Кого ты ищешь среди дождя?

Выбраться в Праксус сразу не получилось. Потому что пришлось помогать Фортресс Максимусу с Проулом. Положительным в истории с похищением Проула Дэдлоком было то, что у праксианца стали случаться периоды активности, когда Проул жил и действовал, как нормальный кибертронец. Но потом его словно клинило и он выпадал в какой-то свой мир, и тут было уже два сценария. В первом Проул либо рыдал и безостановочно просил прощения у Спрингера, либо обращался с ним, как с маленьким спарком, обучая его сортировать фигурки или рисовать, или еще что-то столь же бессмысленное в возрасте Спрингера. Вторым вариантом, пугавшим не меньше первого, было полное, просто-таки абсолютное погружение в чтение религиозных текстов и подбор таких, которые почему-то доказывали абсолютную же греховность поведения Проула. Или Чекпойнта, тут уже Спрингер был не уверен. Проул вцеплялся в датапад, с головой закутывался в изолетик — топорщились дверцы и руки под светящейся тканью, искаженное, рассеянное мерцание указывало, что Проул пролистывает страницы. Бывало, он минут десять мог размышлять над одним отрывком. Выводами делился без охоты, старался отмолчаться — но пролистывать книги после себя не мешал, порой и на вопросы реагировал. Увы, Спрингер в религии не настолько разбирался, чтобы в чем-то Проула переубедить. Самыми спокойными были периоды, когда он вел себя, как обычно после травмы. Спрингер корил себя за эти мысли — но панику Проула, когда Спрингер по привычке без стука вломился в кладовую и увидел его истрепанные фильтры, которые тот вертел в руках, сложно было забыть. Да, такие вещи кому попало под оптику не суют, но реакция Проула была… словно он сам вернулся в спаркство, когда случайно показать кому-то расходники, знакомые любому меху, кажется ужасно неприличным. Конечно, в тот момент признаться, что Спрингер выяснил об их родстве, было не к месту. Он как-то резко, сразу поверил, что Проул в курсе. Фортресс вот усомнился, а Спрингер, наверное, искрой почуял. Отъехала у Проула крыша или нет, но ни на кого другого он с этими фильтрами так нервно не реагировал, ни на Рэтчета, ни на Ранга, Спрингер позже нарочно у Фортресса спросил. Рэтчет медик, можно допустить, что для Проула он входил в отдельную категорию мехов и ни от каких фильтров по определению не смутился бы, но Ранг… Сколько он сюда ни заглядывал при Спрингере, Проула он не интересовал ни капли. А тогда, когда Проул перестал извиняться за эти проклятые фильтры и неуверенно предложил Спрингеру заняться рисованием, Спрингер сначала даже обрадовался. Что-то было безумно трогательное, задевающее искру, в том, как тонкие пальцы Проула осторожно направляли лапищи Спрингера, правильно устанавливая стилус и регулируя нажим. Вот только чем дольше это длилось, тем больше ощущалось безумным и меньше — трогательным. Спрингер уже начал думать, что вариантов истины больше двух… и прав Фортресс, торопиться просто опасно. Мало ли, Проул был настоящим Проулом, по причине сумасшествия принявшим Спрингера за дезактивного своего спарка? Может, Проул всего лишь чуял в нем очень дальнее родство? — Чтобы что-то понять, я хотя бы должен увидеть аппарат, через который его подвергли психокортикальному коннекту, — объяснял Ранг, наблюдая, как Проул учит Спрингера рисовать. — Одно знаю точно — ко мне или кому-то из моих коллег после потери спарка он не обращался. И скорее всего, вмешательство приятеля Дэдлока что-то задело там, в его искре, раз проснулись дремавшие протоколы. — Ранг, мне все это не нравится, — Фортресс был мрачен. — Я не жду от нашей терапии каких-то мгновенных чудес, но как бы нам не пришлось потом лечить и Спрингера. Его трясет от такого Проула. И уйти ему нельзя — тут тогда начинается вообще форменная истерика и попытки дезактива. Я уже три раза забирал у Проула паяльник, четыре — осколки бронепласта, и пару раз мы выдирали у него из рук какие-то штыри. И это только из-за того, что Спрингеру надо иногда отработку сливать! А держать его на успокоительном — так проще было дать истечь энергоном там, в Протихексе. — Я в растерянности, — Ранг серьезно посмотрел на Фортресса Максимуса. — И у меня такое чувство, что ты скрываешь какую-то информацию, которая может все изменить. — Ранг, тут все настолько сложно и задеты такие высокие материи, что я даже не знаю, как с этим быть… Я даже не уверен, что то, что я знаю — это правда, — он покачал головой. — Если ошибусь, то будет еще хуже, чем сейчас. Спрингер уверен был почти на сто процентов — Джазз точно знал, если Проул был на самом деле не Проулом. В отличие от Риммика, который Проула, по собственному же признанию, не видел больше сорока ворн. Еще была надежда на Вирля, но того Спрингер неплохо знал — и Вирль не похож был на меха, готового покрывать какую-то мутную историю с похищенным спарклингом. Чекпойнту было сорок пять квартексов на момент пропажи; Спрингер, конечно, разное видел в жизни, но никак не мог вообразить, чтобы создатели попытались внедрить единственного спарка в армию в таком возрасте. И чтобы Вирль такое одобрил. В любом случае, насесть на Вирля и вытряхнуть из него правду о делах давно минувших ворн пока было нельзя, Вирль улетел в космос и был недоступен даже для радиосвязи. Вот и выходило, что единственным мехом, точно знавшим правду, был Джазз. Скорее всего, знал и Дэдлок. Но, как бы Спрингеру ни хотелось подвергнуть этих двоих оплавков «автоботскому произволу и террору», о котором они так любят рассуждать, Фортресс Максимус категорически запретил к ним приближаться. Не трогать ржу, чтобы самому не пострадать. Уже не первый раз на провокации Дэдлока велся кто-то из автоботских ветеранов, из тех, кто застал ворны, когда десептиконы уничтожали целые города ради великих идей, а не цеплялись за каждый хайк своих территорий в попытке выжить. Дэдлок за словом в саб-спейс не лез, с удовольствием доказывал, что автоботы с незапамятных времен угнетали простых мехов, а этот конкретный оппонент точно пытал и убивал мирных десов и нейтралов, по оптике видно… И всегда рядом оказывались кассеты Саундвейва, оперативно выкладывающие «горячую дискуссию» в инфосети, да еще и в таком обрезанном виде, что автоботы выглядели полными идиотами. И сам Саундвейв, тяжелая артиллерия правозащитного общества «Истина», подготавливал жалобы на оскорбление и угнетение бедного Дэдлока, а заодно — на оскорбление давно дезактивных десептиконских воинов, боровшихся за свободу для всех! На штрафы, пусть и символические, попадали все — и непосредственные участники «дискуссий», и комментаторы видеозаписей и текстов в инфосетях; почему-то право на свободу слова по новым законам осталось только у таких, как Дэдлок, или это десовские юристы так все перекручивали каждый раз? И неизвестно еще, как факты «угнетения десептиконов» в личном деле могли аукнуться для некоторых меха, например, для госслужащих… Спасибо Тайресту, который заставил десов на суде подписать длиннющее соглашение о том, что никакую информацию о Проуле они в пропагандистских целях использовать не будут. Ни с благими намерениями, ни с любыми другими. А то Спрингеру как-то совсем не верилось, что Джазз все это затеял по личной просьбе Проула, когда тот еще нормальным был, и по большой любви. Видел Спрингер его любовь, да-да, конечно! — Что ж, я дам рекомендацию отстранить Спрингера от командования боевыми операциями, пусть работает на базе. И пусть попьет успокоительное, уж больно у него взгляд шальной. Мы же не хотим для него ни одной из трех С? «Я сам разберусь», — написал Спрингер им обоим, не оборачиваясь. — Нет, Спрингер, ты серьезно думаешь, что можешь сорваться на любое ЧП вот прямо сейчас? — возмутился Фортресс Максимус. Спрингер пожал плечом свободной руки. ЧП на то и ЧП, что без Спрингера там будет никак не обойтись. А все дела, в которых без него обойтись могли, он уже раздал и отложил без напоминаний от Фортресс Максимуса. Неужели тот тоже заразился от Проула и мысленно записал Спрингера в спарклинги? — Очень информативный ответ, — Фортресс Максимус хмыкнул и поднялся провожать Ранга. ** Найти данные о спарклинге, если известен только его альтмод и временной период его активации — пятнадцать-двадцать квартексов, не меньше, для надежности взяли все тридцать, — довольно сложно, как выяснилось. Даже если у вас есть разрешение, подписанное самим Ультра Магнусом, и работники архивов готовы перебирать пыльные датапады вместе с вами. Дэдлок и не думал, что за время войны — в один ворн! — активировалось столько вертолетов. Подключать старые датапады к компу нужно было через специальный переходник, иначе нежные микросхемы могли и перегореть. Комп в архиве Тайгер Пакса тоже был староват — уже не первый раз начинались непонятные подвисания и выскакивали сообщения о необходимости перезагрузки. В Иаконе и Праксусе техника была получше… но там ничего не нашлось. Кроме фантастического бардака в учете. Ни там, ни там никто уже не помнил, по какому принципу сохраняли данные о спарклингах и откуда какие стопки датападов были привезены. Часть документов просто не существовала — в описях числилась, а по факту… И это в городах, которые толком не пытались захватить, в основном бомбили, в отличие от Тайгер Пакса! Дэдлок отключил оптику, которая устала от чтения мелких глифов на капризном мониторе. Системный блок местного компа, перезагружаясь, нагревался так, что Дэдлок ощущал обшивкой теплый воздух с крупинками пыли. Забытое Праймусом место. Тут можно и самому запылиться и заржаветь. Комп пискнул, и Дэдлок нехотя вернулся к изучению архивных дел беспризорных спарков. Это еще только спарки, эвакуированные в тот ворн из Праксуса, двести с лишним малявок, а сколько тут местных и из других городов… Скрипнула дверь, и Дэдлок повернул голову в сторону вошедшего Тарантуласа. — Какие-то проблемы? Какого Юникрона ты бродишь, а не документы пересматриваешь? — оскалился Дэдлок, нарочно демонстрируя клыки. — Такого и брожу!.. Дэдлок, прошу тебя, разговаривай со Слэмдэнсом повежливее. — Он-то что здесь забыл? Тарантулас зашевелил органическими отростками. То ли возмущался, то ли еще что… так и не забыл, оплавок, на какую сумму увеличился штраф в пользу автоботов, когда Дэдлок судей оскорбил. Ну а как еще Дэдлок мог отвлечь внимание от самой идиотской мотивации похищения в мире «Джазз волновался за своего ненавистного бывшего»? Ни Тарантуласа, ни спарка Дэдлок упоминать на суде не рискнул, к защите не готовился, адвоката ему никакого не предоставили… Как смог, так и отбрехался! И зачем Джазз вообще развопился при Тарантуласе? Пусть бы тот думал, что это все за похищение, заснятое фраговой искусственной кошкой! За похищение высоких чинов госбезопасности, пусть даже недееспособных и не в себе, в другие времена и при других обстоятельствах реальные сроки дают, так-то! Десзарас, между прочим, с Дэдлоком согласился по сути, если не по форме. Не отстранил, во всяком случае. Потому что правда только тем и занимался, что лизал автоботскую отработку! — Он очень заинтересовался тем же вопросом насчет тебя, — тем временем мямлил Тарантулас. — Я же говорил, что ты помог достаточно… Я благодарен тебе всей искрой, ты сделал для меня невозможное, но… — Лучше бы ты так Слэмдэнса забалтывал. — Все нормально, — сообщил Слэмдэнс от порога — глубоким, тщательно откалиброванным голосом профессионального репортера, с выверенными модуляциями приязни. — Пока что ты в безопасности, Дэдлок. — Многообещающее начало! Я слушаю, — он сел боком к компьютеру, прижавшись к шершавой стене. На освещении здесь тоже экономили, лампочки были тусклыми и ворнами не протирались, и сфокусироваться на открытом, не защищенном даже выступами шлема чужом фейсплейте удалось далеко не сразу. Слишком яркий, насыщенный алый цвет. — У нас не было возможности познакомиться лично, но я наслышан о тебе. Дэдлок мигнул. — Мало кто способен из убийцы переквалифицироваться в пропагандиста, — улыбнулся Слэмдэнс. — Считанные квартексы назад я освещал процесс над тобой и ознакомился с рассекреченными операциями вашего спецотряда — и вот мы уже коллеги, это достойно восхищения! Не припомню никого из рекеров, кто нашел бы себя хотя бы в общественной деятельности, даже тех, кто до службы занимался чем-то совершенно мирным… Полагаю, ты один такой на весь Кибертрон! Лестно. Настораживающе лестно. — Мне еще очень далеко до старейшего репортера самой известной новостной передачи, — Дэдлок поднялся на ноги. — Поговорим о деле, которое привело тебя сюда, без лишних аудиодатчиков? ** Может быть, Слэмдэнс и правда не врал. О той фемке, сотруднице интерната в Тайгер Паксе, которая попыталась рассказать миру о спарках из Праксуса, и о журналисте, который вместе с ней в итоге пропал без вести, Слэмдэнс волновался искренне. Злился, возмущался — и фонил липким, гаденьким страхом чего-то неведомого. Что-то там было насчет огромного процента калек, вынашиваемых обеспеченными праксианцами с миллионами ворн родословной. — Искать статистику логичнее было бы в медцентрах, — возразил Дэдлок. — И в самом Праксусе. Этот парень не мог поехать туда и нарваться там? Когда его видели живым последний раз? — Я рассказал тебе это, чтобы ты не лез, куда не надо! — Слэмдэнс возмущенно замотал головой. — Я не общался с тем мехом близко и не интересовался обстоятельствами его пропажи… не пытался ничего расследовать. Я знаю только то, о чем он мне рассказывал. Да, я сожалею, что не убедил его оставить мне записи, доказательства… я вообще узнал о его пропаже спустя квартекс с лишним, понимаешь? Дэдлок совсем не разбирался в медицине, даже если натыкался здесь на данные о каких-то аномалиях развития, наверняка пропустил все мимо оптики. Спарк Тарантуласа был здоровым, но вот спарк самого Проула от Джазза умер шлаково, так и не активировавшись… кто знает, это из-за перегрузок во время вынашивания или из-за общей бракованности праксианцев? Дэдлок не взялся бы ставить крест на тысячах мехов из-за одной неудачи, о которой доподлинно знал. А чтобы получить экспертное мнение того же Хука… да было уже у Хука это мнение, только экспертности ему не хватало. Статистики, той самой, о которой Слэмдэнс рассказал. — Я понимаю, — Дэдлок невольно выпрямил спину и расправил плечи. Искра и корпус связаны — если ведешь себя уверенно, на искре тоже становится спокойней. — И ценю то, что ты приехал и предупредил. Я буду осторожен. Нам в любом случае поручено найти спарка из Праксуса… и после твоего рассказа мне еще меньше хочется обращаться к клану отказавшегося создателя, хотя я держал такой вариант в уме. Очень вероятно, что родичи Чекпойнта по-тихому утопят в кислоте Джазза — даже сам Проул в маловменяемом состоянии обвинял Джазза, что тот с астероида не сбежал и за общего спарка не волновался, а что скажут его альфы? Джазз ведь еще и с юнглингом узы искр заключил, кто поверит, что юнглинг — та еще ржа в топливном баке и буквально Джазза вынудил? Заодно и Тарантуласа с Дэдлоком растворят, как свидетелей позора. Да, страшновато как-то! Дэдлок, конечно, слышал, что аристократия принципиально от мафии мало чем отличается, но… — …Так ты не ради славы? И правозащитная ваша контора тоже праксианцами не интересуется? Ох, ну как я сразу не догадался? — Слэмдэнсу, похоже, и в голову не приходило, что десептиконские правозащитники могут всего лишь искать одного спарка, появившегося от союза праксианца и десептикона. Не так уж и мало праксианцев, чтоб за ворны войны никто с ними не сконнектился, а? — Извини, Дэдлок. Извини старика. Совсем уже из ума выжил… — У десептиконов хватает дел без расследований судеб условно благополучных спарклингов. Хотя, конечно, история ужасная. Никогда не любил аристократов, и погано на искре от мысли, что такие твари, отказывающиеся от спарков и убивающие за свои секретики, так и живут себе припеваючи, — Дэдлок стиснул кулак. — Но мы, те, кто еще борется за права десептиконов, просто не можем себе позволить так распыляться. В первую очередь мы должны думать о защите наших калек и героев, большинство из которых до сих пор ограничены в правах и фактически считаются военными преступниками, хотя война… — Себя ты тоже героем считаешь?! — перебил Слэмдэнс, лихорадочно замерцал визором. — Что ж, в этих вопросах мы вряд ли поймем друг друга, — Слэмдэнс подобрался, моментально стал чужим, равнодушным к Дэдлоку. ** Кабинет Ранга казался маленьким и безликим. Ничего не говорило ни о личности хозяина кабинета, ни о его профессии. В такой же комнатке могли бы выдавать справки и проводить формальные опросы, к примеру, составляя план обследования для пациента. Разве что зеркало на стене выбивалось из общей атмосферы. Туда Спрингер и пялился, потому что смотреть на Ранга уже надоело. Так что Спрингер разглядывал себя — и, как ни старался, не мог найти в собственном фейсплейте сходства ни с Проулом, ни с другими знакомыми праксианцами. Узкие и длинные линзы ровного голубого тона, грубые формы темно-зеленого шлема, резко выраженный каркас, проступающий под тонким металлом. Странной формы нос, угловатый ближе к оптике и узкий на конце. Никакой плавности линий, никаких тонких деталек на виду. Даже те черты, что указывали на колесный мод, с первого взгляда давали понять, что он активирован гонять по бездорожью по крышу в грязи. — Больше мне добавить нечего, — повторил Спрингер, чувствуя, как Ранг на него уставился. — У меня на сегодня еще назначена встреча, так что всего хорошего! — Я постараюсь вспомнить, где слышал имя Мезотулас, — Ранг тоже поднялся со стула. Спрингер не слишком надеялся, что Ранг вспомнит что-то действительно важное. Судя по ответам на обыкновенные справочные запросы, Мезотулас был крайне засекреченной персоной. Ну и толку с того, что Спрингер с таким трудом выяснил его имя? Сплошные загадки. Еще и Проул ушел в себя, стоило этого Мезотуласа упомянуть. Рангу Спрингер почему-то не мог довериться. Не до конца, во всяком случае. Его не оставляло неприятное чувство, что Ранг не слишком-то хочет глубоко погружаться в хитросплетения отношений Проула с кем бы то ни было. Сейчас они обсуждали больше настоящее, чем прошлое, и смысл в этом был, нехотя признавал Спрингер, летя в сторону Праксуса. У Ранга хватало других пациентов и собственных забот. А Спрингер и сам не знал, какое значение для вывода Проула из состояния апатии имели факты давно минувших ворн. Какая разница, когда и почему Проул привязался к Спрингеру, если зациклился на нем уже сейчас — и лечить это следовало сейчас? Общественные транспортные корабли в Праксус не летали, но регламенты для полетов над городом имелись: как-никак, почти у каждого семейства здесь была личная яхта, и не одна. Для Спрингера заранее пришлось оформлять пропуск, приравнявший его к яхте гостя Риммика. Наверное, не зря — в ярком лунном свете неопытный пилот, вот как этот мех в кабине изящного глайдера, постоянно теряющий то высоту, то направление, мог просто не заметить вертушку. Сам Спрингер прекрасно контролировал себя в воздухе и в условиях почти нулевой видимости, и при сильном ветре, и под дождем — но он активировался летающим, ему и управлять безыскровыми кораблями всегда было легко. Праксус Спрингер видел и раньше, но внимательно рассматривать стал только сейчас, от скуки — и Праксус оказался красив, словно отретушированная, доведенная до безжизненности картинка. Некоторые невысокие здания, окруженные фигурно высаженными островками кристаллических кустов, выглядели очень старыми, и даже их тщательно освежили светлыми, пастельных оттенков красками. Никаких следов бомбежек. Словно никогда и не было войны. Здесь, значит, вырос Чекпойнт. И знакомый Спрингеру Проул, если это все же два разных меха. «Нужно встретиться. По поводу твоего интереса к одному меху. Желательно сегодня», — вдруг пришло сообщение от Ред Алерта. «Буду у Фортресс Максимуса сегодня вечером и останусь у него, он должен улететь на пару дней по делам», — ответил Спрингер, уже зависнув на одном месте и выискивая нужный особняк внизу.