Однострочники

Когда-то его огоньки были зелёные, теперь же – бледно-жёлтые. Они тоже сулят смерть, но не такую неимоверную и жестокую. Сенна смотрит на огонёк тлеющей сигареты с напускным равнодушием, фальшивой сонливостью. Треш плавным движением сбивает отгоревший кончик в пепельницу и снова сжимает сигарету самым краешком тонких губ. Завораживающее зрелище, если бы он не был вековым монстром, терзавшим мир. Сенна победила его, сразила тем методом, который был ей ведом, пошла по пути меньшего сопротивления. Сенна сдалась, но на своих условиях. У него больше нет ни огоньков-душ, ни возможности их собирать заново. Он согласился без единого слова поперёк, потому что оказался готов. “Моя дорогая, ты ведь знаешь, как сильно я люблю сделки”. Сделка, договор, клятва – как не назови, на деле это всего лишь обмен. Тысяча пленников на одну-единственную Сенну. В их комнате царит мягкий полумрак. Тяжёлые вельветовые шторы глубокого фиолетового цвета не пропускают свет. Расстеленная и скомканная кровать пахнет самой Сенной, но не Трешем: он не настолько человек, насколько хочет казаться. За ним остаётся лишь запах парфюма, дублёной кожи, которая ему так полюбилась, и сигарет. Дым оседает под высоким потолком, тает, медленно растекаясь, путается в витиеватой кованой люстре. На его тумбочке пепельница, чем-то похожая на фонарь, подсвечник и заказная металлическая зажигалка, по сторону Сенны же книги, платок и шкатулка, набитая до самой крышки разными украшениями. Он спускает ноги с кровати, становится во весь немалый рост, потягивается. Неимоверно красивый, как божество, гибкий, светлокожий, ни шрамика, ни царапинки на угловатых линиях груди и талии. Он поворачивается к ней, в полумраке ещё больше похожий на мраморную статую, улыбается, в глазах плещется тьма и, вместе с тем, горит огонь. Он тушит сигарету, третью за вечер, наклоняется к Сенне, обнимает под волосами, целует своими пропахшими дымом губами. Он нежен в своей безумности или безумен в своей нежности – как посмотреть, потому что одержимость Треша – его слабое место. Всегда им было. Человеческие привычки ему к лицу, не только курение. Ходить с влажной головой, читать книги на веранде их собственного замка (и ни одной живой души в округе), целовать её долго, мягко, с каждой секундой всё больше вжимаясь своим телом в её, ладони соскальзывают с волос на лицо, придерживают за подбородок. Треш отрывается, чтобы посмотреть ей в глаза, и тьма из его радужек пропадает, отражая зелёный свет её собственных глаз. Сенна не улыбается, она не счастлива с ним ни в прошлой жизни, ни в этой. Он переплетает их тела, забирая её всю, выедая ей душу до остатка, пусть Сенна и не движется и безучастна к происходящему; она молит Бога убить её, но Дьявол защитит её, даже если придётся уничтожить весь мир.