Кого ты ищешь среди дождя?

Гиперион стоял под струями ледяного очистителя и пытался успокоиться. Но почему-то сегодня это не получалось. Зашедший в храм и столкнувшийся с ним под аркой командир рекеров Спрингер упорно не желал исчезать из мыслей. — Все в порядке? — придержав его за плечи, спросил смутно знакомый трансформер после того, как Гипериона шатнуло после столкновения. — В полном. Я просто очень глубоко задумался и поэтому налетел на тебя, — покаянно наклонил голову Гиперион, стараясь не шевелиться. Потому что незнакомец так и продолжал его удерживать за плечи. А это была несколько неловкая ситуация. — Полетаем? — внезапно предложил незнакомец. — Что? — восклицание вырвалось раньше, чем Гиперион сообразил, что ответить. — Мы одномодники, насколько я вижу, — пояснил незнакомец, наконец-то отпуская его плечи. — Мой второй режим — вертолет. Вот я и предлагаю полетать вместе. Это будет интересно. Гиперион чуть помедлил, всматриваясь в собеседника. Сейчас он его узнал. Спрингер. Один из тех, кто взял на себя заботу о Проуле. — Я не имею альтформы вертолета, — отчеканил он в ответ. — Мой единственный режим — автомобиль. И если я неправильно тебя понял и ты имел в виду под полетать что-то другое, то извини, мне иносказания такого рода не понятны. — Ух ты, прям Проул на разносе, — губы Спрингера дрогнули в улыбке. — Но я совершенно не имел в виду ничего скабрезного, я просто предложил полетать. Ты же трехрежимник, я вижу. — У тебя есть соответствующее образование, чтобы судить о том, какие альтформы есть у того или иного кибертронца? Я, к примеру, трансформолог. И совершенно точно про себя знаю, что у меня только один альтрежим. — Увы, я не могу похвастаться столь блестящим образованием, — Спрингер помотал головой. — Я всего лишь командир рекерского отряда, мое имя Спрингер. — Очень приятно, я Гиперион. И надеюсь, ты не будешь в дальнейшем делать поспешных выводов, — Гиперион кивнул ему в знак приветствия, совсем немного, как и предписывал праксианский этикет в таких случаях. — Хорошо, не буду, — не стал ссориться Спрингер. И предложил сходить вечером посидеть на заправке какой-нибудь в знак его извинения за неподобающую настойчивость. На Гипериона что-то нашло и он назвал ресторан в Садах Хеликс. Пафосное и довольно дорогое местечко, где столик на вечер надо было заказывать за месяц до. Ему тогда показалось, что Спрингер ничего с этим поделать не сможет и уедет из Праксуса. Тем не менее, вечером он приехал вместе с коллегой в Сады Хеликс. У того там как раз столик был заказан, поэтому появиться в зале, чуток поболтать и уйти, потому что ты сам всего лишь провожал своего знакомого к месту его встречи, было вполне прилично. Спрингер оказался на месте. Ну не совсем, конечно, на месте, он не сидел в зале. Он кружил над бывшим-будущим садом кристаллов, помогая устанавливать осветительные колонны вдоль главной аллеи. Волонтеры, в основном мехлинги, принимали его помощь с энтузиазмом, помогая точно опустить колонну в предназначенное для нее гнездо, а праксианец с эмблемой городской коммунальной службы закреплял ее там и проверял, как все работает. И судя по всему, устанавливали уже последние колонны. Спрингер завис над площадкой, где лежали последние две, и вдруг включил фару под днищем, нацелив ее точно на Гипериона. Мигнул пару раз, словно давая понять, что заметил его. — Ты знаешь его? — удивился коллега. — Познакомились в храме, — махнув рукой Спрингеру, объяснил Гиперион. — И решили обсудить одно место в учении о Праймасе. Коллега дернул дверками, словно сомневаясь, что такой меха, как Спрингер, вообще в курсе про это учение. Гиперион предпочел промолчать. Спрингер ловко расставил оставшиеся две колонны, завис над площадкой, отключил винт, снизился, трансформировался и с переворотом опустился на площадку уже на своих двоих, вызвав восхищенный вопль мехлингов-волонтеров. Спрингер пожал им всем поочередно руки, подхватил продолговатого вида сверток, на котором красовались со всех сторон крайне зверские рожи и надпись «Не влезай — убьет!», и наконец-то поднялся к нему. Коллега самым наглым образом торчал рядом, явно намереваясь подслушать разговор. — Отчаянные же вы в Праксусе ребята, — заметил рекер. — Прямо на минном поле ресторан забабахали. — Коммунальная служба Праксуса произвела очистку территории от оставшегося с войны мусора, — Гиперион махнул рукой в сторону электрика. — Вообще-то на разминирование военных зовут, правильные вы мои. Знал бы Проул — его б Некробот обнял. Вот, это ваша молодежь взорвать хотела. Точнее, они-то всего лишь хотели разнести кучку мешающего им мусора. Что из мусора торчит стабилизатор авиабомбы, они даже не понимали, — Спрингер махнул свертком. — Ну, я треснул особо активным по дурному процессору, обезвредил сюрприз и запретил все дальнейшие работы по расчистке этого места. Это полотно как мог, проверил, вроде ничего там угрожающего нет. Вот площадку под ресторан у вас военные расчищали, в нем я уверен. — Тогда почему ты считаешь, что он стоит на минном поле? — Так площадка-то под самим рестораном очищена, а не под верандой и этими лестницами, — Спрингер улыбнулся. — Но я забронировал столик в самом ресторане, поэтому тебе ничего не угрожает. — А что ты будешь делать с этой бомбой? — Пошлю по почте одному знакомому десептикону. Осталось решить, какому именно. Гиперион выключил душ и запустил сушку. Вопреки его ожиданиям, Спрингер вел себя весьма прилично. Более того, ощущалось в его воспитании несомненное праксианское влияние. Но все же манеры были далеки от идеала. Ну кто вот ест кристаллы, забрасывая их сразу по нескольку штук в рот? Там же все вкусы перепутаются и ни один не оценишь толком! Он выбрался из душа и остановился напротив шкафа, где хранил такие же кристаллы, какие они ели в ресторане. Оглянулся на дверь, рывком открыл дверцы, взял наугад парочку кристаллов и закинул их в рот. Прожевал. И признал, что вообще-то, это вкусно. ** Дэдлок ожидал увидеть сторчавшегося психа. В личном деле этого Рейсмастера было полно указаний на неадекватность, десятки принудительных обращений к психиатрам и наркологам — и даже подозрение в убийстве другого спарка в том же интернате. Психиатры отмечали только отсутствие эмпатии и были очень, ну вот очень уклончивы в формулировках. Рейсмастеру, честно сказать, не повезло. Его семья стала жертвой какого-то маньяка. Подозревали его самого, но у него было алиби, к которому не прикопаешься: он гонял на нелегальных соревнованиях, на нейтральных территориях, и там разбились несколько юнглингов. Не насмерть, нет, но было полно полиции, медиков и мехов из служб опеки, из разных городов их повыдергивали. Плюс родня невезучих гонщиков и просто зеваки. Десятки мехов, которым лить было на Рейсмастера и его семью, без проблем подтвердили, что этот пацан все время рядом вертелся, то ли помочь пытался, то ли за приятелей переживал. Рейсмастер был известен в узких кругах, как платный игрок в голографический покер. В тот покер, в который играют в виртуальном пространстве на большие деньги. Начав читать статьи и смотреть записи, Дэдлок неожиданно открыл для себя целый мир. Мир, где мехи сходятся в подобии психокортикального соединения, чтобы в процессе обычной карточной игры засыпать противников кристаллическими лепестками, насылать волны скраплетов или других кошмарных тварей, порожденных воображением… И в реальности этот Рейсмастер ощущал себя, как будто легко мог силой мысли сотворить что-нибудь из своего виртуального репертуара — один Праймус знал, чего Дэдлоку стоило сдержаться, когда над ним агрессивно навис мех, ужасно похожий на Проула, и брызнул смазкой изо рта. Высоко вздернутые белые дверцы нервно вибрировали над плечами, белые денты сверкали на сером фейсплейте. — Что тебе нужно?! Еще один фрагов госпереворот? Еще одну гражданскую войну? Залить планету энергоном тех, кто выжил? Устроить геноцид праксианцев?! — Не путай меня с тем маньяком, что убил твою семью! Рейсмастер выжил — единственный из одиннадцати братьев. Единственный из всего клана. Нежные аристократики, наверное, и от меньшего крышей едут. И как только его в армию взяли? Он ведь стрелковой ротой командовал, хотя кругом точно хватало мехов постарше и поопытней. Значит, праксианское происхождение все-таки открывало ему нужные двери. До конца войны, как узнал Дэдлок из инфосети, Рейсмастер не дослужил, был списан по ранению. По виду и не скажешь. — С каким маньяком? — Рейсмастер отшатнулся, застыл у окна. — Это был конфликт между кланами. Он еще до моей активации начался. Пока я вырос, рынок переделили кучу раз, наш бизнес превратился в ничто. Чтобы хотя бы попытаться что-то возродить, нужно столько шаниксов… Теперь когда запретили инопланетные инвестиции, это просто нереально. На тех, кто давно работает с колонистами, конечно, закрывают оптику, но что-то начать… Никаких послаблений в ближайшие квартексы не будет, это очевидно. Все, кто у власти, крепко за нее держатся, и на виду, и в тени, помнишь ведь, как Прайм заявил, что избирать новый Сенат пока рано? Дэдлок кивнул. — То, что я разберусь для себя, что между вашими кланами происходило, и отыщу нужного мне спарклинга, никаким образом к перевороту не переведет, — осторожно заметил он. — Ты же сам говоришь, что кланы по сути правят Кибертроном. И экономике квинтец, если автоботы их попросят уйти. Да и среди них самих автоботов хватает. Так что всей планете ничего не грозит, верно? Рейсмастер продолжал смотреть в окно. Вид оттуда был неплохой: с высоты на судебный комплекс и центральные улицы Альтигекса за ним. Наверняка и мемориал в честь двадцати ворн десептиконского правления видно, Дэдлок как раз мимо проезжал. Рядом памятники героическим бойцам, все красиво и строго, до трепета в искре. Хороший город, пока не слишком оккупированный автоботами. Жаль, ненадолго. Отраву автоботской идеологии — после того как чуть снова не началась война и эти оплавки пошли на серьезные уступки — не заметишь сразу, но постепенно она изменяет все. Вот, те же праксианские кланы, которые вертят Праймом и Тайрестом, как хотят. И как, как тут сдаться и перестать копать глубже? Тут же, фраг, прямое ущемление прав спарклингов. И автоботы это поддерживают? Одобряют? — Им выгодно, чтобы развязалась новая война, — наконец ответил Рейсмастер. — Как и тем, кого ты представляешь. И вместо сотен спарков погибнут десятки тысяч. Ты этого хочешь? ** Дэдлок прикусывал шею клыками, как будто хотел добраться до топливопроводов и наглотаться энергона. Тяжелый корпус вдавливал Джазза в платформу — Дэдлок перестраивал себя, навешивал дополнительную броню, усиливал сервомоторы, и при довольно маленьком росте и относительной внешней хрупкости мог прошибить эту платформу кулаком. Рычало и нагревалось все это богатство тоже намного сильнее, чем ожидаешь от гоночного альтмода. Джазз еще не вернулся в онлайн до конца, а честплейт уже начал трансформироваться — может, как раз поэтому. Когда резко приходишь в себя, сенсоры в первые минуты гораздо чувствительнее, чем в обычное время. А Дэдлок всегда точно угадывал момент, когда надо подать легкий ток, когда пощекотать кончиками пальцев, чтобы защелки сами собой начали открываться… Когда-то Дэдлок так обчищал саб-спейсы зазевавшихся мехов в толпе. Теперь — раскрывал Джазза до самой искры спустя считанные минуты после тихого возвращения домой, в час, когда весь район в оффлайне видит десятые глюки. Юникрон побери, неужели Дэдлок чем-то обдолбался? Что на него нашло? Почему его оптика так ярко светилась в темноте, а эм-излучение почти причиняло фантомную боль слишком резкими колебаниями? То, как отчаянно Дэдлок шептал прямо в искру, тревожа ее акустическими волнами, называя «сладкой гаечкой, сияющей как крия», «милой звездочкой» и тому подобным, тоже нервировало. Он был грязным, отметил Джазз, щупая колеса. Таким грязным, что изолетики менять понадобится. Джазз не планировал никакого коннекта, тем более искрового, Джазз собирался через два с половиной часа встать, заправиться и поехать на занятия, ему наболт не сдалась именно сегодня эмоциональная встряска, сопутствующая слиянию… Он все равно хотел Дэдлока так, что проц подтормаживал. Дэдлок хотел его тоже — и от силы этого желания, хлынувшего иллюзорным водопадом, едва установилась ментальная связь, у Джазза скрутило шлюзы судорогой горькой нежности. Как, ну как Дэдлок умудрялся обожать, желать во всех смыслах, чуть ли не обожествлять Джазза спустя ворны совместной жизни? Как вообще такое возможно? Но сегодня что-то было не так — под водопадом желания Джазз ощущал глубокую, неизбывную тоску. Обычно по связи передавались непристойные мысли Дэдлока, от которых Джазз начинал истекать смазкой мгновенно. Находить вместо этого разочарование было странно и страшно. Он высвободил руку, придавленную чужой, и погладил Дэдлока по шлему, массируя тонкие детали. Пальцы казались какими-то не своими — заостренными, требующими осторожности при любом действии. В первую очередь из-за того, что глухая ярость, тихая жажда убийства пульсировала в каждой топливной магистрали. Порвать, растерзать, хоть на миг почувствовав облегчение всемогущества! Что же так разозлило Дэдлока? Он был агрессивен последнее время, но Джазз ни за что бы не догадался, насколько все серьезно… Дэдлок отвлек его жадным поцелуем, застонал, уже вполне осознанно делясь грязными фантазиями и теребя коннектор. Чужие мысли мелькали невнятными образами: ощущение быстро остывающей смазки на фейсплейте, текущей от линз ко рту, мокрая изнутри паховая пластина, о которую так болезненно трутся провода, такой желанный коннектор, ритмично вбивающийся в порт, поглаживание локаторов, легкое царапание по ним, резко переходящее в по-настоящему грубое стискивание… Иногда, улавливая подобное, Джазз осознавал свое-чужое предвкушение удара, фантомный привкус энергона на глоссе, возмущение в ответ на оскорбительные слова, смешанное с возбуждением. Он чувствовал это и сейчас, но — как обычно — понимал, что ни один из них не посмеет перейти грань между идеей и реальностью. Потом они расцепились, обновленные, измененные, заново проживающие знакомое затухание острой близости, острого проникновения в самую суть другого меха. Узы искр. Каждые несколько квартексов — как в первый раз и как в сотый. Дэдлок отстранился, отполз к краю платформы, улегся на бок, подпирая голову рукой. Кодпис он так и не сдвигал, эм-фон Джазз фиксировал только собственный, такой мощный, что посторонние излучения не пробивались, и трудно было поверить, что Дэдлок только что довел его до раскрытия искры и перезагрузки почти без прикосновений, одними развратными мыслеобразами. Даже от воспоминания сладко заныл и начал снова разворачиваться коннектор. Но Дэдлок смотрел слишком пристально и серьезно, смотрел в оптику, не куда-то еще, и Джазз понял, что о втором заходе лучше не думать. В конце концов, первый уже был выше всех похвал. — Что случилось? — Джазз тоже повернулся на бок, отдал команду на закрытие интерфейс-систем. — Я понял, что тебе плохо, но не понял, почему. — Работа. Поругался с одним молодым оплавком. Нет, Саунд тут не поможет, тут ему поболту, — ответил Дэдлок на невысказанный вопрос. — Да и мне должно быть поболту… Ржа, просто жалею, что не врезал с ноги по его наглой морде! Уже и послать нельзя, фраг, не то что пнуть!.. Я эгоист, Джазз, — заявил он вдруг без всякого перехода к новой теме, и по свежеобновленной связи искр ничего не екнуло. — Я хочу, чтобы было так, как я хочу. Как правильно. Мне интересно, куда это заведет, и я боюсь, не думай, я честно боюсь, но… Прости, я не могу тебе об этом рассказать. Пока не могу. Никому не могу, даже тебе. Джазз, только честно… ты улетишь со мной с Кибертрона, если я вляпаюсь в шлак? «Все нормально», врал Дэдлок последние дни, а может, и квартексы. «Все нормально», врал Саундвейв. Рамбл, Френзи, Лазербик, Даблтейк, кто еще хорошо знал, что там происходило в правозащитном обществе «Истина», все врали. Не доверяли. Юникрон с ними. Но вот от Дэдлока… это было обидно. Очень. — Ты не думал, что об этом стоило спросить до того, как связывать искры? — Джазз рывком сел, не слишком ловко, еще чувствуя саднящее трение под кодписом, перебрался через ноги Дэдлока на пол. Пора было приводить себя в порядок и собираться. — Думал. Потом решил, что буду меньше волноваться за тебя, если что.