Imma Be Under The Mistletoe

      Он скажет ему сегодня.       Луи требуется время, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что всё это время Гарри был предназначен ему — и он до сих пор не уверен до конца, но это чувствуется чертовски правильно. Знать, что Стайлс хочет только его, настолько же сильно, как сам Луи. Он не может избавиться от этого теплого чувства внутри, заполняющего внутренности, весь вечер после разговора с Зейном, как не может перестать нервно трясти ногой под столом или барабанить пальцами по кружке пива, вполуха слушая разговор.       Ему страшно, безумно страшно, но он скажет об этом Гарри сегодня. У него точно не хватит терпения, даже сейчас Луи бросает взгляд на часы каждые пять минут, боясь передумать в последний момент. В конце концов Стэн объявляет, что завтра утром у их отдела презентация проекта, и половина компании покидает их стол. Томлинсон поднимается вместе со Стэном, пытаясь одновременно накинуть куртку и написать сообщение Гарри. Судя по знающему взгляду Найла, слабая отговорка о том, что он не выспался сегодня, его не убедила.       Луи почти уверен, что последняя пинта пива выветрилась ещё во время разговора с Зейном, но всё же решает оставить машину на парковке перед метро, чтобы забрать завтра перед работой. Паб такой же шумный, несмотря на понедельник, и тишина вокруг слегка оглушает, когда он выходит за дверь. Поэтому знакомый голос в этой тишине застаёт его врасплох.       — Луи, — фигура Гарри кажется ещё более высокой в тени кирпичной стены паба, прежде чем он отталкивается от неё, чтобы догнать его.       — Ты что, весь вечер здесь стоял? — вырывается у Томлинсона вместе с паром изо рта.       — Минут пятнадцать, — Гарри бросает быстрый взгляд на телефон. — Подумал, что уже довольно поздно, и тебе не помешает компания.       — И ты, — Луи медленно осматривает Стайлса, замечая отсутствие повязки на левой руке, — пришёл сюда пешком, чтобы проводить меня?       — Я приехал на метро, — говорит Гарри, получая невпечатленный взгляд в ответ. — Да ладно, это не так уж и далеко. К тому же, я могу забрать твою машину, чтобы тебе не пришлось возвращаться за ней завтра.       — Кстати об этом, где твоя повязка? — спрашивает он отчитывающим голосом, пока они идут к машине.       — Ну, запястье больше не болит, когда я двигаю рукой, — отвечает тот. — И врач ведь сказал, что растяжение может заживать до трёх дней.       — Я уверен, что он сказал от трёх дней, — цокает языком Томлинсон, прекрасно зная, что Гарри просто хотел быстрее избавиться от этого бинта. — Дай мне взглянуть, — говорит он, когда они подходят к машине.       Гарри держится намного ближе, чем это социально приемлемо, поэтому Луи почти врезается в него, повернувшись слишком резко. Несмотря на холод, от Гарри словно исходит тепло, когда он делает вдох, и запах чем-то похож на тот вечер, когда Стайлс только зашёл в его квартиру, свежий и чем-то напоминающий хвою. Но сейчас он кажется ещё глубже, словно Луи мог бы найти его в толпе по одному запаху. Ему хочется вдохнуть так глубоко, пока не начнёт кружиться голова.       Рука альфы мягко ложится на его талию — чтобы придержать или просто коснуться — пока Томлинсон приподнимает его вторую руку, потому что сейчас чёртова ночь, не то чтобы он много сможет разглядеть. Но даже на ощупь кожа уже не такая горячая, и отёки с субботы сошли на нет. Луи мягко проводит пальцами по запястью, в основном ожидая, как альфа дернется от боли, чтобы он смог сказать «Я же говорил», но этого не происходит.       — Так, — говорит Луи, заполняя тишину, пока всё ещё держит руку Гарри в своих, — есть ли причина, по которой ты даже не переоделся, чтобы придти за мной?       Рукав белой рубашки, в которой он ушёл утром, выглядывает из-под пальто, и ему правда уже стоит отпустить руку Стайлса, хотя сам он не торопится отойти подальше.       — Был у Лиама с Зейном и не успел переодеться, — говорит Гарри тихо, подстраиваясь под тишину на парковке.       Луи задумчиво хмыкает, не торопясь отвечать. Зейн сказал, что говорил и с Гарри тоже, но не сказал, что это было в их с Лиамом доме, может быть даже в тот же самый момент, когда он позвонил ему. Он знает, что Малик всё равно бы не сказал ему, что говорил Стайлс, но ему все равно интересно. Хотя, возможно, это было бы немного нечестно — заранее знать ответ, прежде чем открыть кому-то сердце.       — Так что, ты решил прогуляться до бара в нескольких кварталах от дома, — комментирует вслух Луи, поднимая на него взгляд, — чтобы потом вести машину со сломанной рукой?       — Моя рука в порядке, большое спасибо, — бормочет Стайлс, не сопротивляясь, когда Луи переплетает его пальцы со своими. На улице просто холодно, а перчатки Гарри лежат в бардачке его машины, и у него есть все причины сделать это.       — Всё ещё не ответ на мой вопрос, — Томлинсон дёргает бровью, немного отклоняясь назад и упираясь спиной в дверь машины.       — Ты против того, что я провожаю тебя?       — Скорее наоборот, — притворно задумавшись, отвечает Луи.       — Хорошо, — заключает Гарри, продолжая смотреть на Луи, будто видит что-то более интересное, чем полутемные черты лица. Между ними катастрофически мало места, Стайлсу практически прижимает его к дверце машины, и это скорее рефлекс, когда пульс Луи ускоряется. В конце концов, он не видел его двенадцать часов, Луи мог бы похвалить себя за выдержку уже сейчас. — Я не думаю, что смог бы спокойно сидеть дома, если бы ты возвращался один.       — Я справлялся вполне успешно всё это время, — пожимает плечами Томлинсон.       — Я знаю, — кивает Гарри. — Но это не значит, что я могу не заботиться о тебе.       Он наклоняется ещё ближе, заставляя Луи рефлекторно приподнять подбородок, ожидая касания губ. К его удивлению, вместо этого нос альфы прижимается к его шее, вниз по коже под челюстью проводя до самых ключиц и громко вдыхая, даже не скрывая своих намерений. Из горла против воли вырывается писк, прежде чем Гарри бормочет низким голосом, обхватывая его крепче.       — Я просто думать не могу, пока не знаю, что ты дома, с моим запахом везде. Это так, черт возьми, сбивает с толку, я просто хочу видеть тебя рядом с собой постоянно, в моей одежде и с моим запахом, с моей меткой — Боже — хочу делать тебя счастливым, чтобы никто другой даже не думал, что сможет заботиться о тебе лучше, чем я.       Последнип слова больше похожи на рычание, раздающееся вблизи с его горлом, отчего Луи приходится напоминать себе, что это не он является причиной недовольства альфы. Даже маленького намека хватает, чтобы инстинкты выбрались наружу, заставляя его вздрогнуть от тона Гарри, от того, как уверенно он опускает руку на его шею, дергая воротник свитера вниз, чтобы прикоснуться губами к коже, не колеблясь, будто делает это каждый день.       Луи уверен, что ему удается сдержать всхлип — тихий смешок Гарри, когда он оставляет новую метку поверх старых, говорит об обратном.       — Да? Такой прекрасный омега заслуживает всего самого лучшего, правда? — низко спрашивает Стайлс, зажимая кожу зубами. — Лучшего альфу, который будет ухаживать за тобой, чтобы ты всегда был рядом. Скажи мне, кто это, детка?       Луи впивается в плечи Гарри, пытаясь устоять под постоянным давлением, с которым тот прижимает его к машине, и эти слова совершенно не помогают. Он помнит, что должен был сказать о чем-то Стайлсу, но нет ни одного шанса, что он вспомнит о чем именно, не с руками Гарри, поглаживающими кожу под свитером, и уж точно не с ощутимым стояком, упирающимся в ширинку. Господи, они ещё только на парковке.       — Гарри, — всхлипывает Луи, когда пальцы на его пояснице сжимаются чуть сильнее в ожидании ответа. Альфа удовлетворенно хмыкает, отстраняясь от его шеи, чтобы поцеловать ещё до того, как Луи успевает закрыть рот.       — Нам нужно, — бормочет Томлинсон между поцелуями, — домой. Сейчас.       Гарри согласно кивает, не отрываясь от его губ, заставляя их обоих задыхаться. Руки с его талии спускаются до задних карманов, по-собственнически сжимая ягодицы, прежде чем нащупать ключи.       — Пристегнись, — говорит Гарри, когда Луи залезает на пассажирское сиденье, и тот послушно застегивает ремень. Спустя секунду Стайлс занимает место за рулём, ругаясь себе под нос, когда его ноги не помещаются в пространство между сиденьем. Томлинсон протягивает руки, чтобы помочь, что заканчивается его пальцами, нетерпеливо сжимающими бедро Гарри, пока тот, наконец, не заводит машину.       Луи понятия не имеет, сколько занимает дорога. Запах Гарри заполняет машину слишком быстро, чтобы он мог думать о времени, и тот продолжает говорить своим медленным голосом вещи, которые Луи никогда не думал, что захочет услышать.       В следующий момент Гарри уже прижимает его к зеркалу лифта, слепо нашаривая кнопку нужного этажа. Влажные звуки от касания губ отражаются от стен, пока Луи облегченно впутывает пальцы в волосы альфы, краем сознания удивляясь, как мог прожить без этого весь день. Как будто каждое касание Гарри всегда ощущается впервые, и их никогда не будет достаточно, чтобы привыкнуть.       Им не удаётся дойти до спальни, по крайней мере, не до спальни Луи. Вместо этого Гарри толкает бедром дверь в гостевую комнату, пока Томлинсон держится за его шею, слепо доверяя Стайлсу. Его рот в любом случае занят тем, что выводит красные пятна на его шее, прежде чем его лицо вжимается в простыни, пропитанные запахом альфы.       Гарри берёт его прямо так, вдавливая в матрас медленными и глубокими толчками, удерживая Луи, нетерпеливо извивающегося под ним. Трения простыней достаточно, чтобы он кончил, ни на дюйм не приподнявшись с простыней, и второй раз, когда Гарри так же медленно проталкивает в него узел, удерживая за запястья и шепча похвалу на ухо. Его дыхание становится слишком громким, когда они сцепляются, альфа всё еще накрывает его со спины. Из-за простыней перед лицом каждый вдох — одновременно пытка и наслаждение, поэтому Гарри утягивает его на бок, прижимая к своей груди.       На его лице что-то мокрое, не то, чтобы Луи сейчас мог бы об этом беспокоиться. Гарри бессознательно вылизывает его кожу, находясь всё ещё глубоко внутри омеги, и Луи поворачивает к нему лицо, позволяя позаботиться об этом. Тот с радостью проходится губами по его коже, оставляя след от челюсти до висков, и ладно, возможно, это были слезы на его лице. Он чувствует себя любимым, и все вокруг кажется таким правильным, так что пара слезинок, которые Гарри с готовностью собирает губами, вполне оправданы.       Он скажет ему завтра.       

~~~

      Вторник удивительно мало чем отличается от понедельника. Луи испытывает дежавю, входя утром на кухню, чтобы обнаружить там Гарри в офисных брюках и домашней футболке, потому что он всегда до последнего тянет с рубашкой. Разница лишь в таблетке от головы, которая ждёт его рядом с кружкой чая, после того как альфа целует его в волосы, перед тем как вернуться к омлету на плите.       — Я могу подвезти тебя, — говорит Гарри, протягивая ему тарелку для тостов, когда Луи обжигает пальцы, пытаясь вытащить их руками прямо из тостера. Стайлс уже даже не удивляется, что он продолжает делать это почти каждое утро, и почти каждый раз терпит неудачу. Ключевое слово — «почти».       — Иногда я думаю, что твоей работой мечты в детстве был водитель, — бормочет Луи, кусая всё ещё горячий тост. — У меня же есть машина.       — Ну, так мы смогли бы сэкономить бензин и снизить ущерб от выхлопных газов, — отвечает тот со слишком серьезным выражением лица, довольно убедительно для посторонних глаз, но Луи видит его насквозь.       — И как я попаду обратно домой? Я заканчиваю позже, чем ты.       — Я могу подождать, — настаивает Стайлс. — К тому же, вдруг у тебя ещё похмелье? Тебе нельзя садиться за руль.       — Ты говоришь об этом, словно у меня была алкогольная кома, — закатывает глаза Луи. — Я даже третью пинту не допил вчера.       — Но, — Гарри делает большие глаза, пытаясь придумать ещё одну причину, — твоя машина сломана. Я уверен, что слышал какой-то шум вчера под капотом.       — Значит мне придётся заехать в автосервис после работы, — пожимает плечами Луи, скрывая ухмылку за кружкой чая.       — Но-       — Эйч, — прерывает его Томлинсон, — в чем дело?       Гарри разочарованно хлопает глазами, прежде чем опустить взгляд на тарелку с омлетом. Луи уже начинает жалеть о том, что не согласился поехать с ним, когда Гарри вздыхает и облизывает губы перед тем, как ответить.       — Что ж, эм, ты же помнишь, о чём я говорил вчера ночью, ну и до, — он неопределённо взмахивает руками, — всего?       Луи лишь внимательно кивает, решая его не перебивать.       — Я действительно хочу этого. Ухаживать за тобой. Я имею ввиду, по-настоящему, со свиданиями и подарками, которые ты можешь принять, только если хочешь этого.       Кусок тоста застревает в горле, и Луи приходится заставить себя молча проглотить еду, прежде чем он сделает что-нибудь глупое. Хотя краснеющее лицо, должно быть, выдаёт его с головой. Он с энтузиазмом кивает, пытаясь не задохнуться от тоста и от желания пробежаться по квартире с победным криком, и Гарри принимает это за просьбу продолжать.       — Я знаю, что это не идеальные условия, я даже не могу заехать за тобой на свидание, потому что ты в соседней комнате, — неловко усмехается Гарри. — Так что я подумал, что мы могли бы просто провести вечер дома после работы? С нашим графиком работы будет тяжело найти время для хорошего ресторана, но я могу приготовить ужин и сделать это похожим на настоящее свидание.       — Даже заедешь за мной на работу с цветами? — спрашивает Луи, с улыбкой смотря на него поверх чашки чая.       — Какие твои любимые? — ухмыляется ему альфа, наклоняясь чуть ближе, словно они уже на свидании. Несмотря на слова Гарри, он уверен, что это правда идеально, даже если потом они оба опаздывают на работу, увлекшись с поцелуями.

~~~

      Несмотря на то, что это лишь второй день, целовать Гарри в машине перед работой уже кажется рутиной. Чем-то, что добавляет чуть больше кислорода в легкие и заставляет почти припрыгивать по дороге до офиса. Ему действительно везёт с тем, что у большинства вокруг все еще остатки похмелья, так что никто даже не замечает, что от него пахнет Гарри даже сильнее, чем вчера, а его джемпер на размера три больше его собственного. Хейли лишь странно косится, когда Луи каждые полчаса подносит ткань воротника и делает вдох. Вещь держит запах Гарри со вчерашнего вечера, и тот даже глазом не повёл, когда Томлинсон утром стащил его со стула вместе с собственной одеждой.       Разделавшись, наконец, со своим давним проектом, Луи проверяет свой тамблер после обеденного перерыва. С последней публикации того видео с зажимами он ни разу не проверял сообщения, поэтому остаток дня проходит за тем, чтобы ответить на каждый, параллельно помогая Найлу и Хейли.       Получать комплименты к своим публикациям всегда поднимает ему настроение (парочка не очень лестных комментариев не в счет). Он проходится по своим любимым блогам, болтая с людьми, которых никогда не видел вживую, спрашивая, как у них дела, и отвечая на вопросы.       Это мило, то как у них образовалось своеобразное микросообщество о чем-то большем, чем просто горячие фотографии. Луи может обсудить с ними их уход за кожей или предпочтения в одежде, отношение к своему телу и то, насколько комфортно они себя в нем чувствуют.       Ему писали парни-омеги, которые ненавидели свои бедра и живот, не такие подтянутые, как у альф или бет, и Томлинсон спокойно признавался, что раньше был одним из них. И если в его юности лучшим утешение было то, что его тело было создано, чтобы забеременеть и родить ребёнка, то сейчас он уже знает, что такие доводы не помогают, по крайней мере, в большинстве случаев. Вместо этого он говорит им, насколько прекрасно их тело само по себе. Что их тело делает их уникальными, делает их собой. И оно идеально, даже если они никогда не захотят иметь детей, потому что важно лишь то, что им самим комфортно в нем находиться.       Луи крутится на стуле уже десять минут, переписываясь с подписчиками обо всём подряд, из-за чего следующий вопрос немного плывёт перед глазами. Аккаунт с уже знакомым ему именем интересуется о том альфе, о котором он спрашивал несколько дней назад. И этот аккаунт далеко не единственный, потому что многим действительно оказывается интересно, продвинулись ли его дела с тех пор.       Он резко останавливает стул, кусая ногти, пока думает над ответом. Луи мог бы отшутиться, сказать что-нибудь вроде «всё идёт по плану» или «эти альфы такие сложные». Потому что он слабо представляет себе то, как смог бы говорить о своей повседневной жизни здесь, где у него нет имени, нет даже лица. Это словно отдельная часть личности, которой он пока не готов делиться с кем-либо. Но с другой стороны, он ведь не называет имён, и ему действительно хочется поделиться об этом с кем-нибудь. amoroused:       Я вижу, что некоторых интересует моё небольшое исследование о том, как понять, что альфа, с которым вы находитесь в близких отношениях (в моем случае живёте в одной квартире), ухаживает за вами. И что ж, я думаю то, что сегодня у нас будет первое свидание, можно сказать, что опыт оказался удачным ;)       Я не буду загадывать на будущее, но всё дело ведь в ощущениях, так? И мои подсказывают мне, что альфа, с которым я делю квартиру, самый милый и заботливый парень, которого я встречал. Мой друг даже считает, что мы могли быть истинными, и это очень — очень — странно признавать, но кто знает? Может быть, идея об истинных парах немного преувеличена, но вся эта штука с инстинктами заботы о паре и ощущения того, что чувствует твоя пара? Чистая правда.       Надеюсь у всех все в порядке! Хорошего дня/ночи и счастливого Рождества! х       Луи нажимает «опубликовать», прежде чем передумает. Возможно, упоминать истинную пару было немного слишком, но он начинает понемногу свыкаться с этой мыслью. В конце концов, это лишь слова, которые не передают и части того, что он чувствует рядом с Гарри.       Говоря о Гарри, его имя высвечивается на телефоне вскоре после того, как он выходит из тамблера. Изначально Луи сказал ему, что лучше возьмёт такси, чтобы не заставлять Гарри ждать на парковке, но так как работа над проектом почти закончена…       — Найл, — зовёт Томлинсон, откатываясь к соседнему столу. — Я еще нужен тебе на сегодня?       — Я думаю нет, нужно только ещё раз проверить договор перед отправкой, — отвечает он, отрываясь от монитора. — Планы на вечер?       — Гарри готовит ужин, — Луи закусывает губу, бросая взгляд на часы. Найл преувеличенно громко вздыхает, уловив намёк.       — Иди, я отправлю весь проект Грейс до утра, — говорит он, взмахивая рукой Луи, который уже тянется к телефону.       — Ты лучший, Найл, — пропевает Томлинсон, торопливо собирая вещи и натягивая куртку. — И счастливого Рождества!       — Предохраняйтесь! — слышит он, уже выходя за дверь, и Луи слишком взволнован, чтобы закатить глаза. Хейли ушла в другой отдел после того, как они обменялись подарками чуть раньше, но он еще увидит ее завтра, поэтому Луи сразу же забегает в лифт, пакеты с рождественскими сладостями и пледом от Найла с Хейли едва не застревают в дверях.       Гарри паркуется перед офисом спустя пару минут, выходя из машины до того, как Луи успевает до нее дойти.       — Привет, — он улыбается так широко, что видны обе ямочки, и Луи останавливается на месте, почти растерянный от того, как рад его видеть. Словно греться у камина после того, как замёрзнешь на холодном воздухе.       — Привет, — запоздало отвечает Томлинсон, бессознательно прижимаясь ближе к альфе, когда тот опускает руку на его талию поверх куртки. — Настоящее свидание, а?       — Первый пункт есть, — усмехается Гарри, целуя его в макушку и подталкивая к машине. — Теперь давай доставим тебя домой.       Стайлс говорит это непринужденно, но лицо Луи все равно на секунду вспыхивает от удовольствия. Он чертовски безнадежен, и в данный момент он даже не смог бы притвориться, что его это волнует.       В этот раз дорога до дома не такая… напряжённая. Они болтают о работе, Луи рассказывает об их законченном проекте с крупным брендом и делится с Гарри сладостями, кормя его имбирным печеньем и облизывая пальцы, чтобы наблюдать за тем, как дергается кадык Гарри, когда тот замечает.       — Хочешь помочь мне с креветками? — спрашивает Стайлс, занося на кухню несколько пакетов с продуктами, из одного выглядывает бутылка с вином.       — Креветки? — переспрашивает Луи. — Обожаю креветки, — с восторгом говорит он, кладя голову на плечо альфе.       — Я знаю, ты упоминал это раз пять, — смеется Гарри, за что Луи игриво кусает его плечо, спрашивая, что ему делать.       В целом, это даже лучше ресторана. Стайлс поручает ему нарезать овощи, пока он сам жарит фасоль и креветки на сковороде, и за каждый раз, когда Луи отдаёт ему нарезанные овощи, он получает поцелуй. Такого точно не предлагают в ресторанах.       Спустя полчаса ужин почти готов. Гарри наливает им по бокалу вина, прижимая Луи к столу и помечая запахом, пока не пищит таймер на плите.       — Дай мне накрыть на стол, — бормочет он в его шею, не отодвигаясь ни на миллиметр.       — Я тебя не держу, — со смешком выдыхает Луи, облокачиваясь на стол еще сильнее.       Гарри недовольно стонет, отрывая себя от омеги и мешая креветки в сковороде. Когда с едой покончено, он мягко выталкивает Луи за дверь, подталкивая за спину.       — Мне нужно пять минут, — обещает он, несмотря на надутые губы Луи. — Как насчёт музыки? У меня есть специальный плейлист в телефоне.       — Там опять будут странные инди-песни про слонов, — жалуется Томлинсон, но берёт телефон Гарри, подключая его к переносной колонке в гостиной.       На экране постоянно всплывают какие-то уведомления, из-за чего Луи промахивается, нажимая вместо иконки Spotify на знакомый символ соцсети. Это не странно, что у Гарри может быть аккаунт на тамблере, из них двоих ему это подходит даже больше, так что Томлинсон тянет палец вверх, чтобы закрыть приложение, когда что-то цепляет его взгляд. amoroused: Не знаю насчёт кинка на руки, но много колец на пальцах? это горячо.       Луи писал это два часа назад со своего аккаунта. А теперь он читает это с телефона Гарри, с его личного аккаунта. Аккаунта, который, судя по надписи сверху, подписан на Луи.       Он залпом допивает вино в бокале, как никогда жалея, что алкоголь не может решить проблемы.