За тобой

      Небольшая комната, украшенная со вкусом к празднованию Нового года, выдержала все испытания и сохранилась в нужной форме до сочельника. Высокая, пушистая елка притомилась в углу, храня под низкими веточками старенький дом и белоснежного снеговика, окутанных мишурой. Подарки были открыты уже несколько дней назад, поэтому оставшееся место было свободным. Только фотографии и приятные воспоминания о новогодней ночи сохранились в памяти .       Сейчас же сочельник. Приятный и спокойный.       Прошло уже чуть больше года со времени их последней ссоры. Казалось, что Шепс и Булатова осознали свои ошибки, а теперь медленно и верно двигались к походу в ЗАГС. Александр не мог понять, куда пропала та яркая, нарочитая ревность брата, не сдерживавшего себя в порыве глубокой печали, злости и ярости. Родители девушки все чаще виделись с Олегом, постепенно принимая его особенность за должное. Главное, что медиум не упоминал лишнего, благо Булатова часто напоминала о необходимости держать язык за зубами, не желая ранить любимых упоминаниями об усопших.       У молодых людей пропали мысли «возможно, это не мое», «оно того не стоит». Как оказалось, и он, и она этого стоят. Их связь стала крепчать, обрастая толстым слоем любви и привязанности. Разрывать это умиротворяющее чувство не хотелось вовсе.       Они все больше походили на сплоченную команду из двух человек. Пока что двух человек, если быть точным. Она была его Гвен Стейси. Умной, милой, доброй и хрупкой. А он соответственно был ее Питером Паркером. Дружелюбным, общительным, особенным.       Однако сейчас этот особенный персонаж истории был поглощен прохождением третьего ведьмака. Шепс с шумом кликал мышью, громко нажимал на клавиатуру игрового ноутбука, стоявшего в прохладной спальне. Юля находилась на диване в полусонном состоянии. Ее натура любовалась тем, как неспешно огни гирлянд сменяют друг друга; тем, как в комнате витает атмосфера сказки, волшебства и детства. Любовь к зимним праздникам все также была верным спутником девчонки, окрасившей не так давно волосы в непривычный пепельный цвет.       Горячий чай, что стоял на столике у дивана, уже давно остыл. Наверное, так же давно, как и закрылись сонные глаза Булатовой. Плед прикрывал практически все ее тело, оставляя на свободе только правую руку и бок.       Стрелки часов неумолимо двигались по циферблату, однако все казалось таким сжатым. Словно удалось достигнуть дисторсии времени.       Не слышалось даже шума от ноутбука и играющего в него.       А вот теперь настало время поведать тебе, дорогой читатель, об одной легенде. Легенде о Святом Томасе или Фоме, как принято его называть в нашей стране.       Не имеет значения, хорошо ты себя вел целый год или был отъявленным негодяем, Томас наказывает всех. Этот человек с длинной бородой, разделенной на две половины, приходил с наступлением темноты. Если дверь в дом была открыта, Томас проникал в жилище, молча разглядывал его обитателей и указывал на одного из них. Имя бедолаги теперь было записано в Книгу Смерти и до следующего Нового года дожить ему было не суждено. Однако Томаса можно было задобрить, предложив ему особое печенье. А чтобы он не зашел в дом за дверью нужно было поставить скрещенные вилы или мётлы. А вот двери амбаров от Святого Томаса не запирали, чтобы был хороший урожай, потому что к растительности он относился добрее, чем к людям.       Теперь, когда ты знаешь это предание, можно продолжить рассказ.       Олег все еще был поглощен прохождением игры, сериал по которой уже подвергался как положительной, так и негативной критике по всему миру. Молодой человек не заметил, что в дверном проеме за ним наблюдала любопытная пара уставших глаз.       На мужчине были надеты темно-синие бархатные башмаки, вышитые золотыми лилиями, длинная шелковая одежда болотного цвета, с длинными и неширокими рукавами до кисти, темно-синяя бархатная или атласная верхняя одежда с довольно широкими полурукавами, вышитая лилиями, голубая бархатная мантия, тоже украшенная золотыми лилиями, подбитая горностаем и с горностаевым воротником.       Понаблюдав несколько минут за Шепсом, старик повернулся к Булатовой, разглядывая ее лицо. Нечто особое, как будто-то бы знакомое было в ней, но что именно оставалось под вопросом. Его глаза пожирали молодую особу, не желая отрываться, а руки сжимались в кулаки.       И все же время поджимало и этого духа. Его тяжелая правая рука разжала массивный кулак и начала движение. Не торопясь рука поднималась в воздух.       Было понятно, что выбор сделан, и пал он, к сожалению, на чистую, практически невинную душу, которой следовало давно упокоиться в могиле. Только вот дух не понимал, что именно это и заинтересовало его. Его многовековой ум старательно пытался выискать черты лица, которые бы указали на связь с кем-либо, чье имя было записано в книгу смерти по его вине. Сделать этого не удавалось, а времени на этот дом было потрачено предостаточно.       Рука достигает нужной высоты, и пожилой мужчина только собирается указать пальцем, как подле небольшого женского тела возникает еще одна фигура.       Это был он.       — Не советую выбирать её. – приятный голос заполнил комнатку, приковывая к себе обладателя ветхого тела. Перед ним был Сеерэ – сильный и могущественный князь, повелитель времени, демон, как его величали в книгах. Сейчас он выглядел иначе. Обладал ангельской внешностью: темно-русые волосы, голубые глаза, алые губы. В этом лице заключалось все очарование молодости, которое покоряло. Он выглядит насытившимся, если это слово будет уместно применить. – Девчонка не умрет.       — Кто ты такой? – тихо спрашивает старик, опустив руку. Он взволнованно сглотнул ком, что стоял в его груди уже несколько минут. Этот ком образовался сразу же, как только он вошел в этот злосчастный дом.       — Всего лишь властитель над двадцатью шестью легионами духов, правая рука повелителя ада, заклинатель времени. – но его лице проскользнула улыбка. - Время на все есть: свой час для беседы, свой час для покоя. Твое время для беседы вышло, а я не люблю, когда время тратят впустую.       — Я не могу уйти, не выполнив своей работы.       — Девчонка… - демон, стоявший в пол-оборота, ласково касается нежной, молодой кожи блондинки костяшками пальцев своей руки. Он ловит себя на том, что давно хотел прикоснуться к ней, было мало только смотреть за ней. Сейчас же он понял, что завидовал последние месяцы Олегу, который мог так легко ее притянуть к себе или же укрыть одеялом. - Девчонка принадлежит мне. – Сеерэ оторвался от смутных мыслей и сурово скривил губы. – Лучше заняться другим домом.       — Но так не положено, ведь, если я вошел…       — … Ты определенно закончил здесь. – князь взмахивает рукой и наклоняется к Юле, пока за его спиной неспешно растворяется дух старика. Демон убирает прядь пепельных волос, борясь с желанием наклониться ближе к ее лицу, ангельскому лицу, не иначе.       Сеерэ проходит к дверному проходу, ведущему к спальне. Бесшумно раскрывает дверь, и сверлит взглядом Шепса, выключающего ноутбук и уже убравшего огромные наушники в стол.       Экран гаснет, сменяя насыщенный голубой на черный цвет спокойствия. Олег устало смотрит в ноутбук, стоящий под светом настольной лампы, а затем напрягается от увиденного, чувствуя, как скулы с силой сжимаются.       Сеерэ помахал ему рукой, а затем, пока парень оборачивался, просто исчез. Быстро, бесследно, как и появился.       На улице становилось всё холоднее. Суровый Мороз не щадил никого и ничего, уводя всех и всё в своё студёное царство хладной вечности. Промозглый зимний ветер леденящим шёпотом что-то насвистывает, наверное, напевает безмятежную колыбельную.        Зимняя ночь, наполненная хладными тайнами, накрывает собою город, словно невесомым, но леденящим покрывалом. На земле искрится пушистый снежок, приятно хрустящий под ногами случайных прохожих, в воздухе витает морозный аромат зимы. Оголённые и невзрачные деревья от холодного шёпота ветра сковываются белым инеем, постепенно превращаясь в сказочные растения из неведомых миров. Обыденный город перевоплощается в волшебные и полные загадок владения самой царицы Зимы, увенчанные льдами и вечными снегами. Бабушкины сказки оживают на глазах.       Наступило Рождество.