредить, — промямлила Зильвейг. Ну просто прекрасно! Одна и двух слов связать не может, а второй орёт, как будто прямо сейчас убивают. Прямо разговор века! Только на такие время тратить и стоит, вне сомнений! Риллиан уже думала схватить полудроу и силой оттащить от эльфа, как тот вновь уставился на них и закричал: — Чудовище! Чудовище! Исказитель мозга, обдиратель плоти, пожиратель разума! — последнее он взвыл так, что аж уши заложило. Зильвейг отпрянула, чудом не плюхнувшись на спину, и вскочила, отходя к остальным. Риллиан тут же присела на её место с безумной, но такой забавной идеей! Это было всяко лучше, чем стоять так и пугаться. Это злое, колючее веселье, тем не менее, уже заранее заставляло скалиться от мыслей, что сейчас будет. Риллиан сказала тихим и ласковым голосом: — Брось, мы же тебе навредить не хотим. Вот, видишь… — она слегка пошевелила пальцами, шепча заклинание дружбы. Трюк простейший, главное — держать концентрацию. Признавать, что с этим у неё проблемы, Риллиан не любила, поэтому пользовалась редко, и вовсе не потому, что эта самая концентрация слетала в самый неподходящий момент! А, ну ещё люди не любили, когда их пытаются приворожить, но право же, какая мелочь. Эльф, кажется, чуть расслабился и даже перестал голосить. Риллиан поняла: сейчас. Она набрала полную грудь воздуха и зарычала так громко, что даже сама поразилась. Эльф с визгом метнулся прочь в свой любимый угол, а тифлина расхохоталась. На душе стало полегче, тягостное ощущение спало перед знанием, что она сильнее. Она может всё, а кто не верит — тот прах под её ногами, лишь ступеньки для лестницы в будущее. Риллиан обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть улыбающихся Шэдоухарт и Астариона. Реакцию остальных Риллиан могла предсказать даже не глядя, разве что Лаэ’Зель удивила скупой ухмылкой. Тифлина поднялась и подмигнула: — Ну вот видите, — она хихикнула, подходя ближе. Вместо страха появилась странная лёгкость, как будто выпила лишнего. Астарион хмыкнул, глядя на рыдающего эльфа: — Теперь нас все слышали, но трюк забавный. — Все равно уже пообещали, что пустят на ужин, — пожала плечами Шэдоухарт. Риллиан рассмеялась, окончательно сбрасывая с себя всё неприятное. Гейл покачал головой и прошёл мимо к корням, сплетенным во что-то, напоминающее дверь. Волшебник нахмурился, внимательно осмотрел и пробормотал что-то. И тут же разум затронула волна страха, но шёл он не от кого-либо из их отряда. Боялась дверь. Или же тот, кто дверью стал. Риллиан почувствовала этот ужас, это понимание, что нельзя позволять пройти, ведь это произойдёт снова. Гейл спокойно сказал, кажется, совсем не впечатлённый живой дверью: — Мы собираемся разобраться с Каргой, — и сейчас было от него нехорошее какое-то ощущение. Как от некоторых торговцев, что держались степенно и уверенно, но в любой момент могли прогнать из лавки или же отказать в оплате. Риллиан нервно фыркнула. Всё-таки слишком душно тут было, все мысли спутались. Дверь, кажется, решила говорить только с волшебником. Тот стоял как завороженный, затем потёр переносицу, став ещё мрачнее. Полудроу тут же сжалась; думала, наверное, спрятаться за спины остальных. Ну ещё бы, они же её любят, готовы защищать и оберегать! Идиоты. Тем неожиданнее для Риллиан стали слова Зильвейг, сказанные быстро и горячо, будто бы от сердца: — Я знаю, тебе страшно… но мы можем убить Этель! И ты станешь свободна. Вы все станете свободны! — она показала на эльфа, затем на логово. Дверь же не ответила ничего. Риллиан закатила глаза, оглядываясь. Вот чего стоило Лаэ’Зель взять с собой не молот, а топор? Неожиданно Гейл выпрямился и обернулся к ним с серьёзным видом. Кивнул, будто все могли понимать его так, без слов, взял Зильвейг за руку, а затем они прошли сквозь дверь. Фигуры их раздвоились, затем сжались, а потом исчезли за иллюзией. Риллиан присвистнула, но следовать за ними не торопилась. Вновь вернулось то странное ощущение, что не стоит туда идти, ничем хорошим это не кончится. Как будто когда-то бывало по-другому. Первой прошла Лаэ’Зель, как обычно, без тени сомнения. Следующим, обнажив рапиру, поспешил Уилл. И пока шёл Астарион, Риллиан шепнула: — А ты уверена, что стоит это делать? Может, снаружи подождём? — она с опаской посмотрела на дверь. Шэдоухарт повернулась, и в светлых глазах чуть ли не впервые за всё их знакомство можно было увидеть удивление. Она улыбнулась: — Неужто ты боишься? Надо же, я думала у тебя совсем там всё личинка выела. Пойдём, — она взяла Риллиан за руку и повела за собой с такой уверенностью, что стало понятно, у кого там что личинка ела. Тифлина пробормотала, оглядываясь: — Угу, я не для того тебя спасала, чтобы потом обеим помереть, — не то чтобы она собиралась помирать, нет. Просто не сильно хотелось идти куда-то, не зная, как оттуда можно сбежать. Шэдоухарт ответила, упрямо продолжая вести за собой: — Если что, Лаэ’Зель все равно рванёт вперёд. Тебя это успокоит? Риллиан хмыкнула, но успокоиться это не помогло. Они прошли сквозь дверь и это было… странно. Как будто всё тело разом онемело и его закололи маленькие ледняные иголки. Длилось это всего несколько секунд, а затем тут же исчезло, не оставив даже фантомного ощущения. Инстинктивно тифлина прикоснулась к шее в попытке проверить, на месте ли ещё пульс. Вышли они во всё такой же тёмный туннель, душный и мрачный. Риллиан заметила, что остальные пригнулись, наблюдая за залом впереди. Только тифлина хотела спросить в чём дело, как там прошёл человек, постоянно оглядываясь. Зильвейг прошептала: — Я попробовала осмотреться. Ещё трое. На них маски… — она неуверенно посмотрела на Гейла, словно тот мог знать, что это всё значит. Волшебник тут же заговорил, негромко, но весьма уверенно: — Полагаю, именно маски и осуществляют некоторую форму контроля над их разумом… ай! — вскрикнул он, когда Лаэ’Зель стукнула его по спине. Тут же возмущенно уставился на гитьянки, пока Астарион зашипел, приложив палец к губам. Риллиан дёрнула плечом, доставая кинжал. Ничего нового. Нужно лишь прокрасться и перерезать глотки. Будет легко. Должно быть легко. Кажется, их возню всё-таки заметили. В проходе вновь появился человек, неуверенно переминающийся с ноги на ногу, будто в попытке решить, показалось ему или нет. Зильвейг тут же прижалась к стене, Риллиан замерла, сама не осознавая, что на неё нашло. Шэдоухарт пригнулась сама и дёрнула её, вынуждая застывшее тело шевелиться. И хоть конечности стали деревянными, сердце, наоборот, ожило. Билось оно быстро-быстро, подскочив в горло. Воздуха не хватало, закружилась голова. Человек сделал пару шагов к ним, но, так ничего и не увидев, развернулся и пошёл обратно. Риллиан выдохнула и тут же одарила Гейла как можно более суровым взглядом. Кажется, волшебник был не впечатлён. Лаэ’Зель закатила глаза, потянувшись за молотом. Зильвейг тут же замотала головой: — Нет, нет! Если они под заклятьем, то нельзя… — она умоляюще посмотрела на гитьянки. Та фыркнула, прямо-таки излучая презрение. Вот бы можно было его в свет превращать, была бы у них лампочка ходячая. Уилл с тяжёлым вздохом потер травмированную щеку: — Там есть какой-то проход? — он выглянул из-за плеча полудроу. Она тут же заёрзала, алые глаза заметались по камням. Астарион задумчиво кивнул: — Там рядом водопад. За ним был проход. Шэдоухарт с нескрываемым сомнением посмотрела на их милую очень тихую компанию. Вздохнула: — А, и мы все тихонечко переберёмся? Ну, всегда мечтала потренироваться в отпевании, — и легонько подтолкнула Зильвейг двигаться. Та дёрнулась, вытаращившись на жрицу, но тут же двинулась, так легко и быстро, словно она и вовсе ничего не весила. Риллиан с завистью посмотрела на полудроу, думая, что у той наверняка сапоги зачарованы, ведь не может же живое существо быть таким тихим! Даже Шэдоухарт следовала куда менее расторопно, что уж говорить про остальных членов отряда. Риллиан фыркнула, сдувая прядь с глаз. Была её очередь идти, но последнее, чего ей хотелось — красться мимо поехавших слуг карги. И ладно бы делать это в направлении «куда подальше», но нет, они лезли в самое сердце логова! И вообще, она никогда раньше не кралась вот прямо вот так, на корточках и стараясь не шуметь. Увы, выбора не было. Когда она перепрыгнула через водопад, то неловко приземлилась на четвереньки, чувствуя как одежда и волосы пропитываются тухлой вонью от этой воды. Тут же вскочила на ноги, отряхиваясь и фыркая. Отвратительно, отвратительно, отвратительно! Логово отвратительное, прислужники в нём отвратительные и этот дурацкий водопад тоже отвратителен! Особенно бесило, что всем в этом не менее дурацком отряде смертников было нормально ополоснуться тухлой, вонючей водой! Кое-как отвлекшись от испорченной одежды, тифлина огляделась. На каменном полу ещё оставались полусгнившие доски, будто бы в попытке создать удобную дорогу. Что ж, «удобное» было последним, как можно описать этот путь. И пусть темнота и духота уже не так сильно давили на плечи — в потолке зияла дыра, сквозь которую неохотно просачивались солнечные лучи и свежий воздух — дорога вниз всё равно оставалась нелёгкой. Навернуться с неё было проще простого, и то тут, то там виднелись густые облака болотистого цвета. Риллиан была умной и знала, что такого цвета обычно что-то ядовитое. Приглядевшись ещё сильнее, она заметила яркие и слишком уж подозрительные цветы. Тут же подошла к Шэдоухарт: — Слушай, а тут должно что-то расти? — вопрос ей казался логичным и разумным ровно до момента, как жрица с сомнением обвела взглядом опутанные корнями стены. Тут же сказала ядовитым, что облака внизу, тоном: — Понятия не имею, может, у Гейла спросить? Он же у нас такой умный, наверняка может тебе помочь! — и сама с сомнением посмотрела на тропу. Остальные пока решали, что делать с облаками, а вот взгляд жрицы упал на эти необычные цветы. Она нахмурилась и потянулась за луком и стрелами: — Расти-то растёт, а вот ядовитое ли… — натянула тетиву, чуть прищурилась и отпустила. Под тихий щелчок тетивы стрела улетела и вонзилась точно посередине цветка. На секунду всё замерло и показалось, что подозрения — лишь подозрения. А затем цветок взорвался, заодно уничтожив и облако рядом. Риллиан инстинктивно отскочила за чужую спину, приготовилась бежать, но нет, ничего больше не было. Отряд с лёгким шоком смотрел на это, затем Лаэ’Зель пожала плечами и двинулась вниз с такой невозмутимостью, что аж завидно стало. Гейл взглянул на это, затем с задумчивой жизнерадостностью сказал: — К счастью, некоторые из моих заклинаний смогут деактивировать эти ловушки, так что главное — не наступать на цветы… Одновременно с этим раздался ещё один взрыв.

***

Не считая ожога Лаэ’Зель, — ну кто так бегает впереди всех без нормальной обуви? какая разница, что все гитьянки так ходят, они это делают не по туннелям злых болотных ведьм! — спустились вниз без происшествий. Риллиан уже думала, что сейчас и выйдут легко, слышалось даже, как бурлит река, тянуло свежестью, как они оказались в очередном зале, только в этот раз с огромной такой расщелиной посередине. Выглядело, будто в один момент просто земля обвалилась, как доски на втором этаже дома. Точно над ней в клетке и висела эта несчастная Майрина. Девка забилась в угол, визжа что-то, Риллиан в её нытьё вслушиваться не собиралась; только хотела сказать, что лучше бы туда не ходить, как полудроу ломанулась спасать. И сразу же слева во всё том же зелёном — ну почему столько зелёного? — дыме возникла Этель. С гадкой ухмылочкой протянула: — Надо же, только сбежала от мамочки, как давай вообще все запреты нарушать? Так и знай — со мной такие игры не прокатят. Я вырву тебе хребет, тупая ты полукровка! На крови твоих безмозглых дружков приготовлю похлёбку, а затем вас всех воскрешу и повторю всё сначала! Миленько. Зильвейг поджала губы, как от удара, а глаза её нехорошо заблестели. Они с Гейлом и Уиллом переглянулись, после чего дружно вытащили оружие. Этель оскалилась, и в следующее мгновение флакончик с жидким огнём полетел в клетку Майрины. Та закричала сильнее прежнего, пока пламя начало страстно пожирать прутья. Шэдоухарт выругалась: — Если ничего не сделаем, девчонка точно погибнет! Одновременно с её словами Этель низко рассмеялась и сказала спокойно и даже ласково: — Ну же, помогите тётушке. Риллиан взвизгнула, когда рядом возник мужчина в маске точно как у остальных прислужников карги. С измученным стоном он навалился на неё, роняя на землю. Голова загудела от удара об камень, но Риллиан дёрнулась, истерично визжа, стоило чужим рукам сомкнуться на шее. Сердце забилось быстро-быстро, ведь не может же она сейчас умереть! Нет, нет, нет! Её смерть наступит лишь через добрую сотню лет в постели, а не в этой грязной и вонючей дыре! Со всех сторон ударил по ушам визгливый смех карги, побежали спутники, только Шэдоухарт остановилась, чтобы помочь. Удар её булавы промахнулся, попав на маску и отколов от той кусок. Мужчина тут же дёрнул головой, будто бы от реальной боли, и тут по его глазам Риллиан поняла: Гейл говорил правду. Он не хотел причинять ей боль, но должен был. И осознание, что она может погибнуть из-за этого слабака, что позволил управлять собой… не напугало, нет. Оно разозлило. Тифлина взревела, выхватила кинжал и со всей силы пырнула прислужника. На руки полилась тёплая кровь, но тот не останавливался. Больно сжимал шею, пока перед глазами начали плясать тёмные пятна, а лёгкие вспыхнули, точно клетка Майрины. Звуки драки, стонов и криков с истеричным смехом Этель стали какими-то глухими, словно Риллиан уже оказалась на дне той самой реки, и удары становились всё слабее. От запаха крови что-то внутри зарычало, требуя вцепиться в глотку, разорвать и сожрать, но чужие руки продолжали прижимать её к полу… И тут всё резко исчезло. Риллиан перевернулась на бок, заходясь в кашле и жадно вдыхая воздух, такой свежий, такой приятный! Отдохнуть ей не дали. Шэдоухарт схватила за шкирку и резко подняла, держа щит наготове. Боль в груди саднила, отвлекая, но Риллиан кое-как огляделась, вытирая слёзы. Творилось вокруг форменное месиво, всё смешалось в одно побоище, где их отряд явно проигрывал. У их ног валялся с размозжённой головой прислужник Этель. Сама же карга умудрилась разделиться на четыре копии. Одну окружили Лаэ’Зель с Уиллом, зажимая в угол. Вторая с приспешником легко одолевала Гейла. Волшебник даже не успевал начать читать заклинание, как был вынужден уворачиваться от когтистой руки или меча. Третья находилась справа от Риллиан, издевательски хохоча над попытками Астариона справиться с параличом. Четвёртая же… Стоило взгляду выхватить её фигуру из общего хаоса, как та тут же растаяла от удара Зильвейг. Полудроу замерла на секунду, но тут же отпрыгнула в сторону, уворачиваясь от арбалетного болта. Шэдоухарт прошептала молитву, и над клеткой Майрины пошёл дождь. Тут же жрица схватила Риллиан за руку и воскликнула: — Держись близко, поняла? И осто… — договорить она не успела, под ногами появились светящиеся символы, а сама жрица замерла. Одновременно с этим взревела Лаэ’Зель, обрушивая молот на каргу. Увы, та оказалась лишь иллюзией и с насмешливым хохотом растворилась в никуда. Риллиан замерла, как сама сражённая проклятием. Всё внутри требовало что-то сделать, помочь, но тифлина знала — нужно бежать. Быстрее, пока снова не задушили, пока не попала под удар и пока ещё есть возможность бегать! — Я что-нибудь придумаю! — солгала Риллиан и бросилась туда, где виднелся выход. Заметила, как Гейл не может сопротивляться проклятию и тоже бежит от битвы с паническим воплем. Почти сразу же голову пронзило болью: — О, уже убегаешь? А я думала, ты сначала продашь мне своих новых друзей! — Этель возникла сзади словно из ниоткуда и полоснула когтями точно меж лопаток. Спину тут же обожгло болью, а из глаз брызнули слёзы. Риллиан взвыла развернулась, скалясь. Ну всё, эта старая стерва доигралась! Самое время напиться её крови. Тифлина ухмыльнулась: — Зачем, у тебя и свои есть! Давно от жуков избавлялась, развалина? — и рассмеялась, глядя на исказившиеся раздражением лицо. Настоящая. Этель краем глаза взглянула на бой, после чего ударила в ладони, и в следующее мгновение перед Риллиан возникли две Майрины. Совершенно одинаковые, рыдающие, напуганные до истерики и перепачканные грязью и кровью. Тифлина отступила, непонимающе качая головой. Что это за трюк? Одна из девчонок точно была ненастоящей, но в чём суть ловушки? — Чего стоишь? Бей! — стоило Астариону освободиться от заклинания, как он в мгновение ока залез к ней. Выглядел вампир плохо: лоб рассекала уродливая рана, заливая кровью глаза, лицо было искажено яростью. Он покачал головой: — Она приняла облик Майрины. Что ж, не остаётся другого варианта, — перехватил рапиру поудобнее, — как убить обеих. Обе завизжали, зайдясь в рыданиях ещё сильнее. Правая воскликнула, размазывая слёзы и грязь: — Пожалуйста, не надо! Она карга, она! Риллиан вгляделась внимательнее, но нет — абсолютно одинаковые. К ним уже спешили прислужники, так что выбирать надо было быстрее, как можно быстрее. Так что Риллиан вдохнула поглубже, напоминая себе, что ошибки неважны. И ударила наугад. Этель взвизгнула, мгновенно принимая настоящий облик: — Маленькая умная дрянь! Она одним ударом отшвырнула Риллиан в сторону, та упала бы, не поймай её Астарион. Не глядя, карга махнула рукой, и с кончиков когтей слетел яркий луч болезненно-зелёного света. Он ударил в грудь Шэдоухарт, и жрица резко остановилась, зайдясь в кашле. Риллиан дёрнулась было к подруге, но Астарион держал её крепко. Этель воскликнула, повернувшись к бегущей к ним Зильвейг: — Думаешь, ты кому-то тут нужна, убийца? Ха, да ты бесполезна даже для своей семьи! — и ухмыльнулась, когда полудроу споткнулась и чудом не упала. Но всё же карга не заметила приближения Лаэ’Зель. Гитьянки с яростным рёвом ударила молотом точно по спине, Этель упала на колени, и раньше, чем она успела среагировать, следующий удар превратил её голову в месиво из мозгов и осколков костей. Риллиан поднялась, не веря, что всё могло закончиться так просто. Тут же повернулась к прислужникам, ожидая, что тех даже пропасть не остановит, ведь наверняка же Этель как-то их зачаровала. Не могла же старуха не предусмотреть, что сдохнет? Наверняка что-то придумала, наверняка же!.. Но нет. Пульс стучал в висках, перебивая даже грохот реки. Майрина вновь завизжала, только теперь злобно, как безумная: — Вы… вы, уроды! Вы всё испортили! Всё! Кажется, её даже не волновала такая мелочь, как всё ещё злая Лаэ’Зель с большим таким молотом. Риллиан потёрла всё ещё ноющую шею, думая: разве жизнь этой дуры стоила синяков? — Интересный способ сказать «спасибо», — проворчала она. Майрине, кажется, только этого и надо было. Тут же взвилась, оказалась рядом, дрожа от злости: — Ах, так тебе ещё и спасибо нужно? Да выдрать бы тебя, мелкая ты… ох… — она схватилась за живот, сгибаясь. Риллиан с презрением взглянула на неё. Слабачка. Идиотка, решившая пытаться договориться с теми, кто заведомо её сильнее. Да, Риллиан тоже так делала, но её-то в результате этих договоров в горящую клетку не сажали! Астарион приобнял её за плечи, кажется, уже успокоившись после драки: — Ах, вот и цена благодарностям… некоторые вещи не меняются, — сейчас даже холод его пальцев не раздражал. Риллиан чувствовала, как скребётся внутри желание убить, причинить боль, и с трудом подавляла его. Это было что-то слишком искажённое, неправильное. Шедшее не от неё, а от… Неважно. Совершенно неважно. — Этель обещала вернуть моего мужа, воскресить его! А теперь я никогда больше его не увижу — из-за вас! — она обвела весь их отряд затравленным и злым взглядом. Сейчас она напоминала жительницу Внешнего города, разве что выглядела ещё хуже. Платье было частично подпалено, лицо потемнело из-за слёз и грязи, а волосы свалялись в один светлый колтун. Риллиан всегда проходила мимо таких, зная, что ни за что не позволит себе опуститься, стать вот таким вот убожеством. И тем сильнее заклокотала внутри злоба, стоило ей увидеть взгляды остальных, даже Шэдоухарт. Не презрение, ни раздражение, а сочувствие. Будто эта идиотка заслуживала его! Будто бы она не сама пришла в ловушку! Гейл тихо спросил: — Карги ничего не делают просто так. Что ты пообещала отдать взамен? Майрина замерла, как от пощёчины. На секунду она побледнела, а затем из светлых глаз покатились новые слёзы. Она отвернулась и всхлипнула: — Ещё чуть-чуть, и мой ребёнок родился бы. И всё это наконец закончилось бы, — она обхватила себя за дрожащие плечи. Риллиан хмыкнула. Ну разумеется. Ребёнок за мужа. Как же иначе. Жаль, что не тифлина, тогда можно было бы спросить, не случалось ли ей избавляться от детей раньше. И тем неожиданнее стала реакция Зильвейг. Полудроу оттолкнула с пути Риллиан и Астариона и в пару секунд оказалась рядом с Майриной. Выглядела действительно жутко — растрёпанная, раненая, но злая, как неизвестно кто, и лишь глаза горели красным на побелевшем лице. Девушка зарычала: — Ты хотела отдать своего ребёнка?! Да как ты могла! Ты же его мать, ты должна любить его, заботиться, а не… не… — ей аж слов от возмущения не хватало. И хоть обычно Риллиан бы постаралась поддеть обеих, сейчас сил хватало только наблюдать. Измученная, она опёрлась на Астариона, думая, что всё-таки забавно Зильвейг злится, даже на живую сразу походит. Майрина отпрянула от полудроу: — Да что ты понимаешь! Что я могу ему дать? Я даже себя не знаю как прокормить, а уж ребёнка… Этель говорила, что я буду плохой матерью, а она бы его магии научила, — голос её с каждым словом звучал всё тише и тише, пока сама девушка упрямо отводила взгляд. Риллиан фыркнула. Любую такую послушай, будет плохой матерью и ребёнку желает только лучшего. Зильвейг воскликнула: — Ты можешь дать ему любовь! Сама подумай, глупая ты, как бы Этель обращалась с ребёнком? — Да какая разница? Любовью не накормишь! Ею не укроешь и не согреешь. Толку от того, что я его любить буду, если он умрёт от голода? Хотя вам всё равно меня не понять, — голос Майрины затихал, отчего начавшаяся криком тирада угасла до усталого вздоха. Злость окончательно потухла, и измученный взгляд бесцельно блуждал по их отряду. Отвернувшись, Майрина пожала плечами: — Пойду возиться с гробом. Единственный теперь способ ребёнку увидеться с отцом, благодаря вам, доброхотам, — последнее слово она выплюнула, наконец посмотрев на Зильвейг. Та замерла. Она и сама выглядела не сильно лучше Риллиан: грязная, в синяках. Риллиан пожала плечами: — Чувствую, нам точно не заплатят, — странно, её это даже не сильно расстраивало. В конце концов, что ещё с убогой взять? Пусть забирает свой дурацкий труп и убирается прочь, лишь бы голосить прекратила. Астарион усмехнулся: — Твоя любовь к деньгам не может не восхищать. Приятно знать, что ты хоть чему-то верна в этой жизни. Майрина прошла мимо, шмыгая носом и размазывая слёзы по щекам. Взглядом Лаэ’Зель можно было убивать. Она опёрлась на молот, презрительно фыркая: — Идиотка. Лучше бы сгорела, всё равно угробит себя и ребёнка. — Не говори так! — неожиданно рявкнула Зильвейг. Она сжала кулаки, вся дрожа. Затем покачала головой, едва ли не плача, то ли от злости, то ли от странной, непонятной Риллиан боли. Полудроу хрипло заговорила, сбиваясь с мысли: — Да что ты понимаешь? Ей больно, страшно, и… даже, если она совершила ошибку, то нужно ей помочь, указать правильный путь! А тебе совсем до неё дела нет! — Зильвейг… — попытался вмешаться Уилл. Тогда гнев полудроу обратился уже на него: — Не прерывай меня! Ты же должен быть героем, почему ты её не утешил? Почему… почему вы все ведёте себя так, будто вам плевать?! Риллиан поморщилась. Только моралей ей не хватало. Идиотка, слишком много возомнившая о себе идиотка. Думает, что если сделает грустный вид, то сразу все снизойдут и захотят помочь? Дура! — Она слишком слаба, чтобы жить. И последнее, что должно меня волновать — судьба таких вот бесполезных исстиков, — Лаэ’Зель прошла к выходу, задев Зильвейг плечом. Та дёрнулась, но всё же сдалась. Гейл с Уиллом виновато отводили глаза, не говоря ни слова, Шэдоухарт выглядела порядком раздражённой. Риллиан хмыкнула, отстраняясь от Астариона: — А ты что думала, будем котят с деревьев снимать? В конце концов, посмотри на наш отряд. Что нужно принимать, чтобы назвать таких героями? Зильвейг не ответила.