heart of gold

На следующий день в школе Феликса не было. Хёнджин искал его повсюду. В каждой уборной, в каждом пустом классе, в каждом углу библиотеки, и нигде Феликса не было. Он не сидел на своем привычном месте в конце класса, и Хёнджин, как обычно, не мог сосредоточиться ни на одном из своих учителей. Вместо этого он грыз ногти и размышлял о том, что могло удержать Феликса от занятий в школе. Он пытался убедить себя, что это, возможно, не так уж и важно. Феликс был разоблачён прошлой ночью, так что было понятно, если он вдруг затаился на несколько дней, чтобы попытаться защитить себя. Он, вероятно, ожидал, что придёт в школу к армии социальных работников, которым позвонил Хёнджин, поэтому Хван пытался убедить себя, что это нормально, что Феликс не появился. Но Хёнджин не мог остановить шум в голове. Он не мог перестать думать о том, что Феликсу сказала мать, если он вдруг окажется на улице. Это было так небрежно брошено в записке, что Хёнджин не мог не представить, что такое, скорей всего, происходило и раньше. Феликса, вероятно, выгоняли, и ему приходилось выживать самому, пока мать не находила его каждый раз, только для того, чтобы позже бросить вновь. Эта мысль была душераздирающей. Она заставила безрассудную часть мозга Хёнджина хотеть видеть Феликса прямо сейчас и всегда. Это заставило Хёнджина забеспокоиться. Это пугало его. Это заставило его немедленно захотеть помочь Феликсу. Но Чан предупредил Хвана не делать этого. Он согласился, что Феликс был напуган, и это делало его опасным. Малейшая деталь заставила бы его бежать вновь, а они не могли позволить себе потерять Ли таким образом. Им придётся подходить осторожно. Хёнджин ненавидел такие мысли. Казалось, Феликс был каким-то испуганным животным, настолько привыкшим быть добычей, что считал всех хищниками. И это не было похоже на то, что Хёнджин помогал; он ворвался к Феликсу с запиской и позволил всем своим эмоциям вырваться наружу, напугав Феликса до смерти. Это был буквально худший кошмар Феликса, разыгрывающийся прямо перед ним, и неудивительно, что теперь он не пришёл в школу. Осознание этого потрясло Хёнджина. Чан заверил его, что он ничего не испортил, но Хван знал, что испортил. Он кричал, целовал и говорил вещи, которые не следовало говорить, и это всё усложнило. Это означало, что Феликс будет прятаться и защищаться так, что даже Чан не сможет до него достучаться. Сынмин заверил Хёнджина, что его реакция была естественной. Неуместной, но естественной, и Хван не должен винить себя за то, что сорвался. Но он не мог в это поверить. Он всё ещё видел неприкрытый страх, рассеянный по лицу Феликса, и опустошённый взор его глаз, когда он заставил Хёнджина уйти. Это было неестественно. Это было то, что вызвал Хёнджин. Все остальные, должно быть, заметили плохое настроение Хёнджина, потому что пытались подбодрить его во время обеда. Чэрён дала Хёнджину свою клубнику, Чонин показывал ему видео с котиками, а Джисон продолжал шутить. Хёнджин должен был признать, что это заставило его немного улыбнуться. Но ничто из этого не казалось правильным без Феликса, ничто из этого не казалось правильным, когда Хёнджин знал, что Феликс, вероятно, был дома один, и никто не кормил его или не заставлял смеяться. — Хёнджин? Земля вызывает Хёнджина! Ты ещё здесь? Хёнджин моргнул, увидев, как перед ним помахали рукой, и слегка покачал головой, когда мир вокруг него стал чётким. Он не осознал, что снова отключился, слишком занятый мыслями о хаосе, который устроил. — Извини, что? — смущённо спросил он, когда Ренджун обеспокоенно наклонил голову, а его острые глаза явно пытались прочесть выражение лица Хёнджина. — Ты уверен, что всё в порядке, Джинни? — спросил сидящий рядом с Ренджуном Джисон, слегка прищурившись, когда Хёнджин повернулся к нему. — Ты был не в себе весь день, даже больше, чем обычно. Хёнджин сделал вид, что усмехнулся этим словам, закатывая глаза на Джисона. — Я в порядке, просто… Просто у меня была тяжёлая ночь. Ни Ренджун, ни Джисон, казалось, не поверили этому объяснению. Они посмотрели друг на друга, прежде чем Ренджун сглотнул и сжал губы в линию, явно сдерживая то, что хотел сказать. Было ясно, что Хёнджин не был готов обсуждать что-либо, и ни один из них никогда не заставит его. Вместо этого Ренджун, хоть и неохотно, перешёл к прошлым обсуждениям. Облегчение Хёнджина длилось недолго. — Ты знаешь, где Феликс? — спросил Ренджун, и Хёнджину пришлось сдержать дрожь. — Мы вчера говорили об этой книге, и я сказал, что одолжу её ему. Ты не знаешь, где я могу его найти? Ещё одна вспышка вины воспламенилась в груди Хёнджина, а горло сжалось от того, что сказал Ренджун. Феликс и правда чувствовал себя достаточно комфортно с кем-то, что даже был готов одолжить что-то, готов позволить помочь себе, даже если это была всего лишь мелочь. Это не казалось большим делом, но Хёнджин знал, что это так. У Феликса явно не было денег на книги, и мысль о том, что Ренджун одолжит ему одну, была невероятно приятной. Это означало, что Феликс открылся Ренджуну достаточно, чтобы они нашли общий интерес и сблизились, и это дошло до того, что Феликс принимал предложения из-за этого. Но Феликс не мог принять его предложение сейчас, потому что Хёнджин отпугнул его. — Извини, — проговорил Хёнджин сквозь ком в горле, качая головой и практически заставляя волосы упасть на глаза. — Я не видел его сегодня. — О, — Ренджун надул губы. Его глаза, казалось, на секунду блеснули грустью, прежде чем он отогнал её. — Я надеялся, что мы сможем поговорить. Ну что ж, может быть, я поймаю его завтра. Хёнджин заставил себя кивнуть, не в силах сказать, что они, скорей всего, не увидят Ли некоторое время, и что очаровательная дружба Ренджуна и Феликса, вероятно, теперь разрушена. Сынмин заговорил со своего места, откуда он наблюдал за разговором, и схватил руку Хёнджина под столом, сжимая. — Я уверен, что мы все скоро увидим Феликса, — сказал он, глядя прямо в глаза Хёнджина, как будто убеждая его больше, чем кого-либо, поверить словам. — Мы найдём его, не так ли, Ренджун? Тот выглядел удивленным, кивая, будто абсолютно не понимал, что происходит, но был готов согласиться со всем в любом случае. — А, да, конечно. Он кажется классным, я уверен, что он вернётся к нам. Эти слова, вероятно, были просто случайным комментарием, первым, что пришло в голову Ренджуну, но они говорили о многом для Хёнджина. Если Ренджун — кто-то, кто увидел доброту Феликса почти сразу — верил в Ли, то Хёнджин тоже должен был верить. Ренджун не знал о ситуации, но он знал достаточно о Феликсе, чтобы верить, что он вернётся, и это напомнило Хёнджину, что он должен думать также. Феликс был не только его ситуацией, не только его страхом. Он был всего лишь подростком с добрым сердцем, тёплой улыбкой, стилем, интересами и хобби, как и все остальные. То, что он был напуган, не означало, что он не Феликс; это не означало, что у него всё ещё не было золотого сердца, которое вернуло бы его во всеобщие объятия. Эта мысль смогла немного успокоить Хёнджина, его пальцы сумели сжать пальцы Сынмина, и тогда он улыбнулся Ренджуну. — Спасибо, Джун, — сказал Хёнджин, и парень смущённо улыбнулся ему в ответ. — Не за что, — сказал он, казалось, имея в виду те слова, хотя понятия не имел, для чего они предназначены. Он просто был доволен, что Хёнджин немного приободрился. Ответ заставил Сынмина улыбнуться. Его смех эхом разнёсся по столу, прежде чем он тактично сменил тему, спрашивая Ренджуна о какой-то классной работе и всё ещё держа руку Хёнджина под столом. Хёнджин не мог не быть благодарным. Даже после того, как он всё объяснил Сынмину прошлой ночью, тот даже не испугался. Он хотел помочь Феликсу так же сильно, как и Хёнджин, и он не винил Хвана в том, что произошло. На самом деле, он шёл своим путем, чтобы убедиться, что Хёнджин не винит себя сам. Сынмин даже позволил Хёнджину одолжить все свои конспекты на день, так как Хван далеко не был сосредоточен. Если это не настоящая дружба, то Хёнджин не знает, что тогда. Он провёл остаток дня с Сынмином, укладываясь на его плечо во время полуденных занятий и делясь наушниками в коридорах. Сынмин пытался отвлечь друга от продолжения поисков Феликса. Они как раз выходили из ворот вместе, когда Хёнджин остановился, потянув за собой Сынмина, чтобы сесть на ограду вместе и поговорить. — Спасибо за сегодняшний день, — начал Хёнджин, его глаза на секунду встретились с глазами Сынмина, прежде чем он снова посмотрел на землю. — Я не думаю, что прошёл бы через это, если бы тебя здесь не было. — Ты был бы в порядке, Джин, — мягко сказал Ким, делая паузу в ожидании, когда Хёнджин поднимет взгляд, прежде чем продолжить. — Ты достаточно силён, чтобы пройти через это, несмотря ни на что. Ты не взвалил бы всё на свои плечи, если бы не смог этого вынести. Но я всё равно счастлив быть здесь. Я люблю тебя достаточно, чтобы всегда помогать, и, конечно же, достаточно, чтобы помочь тебе с Феликсом. Хёнджин слегка улыбнулся, всё ещё чувствуя укол в груди при упоминании имени Феликса. — Я знаю, но я всё равно хочу поблагодарить тебя. Уверен, что Феликс тоже был бы благодарен, если бы был здесь. — Феликс должен благодарить только тебя, — сказал Сынмин, делая акцент на словах, чтобы Хёнджин понял, что он имел в виду. — Ты единственный, кто присматривал за ним всё это время. Ты единственный, кто сейчас пытается ему помочь. — Но я делаю это неправильно, не так ли? — тихо сказал Хёнджин. Тяжёлый вздох повис в его голосе. — Я ни с того ни с сего поцеловал его, накричал и напугал. Глупо было думать, что я когда-нибудь смогу ему помочь. — Ты действительно хотел, чтобы любой человек сделал это, Хёнджин, — сказал Сынмин, потянувшись вперёд, чтобы быть ближе к другу. Ким сжал плечо Хёнджина и смотрел прямо в его глаза, пока говорил. — Феликс не ответил бы на поцелуй, если бы ты ему не нравился. У него не было бы такой бурной реакции на то, что ты узнал обо всём, если бы ему было всё равно. Он боится этого, Хёнджин, он боится самого себя, и его так заботит то, что ты думаешь, что это только ухудшает его положение. Я не говорю, что это хорошо для вас обоих, но я говорю, что вы, очевидно, заботитесь друг о друге, и это всё, что вам нужно, чтобы пройти через трудности. Хёнджин сглотнул. Он не думал об этом в таком ключе. Он не думал, что, возможно, искра между ними только усложнила ситуацию для Феликса. Ли скрывал слишком многое, и его очевидное желание открыться Хёнджину пугало его. Он никогда не позволял себе сближаться с людьми, и это становилось намного труднее сделать, когда он чувствовал влечение к кому-то. Влечение Феликса к Хёнджину потенциально могло спасти его от всего, но оно также могло привести к тому, что всё рухнет, и Феликс был слишком напуган, чтобы рисковать. Феликс может потерять всё, если Хёнджин сделает неверный шаг. Его жизнь так опасно висит на волоске. Добавить к этому любовь, и Феликс точно может быть похоронен под бременем, которым является его жизнь. Он не мог позволить своим чувствам разрушить всё для него. Он не мог позволить счастью ослепить его. Поэтому Феликс всегда убегал. Феликс бежал в этот самый момент. Он столкнулся с Хёнджином, и теперь прятался, будучи в ужасе от того, что Хван расскажет кому-то или сделает что-либо, и вся башня рухнет. У Феликса было нестабильное убежище, которое он использовал, чтобы спрятаться от социальных работников, любопытных учителей и возможных друзей, которые могли разоблачить его образ жизни. И Хёнджин разрушил это убежище, заставив Феликса бежать. Дело было не в том, что Феликсу не нравился Хёнджин, а в том, что Ли нужно было так много защитить, и Хван скомпрометировал это. Хёнджин и Феликс могли бы быть счастливы вместе, но Ли также могли забрать и разлучить со своей семьей, и он ещё не был готов рисковать. Хёнджин не мог сказать, что не понимал. Он вырос в приёмной семье. Конечно, в конце концов он нашёл свою собственную семью, но сначала парень страдал и понимал, как чертовски страшно постоянно беспокоиться о том, что он окажется в руках не тех людей. Феликс испытывал тот же страх, он жил с ним так долго, что было понятно, почему Ли бежал при любом признаке опасности. Хёнджину просто нужно показать Феликсу, что он не опасен. Ему нужно было показать Феликсу, что он не собирается насильно втягивать его в систему и уводить от матери, дома и его секретов. Хёнджин просто хотел сделать как лучше для Феликса. Он просто хотел помочь. Но Феликс, вероятно, никогда раньше не принимал помощь, поэтому и не знал разницы между помощью и конфронтацией. Хёнджину придётся научить его этому. — Кажется, ты прав, — в конце концов сказал Хёнджин, глядя на Сынмина, что тревожно смотрел на него. — Прости, я просто… Думаю о нём. Сынмин улыбнулся. — В последнее время ты много думаешь о Феликсе, — сказал он, легонько хлопнув Хёнджина по плечу. — Могу сказать, что он тебе действительно нравится, и хотя этого может быть недостаточно, чтобы все проблемы Феликса внезапно исчезли, этого всё же достаточно, чтобы свести вас вместе, и в конце концов всё станет проще. Хёнджин обдумал слова в течение нескольких секунд, и его рот в итоге растянулся в улыбке. — Спасибо, Минни. Это действительно много значит. — Не благодари меня, идиот, — Сынмин снова хлопнул Хёнджина по плечу. — Ты делал для меня то же самое более, чем достаточное количество раз. — Да, но я просто рад, что ты сейчас здесь, — сказал Хёнджин, помолчав пару секунд, прежде чем ухмыльнуться и продолжить. — Ты так любезен, Минни. — Ты тоже, — сказал Сынмин, улыбаясь в ответ. — Феликсу повезло, что у него есть ты. Хёнджин не мог отрицать, что эти слова согрели ему душу. Ему нужно было услышать их, даже если он ещё не полностью им верил. — Феликсу повезло, что у него есть мы, — сказал Хёнджин, пытаясь вложить в свой голос как можно больше искренности, несмотря на всю свою неуверенность. Он сделал паузу на несколько секунд, прежде чем продолжить, глядя на Сынмина очаровательными, чувственными глазами. — Я собираюсь снова пойти в студию сегодня вечером. Думаю, мне нужно немного побыть одному. — Джинни, ты серьёзно? — брови Сынмина сошлись вместе, его искреннее выражение сменилось беспокойством. — Ты ненавидишь быть один. Мы все можем побыть рядом с тобой, как были прошлой ночью, если этим сделаем лучше. — Нет, думаю, мне нужно освободиться, — Хёнджин попытался звучать хотя бы немного ободряюще. — Наш с Феликсом спор сидит в моей голове с прошлой ночи, я хочу попробовать вытеснить его какой-нибудь музыкой. — Ну, если ты уверен, — сказал Сынмин, растягивая слова и покусывая губу. — Ты вчера ходил в студию, и это не совсем хорошо для тебя кончилось. — Да, ну, что-то мне подсказывает, что на этот раз я не столкнусь с Феликсом, — пробормотал Хёнджин, его лицо вытянулось, прежде чем он быстро вернул ему несколько обнадеживающее выражение. — Но всё нормально. Я просто хочу танцевать, Минни, вот и всё. — Хорошо, если это так, — Сынмин кивнул, будто действительно не хотел этого, но он доверял Хёнджину достаточно, чтобы прислушаться в любом случае, — просто не стесняйся звонить мне снова, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо? — Знаю, я так и сделаю, — улыбнулся Хёнджин, быстро обнимая Мина, прежде чем спрыгнуть с ограды. — Иди домой аккуратно, хорошо? — Ты тоже, зануда, — ответил Сынмин, после чего слез вслед за Хваном и сжал его плечо. — Не задерживайся допоздна и не занимайся слишком усердно. — Ничего не обещаю, — подмигнул Хёнджин, позволив Сынмину поворчать несколько секунд, прежде чем умчаться, услышав, как Ким резко обернулся за ним. — Идиот! — крикнул ему вслед Сынмин, но Хёнджин только рассмеялся в ответ. Он бежал, пока не завернул за угол и не вышел на тротуар, ещё сильнее кутаясь в куртку, пока направлялся в студию. Как бы сильно Хёнджин втайне не желал, чтобы Феликс оказался в студии, как вчера, на месте всё же было пусто, когда Хван, наконец, прибыл. Он прошёл мимо студии, в которой они с Феликсом были, и вошёл в другую, игнорируя все недавние воспоминания, стучащие в дверь его сознания, пока он был сосредоточен на подключении телефона к колонкам. Он включил музыку так громко, как только мог, позволяя ритму шипеть в его венах и стучать в ушах. Тело подчинилось заученным движениям, а музыка ощущалась живой на коже, пока парень обливался потом. Звучала песня за песней, пока Хёнджин танцевал, танцевал и танцевал. Волосы хлестали по лицу, руки заострялись и изгибались, а ноги тянули по комнате. Всё в мире, включая Феликса, казалось таким второстепенным, когда Хёнджин танцевал один. Остались только он и ритм. Только Хёнджин и его безопасное место. Феликс был на время впущен в его убежище вчера, когда они танцевали вместе, и это казалось лучшим в мире. Но этого не было в планах на сегодня, и Хёнджин понимал, что ему придётся принять это. Поэтому он ещё немного потанцевал, чтобы отвлечься. Прошло несколько часов, прежде чем Хёнджин остановился в изнеможении, сумев доковылять до своей бутылки с водой и после соскользнуть вниз по стене, прижав ноги к груди и откинув голову, закрыв глаза и тяжело дыша. Он чувствовал себя тюфяком, как будто у него не осталось энергии, как будто его тело и разум наконец-то избавились от всех переживаний и полностью сдались. Теперь давление безудержно бежало по его венам, разжигая огонь в теле, который ощущался как нечто среднее между адреналином и опустошением. Танцы не помогли. Конечно, было временное облегчение, но всё, что Хёнджин сделал, это утомил себя. Теперь его тело и мозг не имели никакой защиты от всех тревог и проблем, атакующих его. Хёнджин всхлипнул и уткнулся лицом в ноги. Он чертовски устал. Он чертовски устал от всего. Он всё ещё видел испуганное лицо Феликса после спора, он всё ещё слышал дрожь в его голосе и страх в его тоне, и каждое слово, которое он выкрикивал в те ужасные несколько мгновений. И, что ещё хуже, Хёнджин всё ещё чувствовал губы Феликса на своих. Это было так тепло, так любяще, так идеально, а потом Хёнджин ушёл и разрушил всё. И Хёнджин, и Феликс теперь были одни. Хёнджин смог сесть и вытереть слёзы, когда до его ушей донёсся звон телефона. Он был почти искушён проигнорировать это, слишком погружённый во все эмоции, наполняющие его мозг, но настала роковая секунда, когда Хёнджин забеспокоился, что это может быть Феликс, поэтому он потянулся и схватил телефон. Его грудь болела от разочарования, когда контакт Чана смотрел на него с экрана. Вздох слетел с губ Хёнджина, прежде чем он ответил на звонок, мысленно готовясь к разговору, для которого он был слишком измучен. — Алло? — неуверенно произнес он, поморщившись от того, как надломился его голос. — Хёнджинни, — голос Чана звучал устало и встревоженно одновременно, он также был смиренным, но и настойчивым, как у любого родителя, когда они обнаруживают своего ребенка плачущим. — Где ты, малыш? Уже почти время ужина. — Извини, хён, — Хёнджин напористо потёр лицо, когда говорил. — Я в студии, потерял счёт времени. — Всё в порядке, малыш, — сказал Чан в ответ, его голос был мягким на фоне шума в телефоне. — Я всё равно ожидал этого. Тебе нужно ещё что-нибудь сказать? — Я просто… — Хёнджин запнулся. Его голова упала на колени, пока он пытался найти слова. — Я знаю, что мы не можем просто бежать к Феликсу во всеоружии, я знаю, что мы должны медленно внедрить ему идею получения помощи, но я просто ненавижу, что он всё это время совершенно один. Хён, он пропускает школу. Ему не хватает еды. В любой день его могут вышвырнуть из дома, а мы ничего не делаем. — Ты же знаешь, что мы не бездействуем, малыш, — сказал Чан, и звуки шороха затихли на заднем плане, когда Хёнджин услышал, как он сел. — Я весь день изучал социальных работников, пытаясь выяснить, что для Феликса будет правильно. Я прекрасно понимаю, что чем дольше это будет продолжаться, тем больше он будет одинок, но если мы встретимся с ним прямо сейчас, он сбежит. А если он сбежит и не захочет, чтобы его нашли, тогда мы действительно ничего не сможем сделать. — Знаю, знаю, — пробормотал Хёнджин, закрывая глаза, чтобы сделать резкий вдох, прежде чем продолжить. — Я понимаю, я правда понимаю, просто я ненавижу это. Я ненавижу то, что не могу вытащить его из этого дома прямо сейчас. Он не заслуживает того, чтобы жить так ещё хоть секунду. — Я верю тебе, малыш, правда, — сказал Чан, голос всё ещё был мягким, как хлопок, пока Хёнджин слушал его. — Но, судя по тому, что ты рассказал мне о Феликсе, он должен быть действительно сильным. Он справлялся с этим раньше, он знает, как позаботиться о себе. С ним всё будет в порядке, пока мы не сможем по-настоящему помочь ему, да? — Да, ты прав, — вздохнул Хёнджин. — Я просто хотел бы, чтобы мы могли сделать больше. — Хорошо, я скажу тебе, что ты можешь сделать, — сказал Чан уже более твёрдым и уверенным голосом. — Ты можешь прийти домой и съесть что-нибудь, это заставит тебя чувствовать себя лучше и освежит голову для помощи Феликсу, м? — Думаю, да, — сказал Хёнджин, помолчав секунду, прежде чем выдохнуть. Его глаза расширились и всё тело оживилось. — В чём дело, малыш? — настойчиво спросил Чан, и Хёнджин услышал на том конце провода, как он быстро встал. — Ты в порядке? — Да, я в порядке! — сказал Хёнджин, потянувшись, чтобы схватить свою сумку и натянуть куртку. Он улыбнулся. — Просто у меня появилась идея. — Ох, да? — в голосе Чана звучало наполовину облегчение, наполовину беспокойство. — И что же? — Ну, ты же сказал, что от еды мне станет лучше, верно? — спросил Хёнджин, ожидая от старшего подтверждения. — Феликс, наверное, сегодня не ел, поэтому я принесу ему поесть, чтобы он почувствовал себя лучше. — Хёнджин, малыш, ты уверен, что это хорошая идея? — Чан говорил быстро, как будто знал, что должен остановить младшего прямо сейчас, пока это не зашло слишком далеко. — Я знаю, что у тебя только добрые намерения, но Феликса будет слишком легко напугать прямо сейчас. Это может сработать не так, как ты хочешь. — Всё будет хорошо, хён! — Хёнджин едва слушал, когда вылетел из помещения, быстро шагая к выходу из студии. — Я просто возьму еду на вынос откуда-нибудь и оставлю её за его дверью. Он даже не увидит меня, обещаю. — Тебе не кажется, что он немного расстроится, обнаружив еду за дверью? — мгновенно ответил Чан. — Хёнджин, просто вернись домой. Мы можем поговорить об этом. — Нет, ему нужно поесть, хён, — настойчиво сказал младший, шагая в ногу с маршрутом, по которому Феликс вёл его вчера, и легко вспоминая дорогу к его дому. — Всё будет хорошо, я сразу же вернусь домой, окей? — Хёнджин, просто подож… — попытался сказать Чан, но Хван повесил трубку. Он не мог позволить, чтобы его отговаривали. Он знал, что поступает правильно. Знал. Феликсу нужно было поесть, и Хёнджин найдет способ помочь ему с этим, даже если он не сможет напрямую поговорить с ним. Он просто оставит еду за дверью. Это было бы прекрасно. Феликс поест, а Хёнджин не отпугнет его. Это была взаимовыгодная ситуация для всех. Хёнджин все ещё улыбался про себя, когда наконец добрался до дороги возле дома Феликса с пакетом горячей еды в руке. Он уставился на все окна, пытаясь вспомнить, на каком этаже живет Феликс, но его внимание привлекла красная вспышка. Хёнджин метнулся в сторону, Феликс был на той же стороне дороги, что и он. Шёл к зданию, не отрывая глаз от телефона, и ещё не заметил Хёнджина. Паника на мгновение охватила сердце Хвана, он не мог убежать так, чтобы Феликс не заметил его. Они были на открытой дороге, где совершенно негде было спрятаться. Хёнджин отчаянно огляделся, пытаясь осознать тот факт, что в сущности Феликс шёл прямо к нему и вскоре однозначно заметит его. В конце концов, Хёнджин просто заставил себя сделать глубокий вдох. Он мог бы заявить о себе, дать Феликсу еду и просто уйти. Это был единственный способ причинить как можно меньше вреда, крошечный разговор, который только немного встревожил бы Феликса. Если бы только Хёнджин был прав. Феликс был всё ещё в нескольких метрах, но достаточно близко, чтобы услышать, когда Хенджин открыл рот в крике.  — Феликс! Ли поднял взгляд прямо перед собой, его глаза были широко раскрыты, а лицо перепугано, когда он уставился стеклянным взглядом на Хёнджина в осознании. Прошла секунда, одна роковая секунда, когда они просто смотрели друг на друга. Страх, смятение и ужас вспыхивали между ними. Мир снова исчез, воспоминания о поцелуе и споре бушевали в их головах, пока они просто смотрели. Феликс развернулся и побежал. Хёнджин попытался позвать его, мир вернулся к нему в спешке, но было слишком поздно. Феликс даже не посмотрел, прежде чем побежать к зданию, прямо на дорогу. Никто из них не видел машины. Пронзительный визг шин разнёсся по дороге. Шум заглушили крик Хёнджина и вопль боли, который эхом разнёсся вокруг разбитого стекла, дождём посыпавшегося на землю. — Феликс! — имя вырвалось из горла Хёнджина, и пакет с едой с грохотом упал на землю. Феликс приземлился в груду осколков, его тело лежало окровавленным и неподвижным, когда Хван рванул к нему. — Феликс! — снова позвал он, но на этот раз Ли не поднял глаз.