Кого ты ищешь среди дождя?

Без помощи Тарантуласа отключить Фортресса, конечно, не удалось бы. Дэдлок подозревал, что и препарат, введенный Фортрессу, просто так не достать. Как бы не личное изобретение самого Тарантуласа. Мех многих талантов! Вырубился Фортресс Максимус так капитально, что хоть вечеринку устраивай, не реагировал ни на шаги, ни на ударившееся в стену кресло, ни на робота-компаньона, издающего пронзительные звуки. — Как, Юникрон побери, ее заткнуть? — проворчал Дэдлок. — Руки чешутся вокодер выдрать! У Дэдлока в принципе чесались руки что-нибудь сделать — кроме аккуратного поддерживания Проула под локоть. Жалко его было до щемящего чувства в искре. Это как же у него все в процессоре перемкнуло, если ему вообще поболту, куда его ведет мех, которого он когда-то терпеть не мог? Если бы Дэдлок видел Проула — такого Проула — раньше, а не просто слушал противоречащие друг другу рассказы… может, и не стал бы брать деньги Тарантуласа. Ну, риск, ну, потраченное время… Все равно Саундвейв в курсе и обещал взять на себя ответственность за эту авантюру, если что. Если Фортресс Максимус очнется раньше, чем они вернут Проула обратно. Проул подвис перед поворотом лестницы. Завертел головой, склоняя ее то вправо, то влево — будто аудиосенсоры выбило. Но уже через мгновение он увидел Дэдлока. По-настоящему увидел. — Пошел, — Дэдлок сдавил его руку. — И тихо. Иначе парализую и потащу, ты понял? Хорошо, что Проул не стал сопротивляться. Конечно, хорошо. Но Дэдлоку вдруг стало обидно — а потом противно, когда он осознал собственное желание на Проуле отыграться. ** Энергон с какой-то расслабляющей добавкой, сменившей его цвет на непрозрачный черный, Проул тоже выпил без вопросов и возражений. Может, даже и не заметил, что с топливом что-то не так. Вкус, во всяком случае, был абсолютно нормальный, они ведь все выпили этот шлак. Кроме Саундвейва, который должен был следить за процессом снаружи. Проул так и продолжал разглядывать кварту: то в одном углу его интересовали пыльные оболочки от всяких покупных лакомств, то в другом углу — ненадежная пирамида из одноразовых пластиковых колб. Сидел, вертел идеально белым шлемом, на обоих своих бывших — ноль внимания. Что, впрочем, на них внимание-то обращать? Дэдлок сам уже чувствовал, как действует специальная добавка для вхождения в транс в сочетании с подключением к хитрому техническому устройству: перед оптикой кружились красивые яркие звезды. Мерцали, мигали, вспыхивали и гасли… Тут не до реальности, особенно когда проц с перебоями работает. А потом они все провалились в голограмму — в незнакомое, довольно схематично прорисованное в трехмерном пространстве помещение. На заправочную похоже. Такую… как в приюте, фраг! Десятки столов ровными рядами, бродят вокруг размытые пятна-силуэты, меняющие цвет, стоит на них сфокусироваться… Дэдлок на пару нанокликов залип взглядом на мехе непонятного альтмода — и тот засиял всеми оттенками радуги. Проул тоже пялился на этих мехов. Может, они для него были отчетливей. Его подсознание, не Дэдлока. И не Тарантуласа, отчего-то в подсознании Проула увеличившегося в размерах. Ну да, Тарантулас же корпус перестраивал… Рта у него так и не появилось. И сама его голограмма разговаривала как-то странно: словно не от головы звук шел, а откуда-то с пола. Казалось, присмотришься — и увидишь фраговину, которая эту голограмму излучает. Не очень качественно излучает, надо сказать. Все дрожит и мерцает, явно сигнал запаздывает. Хотя время здесь должно течь иначе, припомнил Дэдлок… и пока Тарантулас не выскажет все, что на искре, они все никуда отсюда не денутся. Торопиться некуда. Не скраплетов ловят, в конце концов. Дэдлок не погружался в транс нарочно, не медитировал, не концентрировался — но отрава Тарантуласа была хороша. Благодаря ей Дэдлок не чувствовал и не мыслил, не фонил абсолютно ничем, притаясь и отстранившись от себя самого, застыл за голографической радужной пленкой собственной тени. И слушал. У Тарантуласа многое накопилось на искре. А Проул будто наблюдал — Дэдлок слабо, но все же считывал его холодное, почти равнодушное любопытство. Как же Тарантулас планировал добиться ответов от меха, которому настолько все равно? — Я был прав, лишив тебя доступа к спарклингу, — вдруг ответил Проул — еле слышно, так тихо, что Тарантулас далеко не сразу понял, что пора бы замолчать. Дэдлок видел, Юникрон побери, как в настоящей глубокой медитации, видел аурным зрением: печаль и боль Проула, упрямую злость Тарантуласа, обиду и возмущение Джазза, недоумение Даблтейка. — Он заслужил лучших альф, чем ты и я. Тарантулас навис над ним, мерцающий высокий силуэт: — Лучше расти без альф, так, Проул? В спаркариуме для сирот? Только потому, что из твоей семьи тебе хотелось сбежать, ты решил за меня и за спарка? Проул стал тускло-серым. — По-твоему, мне следовало оставить моего спарка с предателем? И через сколько квартексов меня бы начали шантажировать его жизнью и здоровьем? Силуэты смешались и рассыпались на звезды-пиксели. Вроде бы Тарантулас потерял над собой контроль — а Джазз успел перехватить его руку, врезался корпусом в корпус, отталкивая от равнодушно сидящего Проула. Нет, уже не столь равнодушно, оттенки ауры сменились. По багрово-фиолетовым всполохам Дэдлок догадался, что Тарантуласа Проул не простил. Даже не за переход на сторону десептиконов, который все равно не удался. За то, что себя самого замарал, опустился до таких меха, как дезактивный дани Дэдлока и Даблтейка. Во время войны в приютах на происхождение нерадивых альф никто не смотрел — интербот ты или тактик из автоботской ставки, в первую очередь ты мразь, бросившая собственного спарка. Опустив виртуальную оптику, Дэдлок смотрел на свои мерцающие колени и отсчитывал пульсацию искры. Он просветлился достаточно, чтобы понимать дезактивного дани и сочувствовать ему; лишь благодаря этим испытаниям Дэдлок стал тем, кто он есть сейчас. Дэдлок многоворновой давности, окажись он на месте Тарантуласа, бил бы Проула, пока не оттащили бы. Дэдлок сегодняшний пришел помочь — всем, кто нуждался в этом, и Проулу тоже. Так что Дэдлок вполне спокойно — не чувствуя ничего лишнего — мог смотреть, как яростно плюется словами Джазз, как сверкают рассеянные лучи голубого света из-под его визора. Они стекали по ауре Проула, как грязная вода. Эта сладкая парочка еще долго могла бы предъявлять друг другу претензии — но, как ни странно, первым не выдержал Даблтейк. Дэдлок не ожидал от дорогого братца такого рвения… в тишине виртуальности от знакомого рокота движка, раздавшегося вообще не с той стороны, они все пятеро вздрогнули и заозирались, нещадно тормозя обработку видеопотока. Услышав звуки реальной жизни — гул чужих вентсистем, проносящиеся под окнами меха, отдаленные голоса в соседних квартах, — Дэдлок почти выпал из общего виртуального пространства. А нет, это просто Даблтейк очень ярко вообразил, как изобьет Проула здесь, в этой кварте, едва отсоединится от фраговой установки Тарантуласа. Угловатый, переломанный корпус в луже энергона. Проул — нормальный Проул, не фантазия — замерцал тоже. Физически ему ничего не грозило, но вот психически… Даблтейк отвлекся от пинания беспомощного второго Проула и, как обычно, оглянулся на старшего брата. Как обычно. Искру Дэдлока кольнуло невнятной смесью чувств — от стыда до острой жалости. Знать бы еще, за кого и к кому; но предаваться самоанализу было совсем не ко времени. — Скажи им, что они хотят знать, — потребовал Даблтейк. — Про спарка. Ну же, Проул. Быстрее скажешь — быстрее распрощаемся. — А твой интерес в этом какой? — Такой, что Джазз мой друг? — Даблтейк нервно дернул антеннами, в аурном зрении источающими черный дым, и покосился на измазанного энергоном Проула под ногами. — Ты сам убил своего спарка, Проул, и хватит уже его винить! — Несомненно, — Проул величественно кивнул, по-прежнему спокойный. — Благодарю за напоминание. Даблтейк издал яростное и беспомощное шипение, а Дэдлок все смотрел на Проула — и видел вялый, какой-то ленивый страх, и тупое упрямство почти дезактива, то упрямство, что остается, когда цепляться не за что и больше нет никаких сил. Почему Даблтейк этого не замечал? Дэдлок шагнул вперед, вставая из-за стола, поймал странно теплую и твердую ладонь Проула, утащил его за собой — в темноту парка рядом с квартой Фортресса. Вырастали из небытия новые кристаллические деревья и кусты, новые извилистые дорожки, горки и прудики. Воспоминания Проула достраивали то, что наспех вспомнил Дэдлок, и в парке, приятном Проулу, не было мехов и не звучала музыка. Что ж, оно и к лучшему. Дэдлок потянул Проула за поворот, в узкую аллею, оставляя Даблтейка, Джазза и Тарантуласа за высокой колючей изгородью из густо переплетенных кристаллов, без подсветки кажущихся просто корявой стеной. Дэдлок погасил оптику, вслепую повернулся к Проулу, нащупывая его вторую руку, и постарался распахнуть свою искру. Без слов поделиться всей любовью, всем пониманием, разрывающим изнутри. Каждого меха есть за что любить, учили спектралисты. И Дэдлок увидел Проула — тоже искрой: искалеченного, измятого, как тонкий лист обшивки, почти утратившего цвет и свет. — Ты почти погас, — шепнул Дэдлок. — И мне больно это видеть. Поболту на спарка. Мы уже поняли, что он жив и у него все хорошо, иначе ты бы не цеплялся за его тайну из последних сил, верно? Этого достаточно. Тут ты молодец. Но с собой, что ты с собой сделал? На тебя больно смотреть, — повторил он. — Не стоило подпускать к тебе этих двоих. Хотя они тебя не задели, как ни старались. Что случилось, Проул? Видеть мир — ненастоящий, голографический, их совместную память о парке — одной лишь искрой было некомфортно. Ощутимо подтормаживал проц. Проул созерцал Дэдлока — тоже не оптикой, а распахнутой искрой, — с тупым спокойствием. Как эта имитация животного. — Оставьте меня в покое, — прозвучало это не высокомерно, а как-то обреченно и очень устало. В реальности им помешали бы обняться выступающие капоты, но для искр такие мелочи не важны. Проул недовольно дернулся. Дэдлок держал его крепко — руками, искрой, всем собой. — Я хочу только покоя, — надо же, он будто оживать стал? Злиться, как нормальный меха? — Сдохнуть ты хочешь! — Дэдлок разозлился сам, и это было зря. — Заживо! Фраг, Проул, ну это не жизнь вообще, забей болт на этого Прайма, на весь этот шлак, на Джазза, на Тарантуласа… Праймусе, сколько можно лелеять старые обиды? Проул, пожалуйста, просто живи. В покое, как хочешь, с кем хочешь… но не вот так, мертвой имитацией. Это не жизнь. — Почему? — Проул искренне не понимал. Впрочем, ответ его не интересовал ни капли, уж это Дэдлок чувствовал четко. — Живые меха, знаешь, хоть чего-нибудь хотят. — Когда-то я хотел, — голос дрогнул. — Хотел, чтобы увидели меня. Я думал, что Праймас дал шанс с Саксо, с Джаззом… но все осталось, как и было… ** Дэдлок вдруг наткнулся на чистый и вполне разумный взгляд Проула. — Я хочу свою кошку. Свою чистую комнату, а не эту свалку. И да, комп с доступом к моим счетам, на которых лежат мои шаниксы, в таком количестве, в каком вам всем и видеть не доводилось, — спокойно сказал он. — Спасибо за гостеприимство и счастливо оставаться. И да, со спарком все абсолютно нормально. Впредь с этим вопросом ко мне не обращайтесь. Все так и застыли, потрясенные произошедшим. — Чистюля фрагов, — только и смог выдавить из себя Дэдлок. — У вас, парни, реально, несколько… мусорно. А один очень умный кибертронец давно-предавно сказал, что как мы живем, так мы и мыслим, — Тарантулас развел руками. — Пойду я за ним, прослежу, чтоб нормально добрался до дома. — Интересно, вот часть про шаниксы — это правда? — глядя куда-то в потолок, поинтересовался Саундвейв, одновременно записывая, как Тарантулас трансформируется в паука, уменьшается и шустро исчезает из кварты. — Более чем, — подтвердил Джазз. — Но выцарапать их у Проула нереально. Шаниксы Дэдлока вот сейчас совсем не волновали. Он ощущал себя выше этого — и, честно сказать, ощущение было ему не по искре. Он не мог собраться с мыслями. Не мог даже сосредоточиться и отправить мысленную команду для включения верхнего света. Саундвейв посмотрел на него с видимым беспокойством. Нет, аурное зрение при возвращении в реальность не сохранилось, просто Дэдлок очень хорошо знал Саундвейва. Ох, не стоило звать на помощь эмпата… Тут одному Джаззу все поболту, вот, давно убрался с подстилки на полу, уже сидит на подоконнике и ногами болтает, пьет энергон. Смыть привкус гадкого релаксанта Дэдлоку бы тоже не помешало — но никто не предлагал. Даблтейк сам еще не пришел в себя толком. — Почему нас выбросило оттуда? — голос был хриплым. — Я его почти убедил, еще бы пару минут… — Таймер был выставлен на час, час прошел. И ты не убедил бы, — отозвался Саундвейв. — Но здесь нет твоей вины. Я уверен в этом. — Ты прав, — Дэдлок заставил себя рассмеяться. — Его жизнь — его проблемы. Но осталось главное — никто ничего не узнал о спарке. Что, Юникрон подери, можно было с собой сделать, чтобы так похоронить в себе это знание? Саундвейв развел руками: — Я его практически не считывал во время наших встреч. Какая-то аномалия развития, видимо. — Они все в Праксусе чокнутые! — припечатал Джазз. — И ради всего святого, давайте не будем больше о нем. Пусть хоть до конца времен тухнет заживо!