Роза и виолончель

Мия шла по красной ковровой дорожке под руку с королем Зигурдом. С каждым шагом белоснежный подол ее платья приподнимался, открывая атласные туфельки цвета слоновой кости. На залитой солнцем площади бурлила разномастная толпа. Люди кричали, свистели, размахивали флажками, а с величественной башни собора доносился торжественный перезвон колоколов. Мия взглянула на отца. Он ободряюще улыбнулся, и его светло-серые глаза затеплились гордостью и любовью. Легкий ветерок ласково развевал фату, подданные радостно приветствовали будущую княгиню, у алтаря ее ждал прекрасный принц… Мия была несчастна. «Зачем я здесь? Это ошибка. Я не люблю Константина, — билось в ее голове в унисон колокольному звону. — Все это неправильно. Я будто украла чужое… словно пытаюсь влезть не в свою шкуру… Это не мое, оно мне не нужно… Но разве у меня есть выбор? Ведь тот, кого я люблю, недостоин моей любви». Они поднялись по ступеням и остановились у темного проема дверей, где их встретил священник в золотом облачении. Вся родня, должно быть, уже внутри — по традиции таинство венчания проводится в узком семейном кругу, а невесте полагается прибывать последней. С вымученной улыбкой Мия кивала в такт скучным наставлениям пастора, а в мозгу мельтешили лихорадочные обрывки мыслей: «Отказаться… Уйти… Сослаться на недомогание… Я заболела, сломала ногу, умерла… Ведь если я переступлю этот порог — пути назад больше не будет…» Священник закончил нудное бормотание, развернулся и неспешно вошел внутрь, приглашая следовать за собой. Мия напряглась, ноги окаменели, улыбка сползла с лица. Еще секунда — и она бы кинулась прочь, но Зигурд крепко сжал ее руку и ступил в разверстое нутро собора. Ничего не оставалось делать, как шагнуть вместе с ним. Прохладный горьковатый запах ладана смешивался со сладким ароматом цветов. Лучи, проникающие сквозь высокие витражи, освещали стройные резные колонны и зыбко поблескивали в богатой позолоте алтаря. По обе стороны от прохода выстроились члены монарших семей и приближенные дворяне — всего около двадцати человек. Мама, Бьянка, Амрен… лица расплывались перед глазами, грохот колоколов сливался в оглушительное гудение. Господи, скорее бы все это закончилось! У Мии даже не было сил держать улыбку, а букетик белых роз вдруг показался непомерно тяжелым. Хорошо, хоть лицо прикрывала фата, иначе ее кислая мина крепко озадачила бы гостей. Константин в парадном алом мундире вместе со свидетелем стоял возле алтаря. Перезвон, наконец, утих, и после секундной тишины откуда-то сверху, словно с небес, заструились величественные звуки органа. Отец подвел Мию к алтарю. Константин приветливо улыбнулся.  — Я люблю тебя, — одними губами шепнул он. Мия криво усмехнулась: «Высокий, подтянутый, ласковый — чего еще можно желать? Ну и что, что я его не хочу. Ведь это не главное?..» Сзади донесся тяжелый стук. Мия вздрогнула и нервно оглянулась. Ничего особого, просто служители запахнули створки — по обычаю церемония проводилась при закрытых дверях. Почему же тогда показалось, что это захлопнулась ловушка? Клетка, в которой ей суждено провести всю оставшуюся жизнь… Ноги дернулись, чтобы сорваться в бег, но Мия усилием воли заставила себя остаться на месте. Музыка завершилась на торжественной ноте, и по храму разнесся зычный голос священника. — Возлюбленные братья и сестры! Мы собрались здесь сегодня перед лицом нашего небесного господина и всех присутствующих, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака. — Он сделал паузу. В глубокой тишине Мия болезненно ощущала каждый удар своего сердца. Пастор продолжил: — Брак — это досточтимый институт, учрежденный самим Господом, поэтому не следует вступать в брак бездумно, неосмотрительно, ради удовлетворения плотских страстей… Его слова мучительной пульсацией отдавались в висках. Спина задеревенела, ноги в узких туфлях затекли, от удушливого дыма свечей раскалывалась голова. К чему весь этот фарс? Белое платье, фата — символы чистоты и невинности. Какой к черту невинности? Мия утратила свою невинность в тот самый миг, когда позволила сестре отправиться вместо себя на заклание к пиратам. Когда пыталась соблазнить ее жениха. Когда разлучила Константина и Аннабель. Когда отдала свое тело и душу этому дьяволу Тео… «Если бы ваш бог и вправду существовал, он бы сейчас долбанул меня молнией…» — подумала Мия. И в ту же секунду: — Бабах!!! — что-то оглушительно взорвалось, гулким эхом прокатившись под сводами. Все вокруг затянулось едким дымом. От неожиданности подкосились ноги, Мия судорожно вцепилась в локоть отца. — Ложись! — крикнул он и с силой отшвырнул ее в сторону, туда, где стояли ряды скамеек. Мия больно шмякнулась о сиденье и скатилась на твердый пол. Сердце выпрыгивало из груди. В горле запершило, она закашлялась, из глаз потекли слезы. Вокруг забегали, закричали, послышался лязг оружия. Пронзительно заверещали женщины. Грянул выстрел. Мия в панике закрыла голову руками. — За Монтерру! — раздались свирепые выкрики. — Смерть проклятым хейдам! Смерть их подстилкам! Шум усиливался. Через какое-то время Мия нашла в себе мужество выглянуть между лавок. Откинув с лица сбившуюся фату, она увидела, что вокруг кипит битва — неизвестные напали на членов ее семьи. «О господи, ведь из-за дурацкой традиции в храм нельзя проносить оружие! — при этой мысли в жилах застыла кровь. — Они перережут нас, как котят!» Мимо прогрохотали тяжеленные сапоги. Мия подняла взгляд и сквозь клубы дыма увидела, как на дядюшку Себастьяна стремглав несется громила, размахивая огромным мечом. «Боже, он его убьет!» — она в страхе зажмурилась. Но вместо чавканья разрубаемой плоти послышался металлический звон. Мия с опаской открыла глаза. Себастьян, схватив высокий напольный канделябр, словно посохом ловко отбивал им удары. Вражеский клинок со свистом мельтешил в воздухе, так стремительно, что почти невозможно было уследить за его движениями, но, тем не менее, князю каким-то чудом удавалось парировать атаки. В конце концов, противник прижал дядюшку к колонне. Меч описал в воздухе сверкающую дугу и с гулким лязгом обрушился на канделябр, рассекая его пополам. Себастьян отшатнулся. Великан сделал новый замах, но тут сзади подскочил Зигурд, выхватил из-за голенища кинжал и несколько раз резко всадил его в спину врага. Неподалеку сражался Константин. Схватив с алтаря огромный фолиант в серебряном переплете, он словно щитом отбивал им удары сразу двоих противников. Амрен и Бьянка, тоже с кинжалами в руках — вот тебе и запрет на оружие! — расправились с наседавшими на них убийцами и поспешили на помощь к жениху. Инго и Свен схватили с двух концов длинную лавку, оторвали ее от пола, и помчались с ней на врагов, сбивая их по дороге, словно тараном. Им удалось повалить нескольких негодяев, но тут Свен споткнулся и рухнул на пол, а лавка, вырвавшись из рук, по инерции понеслась дальше, сшибая все и вся на своем пути. Поодаль дрались еще несколько мужчин, а остальные — женщины и священники — куда-то запропастились, видимо, как и Мия попрятались между скамей. Шум стоял невообразимый — лязг, грохот, яростные вопли. Кованые сапоги безжалостно крошили мраморную плитку. Прогремел выстрел, и осколки стекла звенящим ливнем посыпались на пол. До смерти перепуганная Мия заткнула уши руками. «Это наказание за мои грехи! — дробно выстукивали ее зубы. — Они пришли за мной! Нас всех убьют из-за меня!» Она свернулась в комок и принялась неистово молить всех богов о пощаде. Между тем, гвалт понемногу стихал. Что случилось? Кто победил? Мия отважилась снова поднять голову, и вдруг услышала знакомый голос: — Все назад!!! Что?! Не может быть! Какого черта ОН тут делает?! Она опасливо выглянула наружу. На полу валялось несколько тел, а Себастьян, Константин и остальные сгрудились возле алтаря. Посреди центрального прохода стоял Тео. В обеих руках он держал по пистолету — одним из них целился в Зигурда, второй был направлен на толпу. — Опусти пушку, дружок, — бросил ему отец. — Вы проиграли. Он протянул к Тео руку, но тот угрожающе дернул стволом. — Стой, мразь! — рявкнул он. — Я тебе не дружок. Ни шагу дальше! — Всех не перестреляешь, — спокойно сказал Зигурд. — Две… — хрипло прорычал Тео, — у меня две пули. Тебе-то я точно успею прострелить башку… а заодно еще кому-нибудь из твоей семейки. Все замерли на своих местах, не решаясь ничего предпринять. — Что ты творишь, шакал? — раздался голос Амрена. — Тебе конец. — Да, мне конец, — злобно выплюнул Тео. — Я сдох еще двадцать два года назад. В ту ночь, когда проклятые хейды вырезали мою семью. — О чем ты? — спросил Зигурд. — О вашей ебаной революции. Когда полгорода полегло от рук твоих прихлебателей. Когда ты убил моего брата. — Твоего брата? — Анджело Мариотти. — Ах да, учитель музыки, — прищурился Зигурд. — Если тебя это утешит — я его не убивал. — Не ври, ублюдок, я сам видел!.. Впрочем, это не важно. Это ведь ты устроил переворот? — Ну, допустим, я, — кивнул отец. На скулах Тео ходуном заходили желваки. — Столько лет я мечтал о том, как прикончу тебя. Как вырву душу из твоего тела. Как буду смотреть в твои глаза, пока ты будешь подыхать в муках… Наконец этот миг настал. — Пистолет в руке дрогнул. — Жаль только, что тебя похоронят с почестями, а у моих родных нет даже могил. Их сожгли, как собак… Молись, падаль, сейчас ты за все ответишь. Отец заложив руки за спину, прямо и без страха глядел в дуло пистолета. — Ну что ж… я готов, — сказал он. — Только не трогай остальных, они ни в чем не виноваты. Ноздри Тео раздулись от ненависти, губы искривились в презрительном оскале. Он медленно поднял оружие, целясь Зигурду в лицо. Сердце Мии оборвалось. Она вдруг услышала свой собственный пронзительный вопль: — Нет!!! Очертя голову, она бросилась в проход и, раскинув руки, встала между отцом и любовником. — Какого дьявола! — брови Тео поползли на лоб. — Свали нахрен! — Нет! Ты не убьешь его! — истерически выкрикнула она. — Я тебе не позволю! — Мия, уйди! — рявкнул Зигурд. — Пошла вон, дура, я же попаду в тебя! — яростно взревел Тео. — Убирайся! — Нет! — всхлипнула Мия. Широко распахнутые карие глаза суматошно заметались по сторонам. — Я убью тебя! — Убивай! — Идиотка! — Мудак! Мия отчаянно вцепилась взглядом в лицо бывшего любовника. Тяжелое дыхание, оскаленный рот, блеск пота на лбу — он выглядел как загнанный зверь. Пистолеты подрагивали в его руках, черные дула смотрели на нее мертвыми пустыми глазницами. Удары пульса болезненными толчками отдавались в ее голове. Все вокруг оцепенели в мучительном ожидании. Воздух стал густым и липким от напряжения. Время замерло, словно застывшая канифоль… — Да ну на хуй! — в сердцах выпалил Тео и швырнул пистолеты на пол.