In unseren Schatten

— Кайон! Риллиан со смехом кинула ему мешок с монетами, заваливаясь в комнату. Парень, разумеется, поймал, даже не вставая ради этого. Естественно, ведь он был таким ловким и умёлым, и столько всего мог, и… Так, лучше думать о чем-то конкретном. Чем-то конкретным стала светлая прядь, выбившаяся из прически и забавно упавшая ему на глаза. Риллиан мигом оказалась рядом и протянула руку поправить. Кайон замер с улыбкой на губах, а светлые глаза внимательно следили за ней. Девушка замерла, невольно уставившаяся в них. Впрочем, болтать ей чувства не помешали: — Смотри сколько выиграла! — она убрала руку за секунду до того, как коснулась чужих волос. Не то что бы её этот жест смутил, просто… просто! Сам может поправить, не маленький вовсе! Старше её даже будет, а уж себя Риллиан точно маленькой не считала. — Что, решила отметить? — Кайон подбросил и поймал кошель. Риллиан тот казался тяжеленным, что боязно становилось, не порвется ли ткань. Для него же весил не больше яблок, которыми угощал всех три дня назад. — Разумеется! Так что сегодня ты и я идём и наедаемся до отвала! — она села на стол рядом и хвостом провела по чужому плечу. Кайон странно посмотрел на неё, и на секунду Риллиан на что-то понадеялась. Конечно, в балладах всё куда романтичнее, да и платит там парень за девушку, но в принципе, если издалека и под определенным углом взглянуть, то вполне похоже будет. Полуэльф убрал волосы с лица, и Риллиан ахнула: — Или получше! Можно нам сходить и купить что-нибудь в Верхнем городе! Мне бы пошло колье, с сапфирами. А тебе с изумрудами взять! Или может браслеты?.. — она задумалась, поглаживая кончиком хвоста чужое плечо. Было что-то успокаивающее в этом, жаль понимал лишь Кайон и позволял так с собой вести только он. Ну и ладно! Будто кто-то ещё ей нужен. Но юноша встал, освобождаясь из её хватки и взглянул так внимательно-проникновенно, как получалось у одного него: — Риллиан, ты же понимаешь, что нам хватит в лучшем случае на кольцо одно? Лучше подумай, как обрадуются парни, если устроим обед на всех! — он взял её за руки, не давая увернуться от разговора. Улыбка пропала сама собой, а Риллиан отвернулась. Чужая кожа ощущалась приятной прохладой, да и пальцы у Кайона были на загляденье. Длинные, тонкие, как у прирожденного музыканта. Но все же побороть обиду, скребущуюся в груди, никак не получалось. Парни то, парни это, вечно только и думает, что о своих дружках! «Банда полукровок», ну послушайте только. Ладно о братце ещё своём, хоть Риллиан и предпочла бы наконец избавиться от вездесущего внимания господина «он так тебе подходит», но остальные? Гирал тот же, ну куда ты полуорка с собой возьмёшь, чтобы на вас не пялились как на диковинку? С тем же успехом можно обзавестись медвесычем и удивляться, почему вам вслед оглядываются. Или Хайзел? Этот вообще даже не полукровка, а обычный человек! И нет, что у него отец из Верхнего города полукровкой его не делает, как это вообще работать должно? И вот на этих вот Кайон предпочитал тратить время, которое мог провести с ней! — Хвостик, ну брось, они же наши друзья. Нельзя же только вдвоём время проводить? — Кайон мягко подёргал её за руки, говоря ласково, но неправильно. Как брат с сестрой, а не как мужчина с женщиной. И это жгло сильнее любой ревности. Но с другой стороны, ведь в конце концов должен же он когда-нибудь прозреть? А тогда и осознает, сколько Риллиан ждала и скольким жертвовала ради него. — Но петь я им не буду! И Кайла приструни, он уже проходу не даёт! — проворчала Риллиан, все равно улыбаясь. И, что самое важное, Кайон прямо просиял от её просьбы. Он подхватил её в объятия и закружил по комнате, будто бы она ничего не весила. Риллиан взвизгнула, хватаясь за пока ещё друга и поджимая ноги в притворном испуге. Ведь знала же — не уронит. Риллиан проснулась резко, как будто со дна всплыла. Распахнула глаза и тут же села, тяжело дыша. Находилась она в небольшой деревянной комнатушке. Обычная комната в таверне, самой в такой доводилось ночевать несколько раз. Да вот только откуда в проклятых землях таверна? Или же это всё — лишь очередной дурной сон?.. Боль в боку дала понять — не сон. Риллиан зашипела, кладя руку на рану и ощущая ткань бинтов. Что же, по крайней мере её не бросили прямо где ранили, а дотащили до чего-то безопасного и даже перевязали. Такая щедрость! Как только не надорвались от усилий. Впрочем, поблагодарить она всегда успеет, куда важнее с чего это ей Кайон снится. Ладно сны из-за личинки, чего тварь захочет, того и покажет, но тут совсем другое дело и это пугало. Столько времени о нём не вспоминала, а тут… А хотя какое дело? Сдох уже он, какая разница, вспомнила или нет? Пусть снится на здоровье, помочь это ему уже точно не поможет! Скрипнула дверь. Риллиан тут же забыла обо всех размышлениях и замерла, наблюдая. Неужели решили всё-таки проведать? Заодно расскажут как они тут очутились, и как будут выбираться. — Довелось тебе уже очнуться? — спросила незнакомка, входя. Риллиан улыбнулась, конечно, но порыв поморщиться был и даже не от её странной речи, как из старинных книг. Проблема была в другом. Девушка выглядела почти что как сестра Кайона, лишь только… тусклая. Словно выцвела. Платиновые волосы, бледная почти до прозрачности кожа, блёкло-голубые глаза. Тонкие губы растянулись в улыбке: — Много тревожились твои друзья за твоё здоровье, — ага, конечно, особенно Гейл. Риллиан не удержалась и фыркнула, отчего незнакомка взглянула на неё со странным умилением. Она осторожно подошла ближе, всё разглядывая, будто зверька какого подобрала. Риллиан поёрзала, комкая одеяло. Не нравилось ей, когда так смотрели. Слишком добрый, милый, именно таким доверять и нельзя. Сначала улыбаются, говорят с тобой так нарочито-ласково, что сейчас точно сахаром захлебнешься, а через секунду удар в спину. И если от кого-то вроде Шэдоухарт такого и ожидаешь, — о «хочешь» речи не идёт, оно все равно так закончится, — то от таких милых и добрых это всегда становится неожиданностью. Может, для того и притворяются. Но Риллиан разумеется улыбнулась в ответ и кивнула: — Спасибо. — Твоё одеяние очень пострадало, так что отдала тебе новое, — показала девушка на сундук рядом с кроватью. По крайней мере, хотя бы звучала она по-другому, не похоже на Кайона. От того веяло жизнью, громкой и яркой, а эта же девушка… — Моё имя Исабель. Довелось мне уже почти со всеми твоими соратниками познакомиться, кроме тебя и полудроу, — ладно, это уже перестаёт быть смешным. Кто так вообще разговаривает? Риллиан наклонила голову к плечу, а колени подтянула к груди. Всё в ней казалось неправильным, фальшивым. Как будто притворялась, а не жила, причём притворялась отвратительно. — Прекрасно… я оденусь? — бок заныл. Так, если останутся шрамы, то будет уже не смешно. Как она будет ходить с этаким уродством? И так тифлинг, а если ещё со шрамами — совсем же смех. Исабель кивнула: — Я оповещу твоих друзей, что ты уже очнулась, — и двигалась она неправильно. Как будто плыла по воздуху. Даже дверь шумела сильнее, чем эта странная девушка. Риллиан покачала головой, вскакивая. Тут же в глазах потемнело, и девушка вцепилась в стену в попытках удержаться хоть за что-то. Так, это плохо. Очень, очень плохо. Как она будет добираться до Башен, если даже стоять не может? Зрение чуть прояснилось, и Риллиан выдохнула. Живот был туго замотан, и хоть обычно она бы содрала бинты из любопытства как выглядит рана, сейчас проверять что-то не хотелось. «Новым одеянием» оказалась белая рубашка, тёмные штаны и старые сапоги. Риллиан хмыкнула. Ну разумеется, что же ещё могла такая носить, как не белое. Причём просто белое, без красивой цветной вышивки, а как будто для мёртвой. Почему-то эта мысль неприятно царапнула, но тут же растаяла, словно кошмар поутру.

***

Голова пульсировала от треска камина, и Зильвейг нервно потёрла висок. Обрывки воспоминаний мелькали перед затуманенным взглядом, но не получалось сосредоточиться. Погоня, тьма, таверна. Очнулась уже почти полностью здоровая, а о ранах напоминали лишь прорехи в броне. Плохо. Сейчас негде починить. И не только броню. Быстрый взгляд на нервно разминающего пальцы Гейла. Черты лица заострились ещё сильнее, обтянутые бледной кожей, а глаза казались чёрными. Зильвейг не понимала, почему проклятье влияет на него так сильно, но именно ради Гейла и стоило поторопиться. Да, сначала это место казалось безопасным. Но Зильвейг догадывалась — это единственное безопасное место в этих землях. И вот это уже было плохо. Как они дойдут до Башен, без фонаря, с полумертвой от усталости Шэдоухарт, — жрица вылечила почти всех и свалилась без сил, так до сих пор и не придя в себя, — и не способные противостоять этим теням? Вязкое ощущение собственной беспомощности комом встало в горле. Зильвейг встала с кресла и нервно прошлась перед камином, вцепившись в плечи. Собственное тело всегда было с ней, никогда не подводило. Ловкость рук и кинжал, Зиль привыкла полагаться на это как только научилась мыслить, но сейчас всё это было бесполезно. Как поможет сталь против бесплотных тварей? Толку от владения оружием, если оно не может даже поцарапать врага? Смысл от всего этого, если она неспособна защитить даже себя, не говоря уж о других? А она думала Гримфордж — худшее место, что придётся посетить. — Зиль… — тихо сказал Уилл, всё это время хмуро наблюдавший за огнём. Полудроу не обратила внимания, продолжая расхаживать. Может, попросить фонарь? Но вряд ли тут есть лишний, это же важный артефакт. Да и хватит им одного?.. — Ваша подруга в чувство пришла, — Исабель вошла до того незаметно, что Зиль, привычная улавливать любой звук, не услышала её до последнего. Девушка инстинктивно потянулась к кинжалу и тут же одёрнула себя. Последняя кого стоит бояться — эта полуэльфийка. Тихая и незаметная, но при этом душа к ней странно тянулась. Почему? Хотелось бы знать. — Какая именно? — хрипло спросил Гейл. Девушка спокойно ответила: — Тифлина. Жрице же… — на секунду на её лицо упало тень, но тон не изменился, — ей предстоит ещё немного отдохнуть. Молитвы измотали ужасно тело её и дух, но уверена, очнётся она уж скоро. Зиль невольно поморщилась в попытках поспевать за витиеватой речью девушки. Как только сама не путается во всех этих словах? Даже их бард выражалась проще! А если что Зиль и знала, так это об их образованности и начитанности. Быстрый взгляд на их отряд вызвал горькую усмешку. Ну да. Какие герои, такой и бард. — Что с остальными? — спросила Зильвейг. За те полчаса, что она провела в сознании, Лаэ’Зель с Астарионом не выходили из своих комнат. И хоть не удавалось вспомнить, ранили ли их, это волновало. Сейчас лучше держаться вместе. Да, возможно эта таверна защищена от теней, но кто знает, что может случиться. Конкретнее чем «что-то» Зильвейг предпочитала об этом не думать. Исабель задумалась на мгновение, после чего ответила: — Я поведала им благую весть. Бледный эльф изъявил желание тотчас проведать подругу, воительница же пока выходить не хочет. Ладно, по крайней мере Лаэ’Зель ведёт себя как обычно… стоп, что? — «Проведать»? — повторила Зиль, чувствуя себя ужасно глупой. В смысле, она знала что значит это слово, но Астарион? Проведать Риллиан? Зачем? Ладно Шэдоухарт, они вроде как подруги и друзья должны заботиться друг о друге, но ему-то для чего? Недоумение Зиль отобразилось у неё на лице, и Уилл улыбнулся: — Спасибо большое. Как мы можем тебя отблагодарить? — он почти мгновенно очутился возле Исабель, широко улыбаясь. Взял за руку и смотрел так… искренне. Словно центром его мира стала вот эта странная, бледная и непонятно разговаривающая девушка. Та же вниманию не смутилась, а лишь улыбнулась в этой странной манере, одними губами. Глаза оставались стеклянными. В груди странно потянуло. Захотелось отвернуться, уставиться в то же пламя до жжения в глазах и забыть обо всём. Сжимать руки, пока запястья не окольцуют синяки. Может тогда станет легче дышаться. И Зильвейг знала, что чувства эти — глупые, бесплотные. У неё нет права на них, как нет права не улыбаться. Ведь кто она по сути? Просто полудроу, тень. Но, вот ведь глупость, так сейчас хотелось стать кем-то, кто эту тень отбрасывает. Зильвейг всё-таки смогла отвернуться, сохранить ровную маску. Сейчас есть много проблем, которые гораздо важнее её чувств. Исабель попрощалась, в этой своей возвышенной манере и выплыла прочь из комнаты. — Зиль? — подал голос Гейл. Зильвейг попыталась улыбнуться, ведь нужно же думать о важных вещах. На волшебника упрямо не смотрела. Уилл потянулся, хрустя конечностями: — Что-то случилось? Ты приуныла. — Всё в порядке, — услышала Зиль свой голос. И всё правда было в порядке, ведь не из-за чего расстраиваться. Лучше подумать о припасах. Где достанут фонарь, чем будут питаться в дороге, — всё это куда важнее, чем… даже не обида. Какая обида, если у неё на это и права нет? Просто устала, вот и думает глупости. — Узнаю как там Лаэ’Зель. Спросите у Исабель про фонарь и… Надо выдвигаться скоро. Времени мало, — она невольно взглянула на плотную тьму за застекленным окном. Может ей показалось, но оттуда на неё смотрело безглазое, обтянутое сухой кожей лицо.

***

— Ты что тут забыл? Риллиан зашипела, жалея, что не знает никаких заклинаний для изгнания нежити. В частности одной наглой, белобрысой и бесстыжей нежити. — Как же я мог не проведать мою дорогую соратницу. Для того, кто чудом выжил, Астарион был поразительно радостен. Риллиан скрестила руки на груди, не скрывая сомнений. Только одеться успела, так явился, и радостный ещё, сразу видно — не ему бок распороли. — Прямо жить без меня не мог, — тифлина все равно ухмыльнулась, опираясь о косяк. Хотела пойти поискать Шэдоухарт, а вместо этого стоит болтает. И с кем! Нет, конечно, не то что бы ей было дело до жрицы, но посреди проклятых земель лучше держаться поближе к кому-то, кто умеет лечить. И не хочет тебя съесть, да, точно. А ещё взгляд Шэдоухарт не заставлял хвост нервно дёргаться из стороны в сторону. Но об этом Риллиан предпочитала не думать, как и о том, сколько людей смотрят на неё, будто вот-вот нож в шею вгонят. Она наклонила голову набок, смеясь: — Так по какому поводу явился? Неужто Уилл решил, что нечего Клинку Фронтира путешествовать с вампиром и оставил тебя тут? Астарион за ней наблюдал лениво, без интереса, но Риллиан не велась. Если явился сюда, то значит зачем-то. А вот зачем — уже другой вопрос. — Разве ты не веришь в мои самые благие намерения? Ах, дорогая, я ранен в самоё сердце… — он потянулся к её лицу, Риллиан отпрянула: — Ты бы поменьше глазами сверкал, знаешь? А то я быстрее в благие намерения Исабель поверю, — они же даже похожи чем-то были! Только один от природы белый, а вот вторая выцветшая, неправильная. И место это ей под стать — блёклое и безжизненное. Как только тут жить можно, со скуки же помрёшь! Астарион подошёл ближе, всё наблюдая за ней: — Твоя недоверчивость очаровательна, но пока что это радушная хозяйка. — «Пока что», — хмыкнула Риллиан. С виду все радушные, добрые и приветливые, а потом убегаешь, поджав хвост. Даже Кайон сначала казался добрым и милым рыцарем, словно сразу из баллад вышел. О том, что стало с ним вспоминать не сильно хотелось. Становилось странно горько, и Риллиан не нравилось это незнакомое, но мерзкое чувство. И что с ним делать казалось очевидным: отбросить как можно дальше и забыть, а там будь что будет. Так что она улыбнулась, обходя вампира и вновь оказываясь рядом с косяком. Провела по нему когтем, оставляя царапину на светлом дереве: — Вот так не понравится ей что, и вышвырнет она нас всех на улицу. А может специально сейчас приютила, откормит как следует и в жертву принесет. Как думаешь, многого стоит душа вампира? — вспомнились все эти сказки про злых ведьм в пряничных домиках. Таверну, — или хотя бы косяки дверей в ней, — построили из дерева, но может просто Исабель сладости не любила. Вот, у Этель домишко тоже несъедобный был, но в ведьминской природе хозяйки сомневаться не приходилось. Губы Астариона растянулись, обнажая клыки: — А ты думаешь у меня есть душа? — он сделал пару шагов к ней, Риллиан пару шагов назад и оказалась за порогом комнаты. Сейчас дверь захлопнуть бы из шутки и запереть, да жаль ключей нет. А то так бы злился! Пустив слезу об упущенной возможности, Риллиан дёрнула плечом: — Ну, как минимум у твоего хозяина есть, раз контракт на тебе записал. Зря она это сказала. Увидела по засверкавшим от злости глазам, по заострившейся ухмылке, по ставшими особенно плавными движениям. Того и гляди, прыгнет сейчас и глотку вскроет. Разумеется, она продолжила ухмыляться как ни в чём не бывало и даже отсутствие оружия или хотя бы лютни какой не пугало. Если что — всегда можно убежать. Новое место? Так ему оно тоже незнакомо, всё честно. — Осторожнее, дорогая, ты слишком заболталась, — странно, что яд изо рта не капал. Из принципа Риллиан решила не отступать. Если в начале разговора ещё можно было, то сейчас это стало бы самоубийством. Наоборот, нужно показывать, что ты не боишься, — да она и так не боялась, к слову, — а бежать только в самом крайнем случае. В конце концов, что может пойти не так? Она попыталась убрать выпавшую прядь обратно за ухо: — Правда? А по-моему всё… ай! — вскрикнула она, слишком резко проведя когтём по виску. Кожа легко разошлась, и побежала кровь. Да что ж такое! Словно снова пять лет. И угораздило же её ещё перед кровососом… Невольно взглянув на Астариона, Риллиан замерла в этой глупой позе, с рукой у раны. Тёмный от голода взгляд был прикован к её виску. Неотрывно и внимательно, словно ничего в мире кроме её крови больше не существовало. Только сейчас пришло осознание — не дышит он. Застыл словно статуя, и лишь глаза живые. Живые от желания её смерти. Сердце забилось быстрее, хвост заметался у ног. Горячая кровь побежала по лицу, и с каждой секундой казалось что всё быстрее. Будто ждала этого, будто само её тело жаждало избавиться от этой алой дряни. Тело казалось каменным. Кое-как удалось шевельнуть рукой, но движения были медленными, неуклюжими. Лишь голос оставался прежним: — Ты чего так смотришь? — глупости, и так знала чего. Кровь — всё же дело в ней, да? Вспомнился кошмар, снившийся в Подземье. Всё всегда начинается с крови. Для кого-то пища, для кого-то власть, для кого-то инструмент. Нет ничего ценнее. Ведь всегда это связь. Астарион шевельнулся, Риллиан продолжала стоять. Слух улавливал каждый шорох, но правда в том, что шумела тут лишь она. Бежать нужно было, развернуться и нестись, сломя голову. Найти Шэдоухарт, — да кого угодно! — потому что одна ошибка, и лишиться можно не просто нескольких капель крови. — Стой на месте, — процедила она. Выставила вперёд руку, словно это могло помочь. По крайней мере она не дрожала. Уже хорошо. Только сердце, казалось, сейчас разорвется, но это не страшно. Пусть стучит. Что может лучше отмерять ритм в бою, чем твоё сердцебиение? — Я не собираюсь тебе навредить, — прохрипел вампир. Риллиан усмехнулась: — Охотно верю. Кровь скатилась по щеке. Хуже любых слёз. Справа послышался какой-то шум. Риллиан инстинктивно повернулась, запоздало понимая какую ошибку совершает. А когда повернулась обратно, то Астарион уже был рядом. Она хотела закричать, отшатнуться и броситься бежать, как делала это всегда, но замерла. Сдалась до позорного легко. Он тоже замер и следующие мгновения показались вечностью. Сердце колотилось быстрее, чем у любой птицы. Риллиан знала, что бывает с теми, кого поймал вампир. Отец рассказывал, когда спать не хотела. Найдут потом высушенную оболочку, вроде бы тело, но ни капли крови в нём. И лишь лицо будет перекошено от ужаса и боли. Но вместо этого виска коснулась тряпка. Даже сквозь ткань чувствовался холод чужой кожи. Риллиан невольно ойкнула, но осталась на месте, хоть и жгло, будто там не царапина, а что-то серьёзное. Лишь одно сейчас волновало, рука у Астариона дрожала. На секунду их взгляды встретились и в тот момент наконец пришло осознание: одно неверное движение, одна лишняя капля — и весь самоконтроль исчезнет, как сон поутру. Останется лишь голод, жажда разорвать и выпить каждую каплю. Отделяла от этого случайность, удача. Риллиан понимала, что должна ужаснуться, но вместо этого лишь завороженно наблюдала. Астарион тоже предпочитал смотреть лишь в её глаза, упрямо отводя взгляд от крови. Дыхание у него совсем пропало, а губы сжались в одну тонкую полоску. От очередного прикосновения тряпицы к коже стало жарко. Риллиан попыталась пошевелиться, но что-то внутри не хотело нарушать этот момент. Кто-то назвал бы её сумасшедшей, она считала это интересным. — Ты… — она не знала, что хочет сказать. Просто поняла в одно мгновение — на любую другую кровь так не реагировал. И от этой мысли, от осознания, что любая царапина может стать причиной её смерти, мурашки по позвоночнику бежали. В руки ей вложили окровавленную тряпку: — Осторожнее. Другие могут быть не так терпеливы, как я, — тихо сказал вампир. Риллиан не ответила. Не мигая, следила как уходит, и лишь когда даже его тень пропала, выдохнула. Кое-как пропела заклинание, и рану жечь перестало. Дрожи все ещё не было, да и с чего бы ей быть, ведь обошлось всё. Да, разозлила, бывает, мало ли кого она ещё доводила до этого «я тебя убью», не убивали же в итоге. Тряпица выскользнула из ослабевших пальцев, даже мысли её поднять не возникло. Риллиан взглянула на ладони, словно на них был написан ответ, что теперь делать. Вместо этого увидела кровь на пальцах. Невольно взглянула Астариону вслед, и с губ сорвался смешок. Интересно, а если рана будет поглубже, и крови побольше, то сдержится?.. О чём она только думает.

***

— Зиль! Зильвейг! Она упрямо не оборачивалась, сама не понимая, откуда в ней это детское бунтарство. Нужно мыслить разумно, планировать как им теперь быть, но хотелось лишь закричать «хватит!» и хлопнуть дверью. Часто доводилось видеть, как так поступали другие, но чтобы самой так вести? Нет, у неё нет права, нет возможности. И последнее, что сейчас хотелось — видеть кого бы то не было. Даже Уилла. Особенно его. — Не о чем сейчас говорить, — глухо сказала она, оглядываясь. Всё тут было светлым, даже слишком. Негде спрятаться. С одной стороны хорошо, атака не будет неожиданной, с другой — тревога все ещё не уходила. Скреблась под кожей, заставляя метаться хуже дикого зверя. — Да что случилось? — не выдержал мужчина. Зильвейг наконец обернулась и оказалась нос к носу с ним. Хотя какое нос к носу, на голову была его ниже, и сейчас даже это бередило раны. Вечно маленькая, вечно слабая и незаметная, такую никто не послушает, такая годна лишь для приказаний или же развлечься. Потешить самолюбие, приказывая и наказывая. А можно и совесть, ведь так хорошо возиться с такой вот тенью, улыбаться ей, а потом обратить внимание на кого поинтереснее! — Я же сказала, не о чем говорить! — огрызнулась Зиль. И тут наконец осознала как выглядит. Запоздало, разумеется, и от того стало ещё горше. Растрёпанная, так и не выспавшаяся, дрожащая от усталости и злости. Злые слёзы обожгли глаза. И от того, как на неё смотрел Уилл стало ещё обиднее. Он даже не злился! Почему? — А по-моему очень даже есть о чём, — почти что процедил Уилл. Зильвейг не ответила, хмуро глядя исподлобья. Хотелось накричать, хотелось устроить истерику, но она лишь вздохнула: — О чём же? Что нам неизвестно сколько идти, неизвестно что там вообще в Лунных Башнях или может, хочешь выпросить у Исабель фонарь для дороги? Ведь вы же так хорошо… — с каждым словом распаляясь всё сильнее, на секунду она совсем забыла следить за речью, контролировать себя. И осознав, о чём чуть не проболталась, замолкла, испуганно уставившись на Уилла. Какая же она идиотка! Трепать так языком, совершенно не думая что и перед кем говорит. Рукой зажав рот, Зиль отступила, не сводя с Уилла внимательного взгляда. Сейчас разозлится, уж точно разозлится! Мгновенно перед глазами пронеслась вся дальнейшая сцена, тяжёлый взгляд, а в ушах зазвучал разочарованный голос. Ведь как можно не разочароваться в ней после таких слов? Уилл же пораженно смотрел на неё: — Так дело в этом… Дверь рядом скрипнула, Зильвейг отступила, дрожа. Пристыженно опустила взгляд, затравленно понимая, что от неловкой ситуации не сбежать. Выглянул юноша, не сильно старше Зиль. На этом всё сходство между ними и кончалось. Парень был смуглый, темноглазый, единственное белое — зубы и белки глаз. Да и держался так расслабленно и открыто, что невольно всё напряжение отступало, ведь видно же — человек хороший. И всё же взгляд сам собой подмечал детали мельче, но куда важнее. Ломанные и будто прижатые к голове уши, рассечённая бровь. Сутулится. — Э, вы новенькие? Я тут слышал, что ещё кто пришёл, но чёт не видел, — он бодро подступил к ним, почесав рыжий затылок. Вторую руку протянул обоим сразу, словно не задумываясь, что пожать смогут только по очереди: — Меня Марком звать. Взгляд Зильвейг скользнул по ладони с характерными мозолями. Окончательно стало ясно: парень — воин, и воин с опытом. Впрочем, ничего удивительного, другой до этой таверны и не дошёл бы. Но зачем он в принципе тут оказался? Уилл, если и удивился новому знакомому, то виду не подал и с радостью пожал предложенную руку. — Приятно познакомиться! Мы Орудия Фронтира! Стоп, что? Марк, кажется, не смутился: — А откуда будете? С чудиками связаны? — говорил он настолько равнодушно, словно это была обычная таверна, где постояльцы менялись почти каждый день, и лица быстро сливались в одно. Зильвейг поёжилась, совершенно не зная, как с таким разговаривать. Улыбаться, наверное? — Чудиками? — переспросил Уилл. Зильвейг же не поняла, что его смутило. Да, наверное, он про остальную часть их команды. Ну, насколько можно назвать вампира, тифлину, гитьянки и жрицу Шар «чудиками». Марк бодро ответил: — Ну, этими. Они рядом тут где-то. Ни с кем толком не общаются, только девку допрашивают, я заговорить с одной попробовал, так она на меня так посмотрела, я сразу же и отвалил, — речь он резво сопровождал жестами. Зильвейг нахмурилась. Ладно, это явно не их чудики. Сколько же тут народу? Марк отсалютовал: — Ладно, надеюсь еды тут хватит на ещё народу. Бывайте! — и быстро направился прочь, будто бы вообще не удивленный всей ситуацией. Зильвейг обхватила себя за плечи, качая головой. Всё плохо, всё очень-очень плохо. Тут много людей, и вполне возможно, что фонарей на всех не хватит! А значит, кому-то придется остаться тут, и надеяться, что за ним вернутся. И это если им всем в Лунные Башни! — Зиль? Всё в порядке? — Нет. В смысле… нужно скорее найти остальных. Обсудить всё это. Ещё этих «чудиков»… — она бормотала под нос, пытаясь сохранять ровное дыхание и сердцебиение. Сосредоточиться на деле, потому что кроме неё этим займётся разве что Гейл, а тому и так плохо. Нечего его волновать зря. Ещё, разве что, Уилл… но нет. Нужно самой справиться, потому что тогда сможет подумать и о них, а они о себе точно забудут. Она мрачно посмотрела на мужчину. Тот бросил быстрый взгляд вслед Марку и кивнул: — Хорошо. Я попробую разузнать, что за чудики, а ты отыщи остальных. Встретимся в главном зале… — Через полчаса, — подхватила Зиль. Уилл невесело усмехнулся: — Думаешь, тут кто-то чувствует время? Она не была уверена, что тут в принципе можно что-то чувствовать.