Imma Be Under The Mistletoe

      Вечер плавно перетекает в ночь, когда все подарки, наконец, упакованы и разложены вокруг их ёлки, а последствия распаковки убраны в мусорный мешок. Где-то в середине вечера они поужинали замороженной пиццей, но желудок Луи всё равно урчит, когда время близится к десяти, и ни один из них не торопится в постель.       Гарри постигает все недостатки иметь только одну рабочую руку, когда пытается что-нибудь приготовить. Первые десять минут он уперто пытается хотя бы достать продукты из холодильника, не уронив их, после чего всё же соглашается, что готовить сегодня придётся Луи. Так что на этот вечер они меняются ролями, Стайлс читает рецепт и руководит процессом, а Томлинсон стоит у плиты, хоть и делает это не так же ловко, как обычно получается у альфы. Его картошка по-деревенски только немного пригорает, и соусы получаются не такими однородными, но взгляд Гарри, когда он слизывает остатки с пальцев, полностью это компенсирует.       — Надо сменить твою повязку, если ты собираешься в душ, — напоминает ему Луи уже позже, когда они валяются на диване, голова альфы на его коленях. Он из любопытства попробовал заплести его волосы, и после нескольких попыток он так и не отпустил его. Судя по полуприкрытым глазам и удовлетворенным вздохам, Гарри тоже не против.       — Не хочу, — жмурит глаза парень. — Я даже банку шампуня не могу открыть одной рукой, не то что помыть голову. Может быть, к утру запястье хоть немного заживёт, врач ведь сказал, что у альф заживление идёт быстрее.       — Быстрее по сравнению с омегами, а не как у Человека-паука, — фыркает Луи, слегка дергая его за пряди волос. — И даже не думай двигать хотя бы пальцем, пока врач не разрешит. Если хочешь, я могу помочь с душем.       Стайлс резко открывает глаза, его брови медленно ползут наверх, а рука Томлинсона в волосах замирает. Спустя несколько секунд тишины, он понимает, как двусмысленно звучит его предложение.       — В смысле, с волосами, — он неловко прочищает горло. — Я могу помочь тебе помыть голову, раз уж ты не можешь. Луи пытается звучать как ни в чем не бывало, но от мыслей, витающих в воздухе, это не спасает.       Ладно, он знает, что секс в душе слегка переоценён — струи душа никогда не хватает на двоих, а о смазке он вообще молчит — но не может не представить, каково это. Гарри выглядел бы потрясающе, покрытый каплями воды, прижимающий его к плитке. А ещё без одежды, самое главное — Луи бы смог увидеть все мышцы и изгибы, которые скрывают его офисные костюмы. За время ведения блога он научился ценить тела, заставляя даже самые мелкие детали выглядеть горячее, чем иллюстрации из Playboy, и Господи, как он хочет увидеть Гарри без одежды.       — Ага, я так и подумал, — альфа смотрит на него не так невозмутимо, как хочет звучать. Луи старается не обращать внимания на то, как быстро их разговор может скатиться во флирт, буквально по щелчку пальцев. И ладно, возможно, он сам ненамеренно сводит свои разговоры к флирту, но есть и другие вещи. Те, о которых ему писали на тамблере в ответ на его вопрос, и хотя он не думает о них постоянно, некоторые вещи всё же проскальзывают в его мыслях, когда он рядом с Гарри.       Большинство, как и стоило ожидать, писали о физическом контакте — и глупо будет отрицать, когда альфа буквально лежит у него на коленях. Но Гарри в принципе создает впечатление тактильного человека, поэтому это вполне может быть совпадением. Также кто-то написал, что альфы делятся своим личным пространством и вещами только тогда, когда чувствуют симпатию к человеку. И то, как легко Стайлс предложил пометить его своим запахом, чтобы успокоить, до сих пор помнится ему словно какая-то вышедшая за пределы реальности фантазия. Также все эти отзеркаливания движений и обнюхивания тоже упоминаются в нескольких статьях и ответах. Странно, хах?       Сейчас Луи даже немного жалеет, что задал этот вопрос, потому что ответы заставляют чувствовать себя так, будто он ходит по нетвердой земле. Стоит ли ему продолжать использовать любую возможность, чтобы прикоснуться к Гарри? Или вся эта ситуация с совместным проживанием просто запудрила им мозги, и как только альфа съедет, их привязанность сойдёт на нет сама собой?       Он думает об этом, когда они заходят в ванную, Луи настраивает температуру воды, чтобы помыть голову Гарри над раковиной, а когда поворачивается, то давится слюной, натыкаясь на Стайлса без футболки.       — Не хочу намочить одежду, — объясняет он, не то чтобы Томлинсон может его слышать, не тогда, когда может видеть, как плавно его широкие плечи перетекают в подтянутую грудь, плоский живот с темной дорожкой волос от пупка до резинки спортивных штанов. На боку Луи замечает два небольших синяка от неудачного падения, и это что…?       — У тебя четыре соска?       — Ага, — Гарри прикасается к одному из них пальцем, будто проверяя, что они всё ещё на месте, — всегда было чем похвастаться на вечеринках.       Луи со смехом качает головой, отрывая взгляд от его тела, иначе через пару минут будет неловко, если альфа почувствует изменения в его запахе. Он уже заполняет маленькое помещение слишком быстро, Томлинсон практически может представить метафорические феромоны, клубящиеся в воздухе, отчего ему хочется или расслабленно хихикать, или касаться Гарри, пока их запахи будут неотличимы. Возможно, всё вместе одновременно.       — Готов поспорить, ты был звездой в старшей школе, — говорит Луи, когда тот наклоняет голову над раковиной, волосы касаются кафельного дна, и направляяет на неё насадку от душа.       — На самом деле нет, — Гарри опирается здоровой рукой о край раковины, лицом почти упираясь в неё, из-за чего его голос издаёт эхо. — Я никогда не выделялся на фоне других альф, даже когда попал в хоккейную команду. Ну, она была довольно дерьмовой, не удивительно, что все хотели попасть в сборную по футболу.       Томлинсон усмехается, выливая на руку шампунь и вспенивая, прежде чем нанести на волосы. Гарри стоит смирно, даже когда капли воды скатываются по вискам на лицо, хотя Луи видит, как поднимается от вздоха его спина, когда он начинает массировать кожу головы.       — Это Англия, детка, — утешающе говорит Луи. — Я уверен, в Канаде твоё сегодняшнее выступление оценили бы по достоинству.       — На футбольном поле я ещё хуже, — хихикает Гарри, и Луи вполне может в это поверить. — Теперь бальзам, пожалуйста.       Под инструкции альфы он наносит немного бальзама на кончики волос, тщательно смывая его через пару минут.       — Давай, Уэйн Гретцки*, теперь твоя рука, — говорит ему Луи, закручивая мокрые волосы Гарри в полотенце. Альфа издаёт несчастный звук, отражающийся от поверхности раковины, то ли из-за прозвища, то ли от ожидания боли в запястье, когда придётся заново его забинтовывать.       — Я постараюсь аккуратно, обещаю, — успокаивающим голосом говорит он Гарри, сидящему на краю ванны. Его кисть выглядит уже не такой красной и опухшей, но пальцы все равно не такие тонкие и бледные, как на правой руке. Он медленно отцепляет застёжку на краю бинта и начинает разматывать ткань, слыша, как парень резко выдыхает, когда остаётся последний оборот.       — Постарайся не удариться за то время, пока меня не будет рядом, — Луи поднимает взгляд на его лицо. Гарри закатывает глаза, но его губы дёргаются в улыбке.       — Я хожу в душ каждый день, спасибо за беспокойство.       — Сможешь сам раздеться? — Томлинсон вызывающе приподнимает брови, очевидно дразнясь, за что получает полотенце в лицо. — Ухожу, ухожу!       Он закрывает за собой дверь, тихо посмеиваясь и против воли делая глубокий вдох воздуха, не такого концентрированного запахом Гарри. Еще немного, и он начал бы течь прямо там, и второй унизительной ситуации перед ним за день он не перенесёт.       За дверью снова шумит вода, так что он быстрее направляется к себе в комнату, спеша сделать всё до того, как Стайлс выйдет из душа. Первым делом он открывает коробку с зажимами, от которой незаметно избавился, когда пошёл выбрасывать мусор из гостиной. Простые металлические прищепки с тонкой цепочкой между ними внутри коробки выглядят не так устрашающе, как на фотографии. В любом случае, у него нет огромной груди, как у модели на коробке, так что ему сложно представить, как это будет выглядеть в жизни. Скоро он узнает наверняка.       Следом он достаёт те маленькие декоративные бантики, которые купил с Гарри на ярмарке, и для которых и заказал эти зажимы. Рождественские посты в его блоге заходят на ура, и даже если ему не понравится идея пыток для своих сосков, фотографии должны выглядеть горячо. Найдя полупустой тюбик клея в полке стола, Луи наносит каплю на красно-зелёные бантики и приклеивает к зажимам. Выходит довольно неплохо, так что он отставляет их в сторону, подходя к гардеробу за другими вещами.       Обычно он не заморачивается с нижним бельём для тамблера, хотя у него есть отдельная полка для кружевного белья, которое он носит по настроению. Но с этими бантиками действительно будет хорошо выглядеть красный, одна из его последних покупок, так что он выкладывает бордовые трусики и, немного подумав, вибратор со сдуваемым узлом в основании.       Луи занимает оставшееся время тем, что приводит комнату в порядок, прежде чем Гарри выходит из душа. Едва услышав щелчок замка, он выходит из спальни, сталкиваясь с альфой в одном полотенце вокруг талии в коридоре.       — Скучал за мной? — ухмыляется он, проходя дальше в гостиную. Возбуждение и предвкушение заставляют его почти подпрыгивать на месте, и Стайлс с его потрясающим запахом после душа и капельками воды на груди совсем не помогает.       — Самые долгие двадцать минут в жизни, — отвечает тот с такой же игривой интонацией, кладя руку на сердце.       — Хорошо, потому что я понятия не имею, как вернуть эту штуку на место, — чистосердечно отвечает Луи, поднимая эластичный бинт и инструкцию, которую дал ему врач. — Тебе придётся потерпеть. Гарри молча закидывает еще одну таблетку обезболивающего в рот и протягивает ему левую руку.       В целом, с третьей попытки у него получается закрепить бинт на запястье, чтобы он не раскручивался и не передавливал кровоток, что Луи считает неплохим результатом. Гарри облегченно выдыхает, съезжая спиной по дивану вниз.       — Мы же завтра, — начинает он, прерываясь на зевок, — идём за подарками?       — Если твоей руке не станет хуже, — говорит ему Луи. — И я буду за рулём.       Гарри утвердительно мычит, прикрывая глаза. После такого дня неудивительно, что он отключается даже раньше, чем Томлинсон, и слава Богу, завтра воскресенье. Судя по тишине, альфа собирается заснуть прямо здесь, так что Луи хлопает его по плечу (он до сих пор в одном полотенце, Боже) и поднимает на ноги.       Они, как обычно, прощаются возле дверей в спальни, Луи немного расстраивается, когда в этот раз Стайлс не наклоняется, чтобы вдохнуть его запах, а лишь желает спокойной ночи, но понимает, насколько тот устал. Он следит за тем, как за Гарри закрывается дверь, прежде чем вернуться в ванную, потому что его подушка уже почти не пахнет тем парфюмом, который Гарри использует перед зеркалом в ванной каждое утро, а Луи потихоньку превращается в маньяка.       В комнате всё ещё стоит влажность, зеркало запотело от пара, слишком идеально, чтобы удержаться от рисования на стекле. Можно было бы написать имя Гарри, нарисовав вокруг него сердце, но они уже не в начальных классах, так что Луи рисует член. Коротко и ясно. Он может представить реакцию Стайлса в следующий раз, когда тот пойдёт в душ, что заставляет его ухмыльнуться своему мутному отражению в зеркале.       Быстро схватив бутылочку парфюма со странным французским названием, он распыляет его на свою наволочку и возвращается, чтобы вернуть на место. Взгляд цепляется за корзину с бельём, на самой верхушке лежит выцветшая домашняя футболка, которую Гарри снял сегодня перед душем, черт возьми, лучше бы он этого не делал. Луи с подозрением бросает взгляд в коридор на закрытую дверь в спальню альфы, ожидая, что тот почувствует, что Луи ведёт себя как псих, и придёт, чтобы осуждающе посмотреть на него, или молния ударит где-нибудь рядом, любой знак подойдёт. Ничего не происходит, и Томлинсон сомневается лишь секунду, прежде чем забрать футболку с собой.       Ладно, это всего лишь физиология, по крайней мере, так Луи себя успокаивает. Он живёт с альфой, и конечно, его запах будет привлекать омегу, для которого он теперь ассоциируется с домом и безопасностью. Это не совсем объясняет то, как заводит его первый вдох, когда он подносит ткань к лицу, но на кровати его ждёт розовый вибратор, так что это не так уж и плохо.       Он проверяет бантики на зажимах, после чего нетерпеливо сбрасывает одежду, заменяя её красным бельём. В искусственном свете ламп цвет выглядит слишком ярко, поэтому Луи выкручивает яркость света на выключателе наполовину, создавая полумрак, достаточный для съемки и делающий атмосферу более интимной. В отражении в зеркале он выглядит даже более заведённым. Кружево обтягивает его бедра, заканчиваясь чуть ниже тазобедренных косточек, волосы успели растрепаться, будто в них запускали пальцы, член оттягивает ткань трусиков спереди. Он кружится перед зеркалом, рассматривая себя с разных сторон, пальцами играясь с сосками, чтобы войти в нужный настрой.       Спустя пару минут Луи чувствует знакомое трепещущее чувство в животе, в этот раз более ощутимое, потому что его нос продолжает улавливать запах Гарри в комнате. Не в силах больше дразнить себя, он устанавливает камеру на тумбочке рядом, прежде чем упасть на кровать и зарыться лицом в подушку, на которой лежит бледно-розовая футболка на несколько размеров больше его собственного. Это буквально лучшее, что он испытывал за последние годы, с тех пор, как был в постели с альфой, и даже тогда Луи не чувствовал себя настолько опьяненным. Он трется о простыни, из-за чего изо рта против воли вырываются высокие стоны, и запах рядом с ним такой правильный, достаточно свежий и мускусный, будто все самые лучшие ощущения, собранные в одном вдохе.       Доведя себя практически до отчаяния собственными мыслями и трением, Томлинсон заставляет себя перевернуться на спину, чувствуя влажность ткани трусиков от выделяющейся смазки. Зажимы для сосков лежат рядом, Луи на пробу щелкает прищепкой, прислушиваясь к звуку, который посылает мурашки по позвоночнику. И что ж, когда зубцы зажимают сосок, это ощущается так же, как он представлял, но всё равно не был готов к яркой боли, сконцентрированной в таком чувствительном месте. Он хнычет, не раскрывая рта, когда боль становится притупленной, и тяжесть цепочки на сосках добавляет ощущений.       Мозг подкидывает картинки того, как он мог бы делать это для кого-то. Чья-то чужая рука проводит по его груди, задевая ареолу сосков, покрасневших от постоянного давления, слегка дергает цепочку, заставляя его заскулить. Он никогда не видел этой стороны в Гарри, но сейчас это именно его голос в голове шепчет ему указания, называет Луи своим, хвалит за то, как мило он выглядит с этими бантиками на сосках.       Он не наслаждается самой болью, хотя спустя пару минут он практически не чувствует давления, если не дергать цепочку между зажимами, но она помогает ему почувствовать себя как никогда уязвимым. Как и с бондажем, весь трюк в психологии, которую ты в них вкладываешь, и для Луи это находиться под чьим-то контролем, пусть и не буквально.       Он подползает ближе к камере, чтобы захватить детали, цепочка издаёт едва заметное дребезжание, когда он играется с сосками, сидя на краю кровати. Волосы на затылке уже слегка влажные от пота, так же, как и бельё, в которое едва помещается возбуждённый член. В конце концов трения на эрекцию становится слишком много, чтобы игнорировать, поэтому он опускает одну руку вниз, сжимая прижатый к низу живота член сквозь ткань, всхлипывая от облегчения. Изображение на экране показывает руки, блуждающие по его торсу, пока, наконец, он не тянется к бутылочке смазки, отпуская набухшие соски.       Трусики выглядят слишком красиво, чтобы избавляться от них, поэтому Луи просто оттягивает полоску ткани в сторону, проходясь пальцами другой руки по мокрому отверстию. Сейчас его уже не сильно волнует хорошая подготовка, он безумно мокрый и расслабленный, выгибаясь в подчиняющейся позе на кровати для альфы. Он наощупь находит ту футболку, быстро растягивая себя пальцами, из-за чего ткань белья промокает почти насквозь.       — Боже, — шепчет Луи, заменяя пальцы вибратором, боль от которого чем-то похожа на боль в сосках, но эта более удовлетворяющая что-то глубоко внутри, которую он желает чувствовать вместе с запахом альфы вокруг него постоянно. — О чёрт, — вибратор входит до основания, упираясь в узел, прежде чем он тянет его обратно, закусывая ткань футболки. Так легко представить, что это альфа берёт его сзади, пока Луи полностью отдаётся ощущениям, не сдерживая стоны каждый раз, когда задевает простату.       От усталости его колени начинают разъезжаться в стороны на простынях, а соски в зажимах трутся о кровать настолько сильно, словно они действительно горят. Томлинсон переворачивается на спину, давая себе короткую передышку, прежде чем подняться на трясущихся ногах, чтобы развернуться к камере спиной. Вибратор глубоко внутри него, когда он нажимает на кнопку в основании, делая всё ещё более интенсивным. Он всхлипывает каждый раз, когда опускается вниз, вибрации бьют по всем нужным точкам внутри, а мышцы растягиваются, чтобы принять узел. Его запястье уже немного сводит от того, что он держит его заведенным за спину, цепочка звенит, дергая соски, и всё, чего ему хочется — упасть и дать альфе позаботиться о нём.       Луи не сдерживает крика, когда узел растягивает его максимально широко, заполняя изнутри и имитируя сцепку, вибрирующая головка без остановки давит на простату, заставляя его видеть звезды перед глазами, когда он кончает, не прикасаясь к себе. Светлые капли покрывают торс и трусики, когда он без сил падает на кровать, выключив вибратор и ожидая, когда дрожь в конечностях немного утихнет. Уткнувшись носом в футболку, Луи делает глубокие вдохи, стараясь не заснуть. Одной рукой он нашаривает телефон, делая несколько фотографий сосков и бедер, покрытых спермой, после чего аккуратно снимает зажимы и сдувает узел.       В его голове приятная пустота, а мышцы тянет, как после хорошей тренировки, пока он вытирает себя влажными салфетками, решая сходить в душ утром. Это был один из сильнейших оргазмов, которые он испытывал с игрушками, а учитывая его опыт, это действительно впечатляет. Соски щиплет даже от лёгких прикосновений, но Луи довольно улыбается, представляя голос, шепчущий, как прекрасно он справился. Ему стоит заимствовать вещи у Гарри почаще.