Шёлк

Пробуждение было дико тяжелым. Голова пульсировала от боли, звенело в ушах, тело сковывали тошнота и тремор. Мучительно хотелось пить. Ещё до того, как осознать, где нахожусь, я тысячу раз проклянула себя за то, что так накидалась. Ещё и не давали покоя воспоминания о произошедшем в баре. Я очень надеялась, что те два мудака получили по заслугам – как за то, что пытались изнасиловать девушку, так и за то, что оставили меня без сознания. А, кстати, где я? Я приоткрыла глаза и обнаружила, что нахожусь дома, в собственной постели (причем, в одежде), что было очень странно. За окном уже светало. Когда я нашла в себе силы приподняться и оглядеть комнату, я удивилась ещё сильнее. Ты в мешковатой футболке полулежа дремала в кресле напротив с открытым томиком Бодлера и потухшей сигаретой в руках. Теперь голова заболела ещё больше – от бешенного количества одновременно возникших вопросов и от того, как при виде тебя ёкнуло сердце. Что такого должно было вчера произойти, чтобы это закончилось твоим появлением? Я решила не будить тебя. Если то, что я оказалась дома – твоя заслуга, то у тебя ночь тоже была нелёгкой. Хотя, подробности ещё предстояло прояснить – слишком уж загадочно всё происходящее. Нужно было встать и срочно попить воды, ибо мозг с каждой секундой всё более правдоподобно превращался в грецкий орех. Выйдя на кухню, я обнаружила ещё один сюрприз: на столе стояли несколько банок светлого пива и литровая бутылка минералки, рядом с которой лежала пачка аспирина. Несмотря на атеизм, мне захотелось благодарить всех возможных богов за твою предусмотрительность. Когда ты успела всё это купить, интересно? Я поставила алкоголь в холодильник, выдавила из блистера две таблетки и запила газированной водой, осушив сразу половину бутылки. От жидкости моментально полегчало. Вздохнула и села за стол, уставившись в одну точку. Похмельный мозг заметно не успевал за воронкой мыслей, движущейся со страшной скоростью, а тело упорно отказывалось от любых лишних движений. Понемногу усиливающийся дневной свет резал глаза. Я зажмурилась и облокотилась головой о стену. Через несколько минут из комнаты послышались тихие шаги. Ты вышла на кухню и сонно улыбнулась. - Доброе утро, - с нежной интонацией произнесла ты и потянулась к минералке. - По-моему, не очень, - угрюмо протянула я. - Как ты себя чувствуешь? - Так, будто бы по мне проехались грузовиком, - я снова вздохнула и, взяв из твоих рук бутылку с водой, сделала ещё пару глотков. – Надо, наверное, прилечь. - Составить тебе компанию? - Как хочешь, - конечно же, я была рада, что ты рядом, но при этом я понимала, что ты вряд ли именно так представляла себе нашу встречу после продолжительной разлуки. А даже на попытку радушного приёма у меня в данный момент точно не было сил. Добредя до комнаты, я уронила своё тело обратно в мягкую постель. Ты прилегла рядом и прижала меня к себе. Я удобно устроилась на твоём плече, прикрыла глаза и обняла тебя за талию. Почувствовала, как твоя ладонь начала гладить меня по волосам. Теперь желание думать о произошедшем и задавать вопросы куда-то моментально испарилось. Хотелось просто в полной мере вкусить это чувство умиротворения, которое наступает катастрофически редко. Я слегка приподнялась и поцеловала тебя. - Мне ужасно тебя не хватало, - с улыбкой прошептала ты. - Что с тобой происходило всё это время? - Я так и знала, что ты не станешь читать новости, - ты усмехнулась. – Давай позже поговорим, а сейчас просто полежим? Мне за последние полтора месяца ни разу не было так спокойно, как с тобой. Я промолчала. Около часа мы лежали, почти не двигаясь, лишь периодически обмениваясь взглядами и поцелуями. И дело было даже не в обессиленности, а в том, что этого было более чем достаточно. Привычная нежность твоих губ сейчас ощущалась в новинку. Словно мы познакомились ещё раз. Но эти поцелуи были неизменно чувственными и мягкими. Самое первое сравнение, которое у меня напрашивалось всякий раз, когда я целовала тебя – это шёлк. Ты всегда делала это невесомо, но так, что ни с чем нельзя было спутать. Можно было только раствориться и поддаться. Я понимала, что такие мгновения очень легко испортить любым лишним словом или действием, и видела, что ты тоже это осознаёшь. И даже моё адское похмелье расступилось перед этим молчаливым удовольствием. Будто бы лежишь в гамаке посреди космического пространства, а вокруг – только звёзды, похожие на большие снежинки, и приятно пульсирующая тишина. Без людей. А значит, и без проблем. Лишь тёплые руки и уравновешенное молчание. Единственное, что меня сильно коробило, так это высокая вероятность того, что вчера тебе пришлось вытаскивать меня из какой-то опасности, и тебе могло достаться. А ещё грёбанная желтая пресса, что уже могла пронюхать, что ночью произошли события, которые можно преподнести довольно резонансно. Эти мысли плавно опускали меня с небес на землю. Я отстранилась от тебя и легла на спину. - О чём думаешь? – слегка встревоженно спросила ты. - О том, что вчера мог произойти какой-то пиздец, а я даже не помню, как мы здесь оказались. - Ты совсем ничего не помнишь? – в твоей интонации проскользнуло удивление, от чего я насторожилась ещё больше. - Только инцидент возле подсобки, когда я отключилась. В ответ ты тяжело вздохнула. - Ты не собираешься мне всё рассказать? – теперь твоё молчание злило и пугало одновременно, поэтому мой вопрос вышел до невозможности суровым. - Я боюсь, тебе не очень понравится… - Да какая нахуй разница? Не томи уже. Я хочу знать, что произошло. - Ладно, - и снова тревожный вздох. - Так, погоди. Лучше сначала откроем пиво. А то я сейчас даже думать толком не могу. - Если честно, я тоже. Пойдём на кухню? - Да. Холодильник поприветствовал нас спасительным алкоголем, но теперь уже точно готовым к тому, чтобы его выпили. Ты села за стол, и я, достав две банки и пару пивных кружек, присоединилась. Первые глотки вызвали у меня удовлетворённое придыхание. Похмеляться, конечно, вредно, но в таких случаях – необходимо. Ты тоже немного отпила из стакана, а затем задумчиво закурила. - А что именно ты помнишь из произошедшего у подсобки? – спросила ты, внимательно взглянув на меня. - Я увидела, что два отморозка зажали девушку в углу, и попыталась их остановить. Потом кто-то из них меня толкнул, я сильно ударилась и отключилась. Собственно, всё. - Понятно. Значит, начну как раз с того момента. - А ты-то что там забыла? – мне показалось, что я обязана об этом спросить, ибо на секунду в голове проскочили обрывки из разговора с Егором, от чего в мыслях зашевелились подозрения, пусть даже априори глупые. - У меня есть приятельница из Питера, и она на несколько дней приехала в Москву. Вчера она захотела со мной увидеться и попросила меня показать ей какое-нибудь злачное место, но чтобы не попсовое, и я вспомнила про это заведение. Я там пару раз бывала с Олегом, ещё до дня свадьбы, - твой ответ меня порадовал. Хотя бы здесь всё частично встало на свои места. - Как мы тогда могли не пересечься? Я же весь вечер сидела за баром. - А мы не подходили к стойке, всё заказывали через официанта. И мы приехали ночью, там уже было столько людей, что трудно было кого-то разглядеть, - твой взгляд погрустнел. – Прости. - Проехали. Давай лучше ближе к сути. - Если совсем в общих чертах, то ты как раз мою подругу и спасла, - от этой фразы я чуть не подавилась пивом, но не подала виду. Час от часу не легче. То ли это ты приносишь мне такую «удачу» - оказываться в эпицентре всяких неурядиц, то ли у меня едет крыша, и я сама становлюсь магнитом для дурацких историй. - Я была за столиком, следила за вещами, а она отошла в туалет. Она не возвращалась минут двадцать, я пыталась ей звонить, но она не брала трубку, и я решила пойти туда проверить, всё ли с ней в порядке. Собственно, когда я подошла, из этого коридорчика охрана уже выводила двух парней, а Аня выбежала ко мне заплаканная и растрёпанная. Я очень испугалась. Но она мне всё объяснила. - А что именно? Она не разболтает никому об этом? - Она была в таком стрессе, что не узнала, кто ты, назвала тебя просто женщиной, «похожей на известную певицу». Вот тогда я как раз заглянула туда и увидела тебя. Как только она мне сказала, что ты без сознания, я отправила её обратно за столик, чтобы она взяла себе выпивки и смогла успокоиться, а сама побежала к тебе. Тебя в этот момент как раз бармен пытался откачать. Кажется, Егор. Приятный парень. Правда, он меня сначала к тебе подпускать не хотел, потому что мало ли, окажусь любопытной фанаткой или журналисткой. Я сказала ему, что я твоя подруга. В доказательство позвонила на твой номер. Мы уложили тебя на диван в служебном помещении и на всякий вызвали скорую. Потом мне пришлось ненадолго вернуться к Ане, но она уже примерно через полчаса захотела уехать, и я проводила её на такси. И после этого я пошла обратно в бар, проведать тебя и дождаться скорую. - Тебе тоже стоило поехать домой. Со мной не нужно возиться, я бы в любом случае оклемалась, - на самом деле, даже услышав только начало всей истории, я была безумно благодарна тебе и Егору за то, что не оставили меня лежать на полу у подсобки, но было неловко, ведь я создала вам проблемы. - Не говори так. Я бы не смогла себя простить, если бы, зная, что произошло, спокойно уехала. - А что случилось дальше? - Ты очнулась, - это был неожиданный, но хороший поворот, потому что это означало, что тебе не пришлось нести меня до кровати. - А вот с этого момента давай поподробнее. Я вообще этого не помню. - Тебе точно рассказывать всё? - Слушай, если бы ты не хотела этого делать, ты бы не спрашивала. Я вела себя бестактно, да? - Ну, когда ты меня увидела, ты меня обматерила за то, что я исчезла. Но потом поцеловала. Егор сразу всё понял, - и тут мне стало ужасно стыдно. Ведь я, выпивши, рассказала ему всё, а вопрос о том, насколько ему стоит это знать, на трезвую голову вызывал огромное количество сомнений. Да ещё и неизвестно, как резко я выглядела в тот момент со стороны. Я решила, что после разговора с тобой нужно будет обязательно позвонить Егору и на всякий случай извиниться. – А когда приехала скорая, ты всех послала. Ты сказала, что отлично себя чувствуешь и из тебя не надо делать несамостоятельного ребёнка, который не может отвечать за своё состояние, - а теперь мне захотелось насмерть сгореть от стыда. - Блять, - я вздохнула и стукнула себя ладонью по лицу. Ты подошла ко мне и обняла. - Хватит. Не переживай. Ты до этого, вообще-то, спасла человека, - ты поцеловала меня и вернулась за стол, - Плюс врачи оказались понимающими. Ты никого не обидела. И мы им заплатили за то, что они приехали, и за то, чтобы не рассказывали ничего журналистам. - Мне вообще-то не очень свойственно хамство. - Это правда, но все мы иногда бываем не в себе, - ты смотрела на меня то ли с сожалением, то ли с жалостью, что раздражало ещё больше. Не люблю, когда акцентируют внимание на том, в чём я беззащитна. Я решила подвести разговор ближе к изначальной теме. - Потом, как я понимаю, мы поехали сюда? - Почти. Ты сначала очень долго возмущалась. После этого, когда я сказала, что такси уже ждёт, всё-таки согласилась, но предложила сначала выпить пива. В итоге, мы купили его по дороге в круглосуточной пивной, но я уговорила тебя лечь спать. Теперь спрашивать тебя о подробностях уже не хотелось, но было желание стереть из жизни вчерашний вечер, как карандашный штрих, ластиком. Что есть, то есть. «Цель» напиться и натворить ерунды я реализовала сполна. И даже, как и хотела, увиделась с тобой. Казалось бы, сценарий почти идеальный. Но было до жути паршиво, причём, как физически, так и морально. Единственный вопрос, который к тебе остался – это где ты пропадала до вчерашнего вечера? И почему нашла время увидеться с приятельницей, но не могла со мной? Конечно, это чертовски эгоистичные мысли. Ты мне ничего не должна, и именно благодаря тебе я сейчас дома, а не в каких-то ебенях. Но всё же безумно хотелось узнать, что с тобой творилось. - Ты хочешь спросить что-то ещё, верно? – будто прочитав мои мысли и наводя нашу беседу на нужное направление, слегка обеспокоенно произнесла ты и посмотрела мне прямо в глаза. Я отвела взгляд, сделав большой глоток из бокала. - Ты ведь и так понимаешь, что. От тебя довольно долго не было никаких вестей. Если хотела прекратить общение, могла бы так и сказать. - Прекратить общение?! Но я люблю тебя! Я не ответила ничего, но моё состояние наверняка выдал мой взволнованный взгляд. По телу даже пробежала дрожь. - Не бросайся такими словами, - только и смогла произнести я. Мне действительно было боязно поверить в то, что ты говоришь, но это делило меня напополам с желанием сказать то же самое. Впрочем, любовь это или мимолётное увлечение, будет понятно только со временем, а сейчас об этом рассуждать слишком сложно. И порой больно. - Я знаю, что чувствую. Что бы со мной ни происходило, я тебя не покину. Всё это время я не переставала о тебе думать, - из горла снова чуть не вырвались слова о том, что это взаимно, но ведь твоя горячность может быть вызвана лишь юношеским максимализмом. И неизвестно, скольким ещё людям ты говорила подобные вещи. - Посмотрим, как ты заговоришь через год. Ты ещё молодая и можешь найти кого-то получше. - Прекрати пожалуйста, - ты вздохнула. – Если бы я попыталась с тобой встретиться в этот период, тебя бы достали журналисты. Они в последнее время с меня объективов не сводят. Не хотелось, чтобы они лезли ещё и в твое личное пространство. Даже вчера в баре пришлось отшить одного корреспондента, благо, он не увидел нас вместе. - Да. Вряд ли бы в тот момент у нас получилось сделать вид, что мы друг друга не знаем. - Скажешь тоже. Хотя, лицемерить в последнее время мне пришлось очень много, - ты вздохнула и снова закурила. – Меня в некоторые моменты тошнило от самой себя. А всё ещё не закончилось даже. - Рассказывай, - я тоже нашла в себе силы покурить. Видимо, похмелье всё же было настолько сильным, что от первой затяжки дало в голову даже сильнее, чем от пива. Но, как ни странно, это не вызвало приступа тошноты. - Оказалось, что отчим и правда искал меня, чтобы узнать, не общалась ли я с журналистами. Он хотел решить эту проблему, потому что у него как раз наклёвывается большая сделка, и такая хрень с репутацией ему не нужна. У нас получилось что-то типа взаимного использования. Ему нужно было порисоваться перед СМИ, а у меня получилось стрясти с него денег и договориться, чтобы он оставил меня в покое. Звучит мерзко, да? – ты опустила глаза, словно пристыдившись за свои же слова. Было очевидно, что ты рассчитывала услышать утешения от меня. - Мерзко, конечно. Но ты знала, на что идёшь. И, учитывая то, как он с тобой поступал до этого, всё даже почти справедливо. - Почти? – на твоём лице отразилось красочное подобие возмущения. До этого такого не было. Тебя действительно очень сильно задевает тема семьи, но ты стараешься этого не показывать. Как на это правильно реагировать - всегда было загадкой. - Несправедливо только то, что ты перечишь собственным принципам ради этого человека, - захотелось крепко прижать тебя к себе и сказать, что всё будет хорошо. Было болезненно наблюдать за тем, как тебе тяжело. Но, если бы я проявила эмоциональное послабление, ты бы окончательно растрогалась, и было бы ещё хуже. - Ты права. Но, пусть это парадоксально, я это делаю как раз для того, чтобы их отстоять. Как только сделка состоится, мы с ним больше не будем контактировать, и я смогу жить так, как мне хочется. - Знаю. Но мне обидно за тебя, - последняя фраза вырвалась совершенно непроизвольно. Но, к сожалению (или счастью?) это было правдой. - Я не сломаюсь, за это можешь не волноваться. Даже если это неправда, - ты обожающе улыбнулась и посмотрела мне в глаза. Я снова ощутила эмоциональный разряд и попыталась это скрыть по привычке. Ты принялась рассказывать всё в подробностях. Выяснилось, что всё сложилось, как ты и планировала. Вы встретились с отчимом, он объяснил всю трагичность ситуации и даже захотел снова запереть тебя дома, но ты дала отпор, сказав, что если даже другой человек может всё выложить жёлтым изданиям, то у тебя тем более получится, и тогда он потеряет и лицо, и деньги. Выяснилось, что та статья появилась из-за Олега, потому что он всё ещё не смог простить тебе кидалово на свадьбе, восприняв это как оскорбление. Но важнее было другое: ваши отцы были бизнес-партнёрами, и Олегу должна была перейти твоя доля отцовского бизнеса, а без свадьбы это возможно только в том случае, если ты «подаришь» ему эти проценты. Это была попытка манипуляции. По-хорошему, этого чрезмерно амбициозного парня надо было поставить на место, но его отец бы этого не позволил, ибо на кону стояли заоблачные суммы. Ты согласилась сделать всё, как требуется, но только в том случае, если после этого никто гарантированно не будет совать свой нос в твою жизнь. Соответственно, последние полтора месяца превратились для тебя в бесконечную череду интервью и светских раутов, где вы с отчимом делали вид, что у вас прекрасные отношения. Ты даже договорилась с ним, чтобы он платил тебе кругленькую сумму за каждую подобную вылазку, так что ты могла не работать всё это время (волшебная сила манипуляций и влияния «четвёртой власти» - хоть в чём-то оно сохранилось). Журналисты (что логично) сменили гнев на милость, и, если поначалу ты представала общественности жертвой слишком жёсткого воспитания и безбашенной максималисткой, пошедшей на то, чтобы бросить родных, а твой отчим – тираном, не дающим ребёнку ни единого глотка свободы, то теперь всё кардинально поменялось. О тебе стали писать, как о сильной и свободолюбивой девушке, избравшей путь самостоятельности и независимости от состоятельной семьи, и даже решившейся добровольно отдать свою часть бизнеса. А о твоём папаше – как о прекрасном и мудром опекуне, который смог не избаловать своё чадо и научить всего добиваться без помощи родительского состояния (знали бы они все, что «не избаловал» - это ещё мягко сказано, хотя изначально это почти произошло). Вам приходилось улыбаться во все тридцать два, и даже пару раз обнять друг друга на камеру. Тошнотворно, ничего не скажешь. С Олегом тоже пришлось идти на компромисс. Благо, он быстро понял, что если будет говорить много лишнего, то получит от тебя достойный ответ. Правда, для того, чтобы до него это донести, тебе пришлось вытерпеть около дюжины званых обедов. - Погоди. Судя по тому, что ты сейчас рассказала, всё наладилось. Ведь так? Почему тогда ты говорила, что всё ещё не закончилось? - Самое главное впереди. Нужно будет заняться документацией для передачи Олегу моей доли. А ещё мне придётся присутствовать на заключении сделки с иностранцами у отчима, для этого придётся на новогодние праздники лететь в Париж. То есть, мучиться еще не меньше месяца. И всё это время нужно постоянно быть настороже, чтобы про меня ничего лишнего не написали, - ты тяжело вздохнула. Последней фразе хотелось усмехнуться, ведь я под таким давлением живу уже пятнадцать лет, но то, что на Новый год мы, вероятно, не встретимся, мне очень не нравилось. - А зачем тебе нужно быть рядом с ним во время сделки? Вы же уже восстановили ему репутацию. - Он решил на всякий случай поиграть на публику ещё и в Европе. - Бред какой-то. - Ты права. Но он импульсивный человек. И если я снова начну с ним конфликтовать, я не знаю, чем это закончится. Не хочу опять от него прятаться. Я от этого устала. - Тоже верно. - Лучше расскажи, как ты проводила время, - ты резко поменялась в лице, и на нём заиграло воодушевление. – Мне безумно понравились новые песни! - Как раз над ними я и работала, - из-за твоей восторженной реакции, у меня не получилось сдержать улыбку. - А почему именно в отдельном проекте? Ты сотрудничаешь с новыми музыкантами? - Это мы пока держим в тайне. - Понимаю. Но песни потрясающие! – и опять ты смахивала на радостного ребёнка, что не могло не вызвать умиление. - Если хочешь, пойдём, сыграю тебе. - Конечно, хочу! – ты с энтузиазмом подскочила со стула и, дождавшись, пока я последую твоему примеру, в предвкушении пошла за мной в звукоизолированную комнату с инструментами. Алкогольная интоксикация уже почти отпустила, поэтому исполнить несколько песен я была в состоянии. И это, пожалуй, лучшее, что я могла сделать. Давно не доводилось петь дома в присутствии другого человека. Как только я взяла в руки гитару, я впервые за долгое время почувствовала, что всё идет действительно именно так, как нужно. Струны перебирались, словно сами собой, а голос лишь направлял разум за собственной волей. Сесть сейчас за инструмент – это было и впрямь лучшее решение за сегодня. Я почти ощущала кожей, как мозг и тело волшебным образом исцеляются от всего хлама. Знание собственного нахождения на своём месте – это, наверное, лучшее чувство, которое только можно испытывать. Может, почаще тебе что-то играть? Если мы ещё встретимся, конечно. Ты с обожанием наблюдала за мной, внимательно вглядываясь в каждый мой жест и каждое выражение на лице. Это смущало, но было приятно. Подобный эмоциональный отклик всегда мотивирует. А на песне «Лампочки» у тебя и вовсе по щекам тонкими ручьями потекли слёзы. - Эй, ты в порядке? – спросила я, закончив петь и поставив гитару на стойку. - Да, конечно. Просто… - ты сделала глубокий вдох и потёрла глаза. – Меня до глубины души пробрало. Ты абсолютный гений! А ещё ты, когда поёшь, просто космически красивая! Я не могла сдержаться. - Не стоит меня идеализировать. Просто есть дело, к которому я отношусь скрупулёзно, и я уважаю свою публику. Вот и всё. Никакой магии тут нет, - улыбку и в этот раз скрыть не вышло. - Я это понимаю. Но… - Но что? Ты не стала отвечать вслух, а жадно накрыла мои губы своими, уронив нас обеих на диван. Не разрывая поцелуя, ты резко принялась расстёгивать на мне рубашку. Почему у нас всегда так неожиданно начинается секс? Впрочем, сопротивляться мне абсолютно не хотелось, а вот продолжить – более чем, потому что возбуждение настигло практически моментально. Как только ты спустилась от губ к шее, стон вырвался из груди сам собой, и я выгнулась тебе навстречу. Ты подняла на меня уже слегка затуманенный взгляд, улыбнулась, а потом стала спускаться ниже. Что ж, ты сильнее, чем кажешься, но похмелье не сделало меня пассивнее. Я перевернула тебя на спину, оказавшись сверху, и стянула с тебя футболку, оставив тебя только в нижнем белье. Всё лишнее летело на пол быстрее, чем физически ощущалось его отсутствие. Гораздо более сильный ответ вызывали прикосновения рук и губ. Да, тебя точно давно не было рядом. Каждое твоё касание раздавалось электрической вибрацией в теле. И по твоим стонам я слышала, что ты испытываешь то же самое, а может и сильнее. Хотя, ты всегда бурно реагировала на мои действия. Когда я вошла в тебя, ты вскрикнула так громко, что мне показалось, что даже сквозь звукопоглощающие стены нас услышит весь дом. Всё прервал звонок. Это был твой телефон. - Чёрт! – выкрикнула ты, но, тем не менее, нехотя поднялась и ответила. – Нет, я сейчас занята. Почему так срочно? Предупреждал бы заранее! – из трубки слышалось яростное ворчание, после которого ты сбросила. - Что-то случилось? – я старалась выдерживать спокойный тон, но отдышка, не успокоившаяся после начавшегося акта, давала своё. - Мне через полтора часа нужно быть у нотариуса с отчимом, - ты пролепетала это со скрытой яростью и коротким вздохом, и кинула телефон на подушку. – Надо закончить дела с документами. - Тогда езжай, - я, разумеется, была разочарована тем, что всё оборвалось, но с твоим папашей шутить было ни к чему. - Ну нет, - ты внезапно улыбнулась. – Вопрос с документами решить можно в любой момент, а вот мы ещё не закончили. Ты снова легла рядом со мной, возобновляя начатое. Это выглядело жёстче, чем поначалу. Обычно ты очень ласкова и чувственна, но сейчас в тебе проснулось нечто слишком злостное и доминирующее. Не могу сказать, что не люблю подобное, но то, что ты делала, чересчур диссонировало с твоим образом и характером. Впрочем, это не отменяет того, что нам обеим хватило нескольких минут для достижения оргазма. Когда ты собралась и уехала по делам, я созвонилась с Егором. Разговор вышел совсем недолгим. Мы лишь обменялись любезностями и извинениями, и тебя он обещал никому не выдавать. Верилось, конечно, слабо. Но, во всяком случае, если всё всплывёт, я буду знать, кого винить. И доказательства собрать нетрудно. Оставшись в одиночестве, я вздохнула с облегчением и смогла всё же дописать начатую песню, причём получилось это даже слишком просто. Результат меня, как ни странно, полностью устроил с первого раза.