In unseren Schatten

Здесь было тесно. Зильвейг пыталась отвлечься от этого, сосредоточиться на чём угодно ещё, но разум неизменно возвращался к одному этому факту. В одно мгновение из убежища это место превратилось в клетку. Почти как в Подземье, только там у тебя хоть какие-то шансы выжить в одиночку, здесь же всё проще. Выйдешь наружу — умрёшь. Два этажа, двадцать комнат. Зильвейг пришлось порядком проплутать прежде, чем она наконец нашла Лаэ’Зель. Всего пара коридоров, но голова уже кружилась от понимания, что случись что — не сбежишь. Шэдоухарт все ещё не пришла в себя, и это тоже угнетало. Понятное дело, после такого нужен отдых, но почему всё всегда должно быть так сложно? Почему они просто не могут добраться до Лунных Башен и исцелиться? Остановить Абсолют одним махом? На словах ведь это так легко! — Так чего собрала-то тут всех? — Риллиан потёрла висок, не обращая внимания на размазанную кровь. Совсем свежую, вот будто только что поранилась. Будь они в месте получше, Зильвейг, возможно, побеспокоилась бы. Сейчас же лишь одарила тифлину мрачным взглядом. Та устроилась на удивление далеко от отряда и старательно на остальных не смотрела. Зиль дёрнула плечами: — И так непонятно? Дело есть. Где Уилл, когда он так нужен? Гейл обеспокоенно взглянул на неё: — Зиль, что случилось? На тебе лица нет. — Помимо того, что мы заперты посреди проклятых земель? Действительно, ничего. Правда, такую замечательную новость все и так знают, необязательно для этого собирать целый совет, — Астарион усмехнулся, больше внимания уделяя ногтям, чем окружающим. Зильвейг даже не взглянула в его сторону. Ему-то как раз хорошо тут должно быть, всё лучше склепа. — Тут ещё люди. И неизвестно сколько, — сказала она, глядя на тьму за окном. Казалось, что просто стекла замазали чёрной краской, а на деле выйдешь — и снаружи всё хорошо. Всё нормально. Солнце ударит в глаза и поморщишься, попытавшись закрыться, а затем рассмеёшься. Ведь впереди такая долгая дорога, а почём зря мучаешь себя и других волнениями и беспочвенными подозрениями! По стеклу скользнула ладонь из чистой тьмы. Зильвейг вздрогнула и отвернулась, стараясь не думать, что рука инстинктивно легла на рукоять. — Они необязательно опасны, — мягко сказал Гейл. Зильвейг и не спорила. Не обязательно. Но кому потребовалось бы идти в эти проклятые во всех смыслах земли? Что они надеялись здесь найти? Тут лишь тьма и смерть, а в центре — Лунные Башни, такие же проклятые, как и всё вокруг. — Тогда что они тут делают? — Может тоже Башни ищут. Видимо, популярное место, привлекает всех отбросов, — ну разумеется, Лаэ’Зель-то было весело. Как же иначе? Может и подраться с собратьями по западне удастся. Зильвейг даже не стала тратить слова на ответ. Скрипнул табурет, когда Риллиан с него слезла. По сторонам она все ещё упорно не смотрела, лишь пожала плечами: — Пойду, проведаю Шэдоу. Может уже проснулась, — по крайней мере не шумит и не мешает. Зильвейг кивнула, отворачиваясь. Да где же Уилл? Всего лишь поспрашивать насчёт остальных жильцов, неужели это занимает столько времени? Вкрадчивый шёпот рассмеялся внутри, ведь, ясное дело он так долго с Исабель болтает. Она красивая, ему под стать. И с ней всяко приятнее, чем с любым из их отряда. Особенно… Гейл немного удивлённо спросил, не дав мысли сформироваться: — В таком виде? — А? — Риллиан обернулась, не дойдя до выхода. От взгляда не укрылось, что она до сих пор держалась на приличном расстоянии. Зиль нахмурилась. Ладно, это уже подозрительно. Неужто поняла, что от Лаэ’Зель только тумаки светят? Ну и долго же до неё доходит! — У тебя кровь на лице. В таком виде пойдёшь? — Гейл продолжать вглядываться в Риллиан с этим странным выражением лица, будто впервые видел. Зильвейг не поняла, в чём дело. Конечно, нехорошо так ходить, внимание привлекает, но разве не этого Риллиан всегда хочется? От взгляда не укрылось, как Астарион дёрнулся и напряженно взглянул на тифлину. Та ойкнула, коснувшись виска. Выглядела при этом так… растерянно. Словно наконец начала о чём-то задумываться. — Ну, на тебе и вовсе лица нет, но живёшь же как-то, — бросила тифлина. Даже улыбнулась, но всё тускло. Зильвейг покачала головой: — Прекрати. Иди уже куда шла или лучше Уилла поищи. Не до твоих глупостей сейчас. — Риллиан, почему ты в крови? — наконец прямо спросил Гейл. Тифлина замерла, вытянувшись по струнке. Взгляд её заметался по комнате, не задерживаясь ни на чём, на секунду зацепился за напрягшегося Астариона, но тут же вновь вернулся к Гейлу: — Порезалась. Заимей такие же когти, тогда и поговорим. А сейчас может обсудите, что тут снова толпа желающих нас убить? Зильвейг что-то не нравилось в её словах. В её движениях и взгляде. Не могла понять, что именно, но сейчас в каждой тени виделась опасность. Схватить бы, вытряхнуть всё, чтобы наконец перестала врать… Да что такое она думает?! Подозревает даже собственную спутницу! Да, та же Лаэ’Зель добрее была, но вряд ли Риллиан сумела бы их предать… за сколько? Несколько часов, из которых большую часть провалялась без сознания? Поморщившись от горького отвращения к себе, — до чего же привычный вкус, — Зильвейг отвернулась. Ещё только, чтобы все поругались, не хватало. Уже чувствовалось это напряжение, готовность вцепиться другому в глотку. Казалось, что это не пламя трещит, а сам воздух пропитался этой усталостью, злостью с собственного и чужого бессилия. — Врёшь, — хмыкнула Лаэ’Зель. Риллиан фыркнула, и почти сразу в разговор вступил Астарион: — Я удивлён, как ты до сих пор себе горло не перерезала. Может заодно попросишь Шэдоухарт убрать этот беспорядок? Риллиан, не ответив, метнулась к выходу, но в тот же самый момент… — Ладно, у меня есть… осторожнее! — Уилл чудом поймал её, не дав врезаться. Зильвейг обернулась. Девчонка вывернулась из чужих рук и побежала дальше, не удостоив Уилла и словом. Тот удивлённо посмотрел ей вслед, но тут же повернулся к остальным: — Удалось кое-что узнать. Всего их три человека. Ну, как человека, одна эльфийка. О себе рассказывают мало, расположились в двух комнатах, — он говорил негромко, проходя в центр комнаты. Зильвейг скрестила руки на груди, кивая. Что же, логично. Но нежелание говорить о себе настораживало. Да, они тоже никому не доверяли, но у них хотя бы есть личинки в головах для подобных подозрений! Внезапная мысль прошила насквозь. — А что, если… они тоже? — нахмурилась Зиль. До этого все, кто им встречался, — аж целых четыре штуки, ужасно огромное число, — были верны Абсолюту. Если эти тоже заражены, то какова вероятность, что они не направляются в Лунные Башни по воле этого… божества? Вряд ли найдется много таких везунчиков, кого обошла окончательная трансформация в Верных. — А что насчёт Исабель? Кто она? — спросила Лаэ’Зель, постукивая ногтями по барной стойке. Ритм неровный, даже Зиль это чувствовала. Гитьянки же музыка волновала в последнюю очередь. Уилл замялся: — Она почти не отвечает. Еле выудил, что её отец был жрецом… — Что, предпочёл чем поинтереснее заняться? — ухмыльнулся Астарион. Зильвейг дёрнула головой, запрещая себе нервничать. Нужно сосредоточиться на деле, а не на том, что Уилл… Не на том, в общем. Гейл заметил её помрачневший взгляд и поспешил сменить тему: — Сейчас мы все равно вряд ли чего добьёмся. Зиль, тебе нужно отдохнуть. Нормально, а не как ты это сделала. Тогда и поговорим. — Я отдыхала, — покачала головой Зильвейг. Лаэ’Зель сверкнула глазами, слезая. Не дав Гейлу возразить, она объявила: — Видимо, придётся добывать информацию мне. Узнаю, что там за Исабель. — О, это будет весело, — хмыкнул Астарион. Вампир легко оказался на ногах и направился прочь из комнаты. Зильвейг хотелось крикнуть «Стойте! Не расходитесь!», но с другой стороны — а многого ли они добьются, сидя тут и обсуждая? Нужно общаться, вылавливать информацию, а значит… — Пусть Риллиан узнает. О других, и об Исабель. — Она скорее уж доведёт, что они реально будут хотеть нас убить, — Астарион повернулся, не скрывая веселья. От него не укрылись хмурые взгляды, но волновать не стали. Зильвейг потёрла переносицу, не отвечая. А что тут скажешь? Что Лаэ’Зель и вовсе скорее всего попытается убить других? Что сама Зиль в разговоре с другими и двух слов связать не может? Или что Гейла по ошибке могут принять за нежить? Ну что тут сказать? — Вы меня звали? Исабель возникла за спиной вампира до того бесшумно, что даже тот дёрнулся от её голоса. Девушка же этому не смутилась, продолжая разглядывать всех. Бесцветные глаза безразлично скользили по их отряду, на лице же красовалась улыбка. Зильвейг острее ощутила всю разницу между ними. И пусть у Исабель волосы и казались тонкими, но они достигали лопаток и придавали ей какой-то неземной облик, в сочетании с почти что прозрачной кожей и большими, как у кошки, глазами. А Зиль… Она была. Большего о ней никто и не сказал бы. — Нет, всё отлично. Может, соизволите немного рассказать о данном месте для будущих поколений? — Гейл мгновенно оказался рядом с ней, подвинув ставшего ещё более недовольным Астариона. Сам он улыбался и вёл себя совершенно непохоже на обычного волшебника. Нет, в смысле, разговаривал так же, просто… Зиль как-то сложно было представить его, так заправски ухаживающего за девушкой. Особенно… за такой. Но если Исабель и впечатлилась, то этого не показывала: — Разумеется, с радостью поведаю я. Не захотят ли ваши соратники присоединиться? — Нет-нет, они не проявляют такого интереса к истории, — взгляд Гейла ясно говорил, чтобы и сейчас не хотели проявлять. Уилл закашлялся, скрывая ухмылку. Лаэ’Зель фыркнула, Астарион быстро исчез, не мешая разыгрывать сцену. Гейл продолжил: — Если вы не против, я бы предпочёл приступить к обсуждению где-нибудь, где в разговор вряд ли вмешаются. Исабель задумчиво взглянула в пустоту, после чего кивнула. Её кожа казалось белой даже на фоне Гейла, и особенно это стало видно, когда она взяла волшебника за руку. Тот вздрогнул, словно не понравилось что, но улыбка с лица не сошла. Стоило им двоим уйти, Уилл воскликнул: — А вот этого я точно не ожидал! — Ты всего не ожидаешь, — подколола Лаэ’Зель. Уилл не обиделся: — А можно подумать ты не удивлена! Так, надо придумать ему хорошую кличку, чтобы потом в балладах упоминали. Может, Владыка Плетения и Девушек?.. Зильвейг не выдержала и, впервые за всё время в Подземье, рассмеялась.

***

— И куда же мы так спешим? — Куда-нибудь, где меня не захотят съесть. Риллиан не обернулась, уверенно идя по коридору. Седьмая дверь слева, седьмая дверь слева. И ждать пробуждения Шэдоухарт тифлина собиралась рядом с ней и безо всяких вампиров. Пьянящий интерес от выходки выветрился довольно быстро, оставив одну простую истину: её хотят сожрать. Риллиан не хотелось закончить жизнь в восемнадцать высушенным трупом. Для начала, ей же совершенно не пойдёт! — А кровь так и не убрала. Она остановилась и всё-таки повернулась. Мысли все ещё копошились в мозгу, хуже червей в земле. Куда лучше, когда вместо этого хаоса приятная и невесомая пустота, не отвлекающая на себя всё внимание. Если продолжит так играться с огнём, то точно сгорит, и плевать, что тифлина, просто потребуется больше огня. Но останавливаться Риллиан не умела и прекрасно об этом знала. — Испытание тебе на прочность. Сможешь ли не смотреть на неё? Вампир на шпильку внимания не обратил, но, слава богам, держал дистанцию. Подошёл бы ближе, и она бы точно терпеть не стала. Вот бы ему не поздоровилось! Астарион хмыкнул, плечом опираясь на стену: — Если так боишься, то чего же не рассказала? Даже охотник чудовищ есть, всё к твоим услугам. Если бы Риллиан знала ответ на этот вопрос, как и в принципе на тысячи таких вот «почему», «чего же», «от чего», то может и не находилась сейчас тут. А так… в ту секунду ей казалось, что не надо рассказывать. Всё просто. — Вот расскажу я, а потом окажется, что нам вампир нужен. Вот ведь жалость будет, — ухмыльнулась Риллиан, обнажая клыки. Хвост не дёргался, рукой коснулась ручки двери, словно собиралась войти, и ничто не выдавало взбудораженности. Лишь разум работал, непривычно много и быстро. — Так что можешь отблагодарить, дав, например… — она задумчиво махнула хвостом. Дерево под пальцами ощущалась гладкой прохладой, а в голове не появилось ни единой мысли, что бы такое стребовать с Астариона. Чтобы не съел? Очень смешно, будто он это обещание сдержит. — Например… — хвост дёрнулся, а в голове все ещё царила пустота. Так и не придумав ничего, Риллиан ухмыльнулась: — А секрет! Потом расскажу! — вот такое она придумает, ух! А пока что можно просто улыбаться и делать вид, будто она просто безобидная дурочка. Астарион не выглядел сильно впечатленным: — Ты же понимаешь, что как только научимся этих личинок контролировать, то расстанемся? Не знаю как у тебя, но у меня ещё куча дел… — Например, узнать, не продали ли тебя дьяволу? Ну, у тебя на это целая вечность, — пожала плечами Риллиан. Жалко будет с личинкой расставаться. Только все начали падать перед ней на колени, видеть в ней больше, чем просто нищую тифлину, так тут же этого лишиться? Вот можно было бы присоединиться к этому Абсолюту, но быть там главной! По чужим глазам поняла — не она одна об этом думает. — Я тебя уже предупреждал… осторожнее. Злился, как же иначе. Риллиан ухмыльнулась, пока по позвоночнику бежали мурашки. Возможно стоило остановиться и подумать, чем всё это закончится. Возможно стоило хоть раз в жизни не бежать сломя голову. Столько «возможно» — и не одним Риллиан пользоваться не собиралась. — А что, уже переводчик не требуется? По взгляду поняла — нет. Так и знала, не надо всё переводить. Сердце забилось быстрее, а на языке разом завертелось с полсотни насмешек, чтобы заставить чужую кровь кипеть от ярости. Может хоть так будет в этом вампире что-то тёплое. Астарион явно хотел сказать, что он думает о ней и её отношении к жизни, как позади скрипнула дверь. Риллиан обернулась, улыбаясь ещё шире. Её сегодня не попытаются убить, разве это не прекрасно? Спасительницей оказалась эльфийка. Тощая, как и все эльфы, с острыми чертами лица и светлыми волосами. Глаза светлые, голубые, совсем как у… В общем, воплощение всего самого неприятного в чужой внешности. Но Риллиан не привыкла жаловаться на спасителей от мучительной смерти. — Здрасьте, — выдала тифлина, не задумавшись ни на секунду. Тут же окончательно отвернулась от Астариона, — не будет же он бить в спину при свидетелях? — вместо этого сосредоточив всё внимание на новой пока-что-незнакомке. В самом деле, это же одна из той троицы, которой так интересовалась полудроу! Тогда точно надо познакомиться, вдруг выйдет что узнать и продать Зиль им? — Вы тут тоже оказались? Какая удача! Мы с друзьями как раз выход ищем, — решила идти тифлина на опережение, не давая говорить ни Астариону, ни женщине. По одежде ничего о той судить не получалось: тёмное всё, от плаща и куртки до сапог. И новое такое, прямо на зависть! Может, знает короткий путь отсюда? В конце концов, будь она из абсолютовцев, то все бы уже об этом знали. До этого культисты не сильно скрывались, с чего этим вести себя по-другому? Риллиан широко улыбнулась, не обращая внимания на раздражение, отразившееся на лице эльфийки: — А у тебя тоже друзья тут есть? Давно тут? Согласись, вид просто ужасный? — ладно, возможно она болтала слишком быстро. Бывает, ничего смертельного. И чего только эта так хмурится?! — Я занята, — попыталась она уйти. Убрала выбившуюся из короткой причёски прядь за ухо, даже не глядя в сторону Риллиан. Тифлина не смутилась и мгновенно перегородила ей путь: — О, а чем? Согласись, тут столько всего интересного? Например, тени… и тени… — ладно, тут не было ничего интересного. Разве что возможность Шэдоухарт, как в себя придет, побыть целительницей и проверить, не осталось ли в теле Риллиан проклятья. В остальном? Ужасное место. И без того хмурая, сейчас эльфийка выглядела будто ещё пара слов — и точно прирежет. Риллиан не обратила внимания. Тут буквально рядом ещё один, желающий её убить, будет она ещё о таком волноваться… стоп, а чего это он так близко?! — Прошу простить мою спутницу, — сказал Астарион, совершенно забыв про Риллиан и уделяя всё внимание этой блондинистой стерве. Риллиан ошарашенно уставилась на это. Он же её убивать собирался! Как только можно, забывать про жертву куда красивее и моложе ради… ради… этой! Вампир продолжил: — Она просто немного дружелюбна и совсем отвыкла от приличного общества… — ледяная рука легла на плечо и сжала почти что до боли. Риллиан подавила желание вырваться и лишь оскалилась так широко, как могла. Эльфийка холодно наблюдала: — Я заметила. Так что вам нужно? — Сущая мелочь! Лишь ваше имя, — улыбнулся Астарион, играя в свои игры. Риллиан покосилась на дверь за спиной стервы. Вот прошмыгнуть бы туда сейчас, а эти пусть болтают! Лично ей никогда не нравились ни блондины, ни остроухие. — Кайон, взгляни какое платье я нашла! Никогда не нравились. Что тут непонятного?! А сны — лишь сны. — Кариан, — нехотя кивнула эльфийка. Риллиан окинула её оценивающим взглядом и протянула руку, представляясь. И может стоило придумать фальшивое имя, но все равно спутники у неё глупые, не поймут, что не надо про себя всё выкладывать первым встречным, а значит толку-то? От рукопожатия женщина, кстати, отказалась, окончательно подтвердив статус высокомерной стервы. Риллиан заметила, как Кариан тянет руку к поясу, словно пытаясь защитить что-то ценное. Удалось бы столкнуться, — случайно совершенно! — и можно было бы узнать, о чём она так волнуется. Вот бы о ключе от комнаты! Тифлина хихикнула как можно глупее: — Ой, ну вы болтайте тут, я пойду. Ещё же столько дел сделать, — она махнула рукой, наслаждаясь вниманием. Впрочем, Кариан почти сразу кивнула: — У меня тоже дела. Пропустите, пожалуйста? — она слишком напоминала Лаэ’Зель, чтобы не раздражать. Риллиан с натянутой улыбкой следила, как эльфийка уходит дальше по коридору. Стоило той отойти достаточно далеко, тифлина зашипела: — Ну и стерва же! Ты её видел? — она махнула рукой в сторону женщины. Астарион долго и внимательно вглядывался в её лицо, словно впервые увидел, Риллиан же вывернулась наконец из его хватки и попыталась войти в комнату эльфийки. Дверь оказалась заперта. Ну разумеется. — Я удивлён, как она тебя не прирезала. — Уже сам этого сделать не можешь? — сказала Риллиан, тщетно дёргая ручку туда-сюда. Дверь оставалась запертой, словно дразнясь. После такого общения, они просто обязаны узнать, что эта стерва скрывает! — Сам взломаешь или особого приглашения ждёшь? — Риллиан прекратила мучать дверь и вместо этого опёрлась на неё. Вот так и знала, что вместо болтовни лучше учиться взлому замков и прочему такому. Болтовня бесполезна, если рядом никого нет, а вот умение ковыряться в дверях и сундуках выручит всегда. Астарион, к счастью, передумал её убивать и теперь лишь наблюдал. С интересом, как за зверьком: — Жду, когда ты догадаешься до очевидного, — поглядите, кто такой умный. Риллиан фыркнула, сдувая прядь с глаз: — Что ты просто обязан мне помочь? — Что там внутри вполне может кто-то быть. Риллиан недоверчиво уставилась на дверь, словно та этим «кем-то» и была. Нет, конечно, верить словам вампира было бы глупо, а она глупой не была, но… ладно, возможно всё-таки что-то разумное и говорил. Вашу ж мать. Ладно, придётся тогда куда-нибудь всю эту компанию деть. Например, посмотреть как ладят эльфы и дроу! Наполовину, но всё-таки. — Только не говори, что ты что-то придумала, — кажется, или ему было весело? Риллиан подмигнула, на всякий случай отходя от двери. Поманила к себе и, когда Астарион приблизился, шепнула ему на ухо: — Наши друзья наверняка захотят дойти до башен вместе с этой троицей, не думаешь? И почему бы не подтолкнуть их к этому?

***

Зильвейг подтянула колени к груди и положила на них подбородок. Треск пламени странно успокаивал. Хотелось просто сидеть и ждать, пока дрова не выгорят окончательно. Пусть даже тогда на комнату опустится тьма, к такому не привыкать. Её кровь навсегда отравлена связью с этой тьмой. Может, поэтому всё так и происходит. — Зиль? — Привет, — выдохнула она. Поворачиваться к Уиллу не стала, все ещё наблюдая за огнём. Такой яркий, тёплый. Совсем как… — Что там с Гейлом? — Зильвейг нехотя отвернулась. Уилл сел рядом, отбрасывая огромную тень на стену позади. Тени же плясали на его лице, оставляя видимой лишь половину. Девушка поёрзала, съёживаясь. Наверняка сейчас захочет поговорить про её глупые, необдуманные слова! Видно же, всё видно. — Болтает с нашей хозяйкой. Я хотел поговорить о тебе. Она выдержала и не отвернулась. Уже хорошо. Стало жарко, а ворот доспеха сдавил горло удавкой. Зильвейг сглотнула, сдерживая порыв отвести взгляд. — Я знаю. И прошу прощения, — собственный голос показался чужим, охрипшим и далёким. Прощения надо просить не так, но на большее не хватало сил. И она знала, насколько это ничтожное оправдание. — Про… за что? — опешил Уилл. Зильвейг покачала головой, но всё-таки попыталась объяснить. Чувствовала себя ужасно глупо, как будто показывала, что да, вода мокрая, а этот кинжал острый, только не трогай, пожалуйста: — Я не сдержалась. Повела себя неосмотрительно. Ещё этот Марк… — она на секунду отвернулась и покачала головой. Пламя продолжало весело плясать, будто ничего и не происходило. Хотелось бы быть такой же: беззаботной, яркой, чтобы все к тебе тянулись и радовались. Но Зильвейг знала, что уготована ей лишь тьма. — Я должна быть умнее. Сдержаннее. Тут много людей, подслушивать могут. С каждым словом голос становился всё жестче, скребя горло. Хотелось встать и уйти, но не получалось даже пальцем пошевелить. Лишь опустить глаза и уставиться на ровные доски. К треску пламени прибавился быстрый стук в ушах. Проклятье, да почему всё всегда так?! — И я… я… — Успокойся, — тёплая рука легла поверх её и сжала. Зильвейг вдохнула с неожиданности. Инстинктивно хотелось отпрянуть, но, вот ведь странность, она этого не сделала. Лишь продолжила упрямо смотреть в пол, сжав зубы почти до боли. — Ты только зря себя мучаешь. Толку от того, что ты это скажешь? Она многое хотела ответить. Объяснить, что вовсе это не мучения, — точнее да, они, но как без этого? Нужно, чтобы тебе было плохо, это необходимо, поскольку без этого невозможно стать лучше. И без боли никто не поверит в твоё раскаяние, потому что кому нужны простые извинения? Так хотелось всё это сказать, но голос словно исчез. Остался лишь беспомощный хрип. Сглотнув, Зильвейг с трудом выдавила: — Ты не понимаешь… — она помотала головой, стараясь не думать о горящих глазах. Словно в них песка насыпали! Глубоко вдохнув, Зильвейг попыталась сказать как можно спокойнее: — Нужно себя контролировать. Пойми же ты. Она подняла взгляд. Уилл смотрел на неё с такими странными чувствами, что стало горько. Жалость. Ну как же иначе. И пусть она не заслуживала этого, Зильвейг все равно обрадовалась, что он не злится. Но продолжила, не в силах остановиться: — У нас и так куча проблем! Эта тьма, куча неизвестных, а у тебя ещё и Мизора… — в этот раз она останавливаться не стала. Освободила руку из хватки Уилла и поднялась, тут же начав расхаживать из стороны в сторону: — Нужно избавиться от личинок и как это сделать… да неизвестно! Может в Башнях, а может даже там лекарства нет! Ничего не ясно, а как только встретимся с Мизорой, то!.. — она и сама не знала, если честно, что. Но понимала, что надеяться не на что. Даже видеть эту Мизору не требовалось, чтобы понять: Зиль с ней соревноваться бесполезно. Она наверняка женственная, с кучей украшений и знает себе цену, а Зиль… а что она? Просто полудроу, не способная и двух слов связать. Разве такая может быть приметнее, важнее? Зильвейг повернулась к Уиллу. Грудь раздирало горькое, обидное чувство, словно тьма снаружи уже отравила сердце и скоро душа превратится в сгусток такой же тьмы. Но разве она могла чувствовать что-то такое? Просто знакомая, ведь как сильно можно узнать друг друга за шестнадцать дней? Даже для дружбы такой срок — мелочь, что уж говорить про чувства серьёзнее. Зильвейг вздохнула, пытаясь звучать как можно спокойнее: — Как только встретимся с Мизорой, то может она поможет. Хотя бы тебе. А если так, то и причин оставаться в этой компании смертников у Уилла не будет. И нет, она вовсе не надеялась, что он останется. В конце концов, ей было двадцать пять, а не пять, чтобы верить, будто кто-то сможет рискнуть ради неё. А уж желать подобного казалось и вовсе преступным эгоизмом. Уилл поднялся, а по взгляду было ясно — он тоже это всё понимает. Зильвейг обняла себя, отворачиваясь: — Я… я знаю Подземье. Помогу с поисками. Как только разберёмся с остальным. Она для этого не годилась. Ставить приоритеты, отказываться от чувств одних ради нужд других, — Зильвейг так не умела. Хотелось помочь всем, спасти их, ведь в каждой нуждающейся душе она видела себя. Но сейчас нельзя было всё бросить и бежать помогать, и от этого горло сводило судорогой. Уилл мягко взглянул на неё: — Зиль. Мне… я вижу твои чувства. Но прости, не сейчас. Не когда с Мизорой нас связывает ещё слишком многое. Ожидала ли Зильвейг чего-то такого? Да, разумеется. Глупо было бы надеяться на что-то, особенно в её ситуации. Да и о каких чувствах могла идти речь? Они просто путешествовали вместе совсем немного, было бы слишком эгоистично и самоуверенно думать о чём-то другом. И вовсе ей не больно было. — Я просто хочу помочь. Не из-за чувств. Она говорила правду, но тяжело стало так. Зильвейг прикусила губу в тщетной надежде, что боль образумит, как это она делала всегда. Но в этот раз не отвлекло и не помогло. — Не лгу, — упрямо сказала она. Уилл потянулся было к её волосам, неизвестно зачем, но Зильвейг отступила. Сейчас не до переживаний и глупых волнений! Так что просто… просто не надо. Она не была уверена, что выдержит, если вновь почувствует тепло. Девушка расправила плечи и попыталась обрести контроль над голосом: — Я всё понимаю, говорю же. А сейчас нужно о всяком думать, не обо мне. Лучше… лучше поищем Гейла, хорошо? Он должен что-то узнать. Пожалуйста, хватит, я не выдержу больше. Она звучала спокойно и это уже радовало. Даже если больно — скрой это. Спрячь все чувства и не думай о них, есть вещи куда важнее. Этот принцип позволил ей прожить двадцать пять лет, и может ещё несколько дней даст протянуть. Взгляд Уилла наполнился болью и от этого стало ещё хуже. Почему всё всегда идёт так? Ну почему нельзя хоть в чём-то не проваливаться? Но поздно уже грустить. Мужчина кивнул: — Разумеется. Но! Только если ты отдохнёшь наконец, поняла? Клинок Фронтира позаботится обо всём, — он звучал так бодро, что не говори с ним Зиль, то в жизни бы не догадалась о его настоящих чувствах. Она замялась, неуверенная, как реагировать. Смеяться совсем не хотелось, как и отдыхать. Нужно всем заняться лично! Но она всё-таки заставила себя улыбнуться и кивнуть: — Разумеется.