In unseren Schatten

Зильвейг ненавидела Подземье. Нет, даже не так. Зильвейг ненавидела Подземье. Она ненавидела темноту, ненавидела острые скалы, ненавидела живущих в них тварей. Если бы она могла, то ненавидела бы и дроу, но их она просто боялась. И если бы могла, то сразу бы сказала — нет, никакого Подземья. Нигде не может быть опаснее, чем там, даже на проклятых землях. В конце концов, любое проклятье лучше воспоминаний, копошащихся в мозгу. Когда в каждом шорохе слышится раздраженное «ты даже не дроу», когда в каждом огоньке видится этот разочарованный взгляда, когда кажется, что вот-вот и рука сожмёт плечо, развернет к себе, а там… Зильвейг опустила взгляд, пока по плечам пробежали мурашки. Собственно, не одной ей тут не нравилось, но одна она испытывала настолько сильные чувства. Гейл просто ворчал, слепо щурясь и явно боясь запнуться о собственную же мантию. Уилл храбрился, мол, что самому Клинку Фронтира какая-то темнота? — но стоило в этой самой темноте прошуршать чему-то, как он тут же выхватывал рапиру и начинал вертеться в ожидании атаки. Ну, а Лаэ’Зель оставалась верной себе и Подземье тоже ненавидела. Остальным-то повезло, они хоть что-то видели, а вот этим троим не помогали даже созданные Зильвейг магические огоньки. Тьму они разгоняли, но буквально на пару шагов, так что несчастная слепая троица столпилась вокруг Зиль и явно и драться собиралась с ней в обнимку. С одной стороны порадоваться бы, что хоть какая-то от неё польза, с другой — Зильвейг всё ещё ненавидела Подземье и особенно то, что они оказались в уникальной его части, где не росло светящихся грибов. — Ты в порядке? — тихо спросил Уилл, когда видящая часть отряда продвинулась вперёд. Шли они по узенькой тропинке над кучей других тропинок, будто на самом деле они находились в какой-то норе. И хотела бы Зиль чувствовать себя владелицей норы, но нет, она была просто маленьким глупым грызуном, что забрел на чужую территорию. Тут властвовали пауки и дети Ллос, а ей тут не было места. Ни раньше, ни уж тем более сейчас. — Да, разумеется, — дёрнула она головой под осуждающий взгляд Лаэ’Зель. Гитьянки тут стала ещё раздражительнее, готовая наброситься за любой чих. Гейл предпочел отстраниться от всего и негромко молился Мистре и всем остальным богам по очереди, чтобы вывели их поскорее из этого ужасного места, ну, или дали хоть света побольше. Но лучше, чтобы всё-таки вывели. — Тут всем нормальным существам ненормально, — прошипела Лаэ’Зель, уставившись в спину весело щебечущей Риллиан. Зиль пожала было плечами, но тут же обхватила себя за них. Воздух тут казался спёртым, даже дышать было трудно, и что-то подсказывало: они здесь надолго. А поэтому самое главное — пытаться дышать. — А что это там? — спросила Шэдоухарт, рукой преграждая путь Риллиан. Зильвейг нахмурилась, глядя на клубящийся фиолетовый туман. Инстинкты подсказывали, что ничего в Подземье хорошим быть не может. Наверняка это какая-то ловушка или… — Микониды! — воскликнул Гейл. Все повернулись к нему, Зильвейг на всякий случай подошла ближе, чтобы удержать в случае чего. Вдруг решит исследовать? Ещё не хватало новой гадости вдогонку к сфере. К счастью, волшебник не торопился рваться в туман, а попытался объяснить, но глаза его горели ярче огоньков Зильвейг: — Я читал про это! Данные создания связаны с грибами и в частности… — Так-так-так. Стой. Этот туман ядовит? — потрясла головой Риллиан. Лаэ’Зель скрестила руки на груди, глядя на тифлину с интересом. Зильвейг с трудом подавила стон. Тут не может быть правильного ответа! Если не ядовит, то она сама туда ломанется, а если ядовит — погонит Зильвейг. И хотя по-хорошему обнаглевшей девчонке следовало бы отказать, не покидало ощущение, что в таком случае откажут уже Зильвейг. Причем весь отряд, разочарованный в ней. Гейл покачает головой, потирая переносицу, вздыхая — он так в неё верил. Лаэ’Зель фыркнет, мол, чего ещё ожидать от слабачки. Астарион насмешливо улыбнется, пожмёт плечами, ведь все всё понимают. Шэдоухарт закатит глаза, раздраженная необходимостью отвлекаться на какую-то полукровку, хоть и сама носит в себе кровь двух народов. И Уилл. Как отреагирует он, и думать не хотелось. Гейл сказал что-то, и Зильвейг только сейчас это осознала. Часто моргая в попытке вернуться в реальность, она взглянула на сияющую от очередной гениальной идеи Риллиан и раздраженных спутников вокруг. Гейл покачал головой: — Но опять же, я читал, что туман… — Я не уверен, что они сильно впечатлены твоим «я читал», — негромко сказал Уилл. Гейл проворчал что-то невнятное, наблюдая за разгорающимся спором, стоит ли идти сквозь туман или лучше поискать обходной путь. Зильвейг постаралась стать как можно меньше и незаметнее. Это было бы легче, не пляши вокруг неё кольцо голубоватых огоньков. Ещё не хватало, чтобы принятие решения повесили на неё. Она же ничего не сможет! Наверняка подумает не так, сделает всё не так и в итоге… И в итоге Риллиан пошла сквозь туман, даже не слушая «не вздумай!» всего отряда. Стоило тифлине раствориться в фиолетовом, как Гейл рванул следом. Зильвейг поспешила за ним и чудом не врезалась, когда он резко замер. Риллиан стояла прямо впереди, наклонив голову чуть набок и будто вслушиваясь во что-то. Хвост дёргался туда-сюда у её ног. Затем тифлина захихикала. — Вы тоже это слышите? Щекотно, — но больше походило на притворство. Зильвейг скорее почувствовала, чем услышала шелест на краю сознания. Голоса наперебой пели о чем-то, и хотелось закрыть уши, сказать им замолчать. Слишком шумно, чтобы не думать об этом, слишком тихо, чтобы разобрать. Гейл воскликнул, ещё более взбудораженный: — Нет, нет, прислушайтесь! Они пытаются нам что-то сказать… они идут, они идут… Да, действительно пытались, но как бы Зиль ни заставляла себя, она не хотела их слушать. Не хотела, чтобы в её разум проникал ещё хоть кто-то, чтобы её мысли и чувства были открыты, ведь так всегда работает: открылись тебе — откройся ты. И всё же, против собственной же воли, вслушивалась. их больше — Не сказать. Предупредить, — услышала она свой хриплый голос. Голоса зашелестели чуть громче: они идут, ты идёшь И затихли. Зильвейг подождала ещё несколько секунд, а затем взглянула на Гейла. Ощущение открытости и уязвимости пугало не только из-за угрозы ей, нет. Просто если подставится она, то подставится ещё и весь отряд в попытке защитить. Инстинктивно взгляд упал на руки волшебника: бинты чуть распустились, но все ещё скрывали плоть. Зильвейг нахмурилась, качая головой. Нехорошо это. Хотя о чем она, в Подземье всё было нехорошо. Риллиан, как ни в чем не бывало, прошла мимо обратно к группе. И хоть хотелось схватить за локоть, спросить зачем она это сделала, Зильвейг удержалась. Вместо этого тихо спросила у Гейла: — Всё нормально? Твоя рука… — Да, всё отлично. Ты представь себе, возможно, мы встретимся с настоящими миконидами! Я читал про них, но не думал, что смогу увидеть! — глаза у него горели, как у ребенка в праздник. Зильвейг недоверчиво покосилась на волшебника, пытаясь понять, не прячет ли он за напускной увлеченностью что-то серьёзное, но нет. Похоже, сейчас его даже мысли о Мистре не волновали, лишь возможность узнать что-то новое. Девушка пожала плечами, решив не отвлекать, и крикнула: — Идём! Тут безопасно! — сама, впрочем, идти не торопилась. Она знала, что должна была подождать тех, кто в темноте видеть не мог. Не было сомнений, что остальные-то о такой мелочи вряд ли в принципе задумывались. Хотя что ещё от них ожидать?

***

— Да что тут ещё водится?! Зильвейг постаралась не слушать истеричные вопли их очень полезного и важного барда и сосредоточиться на такой мелочи, как злой минотавр, пытающийся раздавить Уилла. В висках стучала кровь, глаз цеплялся сразу за всё: Гейла, совершающего четкие и выверенные пассы, схлестнувшуюся с другой тварью Лаэ’Зель, кружащего вокруг Астариона и отвлекающую на себя внимание Шэдоухарт. Подземье полностью оправдывало свой статус худшего места на Ториле и теперь преподнесло новый подарок: парочку громадных и недружелюбных минотавров. На узких тропах невозможно было нормально атаковать, и быстро их отряд оттеснили к обрыву. Не было сомнений, что если один из быков захочет, то сможет одним ударом палицы смахнуть сразу троих вниз. Уилл попытался уйти из-под удара, но минотавр пнул его, откидывая ниже по тропе. Зильвейг наблюдала за всем, чувствуя, как замедляется время вокруг. Сердце безумно колотилось в груди, но разум оставался холоден. Нужно отвлечь. Если медлить — Уилла убьют. Пальцы крепче сжали кинжалы, а нервы натянулись сильнее струн. Десять шагов, один прыжок — и окажется точно позади быка. Спина полностью открыта, но бить лучше под лопатки. Затем один удар в бок… да, всё должно получиться. Девушка коротко крикнула стоящей рядом Риллиан: — Прикрой меня! И побежала на помощь. Странно, но она не волновалась. Не боялась. Нужно просто действовать быстро и профессионально, как говорила мама. Шаг, другой… Расстояние сокращалось, звуки же превратились в глухие удары, как под водой. Прыжок. Зильвейг видела, как движутся мускулы под кожей, как напряжены мышцы. Не задумываясь, она вонзила кинжалы, и на руки брызнула горячая кровь. Минотавр взревел, разворачиваясь. Зильвейг еле успела отскочить, и палица просвистела точно у её лица. Даже сейчас ей не было страшно. Нужно отвлечь минотавра ещё подольше, чтобы Уилл успел уйти. А затем на секунду воздух словно схлопнулся. Стало очень тихо, и хоть длилось это меньше секунды, Зильвейг успела понять, что это. «Разбивающий звук»! Она пригнулась, зажав уши руками и ожидая боли. Послышался хлопок, ветер пронесся по волосам, и лишь минотавр взревел ещё громче. Сделав пару шагов, он рухнул. Зильвейг тут же поднялась, чтобы оглядеться. Лаэ’Зель все ещё пыталась ударить сама и не попасть под чужой удар. Астарион рядом пытался уколоть минотавра, но было видно, как трудно вампиру поспевать за чужими движениями. Стоящий в отдалении Гейл махнул Зильвейг рукой, улыбаясь. Девушка выдохнула и повернулась к Уиллу. Тот тяжело дышал, держась за бок, но, кажется, не пострадал: — Оставайся тут. Я разберусь, — бросила Зиль, спеша к обрыву. В голове созрел почти безумный план. Она быстро взобралась и схватила Риллиан за руку, отвлекая от лютни: — Уходи! Живо! — она махнула рукой вниз, не понимая, почему тифлина до сих пор стоит на месте. Риллиан же не просто не собиралась уходить, она даже отвлеклась от ободрения остальных песнями и зашипела: — Не мешай! Знаешь, как сложно… Договорить ей Зиль не дала, толкнув к краю тропы. Там было невысоко, даже если навернется — просто ушибется. Сейчас важным было как можно скорее отвлечь быка, перетянуть внимание на себя. А там… А там будь что будет. — Эй! Говядина! — крикнула Зиль первое пришедшее на ум оскорбление. Бык даже ухом не повел и обрушил палицу на то место, где секунду назад был Астарион. Вампир чудом отскочил, но от взгляда не укрылось, что двигался он уже медленнее, чем пару минут назад. Это лишь придало уверенности. Зильвейг схватила камень у ног и швырнула его точно в рогатую голову. Это наконец привлекло внимание, и бык одним движением отшвырнул, Лаэ’Зель с Астарионом словно назойливую мошкару. Взгляд тёмных глаз упёрся в Зиль, и та выдохнула. Расстояния между ними — четыре удара сердца. И самое главное не струсить и не испортить всё. Раз. Зло сопя, минотавр понёсся на неё. Два. Крики Уилла с Гейлом, рявканье Лаэ’Зель эхом отозвались в ушах, но сейчас нельзя было отвлекаться. Три. Ноги точно вросли в землю, и Зильвейг смотрела, как огромная туша приближается всё быстрее с каждой секундой. Ещё немного и… Четыре. Она упала за секунду до удара. Не успев затормозить, минотавр пронёсся мимо и с удивленным мычанием навернулся с обрыва. На секунду всё затихло, а затем тяжёлый удар об землю. И только тогда Зильвейг позволила себе выдохнуть. Сердце забилось как сумасшедшее; девушка тщетно глотала воздух, но лёгким всё не хватало. Лишь сейчас она осознала, насколько глупым и безрассудным был её план. А если бы просчиталась? Всего секунда, и она летела бы вместе с минотавром вниз! Дура, дура, дура! Как можно так не думать? В битве необходимо сохранять холодную голову, мыслить ясно и… — Ты была великолепна! — воскликнул Уилл, подбегая и помогая подняться. Тело стало тяжелым и непослушным, а воздуха до боли не хватало. Зильвейг схватилась за его руку, пока светящиеся грибы яркими пятнами плясали перед глазами. К горлу подступила тошнота вперемешку с отвращением: — Я сглупила, — глухо произнесла она. Нужно быть осмотрительнее. Понимать, чем может обернуться провал, думать об этом! Что бы сказала мама, если бы увидела её сейчас? Так. Нет. Не думать об этом, не думать, не думать. — Можешь же быть полезной, когда хочешь, — хлопнула её по спине Лаэ’Зель. Зильвейг тут же выпрямилась, расправила плечи и мгновенно захотела сгорбиться и помирать обратно. При желании можно вообще калачиком свернуться, вот, достаточно только с обрыва сигануть вниз… Кстати, а что там внизу? Зильвейг развернулась и поразилась тому, как легко отпустил её Уилл. Она думала — будет удерживать, говорить, что он лучше знает, а она… ладно, неважно. Важнее, что их ждало внизу. Внизу была своеобразная поляна с кучей грибов. Это как раз не удивляло, из растений в Подземье только грибы и водились. Светящиеся грибы, грибы для прохода по ним, взрывающиеся грибы. Вот как раз последних тут было много, ярко-оранжевых, источающих слабый свет, но чуть задень — и бум! Она на своем опыте это проверяла. И всё же что-то казалось неправильным, будто оно росло тут не само по себе. Светящиеся грибы будто росли вокруг обычных, и от этого появлялось странное ощущение, что неспроста. Если тебя не ранит взрыв, то обычные сделают хуже. Зильвейг слегка наклонила голову, хмурясь. В чем же дело? — Тиммаск. Лучше быть осторожнее. Ты знала, что его споры воздействуют на разум, вызывая помешательство? Иногда даже долговременное, — Гейл тоже заглянул вниз, и выглядел он не очень радостным. Зильвейг поднялась, размышляя, что лучше не вляпываться. Лучше обойти как можно аккуратнее и двинуться вниз по той тропе. Куда они так придут, идей не было, но не стоять же тут! Ещё был вариант двинуться в проход справа, как раз по грибам взобраться, но там всё мельтешило что-то яркое, Зиль не могла разобрать его форму и изучать не сильно хотела. Она обернулась к остальным и коротко кивнула: — Осторожнее. Грибы лучше не трогать, — сама убрала оружие и осторожно двинулась вперед. Ну разумеется, они даже поляну перейти не могли. Во-первых, та светящаяся штука оказалась прямоходящим грибом. Во-вторых, кажется, она была не сильна рада гостям. Стоило Зильвейг и остальным приблизиться, как в голове буквально взорвалась музыка. Полудроу неосознанно вскрикнула, отступая и хватаясь за голову. Голоса наперебой извещали какого-то владыку, что они пришли, уже на пороге. Хотелось крикнуть, чтобы замолчали, исчезли из её разума, но не пришлось. Голоса стихли, уступив одному: — Я владыка. Зильвейг сглотнула, разрываясь между желаниями сбежать и атаковать. Последнее было неправильным, она не должна его испытывать. Она не должна бояться, ведь эти… микониды ещё не напали на них. Более того, они даже пытались завязать разговор. Она должна быть миролюбивой, она должна… Перед ней предстало видение: их отряд, мёртвый, опутанный грибными щупальцами, ставший кормом. К горлу подступила тошнота и ясное осознание: владыка им угрожал. Надо было всё-таки идти по верху, даже проклятье стало бы лучшей участью. — Назовите свою цель. А что тут сказать? Они просто шли куда глаза глядят в надежде найти то, в существовании чего не были даже уверены. И как бы Зильвейг ни хотелось верить Хальсину, кто знает, что стало с крепостью за эти года. И существовал ли ещё путь из неё в Лунные башни, это даже важнее. Девушка уже открыла было рот в попытке как-то высказать это, как её перебила песня. Красивая почти что до невозможности, и сначала Зильвейг подумала, что это какой-то способ приветствия у миконидов, но нет. Голос, исполняющий её, был женским, высоким и чистым, а также печальным. Но что страннее, песня не расстраивала, она успокаивала. И тем поразительнее казалось, что пела Риллиан. Тифлина вышла вперед, не прекращая напевать на незнакомом Зиль языке в такт владыке. Постепенно их музыка слилась в одну, протяжную и такую… несчастную. Риллиан прекратила петь и спокойно сказала: — Я чувствую через что вы прошли, так позвольте же помочь вам. Разума коснулся лёгкий холодный укол. Попытка выведать истинные намерения. Затем мелодия стала доброжелательнее: — Поднимитесь. Поговорим во плоти. И затихла. Риллиан бодро взобралась на грибы, пока остальные встали, не в силах поверить в то, что только что произошло. Зильвейг тупо уставилась на тифлину, пытаясь соотнести тот ангельский голос и… ну… Риллиан. Тоже красивую, конечно, — хоть и выглядела сейчас как бродяжка — но при взгляде на неё скорее представлялось что-то хищное, громкое. Барабанный бой или же целый оркестр, но никак не один грустный голос. При этом сама она, кажется, ни капли не была расстроена, наоборот, прямо лучилась счастьем. Как такая как она могла петь такое? Риллиан обернулась, нахмурившись: — Ну, долго там будете стоять? Я не собираюсь петь колыбельные весь день! Ладно, это уже куда больше ей подходило. Астарион двинулся первым, а следом и остальные. Зильвейг всё ещё смотрела на тифлину, всё никак не в силах понять. Даже её обычный голос был не похож! В смысле, тоже высокий, но вечно насмешливый, не поймёшь — говорит искренне или язвит. Уилл, увидев, что Зиль всё ещё стоит, взял её за руку и мягко, как ребенка, повёл за собой. Только это и привело полудроу в чувство. Дура! Встала тут и думает. Нужно двигаться. Кое-как пробормотав извинения, Зильвейг поспешила за остальными. Деревня — наверное, так стоило называть это поселение? Это же могло считаться за поселение? — миконидов содержала, казалось, все грибы, что вообще могли расти в Подземье. Собственно, грибы тут были повсюду: освещали путь, служили лестницами и даже жители тут были грибами. Или трупами, в которых эти грибы проросли. От последних по спине бежали мурашки. Друэгары, почти полностью покрытые яркими, светящимися в темноте грибами. Они шли куда-то, ведомые своей мелодией и вреда явно причинять не собирались, но Зильвейг стоило усилий удерживать руку, тянущуюся к кинжалу. Тем удивительнее было поведение спутников: кажется, их совсем не волновало где им довелось оказаться. Лаэ’Зель безразлично проходила мимо миконидов, как будто они вновь были в роще и самое экзотичнное рядом — тифлинги. Шэдоухарт, кажется, намеренно изображала незаинтересованность, но точно понять Зильвейг не могла. Уилл после безуспешной попытки познакомиться с сияющим бледно-желтым миконидом махнул рукой сразу на всех. Зато Гейл не отрывался от дневника, куда старательно все записывал, изредка поглядывая, что происходит вокруг. Риллиан же больше была увлечена обществом Астариона, без умолку болтая обо всем сразу. Зильвейг это шокировало. Они оказались в таком потрясающем месте, а эти? Ведут себя как ни в чем не бывало! Как вообще можно сохранять спокойствие, когда рядом с тобой такое? Даже она, уже бывавшая в Подземье, не могла перестать оглядываться и поражаться. Как она только не встречала таких за двадцать с лишним лет жизни? И подумать только, не сбеги она, так бы до сих пор и не увидела! Владыка миконидов отличался от других. Если обычные были темные, с сияющими прожилками разных цветов, то этот сверкал всеми цветами, ядовито-яркий, почти что до боли в привыкших к полутьме глазах. Розовый смешался с голубым и перетекал в фиолетовый, а на этом всем горели зеленые глаза. Зильвейг смотрела на это, открыв рот, пока владыка общался, — нет, скорее пел, — с Риллиан. Она их слова понимала с трудом и обрывочно, больше благодаря образам, мелькающим перед глазами. Что-то про круг, что-то про гниль, а в итоге нужно убить дуэргаров у озера. Промелькнула злая мысль, что только на убийства и годна, вот и просят такое, чтобы приносила хоть какую-то пользу. А куда иначе дурную полукровку-то девать? Во всем остальном наверняка провалится! Зильвейг обняла себя в тщетной попытке успокоиться. Рядом Гейл пробормотал, не отрывая взгляда от владыки Спава: — Ты не находишь это потрясающим? Общаются только музыкой и образами. Представь, если бы так было со всеми, может, Мистра… — он неловко закашлялся, сообразив, что ляпнул. Зиль невесело усмехнулась. Какая ей музыка? Даже в пару нот попасть не может. Не то что бы со словами легче, но хоть какой-то шанс объясниться есть, а как слушать безбожно фальшивящего? Уилл рассмеялся: — Да брось, Гейл! К чему такие сложности, просто вручил бы букет цветов, — он явно уже представлял, как это делает. Зиль одернула себя, сообразив, что улыбается, глядя на него. Так, нужно быть серьёзной, сосредоточенной на задании и уверенной в себе! Ладно, с последним у неё проблемы, но остальное слишком важно. Нельзя подвергать опасности остальных из-за её глупости, нерасторопности и неумения концентрироваться. Мама наверняка рассмеялась бы, какая дура у неё выросла, и права была бы. Тем временем Гейл призвал полупрозрачную розу и протянул Уиллу: — Вот так? Нет, такая банальщина точно не для нас, — роза растаяла, словно от порыва ветра. Зиль даже отвлеклась от размышлений и уставилась на это, приоткрыв рот. Уилл ухмыльнулся, но в разговор влезла Шэдоухарт: — О, уверен? Многие девушки ведутся на такую простоту, — себя она явно к ним не причисляла. Зиль поёжилась, подумав, не про неё ли это. Вроде они с Шэдоухарт не ссорились, но кто знает, может Риллиан попросила. Тут же отвела взгляд, опасаясь смотреть в глаза и провоцировать. — Богине магии уж точно цветы не нужны, — проворчал Гейл. Шэдоухарт прыснула: — Да-да, конечно, на самом деле нужен лишь ты. Гейл скрестил руки на груди, демонстративно отворачиваясь. Астарион ухмыльнулся: — Гляжу, мы такие все искушенные в любовных делах, как здорово, что смогли собраться и обменяться опытом! — он рассмеялся, разве что в ладоши не хлопая. Зильвейг скрестила руки на груди, предпочтя все равно глядеть куда угодно ещё, но не на вампира. Странно, но в тени рядом будто что-то шевелилось. Девушка взглянула на увлекшихся болтовней спутников, после чего пошла к этому чему-то. «Что-то» оказалось гномкой, лежащей на земле и тяжело дышащей. Растрепанные белые волосы торчали во все стороны, а затуманенные болью глаза следили за Зиль. Она держалась за живот, изредка переворачиваясь с бока на бок. — М-м, что тебе? — она охнула, дернувшись. Зильвейг присела, судорожно думая, как же помочь несчастной. Что вообще с ней? На темной коже выступила испарина, лицо было искажено, и от каждого неосторожного движения гномка измученно стонала. Ран на ней не было, так может… отрава? — Хорошие сапоги, — сказал Астарион позади. Зильвейг еле подавила порыв дернуться и атаковать, чуть ли не силой заставляя себя сидеть. Она быстро сказала, показывая на несчастную: — Она отравлена! Нужно сделать противоядие и… — Да-да, подвинься, — отпихнул её вампир. Сначала Зиль подумала, что он знает что делать, но вместо этого вампир просто принялся стягивать сапоги с гномки. Та еле слышно запротестовала, но тут же сдалась, сраженная новым приступом боли. Полудроу шокированно наблюдала за этим, не в силах поверить, что действительно можно себя так вести. Ей же нужна помощь! А он, он… — Прекрати! — прошипела она. Астарион уже стянул один сапог и принялся за второй. При этом он даже взглядом Зиль не удостоил: — Ты думаешь, они ей на том свете пригодятся? — Но ты же не можешь!.. Нельзя так! — она подумала, что надо остановить, но никак не могла заставить себя пошевелиться. Астарион меж тем разобрался и со вторым сапогом и, держа добычу подмышкой, направился к Риллиан. Девушка с болью смотрела ему вслед, после чего взглянула на гномку. Вздрогнула, почувствовав этот враждебный взгляд и мгновенно отвела свой: — Прости, пожалуйста. — Чего ещё ожидать от… ах! Девушка нехотя поднялась, обнимая себя. Дура, дура! Надо было что-то сделать! Перед глазами прокручивалось как она останавливает Астариона, как тот не грабит гномку, и всё оканчивается хорошо. А всего-то надо было перестать быть такой слабой, глупой и бесхребетной идиоткой. Дура! Она мрачно взглянула, как Риллиан примеряет сапоги. Стыд грыз, не давая толком сосредоточиться. Тем временем тифлина со смехом объявила, довольно глядя на вампира: — В общем, нам сказали сходить к озеру и перебить там дуэргаров. Но у меня есть план получше! Ладно, теперь им точно конец.