***
— Ты опоздала, Миранда, — недовольно звучит голос ее отца, Генри Лоусона, купца, несколько десятков лет перебравшегося из холодной, промозглой Британии сюда, на юг, в Неаполь. Девушка опускает взгляд — как и подобает почтительной дочери. — В том нет моей вины, отец. Священник… Он снова вошел в раж, — она морщится, потому что сама не любит подобное. — Спускайся вниз. Твоя наставница ждет тебя у винного погреба, — равнодушно роняет Генри и берет с подноса толстую пачку писем. Миранда тихо уходит, так и не подняв взгляд. Образец почтительности к отцу; на деле — люто ненавидящая его, ненавидящая и истово желающая его смерти. Хорошо, что никто об этом не знает: Миранда уверена в том, что в противном случае отец бы уже наверняка донес, сообщив, кем является его дочь, заодно заработав долю уважение у церковников — как же, родную кровь не пожалел. Размышления не мешают девушке споро переодеться в мужской наряд — вопрос исключительно удобства — и спуститься в подвал. Тайный ход из него ведет в катакомбы, где веками проводились самые темные, самые зловредные ритуалы. Хорошо, что Церковь до сих пор не знает об этом. — Ты опоздала, — скрипящий голос старой карги, сморщенной, точно печеное яблоко, нарушает тишину подземелий, дословно повторяя слова Генри Лоусона. Миранда равнодушно жмет плечами: оправдываться перед старухой она не собирается. — Норовистая… это хорошо, — ведьма ухмыляется, демонстрируя крупные желтоватые зубы. И, резко вскинув руку, посохом сшибает девушку с ног, следом упираясь набалдашником в ее грудь. — Урок первый, — голос старой женщины меняется, становится звучным, глубоким, — всегда трезво оценивай ситуацию. Анализируй. Выбирай правильную линию поведения. От этого может зависеть твоя жизнь. Странно, что ты до сих пор этого не знаешь. Она отводит посох от груди Миранды, прокручивает его в воздухе, выпрямляется — и девушка не может сдержать возглас изумления: теперь это не древняя старуха, видевшая, казалось, основание Рима — наоборот, стоящая напротив выглядит ее ровесницей. В глазах ведьмы отражается ярко-синее пламя, окутывающее всю ее стройную фигуру. Мири восхищенно смотрит на нее снизу вверх — ей самой до такого еще далеко, максимум, что у нее получилось добиться самостоятельными тренировками — это несколько язычков синего пламени на ладони, слабых и трепещущих на коже точно при сильном ветре. — Любой, кто знает твою тайну, может предать тебя. Мы, ведьмы, скрываемся и не сдаем своих, если они придерживаются наших правил, но другие могут с легкостью, прельстившись наградой. Урок номер два, — синее пламя гаснет, точно впитываясь в светлую, покрытую золотистым загаром кожу, — никто из посторонних не должен знать о твоих способностях. Ты понимаешь, что это означает? — ведьма протягивает руку, помогая встать с выложенного камнем пола, вглядывается в глубину глаз Миранды и, видимо, найдя то, что ищет, удовлетворенно кивает, — понимаешь. Умная девочка. Мири согласно опускает ресницы. Намека более чем достаточно, и это вполне устраивает ее саму — и что самое восхитительное, так это то, что отец явно даже не подозревает о таком маленьком нюансе обучения ведьм.***
День сменяется днем, они складываются в недели и месяцы — а Миранда старательно обучается у своей наставницы. Она скрывает от отца свои успехи, пусть тем самым вызывает его неудовольствие своим медленным прогрессом. Но даже тех крох, что она демонстрирует ему, оказывается достаточно для того, чтобы Лоусон решил использовать дочь в своих целях. — Я хочу, чтобы ты убила его, — голос Генри звучит равнодушно, как будто речь идет о каком-нибудь котенка или щенке, не о человеке, — Джакомо Грассо решил, что он хитрее, что ему удастся обмануть меня. Смертельная ошибка, — он поднимает взгляд на стоящую перед ним дочь и добавляет, — не советую с этим тянуть, ты же не хочешь разочаровать меня? — он дожидается, пока дочь отрицательно помогает головой, только после этого отпуская ее небрежным взмахом руки. …Убивая магией купца, так и не успевшего стать полноправным партнером Генри Лоусона, глядя на то, как лицо мужчины сначала краснеет, а потом становится синюшным, Миранда с необыкновенной легкостью представляет на его месте отца. Жалости нет — только сжигающая изнутри ненависть и острое желание сделать то же самое с ним. Но пока еще рано — она понимает это. Если он умрет сейчас, от этого будет больше проблем, чем плюсов; поэтому она выжидает, стискивая зубы.***
— Я… Я прошу защиты Церкви, — Миранда глубоко вздыхает, глядя на присланного инквизитора. Какая-то часть ее сознания отмечает, что он хорош — атлетически сложенный темноволосый мужчина с правильными чертами лица и холодным, цепким взглядом темно-карих глаз. Другая часть напоминает о том, что отвлекаться нельзя — слишком высоки ставки в этой игре. — Я боюсь, — продолжает Миранда в ответ на вопросительно вскинутую бровь инквизитора, — отец… Я несколько раз видела у него незнакомого мне старика, хотя обычно он мне хотя бы парой слов сообщал о своих посетителях. А еще однажды, — она понижает голос до шепота, делает паузу — и продолжает после одобрительного кивка инквизитора, — я подслушала их разговор. Я не все поняла, но старик угрожал отцу и говорил, что, — она сводит брови, точно вспоминая, — отступать поздно и у всего есть цена, а тем более у Некро…микона? — Миранда отмечает, как напрягается инквизитор при упоминании этой книги. — Может, речь шла о Некрономиконе? — звучит голос инквизитора, такой бархатный, что хочется забыть обо всем и слушать его, только его. Церковь мастерски умеет подбирать кадры, с этим не поспорить. — Я… возможно. Простите, святой отец, я не могу сказать с уверенностью, — Миранда, точно волнуясь, нервно теребит тонкое кружево манжета, поднимает взгляд и открыто смотрит на мужчину, — я боюсь, что этот старик захочет убить и меня ради своего колдовства, — она быстро крестится и продолжает, — я — единственная наследница отца. Он был довольно успешным торговцем, упокой Господь его душу, и… я надеюсь, что Церковь не откажется от обмена части его имущества на мою защиту. Инквизитор усмехается и медленно согласно кивает.***
Глядя в окошко кареты, везущей ее в Турин, Миранда прячет довольную улыбку. У нее все получилось, она смогла добиться желаемого. Отец мертв, тот старик, на которого она указала, тоже мертв, и все следы ведут к давнему конкуренту отца, который сейчас стал монополистом в области поставок из Британии. Кажущаяся очень простой схема на деле заняла годы подготовки и оттачивания плана. Но теперь никто, кроме наставницы, не знает о том, что она может и умеет. Разумеется, Церковь будет присматривать за ней, в этом Миранда не сомневается; но она столько лет скрывала свою натуру, не выдав себя ничем — так что это не проблема. А рано или поздно она будет избавлена от пристального наблюдения, и вот тогда… Полные губы раздвигаются в усмешке. В Турине местный Ковен возглавляет слабая, хоть и чертовски хитрая ведьма. Придется ей уступить дорогу молодым — более хитрым и сильным. И Миранда не сомневается в том, что у нее все получится.