heart of gold

Cigarettes After Sex — Dreaming of You

Танец с Феликсом не был глотком свежего воздуха. Это был мощный штормовой ветер, сбивающий с ног. Но Хёнджину понравилось. То, как Феликс танцевал, было настолько сильным, настолько живым, что Хёнджин не мог сопротивляться адреналину, пронзающему его вены. Они танцевали под быстрые песни. Они танцевали под драматические песни. Они учили друг друга хореографии. Они фристайлили. Они танцевали вместе. Они смотрели друг на друга. Они почти не были синхронны и их конечности сталкивались и переплетались столько раз, что невозможно сосчитать, но, несмотря на это, всё складывалось хорошо. Чувство кожи Феликса на своей собственной, ощущение его движений через вибрацию под ногами, чувство битов, жёстко пульсирующих в их телах — всё это заставило сердце Хёнджина колотиться о грудную клетку с угрозой вырваться наружу. Хёнджин чувствовал себя таким живым. Феликс всегда был робок, своими тайнами заставляя вены покалывать, но это был совершенно новый уровень. Совершенно новая сторона многоликого мальчика. Это ощущалось, как новое открытие, как обнаружение ключа, как будто Хёнджин был на один шаг ближе к разгадке тайны полностью. На шаг ближе к тому, чтобы расколоть железное сердце Ли Феликса. Музыка дышала вместе с ними. Ритм тяжело дышал в их лёгких. Биты отдавались стуком их сердец. Остались только они и танцевальная студия. Только они друг с другом. Прошло несколько часов и еще больше наполнений бутылок водой, прежде чем Хёнджин наконец сдался. Его конечности обмякли, тело осело, и он приземлился на пол, скрестив ноги и дыша со свистом, будто пробежал марафон. — Это, — он поднял руку, горло и лёгкие тяжело сжались при этих словах. — Было невероятно. Феликс ухмыльнулся, тяжёлые ноги тянули его вперёд, пока он не рухнул на живот перед Хёнджином. Его нос был всего в дюйме от ног Хвана. — Тут мне, пожалуй, придётся с тобой согласиться. Я уже давно так не напрягался. Музыка всё ещё кружила вокруг них, но почему-то самым громким шумом в комнате по-прежнему было глубокое дыхание Феликса и его хриплый голос. Хёнджин не знал, была ли это способность Феликса овладевать целой комнатой или просто уши Хёнджина автоматически притягивались ко всему, что было с Ли связано. Эта мысль заставила Хёнджина улыбнуться, его глаза встретились с глазами Феликса. Когда они оба смеялись вместе, звук почему-то был красивее, чем все песни, под которые они танцевали. Хёнджин осторожно опустил руку к волосам Феликса, медленно вынимая одну из неровно сидящих заколок и возвращая её на нужное место, убедившись, что убрал ею все волосы Феликса с его лица. Феликс не сделал ничего, чтобы остановить Хёнджина, просто следил за его движениями глазами, очаровательно моргая от близости руки Хвана к его лицу. — Вот так, — тихо сказал Хёнджин, когда все заколки были закреплены, оставив лишь слабый отблеск пота на веснушках Феликса, который всё ещё пристально смотрел на парня. — Спасибо, — сказал Феликс так же тихо, но с такой искренностью в голосе, что Хёнджин почувствовал, как его сердце вырывается из груди. — Не за что, — сладко улыбнулся Хёнджин, пальцем теперь выводя узоры на щеке Феликса, когда тишина вновь растянулась между ними, нарушаемая лишь окончанием песни и звуками засыпающего города за окном. Было уже поздно. Брови Хёнджина нахмурились, его взгляд переместился на окно. Было значительно темнее, чем когда он в последний раз писал Чану. Наверное, он уже начал волноваться. Хван полез в задний карман за телефоном, вытащил его и моргнул, увидев время, показанное на экране. Был уже поздний вечер, и ему скоро надо было возвращаться домой. — Эй, Феликс, — сказал он, слегка похлопав Ли по щеке, и взгляд Феликса снова сфокусировался и вернулся к Хёнджину. — Уже поздно, нам пора уходить. Феликс потёр лицо, когда сел, поджав под себя ноги. Его взгляд теперь был на уровне глаз Хёнджина. — Я собираюсь остаться ненадолго, но я пойму, если тебе нужно вернуться домой. Хёнджин наклонил голову, плохое предчувствие начало закручиваться в его груди, когда он обдумывал слова Ли. — Феликс, уже поздно. Я не могу оставить тебя здесь одного. — Со мной всё будет в порядке, — Феликс пожал плечами, как будто это ничего не значило. — Это место контролируется охраной. — Да, но тебе придётся идти домой одному, — ответил Хёнджин, его голос стал более настойчивым, в то время как Феликс просто покачал головой и отвернулся. — Не нужно больше танцевать, серьёзно. Давай, пойдём обратно вместе. — В этом нет необходимости, — попытался сказать Феликс, но Хёнджин не смог удержаться и двинулся вперед, сокращая расстояние между ними. — Феликс, пожалуйста, не оставайся, — Хёнджин обхватил ладонями лицо парня, заставляя посмотреть на себя. — Было бы неправильно оставлять тебя здесь. Ты можешь зайти ко мне или я могу проводить тебя домой, но я не оставлю тебя. — Хёнджи… — Феликс попытался вырваться, но Хван одной рукой схватил его за запястье, удерживая на месте. Вспышка паники промелькнула на лице Феликса. — Хёнджин, серьёзно, я не останусь надолго. Всё в порядке. — Нет, это не так, — подчеркнул Хёнджин, отказываясь ослабить хватку. — Мы оба знаем, что ночью в городе небезопасно. Я не могу бросить тебя одного. — Ты вряд ли бы был первым, — Феликс говорил так тихо, что Хёнджин пропустил бы это, если бы не был в дюйме от Ли в то время, но слова ясно прозвучали в его ушах. Резкий вздох сорвался с губ, когда Феликс отстранился так резко, что Хёнджин упал вперед. Его руки столкнулись с деревянным полом, голова закружилась от того, что он услышал, а рот открылся, прежде чем Хван смог остановить себя. — Феликс, что ты имеешь в виду? Я не был бы первым, кто бросил тебя? Феликс не ответил, просто отошёл, повернувшись спиной к Хёнджину. Его плечи напряглись, когда он присел на корточки в другом конце зала и начал бросать свои вещи в сумку. Стены вокруг него стали выше, чем когда-либо. — Феликс, ты не можешь уйти один! — закричал Хёнджин, поднявшись. Паника охватила его, когда он подбежал, чтобы присесть рядом с Феликсом. Его пальцы вцепились в одну из рук Ли и помешали ему положить зарядку в сумку. — Хёнджин, просто оставь это! — Феликс даже не поднял глаз, просто отдернул руку, и его волосы снова выпали из заколок на глаза. — Мне не следовало этого говорить. Я просто пойду домой. — Нет, я не могу отпустить тебя! — Хёнджин смахнул волосы с лица Феликса и схватил его за щеки, заставляя посмотреть вверх. — Мне плевать, кто бросил тебя до этого, и на прочее дерьмо. Сейчас нам обоим небезопасно оставаться одним, так что идём либо ко мне, либо я провожаю тебя домой. Других ответов не принимаю. Между ними вспыхнуло пламя. Глаза Феликса горели гневом, когда он посмотрел на Хёнджина. Ни один из них не произнес ни слова, оба отказывались отступать, тогда Хёнджин вложил всю свою силу в свой взгляд. Ему было всё равно, если это оттолкнёт Ли, если это вызовет ещё больше проблем. Он не собирался отпускать Феликса домой одного. Теперь в их глазах была струйка злости. Злости, которая медленно угасала. Феликс испытывал гораздо больше, чем просто гнев, заключённый в клетку в его сердце, и стены изо всех сил пытались удержаться вокруг всего этого, в то время как то, что выглядело как смирение и опустошение, также закружилось в его глазах. Хёнджин хотел сдаться, хотел отступить и отпустить Феликса в надежде, что, возможно, это уберёт часть той боли в его взгляде. Но Хван заставил себя твёрдо стоять ради безопасности Феликса. Не ради чего-то другого, не для того, чтобы позволить ему бежать, бежать и бежать, пока Хёнджин не сможет догнать его больше. Чем дольше они смотрели друг на друга, тем слабее становилась защита Феликса. Это был лишь вопрос времени. Когда он обмяк в хватке Хёнджина, тяжёлый вздох слетел с его губ, а глаза закрылись, и он кивнул. — Мы можем пойти ко мне, — пробормотал Феликс, ненавидя себя за поражение, которое он услышал в своем голосе. — Но только для того, чтобы мы не были одни. И ничего больше. Хёнджин мог только кивнуть, вставая и отступая назад, пока Феликс продолжал складывать свои вещи, опустив голову и спрятав лицо. Хёнджину было больно смотреть на это, но он знал, что поступил правильно. — Феликс, ты мо… — Ли уставился на Хёнджина прежде, чем тот успел даже подумать о том, чтобы закончить предложение. Рот Хёнджина с щелчком закрылся, а глаза метнулись в сторону. Когда Феликс повернулся, чтобы уйти, его шаги зловещим эхом раздались по полу. Хёнджин последовал за ним, чувствуя себя маленьким ребенком, идущим за своим родителем. Феликс вывел Хвана из тёмной студии, едва удостоив взглядом, даже когда держал дверь открытой позади себя. Воздух снаружи был пропитан жестоким холодом, ветер хлестал по улице, а тёмные тучи кружились опасно низко. Хёнджин вздрогнул, сильнее кутаясь в куртку, и уставился на Феликса, который даже не отреагировал. Мурашки пробежали по рукам Ли под его футболкой, но это почти не беспокоило его, когда он быстрым шагом направился вниз по дороге. Хёнджин изо всех сил старался не отставать, его дыхание было быстрым и стремительным, а ноги спотыкались на ровном месте. Он не мог понять, как всё так быстро пошло наперекосяк. Как они умиротворённо смотрели друг другу в глаза и танцевали так, словно наступил конец света, только чтобы в конце концов оказаться в ледяной тишине. Феликс даже не мог смотреть на Хёнджина, его глаза потемнели, а рот был закрыт за тайнами. Хёнджин отчаянно хотел поинтересоваться, что происходит, что на самом деле случилось в жизни Феликса, что заставило его так много защищаться. Но Хёнджин знал, что сейчас самое худшее время, чтобы что-либо спрашивать, поэтому держал рот на замке. Улицы бежали вместе с ними, а переулки расплывались, как один. Хёнджин едва обращал внимание на то, куда они шли, просто позволяя Феликсу вести его через темноту. Хван всё ещё дрожал, уткнувшись носом в ворот куртки и чувствуя себя слепым от холода. Когда ему удалось поднять глаза, всё, на чем он мог сосредоточиться, было то, как, черт возьми, Феликс не реагировал на морозный воздух. Только когда Феликс попытался открыть тяжёлую дверь в старые апартаменты, Хёнджин понял, где они. Они находились в самом бедном районе города, по крайней мере в получасе езды от района Хёнджина. В месте, что считалось «трудным концом». Несколько вещей встали на свои места для Хёнджина, голова начала кружиться, когда он следовал за Феликсом мимо сломанного лифта и далее вверх по лестнице, пролёт за пролётом. Подъезд был таким же холодным, как воздух снаружи. Было очевидно, что в здании не было центрального отопления, и Хёнджин почувствовал, как его сердце разрывается от этой мысли. Неудивительно, что Феликс так привык к холоду; это была температура, в которой он был вынужден жить. В конце концов они добрались до верхнего этажа здания с плесенью на стенах и мерцающим светом в коридоре. Хёнджин был так сосредоточен на этом, что чуть не задохнулся, когда его взгляд снова упал на Феликса. Феликс шёл с опущенной головой, его щеки пылали красным, пока он защитно обхватил себя руками, очевидно смущённый тем, что Хёнджин видит, где он живёт. Хван хотел успокоить его, хотел сказать, что ему это неважно и он не будет судить, но не мог связать слов. Он был слишком потрясён, чтобы даже открыть рот. Они подошли к двери почти в самом конце коридора. Оба молчали, когда Феликс полез в сумку и достал старый ключ; его руки дрожали так сильно, что он едва мог вставить его в замок. Он позволил двери распахнуться перед ним, просто глядя в квартиру в течение нескольких секунд, прежде чем повернулся к Хёнджину с неровным дыханием. Его взгляд скользнул по фигуре парня, по сгорбленной спине, растрёпанным волосам и потрясённым глазам. Что-то во взгляде Феликса смягчилось, его стены уступили достаточно сочувствия, когда он открыл рот. — Я знаю, что сказал, что только позволю тебе проводить меня домой, но я не могу позволить тебе вернуться в холод, — сказал Феликс, его глаза не могли встретиться с глазами Хёнджина, поэтому он опустил взгляд в пол. — Я знаю, что здесь так же холодно, но почему бы тебе не зайти ненадолго? Может быть, ты позвонишь своему дяде и попросишь его заехать за тобой? Хёнджин кивнул, тяжело сглотнув ком в горле, прежде чем заговорить. — Большое спасибо, — сказал он. — Извини, я постараюсь не беспокоить тебя. Взгляд Феликса смягчился ещё больше, и Хёнджин не мог не заметить, как очаровательно он выглядел. — Всё в порядке, тебе не нужно извиняться. Заходи. С этими словами он указал на открытую дверь, отступая назад и глядя в сторону, когда Хёнджин осторожно вошёл. Здесь было темно, свет едва наполнял комнату теплом, только маленькие, плотно закрытые окна подсвечивались мрачной ночью снаружи. Под ногами Хёнджина оказались грубые ковры, когда он снял обувь. Обои потрескались и облупились. Большая часть мебели была старой и разваливающейся, дверные ручки свободно свисали с дверей, и маленькие подобия декора печально стояли вокруг. Но, несмотря на очевидную старость квартиры, она всё ещё была удивительно чистой. Всё было аккуратно убрано, нигде не было ни пылинки. Полы явно были подметены, а картины вычищены. Это было не самое приятное место для жизни, но о нем явно заботились. Эта мысль заставила Хёнджина почувствовать себя немного лучше, когда он вошел в крошечную гостиную с маленькой кухонькой в углу. Диван был потёртым, но всё ещё ярко-голубым. Он напомнил Хёнджину Феликса, когда парень опустился, чтобы присесть. Петли жутко заскрипели, и Хёнджин краем глаза заметил, как Феликс поморщился. — Мне очень жаль, — где-то из угла комнаты сказал Феликс, опустив взгляд и поёжившись. — Я уверен, что это место не то, к чему ты привык. — Всё в порядке, — Хёнджин заставил себя улыбнуться. — Здесь… Уютно. Хёнджин мог сказать, что Феликс не поверил его словам, хоть ничего и не ответил. Когда Ли повернулся к коридору, крошечные остатки улыбки всё же пробежали по его лицу. — Я только уберу свои вещи, — сказал он, бросив быстрый взгляд на Хёнджина. — Не стесняйся, позвони своему дяде или устраивайся поудобнее. — Хорошо, спасибо, — сказал Хёнджин. Когда Феликс начал уходить, мысль пришла ему в голову, и он быстро выпрямился. — Эй, Феликс! — Ли просунул голову обратно в комнату. — Кто-то ещё есть дома? Хёнджин хотел притвориться, что не заметил крошечных проблесков паники, отразившихся на лице Феликса при этом вопросе, но это было слишком очевидно, чтобы пропустить. Что-то в груди Хёнджина начало сжиматься. Что-то было не так. — М-м-м… нет, — Феликс сглотнул. — Моя мама уходит по четвергам. — Феликс, — голос Хёнджина дрогнул. — Сегодня пятница. Глаза Феликса блеснули, страх скрутился узлом на его лице, прежде чем он прогнал его, умудрившись улыбнуться, что выглядело слишком фальшиво. — Да, по пятницам тоже. Он ушёл прежде, чем Хёнджин смог даже подумать об ответе. Его быстрые шаги эхом отдавались в коридоре, и Хван остался с чувством более чем небольшого беспокойства в груди. Это был первый раз, когда Феликс как-либо упомянул семью, и у Хёнджина было плохое предчувствие насчёт того, что Ли сказал. В страхе Феликса явно было что-то большее, чем просто дешёвая квартира. Он никак не мог жить один. Он был слишком молод. Он был слишком уязвим в этом опасном месте. Не могло быть так, чтобы его мать просто оставила его. Но часть Хёнджина беспокоилась, что именно это и произошло. Это объяснило бы отсутствие Феликса в школе, его склонность никогда не покупать себе обед, его нежелание того, чтобы учителя и друзья вторгались в его личную жизнь. Хёнджин не хотел делать поспешных выводов, но всё больше и больше частей сходились вместе, складываясь в очень уродливую картину. — Эй, Хёнджин, всё нормально? — голос Феликса вытряхнул Хвана из мыслей, и он понял, что находился в прострации. Разум подкидывал ему слишком много образов Феликса без кого-либо, кто мог бы заботиться о нём. — А, да, я в порядке! — Хёнджин отогнал эти мысли, пытаясь изобразить улыбку на своем лице, когда посмотрел на Феликса, стоящего в нескольких футах от него и теребящего подол своей футболки. — Извини, я ещё не позвонил дяде, сделаю это позже. — О, ладно, — кивнул Феликс, явно растерявшись на несколько секунд, прежде чем нашёл, что сказать. — Извини, могу я предложить тебе что-нибудь выпить? Или, может быть, поесть? Мы танцевали долгое время. — Да, звучит здорово, — протянул Хёнджин, следуя за Феликсом, указывающим на маленькую кухоньку. Ни один из них ничего не сказал, когда Феликс снова опустил взгляд. Слишком очевидное смущение проглядывалось на его лице. Подсветка холодильника практически осветила комнату, когда Феликс открыл его, обнаружив немного еды. На одной из полок стояла небольшая коробка апельсинового сока и что-то похожее на пару жалких порций объедков. Больше ничего. Хёнджин почувствовал больной укол в груди при виде этого. Феликс практически съёжился, его руки всё ещё дрожали, когда он взял апельсиновый сок и подошел к шкафам, чтобы вытащить пару стаканов. Сока хватило только на то, чтобы наполнить один из них. Феликс протянул его Хёнджину. — Извини, есть только немного, — тихо сказал он, и Хёнджин почувствовал ещё одну трещину на душе от ужасного смирения в голосе Феликса. — Ты не должен извиняться, — сказал Хёнджин, осторожно выпивая половину стакана, прежде чем вернуть его Феликсу. — Вот, возьми остальное. В любом случае, пить мне не хотелось. Феликс, конечно, не поверил этим словам, но его глаза выражали благодарность. Он допил оставшийся сок, сумев улыбнуться, когда закончил. — Прости, что я так резко с тобой разговариваю. — Я же говорил, чтобы ты перестал извиняться, — сказал Хёнджин, забирая пустой стакан из рук Феликса и относя его к раковине. — Я бы никогда не заставил тебя привести меня в свой дом или ещё что-либо, если бы ты этого не хотел, Феликс. Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь. Улыбка Феликса стала шире, его застенчивое лицо начало немного сиять.  — Спасибо за понимание, — он опустил глаза и пошаркал ногами. — Не все люди такие. Эти слова имели определённый вес, печальная история слишком безнадёжно висела за тем, что сказал Феликс. Хёнджин поднял взгляд с раковины, где ополаскивал стакан, осторожно выключил кран и, вытирая руки полотенцем, подошел к Феликсу, снова коснувшись его подбородка пальцами. — Ну, я понимаю, — многозначительно сказал Хёнджин, удивлённые глаза Феликса метнулись к нему. — И мне плевать на твой дом, на твой апельсиновый сок, на кого-то ещё или на все эти глупости. Кого бы это не волновало, он идиот. — Нет, Хёнджин, это нор… — попытался возразить Феликс, но Хёнджин сжал его подбородок, притягивая взгляд Феликса обратно к себе. — Это не нормально, Феликс, — сказал Хёнджин, его пальцы начали нежно поглаживать щеки Феликса. — Ты замечательный человек, и ничто из этого, — Хёнджин указал на пространство вокруг него, — не изменит этого. Любой, кто думает, что это так, ошибается. Феликс практически растаял рядом с Хёнджином, его взгляд блеснул благодарностью, которую Хван не видел ни в ком раньше. Это заставило его почувствовать печаль из-за того, что Феликс никогда не получал такой похвалы, но также и счастье, что Хёнджин мог дать ему это. Это казалось таким правильным сейчас; их кожа соприкасалась, а глаза снова встретились. — Спасибо, Хёнджин, — сказал Феликс, и в его голосе звучала искренность. — За всё, серьёзно. Хёнджин лишь широко улыбнулся, притягивая Ли, чтобы их носы соприкоснулись на мгновение. — Пожалуйста, солнце. Феликс только хихикнул, его лицо засветилось, когда он внезапно поднял палец, чтобы ткнуть Хёнджина в бок. Хван согнулся пополам, взвизгнув от неожиданности, в то время как Феликс засмеялся и побежал прочь. Его смех эхом разнёсся по коридору и преследовал его шаги. Волна озорства нахлынула на Хёнджина, его лицо приняло решительное выражение, когда он бросился вслед за Феликсом, мчась по коридору к двери, которая определённо не была открыта раньше. Он влетел в дверной проем, ещё раз ударив дверью о стену, пока его глаза обшаривали комнату. Он не смог сдержать ухмылки, когда заметил Феликса — лишь его красные волосы и глаза виднелись с того места, где он высунул голову над кроватью. Глаза были прищурены от смеха. Хёнджин тоже не мог удержаться от смеха, едва замечая, насколько пустой была комната. Он подлетел к кровати, нырнул через неё и приземлился на Феликса с другой стороны. Они оба взвизгнули, Хёнджин схватил Феликса, оседлав его на полу, руки держали крошечные запястья Ли, а колени прижимались к его плечам. Лицо Хвана было наклонено вниз, так что оно было всего в дюйме от Феликса. — Вы не должны были этого делать, мистер Ли, — сказал Хёнджин, Феликс отчаянно пытался остановить смех, всё ещё находясь под ним. — Я думаю, это может заставить вас обдумать своё решение. Феликс едва успел спросить об этом, прежде чем Хёнджин опустил руки. Его пальцы защекотали бок парня, и тогда Феликс начал действительно визжать. Он кричал и вертелся, его тело извивалось, а пальцы цеплялись за ладонь Хёнджина, пока он кричал протесты. — Нет, Хёнджин! Пожалуйста! — Феликс справился со смехом, испарина блестела на его веснушках, когда Хёнджин просто ухмыльнулся ему. Его ноги удерживали Феликса на месте, а руки продолжали своё дело на ребрах парня. — Хёнджин, прости! Пожалуйста. — Скажи, что не сделаешь этого больше, — просил Хёнджин, его нос практически касался лица Феликса, когда тот мотал головой взад и вперёд. — Обещай мне. — Обещаю! — закричал Феликс, не в силах перестать смеяться, когда Хёнджин сделал вид, что задумался. — Я обещаю! Обещаю! Мне очень жаль! Хёнджин, пожалуйста! Хёнджин хихикнул, остановившись. В качестве опоры его руки переместились на пол рядом с головой Феликса. Когда Ли замер под ним, его грудь поднималась и опускалась с резкими вздохами. — Ты подлый! — сумел проскрежетать Феликс, и его острые глаза притворно сузились за волосами, упавшими ему на лицо. — Прости, что это было? — угрожающе сказал Хёнджин, поднимая брови и показывая весь драматизм. Он приблизил свое лицо на миллиметр ближе к Феликсу. — Захотел ещё щекотки? — Нет, нет, пожалуйста! — тут же взвизгнул Феликс, его игривая улыбка стала еще шире, когда он попытался оттолкнуть Хёнджина, но обнаружил, что тот крепко прижимает его к полу. Хёнджин прежде не видел Феликса таким. Таким беззаботным, озорным, откровенным. Хёнджин должен был признать, что это приятное зрелище: Феликс, покрытый потом, с растрёпанными волосами, красным лицом и широкой улыбкой на розовых губах. В этом взгляде была определённая острота, определённое напряжение в воздухе, определённое чувство, скручивающее живот Хёнджина. Вот так просто. Воздух вокруг них начал разряжаться. Улыбка Феликса смягчилась, когда глаза Хёнджина уставились на него, забыв о пустоте комнаты. Когда они сосредоточились только друг на друге. Это был один из таких моментов. Из тех моментов, когда ничто не имеет значения, кроме них. Хёнджин наклонился вперёд прежде, чем смог остановиться. Взгляд Феликса опустился к его губам и их носы соприкоснулись, а горячее дыхание коснулось лиц друг друга. Ни один из них не произнёс ни слова, они просто смотрели друг на друга, прислушиваясь к дыханию и вздохам друг друга, когда расстояние между ними сократилось. Хёнджин чувствовал это. Он чувствовал тепло Феликса. Он чувствовал любовь Феликса. Он чувствовал, как всё встает на свои места. Это безусловно волнующее чувство, когда твой мир сжимается до одного-единственного человека. Хёнджин мог только смотреть на Ли, не в силах отвести взгляд. Вселенная не была никем, кроме Феликса. Хёнджин продолжал говорить себе, что это просто детская любовь. Просто подростковое влечение. Но он не мог устоять. Ничто не имело значения, пока он был молод и одинок, а под ним был тёплый человек. Ничто не имеет значения, когда есть прекрасный парень, несущий в себе тайну. Это была любовь, которую искал Хёнджин. Это было чувство, за которым он гнался. Это было всё, чего он хотел. У него был свой школьный роман. Цветы лежали у него на груди. У него был Феликс — красивый, свободный, и выглядящий как всё, что нужно Хёнджину в жизни. Поэтому, не колеблясь, Хёнджин внезапно наклонился и прижался губами к губам Феликса.