Край будущего

      Геральт выждал паузу, наблюдая как дройд-официантка в синем парике и задорно коротком фартучке с кружевцами, повязанном поверх тощей механической талии, ловко расставляет на стол еду и бокалы с выпивкой. Всем своим видом она до ужаса напоминала милый анатомический скелетик — каждая деталь организма находилась на виду. Устаревшая модель — даже раритетная по меркам дройдов, новые партии которых выходили едва ли не ежегодно — его ровесница или старше. Удивительно, что ее еще не списали на металлолом. Старушка, заметив его взгляд, невесомо провела кончиками длинных пальцев вдоль кибер-руки, мило подмигнула голубым диодом и кокетливо повела шарнирами бедер на прощание. Геральт слабо улыбнулся, глядя ей вслед.       Флиртует.       Дройды имели способность обучаться, совершенствоваться, перенимая повадки человека, с которым часто контактировали, и с годами, набравшись опыта, становились почти неотличимы в своем поведении от живых людей. Наблюдать, как их отключают, случалось то от недостатка запчастей или же просто, чтобы заменить на модель посвежее, всегда казалось ведьмаку до боли болезненным. В пустых тоннелях рядом с Каэр Морхеном водилась целая колония поломанных дройдов. Древних, гигантских и неповоротливых, как танки, образцов из самых первых опытных партий. Говорили они плохо, двигались — еще хуже, и нещадно тупили. Запчасти для них уже давно было не найти, но делали раньше надежно и на века, поэтому ведьмаки дружелюбных помощников не вырубали, и те бродили неподалеку от бункера, занимаясь своими нехитрыми делами. Якобы охраняли подступы к остаткам биоцеха «WOLF.corp», но на деле лишь ржавели и перетаскивали камни, уже давно позабыв о возложенной на них миссии. С некоторыми экземплярами вполне можно было поговорить, хотя соображали они туго и нападали на «своих», стоило только обронить неаккуратное слово или резко пошевелиться.       — Ничего хорошего я не выяснил, — сказал Геральт, вынырнув из мыслепотока, грозящего унести его в далекое прошлое.       Дийкстра кивнул в сторону треугольного бокала на тонкой ножке, приглашая ведьмака выпить, а сам принялся увлеченно орудовать ножом и вилкой, невзирая на нулевой рейтинг за качество еды. Андройды в человеческой пище не нуждались, но его старый знакомый в плотских удовольствиях себе явно не отказывал. Отменный аппетит, видимо, был неотъемлемой частью личности, которая перекочевала вместе с оттиском мозга в новое синтетическое тело.       — Выкладывай, как есть, Волчара. Не жалей неокрепшую психику нашего юнца, — рявкнул Тесак и насмешливо посмотрел на Сиги. Ублюдок гадко хохотнул, явно оценив подкол. Названный «юнец» абсолютно проигнорировал гогочущих псов и требовательно взглянул на ведьмака, ни на секунду не отрываясь от поглощения пищи.       — Карбон закрыт. Верхние уровни теперь тоже запечатаны, — по порядку начал отчитываться Геральт. — Я едва успел выйти, прежде чем ввели военное положение. Сопряжение не обошло подземные бункеры стороной — дыры раскрываются прямо в толще земли. Некоторые не получается запечатать даже двимеритом, а при попытке сшить их антиизлучателем — лишь разрастаются. Такие же проблемы, как и везде.       — Все это было предполагаемо, — буркнул Дийкстра, не поднимая глаз от тарелки. — Но меня больше интересует, как именно Гоог планирует спасать свою задницу?       — Я имел дело только с двумя лояльными членами коллегии, — Геральт недовольно скрестил руки на груди. — Ты как ни кто другой должен понимать, что за каждым моим шагом бдительно следили. Примочки, которые ты дал, сразу вышли из строя. На входе в Нижний Карбон стоит лучшая система защиты на всем Континенте, не обойти. Я заранее предупреждал, что так будет. Пришлось импровизировать, когда твой план ожидаемо наебнулся. Если честно, мне вообще сильно повезло попасть на нижние уровни.       — Но ты ведь попал, а значит я не ошибся, доверив дело именно тебе, Геральт.       — Удачно совпало. Карбон вдруг стал остро нуждаться в услугах ведьмака, а тут я без допуска — пушечное мясо, которое не жалко и которое само просится на передовую, — Геральт глухо посмеялся. — Аве прогрессу! Никто ныне не верит в проклятия, иначе бы расстреляли меня на подлете, решив, что противоестественный выродок навлек на их головы рой инсекдойдов…       — У-у-у, опять блядские нехи, — поежился Ублюдок. — Ненавижу… Порешил бы всех.       — Да ты бы драпал от любого большого таракана на всех четырех, сучка трусливая, — снова начал наезжать Тесак.       — Вуф, скоро узнаешь, кто из нас сучка. Вот выйдем…       — Угощайтесь, господа, — Дийкстра дипломатично сунул под нос бульдогу тарелку с сладким рулетом, а доберману пододвинул мартини. Тот сразу начал хлебать жидкость языком, слизнул оливку и закашлялся. Сиги размашисто шлепнул Ублюдка по спине. Оливка булькнула обратно в бокал.       — Так что планирует совет? В подробностях, пожалуйста. Из тебя вечно приходится вытаскивать информацию.       Геральт поставил локти на стол и устало провел ладонями по лицу, не желая наблюдать уродливую собачью трапезу вблизи.       — Да нихера не планирует. Они все еще решали, когда я уходил. За целую неделю, которую я там изображал раптор по твоей воле, совет так и не смог придумать, как именно правильно потратить остатки необработанного двимерита. Кто-то предлагал опылить им стены главного бункера изнутри, другие — пустить на вооружение. Но я своими глазами видел их запасы — имеющегося минерала не хватит, чтобы решить проблему, какой бы способ они в конце концов не выбрали. Разве что спасательный бункер будет размером с гроб. И столь же надежен, — Геральт невесело хмыкнул. — Все байки об огромных хранилищах распространяли, чтобы сдержать панику населения. Это я могу точно сказать. Двимеритовые ячейки на нижних уровнях пусты. Я забрал себе пару десятков гранат в качестве платы за работу, а в Карбоне имеется еще десять ящиков по сотне, но даже этого не хватит, когда наступит самый пик Сопряжения. Совет это понимает, хоть и показательно имитирует бурную деятельность.       — Пиздец! — взревел Тесак и вскочил на стол, прошагав по нему туда-сюда на своих коротких корявых лапах.       — И что теперь делать, Сиги? — вопросил Ублюдок, испуганно поджав огрызок хвоста. — Нам всем хана что-ли?       — А до тебя только щас дошло?! — брызгая слюнями рявкнул Тесак прямо в морду Ублюдку. — Нужно срочно сообщить моим, что мы не переезжаем в ебаный Карбон!..       Псы один за другим вскочили из-за стола и, переругиваясь, бодро посеменили по лестнице вниз. Дийкстра медленно отставил тарелку, на которой еще оставалось пол пропорции, и залпом осушил свой бокал мартини, а после задумчиво покусал палочку от оливки. Взгляд его опустел и расфокусировался.       — Признаюсь, — хмуро протянул он минуту спустя. — Я ждал от тебя лучших новостей, Геральт. Что теперь посоветуешь?       — Закажи себе чего-нибудь покрепче, — не удержался от издевки ведьмак. — Мескаль, например. Бутылку спирта с гусеницей на дне. Говорят, ее туда запихивают еще живой. Иногда мне кажется, что мы все, как та гусеница — бессмысленно задыхаемся внутри стеклянных стен, не имея возможности отрастить крылья, а родились лишь, чтобы оказаться запертыми под прозрачным куполом, словно то и была главная цель. Подохнуть, но стать изысканно красивой частью отравы для другого… — Геральт выдержал паузу, но Дийсктра непривычно промолчал, поэтому он продолжил: — Больше ничего не могу посоветовать. Ведьмаки — не волшебники.       Секунд десять посмотрев куда-то в пустоту, Дийкстра двумя пальцами запульнул в центр вакуумной пепельницы палочку от оливки, а затем быстро пролистал новые сообщения в комме.       — Кстати о волшебниках, которых официально нет. Я тут заботливо подобрал под свое крыло одну чародейку под ником Сова.       — На дороге валялась? — скептически фыркнул Геральт, осушив-таки свой горький мартини, за неимением прожигающего нутро мескаля.       — Такие на дороге не валяются, тебе ли не знать! — ухмыльнулся Сиги. — Пришлось отвалить немалую сумму, чтобы раздобыть ее контакт. Мы отлично поладили, я писал ей длинные письма, а она приходила ко мне во снах…       — Искренне рад, что твоя личная жизнь наконец наладилась и ты больше не лезешь устраивать мою.       — Ты прав. Я искренне доволен столь полезным вложением средств, — без толики смущения цинично признался Дийкстра. — Но вчера Совушка прислала мне прощальное сообщение, где упомянула, что сегодня эмигрирует.       Он замолчал, словно ожидая бурной реакции. Геральт же вопросительно поднял брови, не до конца понимая к чему тот клонит.       — И куда же упорхнула твоя Совушка? Или мне стоит спросить на чей сук?       — Умерь язвительность, напряги извилины и подумай, Геральт, куда может переехать жить чародейка из мира, который трещит по швам из-за столкновения миров? Множества различных миров, заметим.       Ну, блять, удивил! Конечно Геральт уже думал об этом. Много-много раз и большей частью совсем от безысходности.       Замечательно разумную мысль «свалить отсюдова к хуям» недавно высказал и Ламберт, но сам же тотчас отбросил идею по причине крайней бредовости и рискованности. Впрочем, если поверить, что некая чародейка воспользовалась-таки дерзким планом спасения, значит существует реальный способ как-то определить правильный и стабильный портал, шагнув в который можно уцелеть, а не попасть на родную планету нехов, в центр кислотного моря, задохнуться замурованным в толще земли или еще как-то рандомно суициднуться.       Свежие новости заставили Геральта серьезно задуматься, и даже обрести какую-никакую надежду, что еще не все потеряно и выход существует. Существует для них всех, хоть лишних чародеек в распоряжении не имеется, магия по-прежнему огромная terra incognita, а из нестабильных разломов междумирья никто еще обратно не возвращался…       — Но как она выбрала портал?       — А вот это, Геральт, хороший вопрос, на который я ответа так и не получил. Будь добр, маякни мне в качестве взаимоуслуги, если вдруг отыщещь кроличью нору без укуренных синих гусениц, улыбок котов и Бармаглота. — Дийкстра поднялся и одним движением застегнул молнию на толстовке, затем набросил капюшон и активировал визор, явно собираясь уходить.       — Ничего не забыл?..       — Тот, кто тебе нужен, будет выступать на сцене через пару минут под псевдонимом Лютик. В последний раз Эскеля видели именно с ним.       — Когда, где и кто именно видел?       — Шавки Ублюдка в этом самом клубе. С месяц тому назад. Это все, что мне известно. Мои люди сейчас заняты делами поважнее поиска заплутавших волчат, сам понимаешь.       — Я рассчитывал, что ты предоставишь мне точные координаты, — почти прорычал Геральт. Он был крайне разочарован такой туманной наводкой в ответ за нехило проделанную работу и не собирался этого скрывать.       — А я рассчитывал спокойно пересидеть пик Сопряжения в Карбоне. Раздобыл немалые деньги, которые точно бы позволили обойти их строгие иммиграционные законы. Но, похоже, мы совершили одинаковую ошибку и чрезмерно завысили планку собственных ожиданий, Геральт. Мне пора.       Сухо кивнув вместо прощания, Дийкстра стремительно ушел, воспользовавшись черным ходом для персонала. Вовремя испарился, ведь Геральт откровенно закипал и уже почти был готов в очередной раз сломать Сиги, мать его, Ройвену новую синтетическую ногу.       Блять, просто блядь! Да мало ли с кем его видели? А вдруг Эскель уже давно покинул N-град, а он тут просиживает штаны впустую? Да и с чего какой-то хрен из кабаре должен что-либо знать о местонахождении ведьмака? Сколько у них тут народу бывает? Он Эскеля и за деньги не вспомнит спустя месяц.       — Успокойся, Геральт, — ласково прошептала Йенн, послав по нервам импульс, прокатившийся мурашками по плечам и спине. — Ты с самого начала знал на что подписался, сотрудничая с Дийкстрой.       Геральт глубоко выдохнул и утомленно откинулся на спинку кресла, позволив Йеннифер помочь ему немного расслабиться. Та сразу взяла на себя контроль над его чрезмерно участившимся сердцебиением, дыханием и перенапряженными с дороги мышцами, приводя их в норму.       Бессмысленно тратить остатки дня на битье хитрожопого репликанта, который и боли-то не почувствует, если не захочет. У него остались заботы поважнее…       Геральт невольно задумался о конечной цели своих поисков. Он так и не решил, какие слова скажет Эскелю. Терялся в мучительных догадках, не зная чего ожидать от встречи. Будет ли Эскель рад увидеться после стольких лет разлуки? Захочет ли выслушать вовсе?..       Все между ними слишком запуталось и без конца света, тенью стоящего за спиной…       Сперва их на год развела смерть Весемира — Геральт никак не мог заставить себя вернуться в Каэр Морхен. Эскель тоже тосковал и лишь изредка слал сообщения, на которые Геральт также изредка отписывался, а потом и перестал отвечать вовсе, по работе оказавшись на борту одного из бронированных пиратских дирижаблей, которые кочевали по небу между парящими островами Скеллиге. Дикие магические бури, сулящие суровый холод и смерть, в верхних слоях атмосферы проносились круглогодично, а не только зимой, что мешало устойчивой связи с Континентом.       Местные прозвали цикличные аномалии, кольцами опоясывающие планету — Йормурганд, и уже давно ждали предсказанное третье Сопряжение Сфер. Геральта по-наивности тогда еще веселила их вера, ведь Ард Скеллиг и остальные островки веками плавали в изоляции от внешнего мира из-за помех от огромных репульсоров, поддерживающих громады в воздухе. Там люди жили иначе, чем внизу — пытались сохранить уцелевшие культурные традиции. А тех, кто их не уважал, ждал прямой путь до поверхности по воздуху без парашюта. Проблем с коммуникацией в Скеллиге подбавляли и сирены с эхиднами, ворующие кабеля и вьющие свои гнезда на ретрансляционных вышках. Работы в поднебесье у ведьмака имелся непочатый край.       Спустившись на землю полтора года спустя, Геральт наконец нашел в себе силы посетить цеховой бункер, но Эскель не вернулся зимовать. Ламберт мимоходом обмолвился, что тот с кем-то серьезно сошелся, не вдаваясь в подробности. Геральт и не решился спросить. Не хотел внезапно врываться в жизнь Эскеля после почти трех лет, проведенных порознь, ведь совсем не имел на то права, а еще втайне боялся почувствовать себя лишним и ненужным в компании его новой пассии. Да и просто желал старому другу счастья.       Никто из них никогда не заикался о любви, не ждал от другого чего-то большего, чем есть, не дарил клятв и не произносил обещаний. Им было легко и солнечно вдвоем, но и прощались они без сожалений, разъезжаясь весной по разным сторонам света. По-иному жить никто из ведьмаков не привык и не мечтал.       Геральт успешно убеждал себя в этом еще два года, но измаялся в третью зиму в одиночестве и уже думал сам написать Эскелю, как вдруг началась бессонница, постепенно лишая его остатков рассудка и желания жить. Под конец периода адских мучений Геральт от приступа безысходности так молотил рукой по стене, что похерил встроенный комм и больше не мог ни с кем связаться, а потом еще и до кучи взломал свой личный маячок, чтобы никто из волков не сумел его отыскать. Не желал, чтобы они видели его слабым, больным, обозленным ходячим трупом. Чтобы нянчились и жалели, не в силах помочь или добить. Особенно Эскель.       Целую жизнь они провели рядом. С той самой ночи, когда очухались, прикованные к ледяным столам, полумертвые после трансформации, и взглянули в изменившиеся глаза друг друга. Ближе у Геральта никого не было. Даже после многих лет разлуки он мысленно обращался к Эскелю за поддержкой, когда совсем сильно припекало, и порой подскакивал с постели в полудреме, словно ощущая кожей согревающие объятия рук, а за спиной знакомый тихий звук дыхания с соседней койки, пододвинутой вплотную, чтобы было теплее спать в промерзлых стенах. Но оборачивался и находил лишь холодную пустоту. Они ведь уже давно выросли, а общая комната и кошмарный подвал био-лаборатории затоплены. И к херам, как говорится. Юность у них выдалась не из легких, осев чередой нестираемых лазером шрамов прямо в глубине сердца. Вспоминали те злоебучие времена жестоких экспериментов и не менее жестокого обучения лишь основательно нажравшись, да и то редко.       Но и беспросветно было не всегда, случалось и хорошее, а некоторые воспоминания прочно въелись под кожу, словно любимые татуировки. Минуло больше полувека, но Геральт до сих пор ярко помнил свой первый поцелуй — будто слепой прыжок со скалы под руку с тем, кому доверял даже больше, чем себе. Помнил мятный вкус несмелых губ и теплое прерывистое дыхание Эскеля. Потемневшие зрачки и дрожащие пальцы.       За день до того Геральт случайно прознал про сломанный кодовый замок на кладовке, и они впервые напились утащенной оттуда ядреной бодягой без лейбла на бутылке, а затем смело решили восполнить другой тревожный пробел в познаниях. Шутили-шутили и допиздедись до идеи по-товарищески попрактиковаться в поцелуях, чтобы не позориться перед городскими, которых они обязательно планировали встретить, когда им позволят наконец покинуть бункер.       В пустом желудке жгло огнем, а кончики пальцев морозно покалывало. Геральт не закрыл глаза — было отчего-то страшно до усрачки, а еще влажно и неловко. Звонко стукнувшись зубами в начале, они нервно пытались изобразить нечто похожее на увиденное в старом кино, которое им разрешалось смотреть раз в неделю. Но скопировать трагичную страсть Роуз и Джека из «Титаника», овеянную закатными лучами и океаническим бризом, получалось, мягко говоря, не очень, отчего оба в конце концов расхохотались, как придурки, и перебудили половину общей комнаты. Пришлось спешно выкручиваться и делиться выпивкой с остальными. Проступок отрикошетил еще и близким знакомством с таким понятием как «похмелье», а также пиздюлями, полученными от маятника, и лишним десятком кругов на мучильне. После они весь год упорно притворялись, что случившееся между ними — невзаправду. Простая тренировка, коих были сотни и тысячи. Вовсе неважно, что чересчур близкая. Они ведь вечно делились всем и это не исключение. Удобная полуправда, хотя простой поцелуй перестал быть простым в тот миг, когда они отпрянули, почувствовав реакцию тел друг от друга, а их взгляды остро пересеклись. Геральт знал, что Эскель видит его насквозь, а он также хорошо чувствовал душевные метания друга. Было просто превратить случившееся в шутку, но никак не забыть…       В последнюю ночь перед тем, как вольно разбрестись по Континенту, Эскель предложил повторить практику, но уже никому не мешать. Геральт без раздумий согласился, и за целую жизнь ни разу не пожалел о своем решении, хоть неуклюжими поцелуями та тренировка уже не ограничилась.       Попрощаться на следующий день оказалось не так сложно, как представлялось, ведь впереди их ждал огромный мир, в который они давно стремились вырваться, наблюдая реальность лишь через крохотное окошко дисплея потертого визора и во время каникул — редких вылазок в горы. Свободно вздохнуть полною грудью, подставив лицо лучам солнца и ветру, казалось истинным счастьем, когда всю юность они вынужденно мотались по темным углам подземелья, словно птенцы запертые в клетке, которых учили махать крыльями, но так и не давали попробовать пролететь над пропастью по-настоящему. На поверку же мир оказался не столь красив, каким представлялся, и не менее душным местом, чем опостылевшие тоннели. Но на сердце Геральта привычно потеплело, стоило Эскелю вернуться домой поздней осенью, ведь без него Каэр Морхен и не стал бы для него домом…       Свет в зале кабаре вдруг померк, ритмичная музыка стихла, постепенно замолкли голоса посетителей. Сцена опустела. Щелкнули и промелькнули софиты. А Геральт закрыл глаза, в полной мере наслаждаясь секундами тишины.