Роза и виолончель

Солнце до краев заливало гостиную, яркими бликами отражаясь в каминном зеркале. Изабелла и Константин играли в карты, а Мия свернулась в кресле с книгой в руках. Она понятия не имела, о чем эта книга, потому что до сих пор не прочитала ни строчки. На глазах дрожали слезы, и буквы расползались по странице как муравьи. Вот бы убежать в свою комнату, накрыться одеялом с головой и горько рыдать в подушку, а не сидеть здесь, делая вид, что все в порядке. Нет, черт возьми! Все совсем не в порядке! После неудавшегося переворота уцелевших заговорщиков схватили и бросили за решетку, родители уехали в Хейдерон, а свадьбу отложили на неопределенное время. Но Мие было вовсе не до свадьбы — ее ни на секунду не отпускали мучительные раздумья. Почему Тео хотел убить отца? Что именно произошло двадцать два года назад? И какова роль в его плане была отведена ей? Все эти дни Мия практически не спала и почти ничего не ела. Под глазами обозначились темные круги, губы были искусаны в кровь. Она терзалась муками совести, корила себя за глупость и распущенность. За то, что спала с предателем. За то, что бегала за ним, как паршивая собачонка… А хуже всего было то, что она по-прежнему продолжала его любить, сходя с ума от тревоги за его судьбу. Мия попыталась выведать у Константина о дальнейшей участи мятежников, но тот посоветовал ей не забивать свою хорошенькую головку такими малоприятными вещами. Тогда она отправилась в библиотеку и, покопавшись в своде законов, выяснила, какое наказание полагается за государственную измену. Когда она узнала, ЧТО именно сделают с Тео, у нее волосы встали дыбом. Его, как и остальных заговорщиков, подвергнут жестоким пыткам на потеху зевакам. Сперва повесят, а затем, еще живого снимут, выпотрошат и разрубят на куски, как свиную тушу*. При одной только мысли об этом спина покрывалась холодным потом, а в животе сворачивался вязкий ком, который поднимался к горлу и разбухал, не давая дышать. С тех пор Мия окончательно утратила покой. Она хотела только одного — во что бы то ни стало спасти Тео. Но как? Упасть в ноги князю и Константину, просить о помиловании? Но что им сказать? Признаться в любви к предателю? В измене жениху? Этим она сделает только хуже… хотя, куда еще хуже-то? Молить о помощи Изабеллу? Пускай она даже забирает Тео себе — лишь бы только он остался жив. Но тетка вела себя как ни в чем не бывало: каталась по театрам, веселилась на приемах, мило улыбалась гостям. Похоже, на участь бывшего любовника ей было глубоко наплевать. Мия часами крутилась у входа в дворцовую темницу, строя безумные планы освобождения. Если бы только удалось вывести Тео наружу… Здесь рядом конюшня — можно было бы украсть лошадь… сбить замок на калитке в западной стене… Но могучие казематы незыблемой твердыней возвышались перед глазами, отнимая всякую надежду на спасение. Время шло, а она так ничего и не придумала. А сегодня после обеда кто-то из челяди обмолвился о том, что завтра на рыночной площади намечается большая потеха, и Мия тотчас же догадалась, о какой именно «потехе» идет речь… Она еще ниже склонилась над книгой, чтобы спрятать заплаканные глаза. Мертвую тишину нарушали только короткие реплики тетки и жениха, да тиканье часов на каминной полке. «Завтра его казнят! Завтра его больше не будет!» — ржавой пилой скрежетало в ее голове. Было трудно дышать: грудь словно сдавило тисками. С каждой секундой, с каждым ударом сердца неотвратимо приближался тот миг, когда человек, которого она любит больше всего на свете, предстанет перед палачом. Мия с тяжелым вздохом перевернула непрочитанную страницу, как вдруг распахнулась дверь, и в комнату ворвался князь Себастьян. Она подняла голову — дядюшка выглядел весьма взбудораженным. — Нет, подумать только, каков наглец! — возмущенно выпалил он, и все озадаченно уставились на него. — И что мне теперь прикажете делать? — Что случилось, папа? — полюбопытствовал Константин, выкладывая на стол игральную карту. — Представляете, что учудил этот мерзавец Мариотти? Мия как ужаленная подскочила в кресле и тут же целиком обратилась в слух. — Я даже не знаю, как сказать это при племяннице… — князь бросил на нее смущенный взгляд. Грудь запылала от жгучего нетерпения. — Ничего страшного, говори, дядюшка, — сбивчиво пролепетала она. — Ну что ж… — князь прочистил горло. — Чтобы тебе было понятно, дорогая Мия, я должен кое-что пояснить. У нас в Ангалонии, если человека благородного происхождения приговаривают к смерти, то он имеет право на последнее желание. По традиции мы должны его исполнить… в разумных пределах… — Само собой, иначе каждый бы просил отменить приговор, — уточнил Константин. — Ну да. — Себастьян суетливо прошелся до камина и обратно. — Ну так вот, знаете, что пожелал этот ублюдок Мариотти?.. Да простят мне дамы такие выражения. — И что же? — полюбопытствовала Изабелла. Мия напряженно вцепилась в подлокотники кресла. — Кхм, — князь на секунду смутился. — Ну… даже не знаю, как и сказать… — Говори уже, не томи! — гаркнула тетка. — В-общем, он потребовал, чтобы сегодня ночью к нему в камеру пришла… — он с виноватым видом повернулся к Мие, — ты, моя дорогая племянница. — Что?! — хором воскликнули Константин с Изабеллой. Мию бросило в жар, спина взмокла от пота. — Я, конечно же, сказал этому подлецу, чтобы он и не мечтал, — продолжил дядюшка. — Предложил ему выбрать вкусный ужин или… кхм… девицу из борделя — ну, что там обычно просят приговоренные… — А он? — ядовито прищурилась Изабелла. — Представляете, отказался, — всплеснул руками Себастьян. — Подавай ему принцессу, и все тут. Хочет, мол, ей исповедоваться перед смертью. — Но почему именно ей? — недоуменно нахмурился Константин. — Действительно, — тетка с подозрением покосилась на Мию. Князь пожал плечами. — Сказал, мол, ее героический поступок в церкви произвел на него неизгладимое впечатление. Но я думаю, дело тут в другом. — И в чем же? — Скорей всего, мерзавец просто тянет время. Он знает, что его желание невыполнимо, но чтобы доказать это, нужно созвать юридический консилиум. Казнь назначена на завтра, а теперь придется ее отложить. — Много чести — плясать под дудку этого предателя! — презрительно фыркнул Константин. — Давайте, казним его — и дело с концом! — Мы, конечно, можем так поступить, но все же мне не хотелось бы нарушать традицию. Это ляжет пятном на репутацию нашей семьи, — возразил князь. — Ну и дьявол с ним, — буркнул жених. — Значит, созовем этот чертов консилиум. Мия сидела сама не своя. Во рту пересохло, руки сводило нервной судорогой. Она с жадностью вслушивалась в разговор, а в мозгу вихрем проносились суматошные обрывки мыслей. — Постойте! — неожиданно для себя выпалила она. — Я ведь могу с ним увидеться, и вам не придется… — она с усилием проглотила ком в горле, — откладывать казнь. Три пары глаз потрясенно уставились на нее. «Дура! Что ты творишь? — вякнул противный голос у нее в голове. — Ты только ускоришь его смерть!» Мия уже пожалела о своей инициативе, и лишь какая-то безумная надежда не дала ей взять свои слова обратно. — Но, дорогая… Нет! Я не позволю, — Константин решительно замотал головой. — Вдруг он причинит тебе вред. Себастьян в задумчивости потер подбородок. — Чисто теоретически, никакой опасности в этом нет. Мариотти прикуют к стене, и там, разумеется, будет стража… Да тебе даже в камеру заходить не придется, поговоришь с ним через решетку, и все — формально последнее желание будет исполнено, и завтра мы спокойно его казним. — И все же я не согласен! Где это видано, чтобы принцесса навещала преступника! Мы не можем требовать от нее таких жертв, — заявил Константин. Мия с пафосом вскинула голову. — Я готова на любые жертвы ради чести семьи Фьораванти. Ведь я сама скоро стану одной из вас! — высокопарно изрекла она. — Я восхищен тобой, моя дорогая! — благоговейно выдохнул Константин, а Изабелла презрительно поджала губы. *** Мия боялась, что жених увяжется за ней в тюрьму, но сегодня в театре давали долгожданную премьеру, которую он бы не пропустил, даже если бы небо обрушилось на землю. — Миледи, вы точно уверены, что хотите войти в камеру? — Капитан Рикардо огладил свой выдающийся живот. — Мерзавец, конечно, и пальцем вас не коснется, но все же это вовсе не обязательно. — Уверена. — Мия поправила капюшон бархатного плаща. — Велите вашим людям впустить меня внутрь. Она огляделась по сторонам. Грубый деревянный стол, пара ободранных стульев, в углу — продавленный диван, а над ним — пейзаж в потемневшей рамке. За спиной капитана — ряды ключей на вбитых в стену гвоздях. Интересно, какой из них от камеры Тео? — Как вам будет угодно. Бруно! — позвал Рикардо. Двери тотчас распахнулись, и в кабинет вошел стражник с вислыми усами на туповатом лице. — Возьми Джованни, и отведите госпожу к Мариотти. Впустите ее в камеру и внимательно следите за тем, чтобы он не причинил ей вреда. Отвечаете головой, понятно? — Слушаюсь, капитан! — гаркнул Бруно. — Одну минуту, — Рикардо протянул руку. — Позвольте вашу корзину, миледи, я должен произвести обыск. Мия недовольно цокнула языком. — Это еще зачем? — Простите, но таковы правила. Пришлось выполнить его просьбу. Капитан достал из корзины бутылку вина и свертки с сыром и колбасой. Когда он отогнул устилавшую дно вощеную бумагу, Мия невольно вжала голову в плечи. — А это что? — Рикардо продемонстрировал длинный нож с деревянной рукоятью. — Нож, — буркнула она. — Колбасу резать. Она прихватила его на кухне, когда в суматохе собиралась на свидание. Просто так, на всякий случай… Как глупо! — Не положено. — Капитан оставил запрещенный предмет на столе, а продукты сложил обратно в корзину. — Простите, миледи, вы бы не могли показать, что у вас под плащом? — Что? — вызверилась Мия. — Может мне еще догола раздеться? — Догола необязательно, — ответил Рикардо. — Просто снимите плащ. Скорчив недовольную физиономию, Мия подчинилась, и когда она предстала перед капитаном в одном платье, то успела заметить, с каким сальным интересом поросячьи глазки окинули ее фигуру. — Все в порядке, госпожа, можете идти, — сказал он. Мия с раздражением выхватила корзинку из его рук и в сопровождении усача вышла из кабинета. Шаги гулким эхом разносились под мрачными сводами темницы, неверный свет факелов тревожно метался по закопченной каменной стене. Слева и справа тянулись ряды решеток. Кое-где за ними сидели заключенные, распространяя вокруг себя омерзительную вонь немытых тел. — Гы-ы, баба! — осклабился один из них, протягивая сквозь прутья заскорузлые руки. — Возьмешь в рот, красотка? — Сейчас ты у меня сам в рот возьмешь, псина! — Бруно изо всех сил врезал дубинкой по пальцам узника, и его дикий вопль заглушил пронзительное дребезжание металла. Несколько минут они петляли по извилистым коридорам. Мия старалась тщательно запомнить каждый поворот. По дороге к ним присоединился второй тюремщик, а кроме него больше стражников на глаза не попадалось. Подземелье охраняется не так уж и тщательно… Мия лихорадочно пыталась изобрести план спасения, но ничего путного в голову не приходило. Из оружия остался лишь крохотный кинжал под подвязкой чулка, но толку? Ей ни за что не справиться с двумя крепкими мужиками. Что же делать? Неужели эта встреча станет для них с Тео последней, и своим приходом она только приблизила его смерть? — Мы на месте. — Бруно остановился перед приземистой решетчатой дверью. — Эй, ублюдок, к тебе пришли! Пристально вглядевшись в темный провал камеры, Мия различила смутные очертания человека. Сердце учащенно забилось. — Прошу, миледи, — стражник открыл решетку. — Не беспокойтесь, мерзавец прикован к стене. Мия шагнула внутрь.