Примета такая.

Утром Илья проснулся от вкусного запаха, доносящегося с кухни. Он не понимал, откуда он, ведь он не вставал и даже не шел готовить. Он все же поднялся с постели и накинув кафтан, направился в сторону едкого, но весьма приятного запаха. Придя на кухню, он увидел сервированный стол, на котором стояла тарелка с пирогом. Малиновая начинка, вот что было возбудителем запаха. "Откуда это явство? Не уж то Дарья встала и приготовила этот пирог?" Илья задумался и вскоре решил выйти во двор. Пусто. Ни Дарьи, ни соседей он не увидел. "Может, она у речки?" Только эта мысль пришла Илье в голову, он сразу пошел на речку. Славное, дивное место. Самое красивое в Киеве. Нет нигде красивее поля, чем тут, у Киевской речки. Выйдя к реке, Илья встал за дерево. Перед его глазами, на берегу реки, сидела девушка, с каштановыми волосами. Она плела венок из ромашек, раскиданных по всему полю. Рядом с ней стояли два коня: Бурушка и Бор. Лошади жевали свежую траву, покрытую росой после холодной дождливой ночи. "Это же Дарья.." Илья стоял и наблюдал, как девушка ласково перебирала цветки в руках, как ловко она переплетала их между собой, какие сочетания получались, когда она вплетала в венок все новые и новые сорта цветов: колокольчики, лилии и лаванда, именно эти цветы так украшали венок, все более похожий на свою настоящую версию, когда он уже заканчивался. Лишь маленький шорох, раздавшийся из под ноги Ильи выдал его местонахождение. Дарья обернулась и с испугом начала отходить назад, уже стоя на мелководье речки. -Прости, Дарья. Напугал я тебя, небось.-смутился Илья. -Все хорошо, Илья Иванович. Она подошла к богатырю и подала ему венок. -Хотела вам сюрприз делать, да рано вы о нем узнали. Вот, это вам. Сама плела. Илья еще больше смутился и не смея сказать ни слова, лишь одарил девушку пронзающей улыбкой. "Что же, сердечко, ты так стучишь сильно? Предчувствие плохое, али любовь-негодяйка? Что делать мне, не знаю. Признаться сразу не могу. Гордыня девичья не позволяет. А терпеть так, сложно мне. Сердце мое, помоги. Подскажи путь верный, да не обмани меня соблазном своим." Забрав венок, Илья ушел с речки долой, не мог он более лица этого премилого видеть, пугает его будущее, что дальше приключиться может. Судьба-злодейка ведь обманет, а сердцу не прикажешь. Осталась одна на речке Дарья, полна раздумий. Только кони стоят спокойно, да траву жуют, не беспокоятся, что дальше будет. Не бьется у них сердце, как заяц от охотников удирает, так быстро и не понимая, куда бежать. А сердце ведь, оно какое? Коварное, непредсказуемое. Ничего нельзя поделать. Только мучиться от боли в груди, от любви неразделенной, да от боли душераздирающей. Раздумья Дарья прервала птица. прилетевшая ей на колени. На лапке так же письмо привязано было. Открыв его, прочитала дева следующее: "Пишет тебе, Дарья, Император Византийский, учитель твой, бою обучал тебя пять лет, что ты в Византии прожила. Ну-с, ближе к делу. Знаю я про несчастье твое. Прими самые глубокие соболезнования мои. Но пишу я тебе не просто так. Приглашаю тебя в Византию, будешь при дворе служанкой работать, да комнату я тебе выделю, самую красивую. Корабль я тебе оплачу, лишь отправь голубя моего обратно, это будет знаком, что ты согласна на уговор. С/у, Император Византийский." Сказать, что рада была Дарья, не сказать ничего. Грусть ее охватила. Не успела она любимому признаться в чувствах своих, как ее нужда обратно зовёт. Делать нечего, ехать надо, при таких-то условиях все уедут в Византию. Ну-с, отправилась Дарья к дому Ильи. Не может она терпеть. В чувствах тонет, как в омуте с чертями, тянут и тянут они ее ко дну, признаться надо. Зайдя в дом, предстала картина интересная: все убрано, тарелка, на которой пирог был, опустошена, скатерть накрыта, посуда помыта. Удивилась Дарья, не уж то Илья все в порядок привел? Пошла дева искать его, да побыстрее, голубя то она отправила. -Илья! Услышав имя свое, выскочившее из уст девушки, богатырь из комнаты вышел. Да так поспешно, будто кто-то на помощь звал. -Дарья? Ты чего с речки ушла? Случилось чего? -Случилось, Илья.. Он окинул взглядом сначала деву, а потом и комнату. -Чем помочь могу, Дарья? Девушка ближе к Илье подошла. И как обнимет его, руками за бока охватит, так резко, но так нежно и ласково, и заговорит: -Чувства у меня к тебе, Илья. Да такие, что ужас! По ночам не сплю, утром думу думаю, а тут письмо от Императора Византийского! Поняв домысел Дарьи, Илья тоже обнял её, а услышав про письмо, сразу спросил. -А с письмом что? -Император меня назад в Византию вернуться просит. Корабль уже небось отправляет, работу хорошую мне обещал, да комнату во дворце. А мешать вам, Илья Иванович, не смею я больше. Сейчас же вещи соберу и уеду в Византию! Не могла я в тайне от тебя уехать, совесть бы, как волк, загрызла! Илья молча стоял и гладил расплакавшуюся девушку по волосам. Он принюхивался к запаху лотоса, исходящему от волос девы сладкой, да оторваться не мог, так и хотел взять ее. Да не мог он, момент не позволял. А тут еще проблема, уезжать Дарья собралась! Как дурно ему стало, как гадко от мысли одной, что не свидятся они больше никогда. Не стерпел Илья, выпалил: -Не пущу тебя, Дарья, никуда не пущу! Я без тебя, как цветок без воды-завяну и изсохну совсем! Нужна ты мне! Нужна здесь, рядом со мной! Такая громкая, такая внушительная речь была, что сам Илья чуть не расплакался. -Успокойся, милая Дарья, угомони чувства свои. Рядом я буду, никуда не уйду, живи со мной, как тогда, после пожара! -А Императору Византийскому что сказать? -Отправь письмо ему с речью благосклонной, мол, не могу я царь, судьба меня в Киеве держит. Выслушала Дарья богатыря, подняла голову, и посмотрела в глаза его светлые, как солнце яркие, как ночь глубокие, как пение птиц звонкие. Не сумел Илья сдержаться, впился губами в губы Дарьи, как мёд сладкий манили они его, словно хмельное вино, его уста пьют. А Дарья отстранилась. В глаза напоследок его глянув, пошла она письмо писать Императору. Входит в почевальню, а там, на настенном крючке, венок, ее руками сплетённый, висит. Так мило ей от этого на душе стало, значит, ценит её Илья, как никого другого ценит. Но письмо писать надо. Взяла Дарья перво, положила пергамент и начала писать. По окончанию, письмо гласило: ""Простите, Император Византийский, не могу я судьбе наперекор пойти. Меня в Киеве любовь держит, большего мне не надо. Письмо я вам со своим голубем пошлю, а вы, главное не серчайте за столь строгий отказ. Сами понимаете, сердцу не прикажешь. С/у Дарья Попова." Положила дева письмо на стол, достала голубя из клетки серебром покрытой, и привязав к лапке его пергамент с речью своею, отправила голубя в Византию. Не хочет она без Ильи. Никакой ей жизни без него не будет. Столь одиноко ей среди чужих, страшно представить. Хорошо, что отговорил её Иванов сын, и слава Богу, отговорил. Останется с Ильей жить, может, что и получится у них. Любовь-злодейка все сделает, чтобы двух голубков на одну жердочку посадить.