Судить по-вашему — я и впрямь кругом виноват.
Драко задумчиво крутил лед в стакане с виски, наблюдая за тем, как мягкий свет проходит через янтарную жидкость. В последнее время он часто так делал — сидел, подолгу уставившись в одну точку. А еще часами слушал одну и ту же песню на повторе. Что с ним стало? Он разочарованно покачал головой и приподнялся, ослабив галстук и расстегнув несколько верхних пуговиц рубашки. Глубокая медь ранней осени освещала его окно, выходившее на башни и высокие стены школы Ильверморни. Драко пробыл в Массачусетсе две недели, изучая местную программу интеграции магглов. Продумывая, как адаптировать ее для Британии и Хогвартса. Может, Гермиона и исключила его из своей жизни, но он не смог выбросить ее идеи из головы. И после того, как Малфой потушил вспышку яростного гнева (которая пришла на смену отчаянию), он закрылся ото всех на несколько дней и написал план проекта для программы интеграции, которую предполагал разделить между «Мэдоуз» и Хогвартсом. Он вернулся в строй с какой-то лихорадочной энергией, заказывая необходимые детали, проектируя объекты, составляя сообщения, организовывая пресс-конференции, нанимая команды. Драко хотел претворить проект в жизнь до начала следующего учебного года — то есть менее чем за двенадцать месяцев. Он съездил в Шотландию, встретился с Минервой и поделился с ней своими идеями. Директриса откликнулась с большим энтузиазмом и предложила ему эту поездку в Америку. В Ильверморни подобную программу начали десять лет назад, хотя, по мнению Драко, не зашли достаточно далеко. Он хотел делать больше. Не просто объяснения и инструкции, а настоящую интеграцию маггловских семей в мир их волшебных детей. Он не хотел, чтобы еще хоть один магглорожденный страдал так, как страдала Гермиона. Драко непроизвольно сжал руку. Гермиона. «Если бы ты был более открытым», — ее отчаянные слова звенели в ушах в сотый раз с того дня, как она их произнесла. Потому что в этом-то и заключалась главная проблема. По крайней мере, такой вывод сделал Драко. Все, что она вывалила на него, заслуженно или незаслуженно. Все, что он написал в этом гребаном письме. Всего этого можно было избежать. Если бы он был более открытым, не сомневался в своих действиях и мотивах. Поистине сделал ее частью своей жизни. Так почему же ничего не вышло? Профессионалы из «Мэдоуз» сказали бы, что это как-то связано с его холодным, лишенным любви воспитанием или тем фактом, что когда-то делиться своими мыслями или чувствами могло стоить ему жизни. И возможно, они были бы правы. Ему определенно трудно было подпускать к себе людей — намного легче жить на расстоянии вытянутой руки, — и мысль о том, чтобы позволить это кому-то за пределами его доверенного круга, откровенно пугала до глубины души. Но она уже была ближе к нему, чем кто-либо другой. Он просто не показал ей этого. И потерял ее из-за чего-то, что находилось под его контролем. Драко с громким стуком поставил стакан на столик и пошел к своему шкафу, стягивая рубашку через голову. Распахнув дверь, он достал квиддичный комплект и швырнул его на кровать. В последнее время полеты были единственным, что могло успокоить его разум. Пятью минутами позже он вышел из отеля с метлой в руке и взмыл в небо. Клочья облаков неслись по тусклому серо-голубому небу, а деревья внизу выглядели почти сюрреалистично — с листвой насыщенного оранжево-желтого и красного цветов. Драко поднялся высоко по прямой и крутой линии, потом резко прекратил подъем, развернулся и ринулся вниз так головокружительно быстро, что в полной мере ощутил на себе силу тяжести. Земля стремительно приближалась, но он должен держаться до последнего момента. Хороший финт Вронского предполагает, что ловец коснется травы коленями, перед тем как уйти в пикé. Малфой проделал это один, два, три раза — устойчивый подъем каждый раз все выше, резкое падение и спасение в последнюю секунду. Но в четвертый раз что-то пошло не так. Отвлекся или просчитался? Может, слишком погряз в воспоминаниях. В итоге он со всего размаху ударился о землю, проскользил несколько десятков метров и бесцеремонно остановился у очень большого колючего куста. Драко распластался на спине и невесело рассмеялся. Вроде бы ничего не было сломано — по крайней мере, шея точно в порядке. Через несколько минут он поднялся, сел на свою метлу и медленно полетел обратно в гостиницу.~oOo~
Открытость. Позже в баре отеля Драко размышлял над этой концепцией. И понял, что ему нужен взгляд со стороны, нужна помощь. Жаль, что Тео свалил с Рафиком. Его последним сообщением была маггловская открытка (доставленная совой) из Марокко, на которой не было ничего, кроме поцелуя губной помадой на обороте. Тео ведь даже не знал, что случилось. Драко вздохнул. Он был счастлив за своего лучшего друга, но еще никогда так сильно в нем не нуждался. Даф? Жонни? Малфой смотрел в свой стакан. Уж эти дамы точно найдут, что сказать — Жонкиль много лет доставала его по этому поводу, и она определенно перед ним в долгу. Но у нее хватало своих проблем, к тому же вдруг их снова сфотографируют вместе? Он покачал головой. А Даф сейчас так увлеклась тем французом. Драко совсем не хотелось втягивать ее в свою печальную историю, когда она обрела счастье. Одно он знал точно: пора уезжать. Он достаточно долго грустил в одиночестве в этом отдаленном уголке Штатов. Ильверморни слишком напоминала ему Хогвартс, но в то же время была чуждой и незнакомой. Отчего Драко чувствовал себя каким-то отрешенным. Кроме того, однажды он убьется во время своих полетов, если не остановится. Малфой оттолкнулся от бара и тяжелыми шагами поднялся по лестнице в свою комнату. Почти на автомате взмахнул палочкой, чтобы включить маггловский музыкальный проигрыватель, и потянулся к бутылке виски. Значит, впереди еще одна ночь выпивки и прослушивания грустных песен? Он раздраженно выдохнул. Когда ему станет лучше? Когда он сможет прийти в себя, как делал всегда. Даже после войны. Что помогло тогда? Астория. Конечно. Нужно вернуться во Францию. Но только не в чертов Прованс.~oOo~
— Такой приятный сюрприз, Драко, — Астория нежно ему улыбнулась. Она выглядела намного лучше. Сосредоточенная, спокойная. И казалось, что повзрослела за последний месяц. Как такое возможно? Драко посмотрел на нее — ее прическа изменилась, стала короче. И макияж был ярче. Малышка взрослела, и эта мысль пронизывала его сердце в равной степени гордостью и печалью. — Что? — спросила она, приподняв брови. — Мне нравится твоя новая стрижка. Тебе идет покороче. И видно, что французские девушки помогали тебе с макияжем. Губы Драко чуть изогнулись. Почти улыбка — первая за несколько недель. Приехать к ней было правильным решением. — Да, однокурсницы немного поработали над моим образом. Когда узнали, что мы идем сюда, — Астория обвела взглядом их изысканное окружение — эксклюзивный ресторан рядом со школой. — Я слышал, что это хорошее место, — Драко повел плечом. Астория слегка прищурилась, пристально изучая его лицо. Он встретился с ней взглядом, затем отпил вина. Это будет труднее, чем он думал. — Я рада, что ты здесь, — наконец мягко сказала она. — Но есть ли какая-то особая причина, почему ты приехал? — Хотел тебя увидеть. Астория вздохнула и отвернулась. — Я хотел поговорить с тобой, — признал он, рассердившись на себя. — Или, точнее, позволить тебе поговорить со мной. Она снова посмотрела на него добрым, но озадаченным взглядом. — Поговорить с тобой? Драко покрутил свой стакан на столе, не поднимая глаз. — Как считаешь, у меня есть проблемы с… открытостью? С ее губ сорвался смешок, и она ответила немедленно, почти до того, как он закончил говорить. — Да. Он нахмурился. Астория потянулась через стол и накрыла его руку своей ладошкой. — Это объяснимо, Драко. Твое воспитание, то, что с тобой случилось во время войны. То, как к тебе относились потом. Но да. Хотя я думаю, что со мной ты более открыт, чем со многими другими… — она отвела взгляд. Гермиона, она говорит о Гермионе. Сердце сжалось. — Я пытаюсь… изменить это. И подумал, что начну с тебя. Вот почему я здесь. Астор широко распахнула глаза. — Хорошо. Малфой откинулся назад. — Итак, я хочу, чтобы ты спросила меня о чем угодно. И я попытаюсь ответить. Буду открытым, — он слегка поерзал на месте под ее пытливым взглядом, готовясь к допросу. — Что случилось? — наконец произнесла Астория. Он приподнял брови. — В смысле, я знаю в общих чертах, что произошло. Я знаю, что вы расстались. Но что именно к этому привело? Драко прочистил горло, моргнул и… рассказал ей. И пока он говорил — о том, что влюбился (это слово вырвалось на удивление легко), о том, как был счастлив, и о том, что в какой-то мере держал ее на расстоянии вытянутой руки, что в конечном итоге все испортило, — ему и правда становилось немного легче. Астория внимательно слушала, не отрывая взгляда от его лица. Она задавала вопросы. Оставляла комментарии, над которыми он определенно поразмыслит позже. А в некоторых частях повествования она смотрела на него с таким раздражением, что напомнила ему свою старшую сестру. В конце, когда он рассказал ей о письме, она снова взяла его за руку. — О, Драко, — слезы блеснули на ее ресницах. — Думаешь, все кончено? Нет пути назад? — Я не знаю. Полагаю, что так. Я не получил от нее ответа. Что ты скажешь? — Я думаю, — она всхлипнула и аккуратно вытерла глаза салфеткой, — что я очень зла на нее! И на тебя! Она должна была тебе доверять! Но ты ведь не особо ей в этом помог? Драко потупил взгляд. Астория тяжело вздохнула и отвернулась. — Я знаю только, чего мне бы хотелось. — И чего же? — Я хочу, чтобы ты был с ней! Я верю, что вы любите друг друга и что она делает тебя счастливым. Я никогда не видела тебя таким, как этим летом, — она снова всхлипнула. — И я люблю ее. И хочу, чтобы она была частью нашей жизни. Малфой кивнул. — Думаешь, она тоже меня любит? — это было самое трудное, что он сказал за весь вечер. — Само собой, я не могу говорить за нее, но я видела ее с тобой. Он откинулся назад и вздохнул. Астор шмыгала носом и усердно вытирала глаза. Было уже довольно поздно, и ресторан почти опустел. Драко жестом попросил чек. — Спасибо, что выслушала. Надеюсь, я не переборщил. Иногда легко забыть, что тебе всего шестнадцать. Она вскочила и бросилась к нему с объятиями. — Ох, ну конечно! Я так рада, что ты поговорил со мной, — она отстранилась, и Драко взял ее за руки. — Что планируешь делать? — Перестану пить слишком много виски и снова и снова слушать одни и те же грустные песни, — легкая улыбка коснулась его губ, и Астория усмехнулась. — А если серьезно, завтра я возвращаюсь в Англию и скоро анонсирую программу интеграции. Какое-то время работы будет по уши. — И ты попробуешь с ней увидеться? Он сделал глубокий вдох и выдохнул. — Когда мы в последний раз говорили, она казалась очень непреклонной. И после моего письма я предпочитаю думать, что теперь ее очередь действовать. Но прошло больше месяца, и ни единого слова… — Хм-м. Да. Хотя не стоит сбрасывать со счетов тот факт, что она может быть слишком подавлена, чтобы ответить. И тебя было невозможно найти. Он задумчиво посмотрел на свою подопечную, затем встал, увлекая ее за собой. — Уже поздно. Давай вернем тебя в школу. — Ладно, — она прислонилась к его плечу, пока они выходили из ресторана. — Здорово было тебя увидеть. Не забывай, я вернусь домой на каникулы через две недели. — Я помню. Можешь приехать в Уилтшир и ознакомиться с планами Центра. Надеюсь, к тому времени Тео закончит свои гулянки и сможет остаться с нами. — Да, я скучаю по нему! Он прислал мне такую забавную маггловскую открытку! — Не сомневаюсь, — Драко крепко прижал ее к себе. — Еще раз спасибо, моя Астор. Я тебя люблю. — О, Драко, я тоже тебя люблю! — Астория быстро обняла его в ответ и побежала к карете, которая должна была отвезти ее в школу. — И я подготовлю тебе новый плейлист! — крикнула она через плечо. Он почти рассмеялся ей вслед.