Кого ты ищешь среди дождя?

Визит Спрингера был неожиданным. Хотя и ожидаемым — он принес Плюшку, которую приютил после приступа Проула. Кошка очень обрадовалась возвращению, облизала Проулу фейсплейт, пофыркала на стоящие на столике лекарства и полезла в коробку, где хранились ее игрушки. Спрингер наблюдал за этими метаниями кошки с улыбкой. И был все так же небрежен со своей премиальной полировкой, даже не пытаясь стереть пыль и грязь с брони там, куда их нанесло от колес. Проул не выдержал: — С такой полировкой сидят на заседаниях Сената, а не гоняют по разбомбленным трассам. — Это всего лишь полировка, — Спрингер откинулся на спинку дивана. — Хорошая, да, с грязью меньше потом возни. Но всего лишь полировка. — Риммик должен был тебе объяснить, что в Праксусе это определенный статус. — Был я в том Сенате. Объяснял, как и что буду делать в этих драгоценных Садах и почему не начал раньше. Удобно отправлять всех скопом за объяснениями к Прайму и Мегатрону. Газзл, то есть, Пневматикс, мне потом по секрету шепнул, что мой полированный вид поспособствовал повышению демографии в дружных рядах сенаторов. — Спрингер, это не смешно! Это опасно. В первую очередь для тебя. Если какой-то из старших сенаторов вобьет себе в проц, что он хочет тебя — он просто тебя похитит. — Обломается. Я рекер, я даже не буду плакать, когда откручу кому-нибудь голову. Проул, не беспокойся, я взрослый мех. — Ты все-таки не понимаешь… ты… — Тупой вояка, да? — в голосе был ясно различим сарказм. — Я плохо понимаю причины межклановой вражды, особенно если их не в состоянии сформулировать даже сами представители этих кланов, но я выжил на войне. Выжил в отряде, смертность в котором в отдельные моменты его существования была девяносто процентов. Стал их лучшим командиром. Знаешь, я в процессе выяснения своего происхождения внезапно узнал, что из пятидесяти спарков Тайгер-Пакского храмового приюта плюс-минус одного возраста выжили всего шестеро. Я, Арси с Родимусом и трое других, ставших медиками в том же Тайгер-Паксе. И ты думаешь, что мне страшен Сенат с его подковерными интригами? — На войне выжить легче, чем в Праксусе, поверь мне, — Проул сцепил пальцы. — Проул, я не ты. Если кто-то в отношении меня перегнет палку, я просто врежу ему в морду и дам сигнал общего сбора отряда. А нам плевать, кто там сенатор и какой длины и чистоты его родословная. Но пока меня никто похищать не собирается, пока идет стадия переговоров. У меня шестнадцать предложений разной степени приличности от всяких разных из Праксуса. Еще больше — у Риммика на меня и Даблвая. Я их Импактору зачитываю иногда. А тот ржет, оплавок несострадательный. Одно во всем этом хорошо — хоть в моей кварте всякая ржа перестала рыться, как в своем субкармане. Полиция напротив моей кварту снимала уже который месяц. Всех иаконских домушников переловили. И кучу гастролеров. — Мой архив, — сообразил Проул. — Кстати, где он? Я хочу его получить назад. — Мммм… — Спрингер! — В моем аквариуме с шарками, — Спрингер показал руками шар, долженствующий изображать этот самый аквариум. — Ну а куда их еще было девать-то, твои инфокристаллы. — Но у тебя нет аквариума с шарками в кварте, — Проул замигал оптикой, пытаясь припомнить, о чем вообще говорит Спрингер. — Так он и не в кварте стоит, — Спрингер откровенно веселился. — Да на него каждый праймасов день, ну, почти каждый, смотрят все жители Кибертрона. Когда Ультра Магнус выступает, слева от него такой шар размером с Бамблби, и эти шарки там плавают, дентами щелкают на журналистов, — Спрингер не выдержал и расхохотался, глядя на ошеломленное выражение фейсплейта Проула. — Ой, не могу! Он как раз тогда меня вызвал, рассказывал, как важно, чтобы ты выздоровел как можно быстрее, а сам все на эту емкость с досадой смотрел. Юникрон его знает, как ее надо было использовать вообще, но подарок же с какой-то полуколонии, вот и стояло оно, место занимало. — И ты придумал сделать там аквариум с шарками… С мелкими шарками, которые не растут, — Проул сжал переносицу. — На Дебрис нечем иногда было заняться, вот, селекцию производил… — Экспериментатор фрагов!.. Разговор прервала Плюшка, которая прибежала с меховым шариком в зубах и потребовала с ней играть. Полчаса и Проул, и Спрингер только и делали, что бросали ей этот шарик, а кошка бегала за ним по всей гостиной, задрав хвост и временами рыча. Наконец она утомилась и развалилась на коленях у Проула, мурча на поглаживания. — Вы оба очень милые сейчас, — заметил Спрингер, принося в гостиную энергофоры с топливом. — Тебе не надо ничего в энергон намешивать? — Сейчас нет, только перед сном прием, — Проул взял свой энергофор и отпил немного. — Могу я узнать, кто тебе показал, как делается эта полировка? Он ведь праксианец? — Да это не секрет. Сам хотел тебе сказать, — Спрингер плюхнулся в кресло и тоже отпил энергон. — Помнишь моего друга Гипериона, который нам с кристаллами помогал? Он еще в обморок грохнулся, как я вас представил друг другу. — Да, я помню. Младший спарк функционалистского клана, который буквально спас своими финансами и мастерством медицину автоботов. Из-за чего сейчас в глубокой финансовой яме и кредитах на развитие своего медцентра. Ты продолжаешь с ним общаться? — Мы коннектимся. А пару дней назад стали соузниками, — Спрингер спокойно посмотрел на треснувший в руках Проула стакан и текущий по белой броне энергон. — Я помню его реакцию на известие о том, что я племянник Риммика, поэтому решил рассказать тебе сам, пока ты не услышал всякие сплетни. Риммик, если что, в курсе, что мы коннектимся. Про узы я ему не сообщал. — Спрингер, ты невозможный идиот, — прошипел Проул. — Для Эминентов ты и сам по себе просто шлак, а с учетом твоей клановой принадлежности — и вовсе пустое место! — Гиперион имеет те же альтформы, что и я. Так что им предстоит сложный выбор, — Спрингер продолжал все так же спокойно попивать энергон. — И, Проул, войну тащили на себе не изящные машинки с минимумом брони. Раз они медики, то должны это понимать лучше всех. И они оставили Гипериона. И он не искалеченный. Разве что морально подавлен. А ведь списать гибель спарка во время войны на что угодно и кого угодно куда легче, чем в мирное время. — Спрингер, я не знаю, почему они не притушили Гипериона. Но я знаю одно — они слишком традиционалисты, чтобы допустить такой мезальянс одного из своих спарков, пусть даже и младшего. А ты еще и пустил мой план легализации тебя шаркам под хвост!.. — А я в курсе про этот план? Может, мы с тобой поговорили хотя бы о самом факте нашего с тобой родства? Или кое-кто, но точно не я, постоянно избегал этих разговоров, прячась за болезнь? И кто же виноват, что я пошел искать ответы у того, кто согласился мне их дать? — Ах, так это я виноват, что ты прыгнул в плавильню? — Проул вздернул нос, в голове вихрем проносились цитаты из самым разных книг, и никак не получалось уловить в них что-то полезное для ситуации сейчас. Разговор заходил совершенно в неправильную сторону, Проул это понимал. Но и не пытаться донести до своего спарка всю глубину его глупости он не мог… — Отчасти, — кивнул Спрингер. — Но мне нравится место, куда я попал в итоге. Я в курсе о вражде кланов и также в курсе, что никто уже и не помнит причины этой вражды. Риммик совсем не прочь ее прекратить. — Ты не понимаешь… — Да, я не понимаю, — голос Спрингера стал громче на полтона. — Я не понимаю, что такое эти праксианские кланы и почему для них важны какие-то идиотские, давно устаревшие правила. Не сомневаюсь, когда-то они имели значение и практическую ценность, но все, они уже стухли. Тебе не кажется, что это смешно — тысячи ворн тщательной селекции в двух самых щепетильных в плане чистоты породы кланах закончились двумя трехрежимниками, которые в итоге встретились? Риммик, когда я ему задал этот вопрос, долго смеялся. Он вообще нормальный мех, самый адекватный из всех праксианцев, с которыми я уже пообщался. И с ним я чувствую себя в семье. Для меня клан — это семья, в которой тебя примут любым. А вражда… «Коль вас в Верону занесло, Судьба порою шутит зло. Здесь два семейства правят бал, Творят злодейство стар и мал. Кто в этом месте не бывал, Верона — мести карнавал». Помнишь, чем закончилось? — Это тут ни при чем… — Риммик хочет прекратить вражду. Гиперион — мой соузник и тоже не хочет вражды. Мне вообще нет дела до всех глитчей в мозговых модулях создателей Гипериона. И твоих тоже. Я уживусь с любой родней, приют этому отлично меня научил. Но если мне или Гипериону будет кто-то угрожать, то мы просто исчезнем. Ты вроде пытаешься настаивать на том, что ты мой опи. Ну так или стань им, или мы так и останемся всего лишь начальником и подчиненным, — Спрингер встал и поставил недопитый энергон на столик. — Мне пора. Позвони, как надумаешь что. *** — Если взялся помогать, не стой столбом на дороге хотя бы! — Извини, — промямлил Гиперион, поспешно отходя в сторону. Слава Праймусу, не споткнулся о раскрытую дорожную сумку и не наступил в нее. — Задумался. Отпуск заканчивался. Сегодня, на два дня раньше, возвращался в клинику вызванный к срочному пациенту Виркен; остальным тоже стоило начинать собираться, но они не могли оставить дом создателей Блерра совсем без присмотра, и отменять прощальную вечеринку тоже было бы не очень красиво… — Я не удивлен, что ты никого не подцепил за целый месяц! — продолжал злиться Виркен. — Внешне никакой, так еще и тормоз!.. Вообще-то Гиперион «подцепил» кое-кого. Самого красивого рекера. И полюбил его так сильно, что с ним одним и представлял дальнейшую жизнь. — Как ты не поймешь, что если не изменишься, все так и останется? Это родне ты нравишься любым! У Гипериона глосса чесалась ответить, что лично он нравится не только родне, но он не хотел проверять, сработает ли принудительная блокировка вокодера. — Ты тоже! — решил он перевести тему. — Ты пользуешься тем, что тебя принимают любым, и я, и Блерр, и все остальные! И ведь даже не замечаешь, когда делаешь кому-то больно, это не тормознутость, это тупость! Мгновение Гипериону казалось, что сейчас он получит по фейсплейту, как Блерр десять минут назад… но Виркен неожиданно фыркнул, а потом деланно рассмеялся. — Я могу себе это позволить, мой маленький наивный братик. Тебя что-то не устраивает? — теперь улыбка была искренней — по крайней мере, искренне поддразнивающей. — Что ты, я просто в восторге, что теперь мне придется вправлять Блерру нос и маскировать ссадины! — Гиперион закатил оптику. — Или объяснять его создателям, как он упал с лестницы пять раз подряд, и все разы фейсом на ступеньки! Спасибо, что он хоть ушел своими ногами! — Во-первых, он сам нарвался, — Виркен демонстративно, с жужжанием и щелчками, размял правую руку. — Во-вторых, я извинюсь. Можешь и ты за меня извиниться, если неймется. Мне сейчас некогда его обхаживать. Все, я пошел. Создателям тоже ты позвонишь, окей? По пути на выход Виркен пнул кресло, отскочившее метров на пять. Но уже вяло, без настоящей ярости, выплеснувшейся на несчастного Блерра. Ну да, тот «капризничал»: как обычно частя и заикаясь, попытался объяснить, почему ему не хочется лететь с Виркеном сейчас, чтобы на следующий день с двумя пересадками лететь обратно! Гиперион ведь помнил, как Виркен приводил Блерра домой, еще до заключения уз. Как постоянно тискал, как фонил неприлично, дани им даже замечания делал, что при маленьком брате нельзя… Что между ними разладилось? Впрочем, ко всему привыкаешь. Ворн пять назад Гиперион в самом деле переживал за них обоих. Теперь их ссоры стали рутиной — неприятной, но все же терпимой. Вот когда полицейские автоматом завели дело о причинении вреда средней тяжести и отказывались его закрывать, несмотря на требования Блерра, пока создатели не догадались пожаловаться на произвол… тогда всем правда пришлось понервничать. Сегодня все было не так плохо. Подумаешь, Виркен опять сорвался. Не убил же? Мог и убить, вдруг сообразил Гиперион. Не нарочно, просто Блерр мог упасть так, что сломал бы нейроствол… Что бы они тогда все делали? Всем кланом медиков срочно соображали бы, как выдать убийство за несчастный случай? Вливали бы дезактиву присадки и рассказывали, что он был буйным наркоманом, которого ворны безуспешно лечили? Гиперион проклял свое хорошее воображение. Но он не хотел бы, честное слово, совсем не хотел бы покрывать убийство, пусть и по неосторожности. И от мысли, что у него появился бы железобетонный повод уехать к Спрингеру, запереться в его кварте и не разговаривать ни с кем, ни с семьей, ни с полицейскими, отмахнуться было уже сложнее. Что за идиотская фантазия? Самого Гипериона и обвинили бы тогда в убийстве! Он даже воспоминания бы предоставить не сумел, не нарушив подписанный с кланом Риммика договор! Тут Гипериону позвонил дани и начал с наезда, почему Виркен еще не вылетел и сколько можно собираться. Создателей Блерра дома не было, и дани, похоже, подозревал своих спарков во всяком нехорошем. Не в том, что Виркен в очередной раз избил Блерра, нет, скорее в чем-то типа приглашения интерботов и заказа вкусностей на все деньги. — Я просто не успел позвонить, — повинился Гиперион. — Виркен на всех рычал, Блерра даже ударил, тот ушел к себе, и я не могу его уговорить выйти. А у него нос сломан, или мне показалось… В общем, только сейчас Блерр успокоился и не рыдает больше. Но выходить не хочет, и я… «Так Виркен улетел наконец? Слава Праймусу! Все, Рион, мне некогда», — дани оборвал соединение. В другое время Гиперион бы обиделся, но сейчас его слишком волновали собственные секреты. Ему нужно было пойти проверить, как там Блерр, оказать помощь — и потом закопаться в юридические трактаты, чтобы понять, во что вляпался вместе со своим соузником. Думая об этом, Гиперион не сразу сообразил, что в комнате Блерра уже находится Рефлекс. И еще позже — понял, что Рефлекс фонит как-то странно. Они оба, и Блерр, и Рефлекс, фонили, будто… Гиперион замер перед лестницей, нервно вентилируя. Они не рассчитывали, что он заметит, так ведь? Иначе не стали бы рисковать. Он просто еще не привык, что теперь, нормально заправляясь, фоново сканирует гораздо большую территорию. Стоя на другом этаже, на другом конце вытянутого дома, Гиперион ощущал Рефлекса и Блерра так, словно те коннектились в соседней комнате, за тонкой стенкой. Он надеялся, они хоть обработали раны Блерра перед этим! *** Флип-Топ снова тратил жизнь на удивительно бесполезные вещи. Слава Праймусу, он прожил достаточно долго, чтобы понять, что только они и имеют значение. Он сидел на ковре, удобно раскинув лопасти на мягком пуфике-подушке, и рассматривал Рейса в гибернации. Периодически Флип-Топ отвлекался на красивые картинки в соцсети, но полностью оптику не отключал. Здесь комфортнее было размышлять о собственном спарклинге, о воспитании будущих искорок и о том, зачем Праймус привел Рейсмастера и Джазза в этот дом. Сосредоточившись, Флип-Топ мог уловить в неспокойном эм-поле Рейса излучение двух новых искорок. По идее, так тревожно фонить носитель не должен, тем более в оффлайне. Как бы не оказалось, что шаниксы в Рейса вложены зря. Тот ведь честно предупредил, что принимал наркотики всех сортов, пару раз серьезно травмировался на гонках и слишком рано начал коннектиться со случайными партнерами. Конечно, обратно на улицу Флип-Топ его выбрасывать не станет, можно ведь подменить спарклинга каким-нибудь сироткой, если вдруг что… Эм-фон резко сменился, сигнализируя о панике. Рейс щелкнул пальцами, свет не зажегся, и датчики Флип-Топа уловили резкое повышение температуры — вместе с запахом тлеющего изолетика. Когда Рейс неуклюже скатился на пол в куче покрывал, одно из них, самое близкое к искре, загорелось. Насквозь не прогорело, быстро потухло, распоротое и отброшенное лопастью. — Я во время носительства расплавил пластмассовый лежак на веранде. Ты не представляешь, как он вонял. В спаркстве я грыз пластиковые игрушки, потом резал пластик, когда пришло время первых трансформаций… а взрослым начал этот пластик плавить. Не тяни руки к лопастям, ты поранишься. Изолетик с блестящими нитями вонял слабее, но похоже. За что только деньги берут? Продавались эти покрывала, как «безопасные для спарклингов» и «произведенные с соблюдением всех принципов экологии»! Хотя запах энергона — это точно не от тряпки, это у Рейса что-то с топливной системой. У Дефендера такое бывало, когда тот перебарщивал с маслом и не пережигал его вовремя. Рейс с самого заискрения пил не меньше топлива, чем сам Флип-Топ, вдобавок пил прямо из канистр, не утруждаясь переливанием в бокал. — Ты меня напугал, грандани, — Рейс полулежал, опираясь дверцами на край платформы, и, судя по движению голубых лучей подсветки от линз, пытался рассмотреть, где его касаются лопасти. — Я не заметил, как ты пришел. — Я уже не первый раз прихожу, — возразил Флип-Топ. — С тех пор как ты сломал мою систему наблюдения, у меня нет иного способа убедиться, что ты в порядке. Не волнуйся, я просто сижу рядом и смотрю. Ничего больше. — Я понимаю. Я похож на Чеки. — Давай уберем изолетики, при перегреве они не дают остыть, — Флип-Топ придвинулся ближе, подгребая свободной лопастью пуфик, приподнял Рейса, усадил ровно и начал распутывать покрывала. Но Рейс, похоже, слишком нервничал из-за прикосновений — и стеснялся своей реакции на них. Фон был отчетливо приглашающим к интерфейсу. — Хочешь, я напишу твоему соузнику, чтобы посетил тебя в ближайшее время? Твоему корпусу нужен сброс напряжения, иначе ты навредишь искоркам. — Не надо. Я справлюсь сам. Я потому и отключил камеры. Я не хотел, чтобы ты беспокоился, прости, я включу обратно… — у Рейса даже дверки задрожали, не только голос. Флип-Топ мысленно выругал себя и постарался нормализовать собственный эм-фон. Из-за того, что у старого параноика проблемы с оффлайном и куча мыслей, мешающих расслабиться, этот глупый спарклинг уже напридумывал разной чепухи. — Я обещаю, что не буду смотреть, как ты трогаешь себя. Но ты будешь делать это столько, сколько нужно. Иначе я сам приведу к тебе Рукшота, и это не шутки. С тебя уже масло брызжет, — Флип-Топ вытер руки о чистый кусок покрывала и отбросил его подальше. — Если что-то внутри забьется, то это полостная операция, риск для искорок, дорогие детали… Наверное, из-за двойни смещение механизмов началось раньше. Доктор говорил об этом, нет? Рейс кивнул, потом помотал головой: — Доктор говорил, что нужен коннект. И массажер, специальный, чтобы глубоко. Я попрошу кого-нибудь купить мне. У меня есть знакомые внизу, — он заговорил быстрее, словно оправдываясь. — Они не откажут, к концу недели все будет нормально. Я должен был купить в тот же день, когда мы летали в медцентр, да, конечно, но с Джаззом я не смог зайти в магазин для интима, и до сих пор… Раз я уже онлайн, можно, я заправлюсь? Флип-Топ отправил сообщение, возвращающее переключатели ламп в обычный режим, и стукнул лопастью по полу. Двигался Рейс нормально. Впрочем, не так много времени прошло от заискрения, дискомфорта и болей еще быть не должно. Разве что от заправки такой дрянью, как сгущенный энергон в желеобразной оболочке, упаковка которого нашлась в тумбочке у платформы. Флип-Топ не уверен был, что стоит обсуждать с Рейсом его чувства к Дэдлоку и к едва знакомому соузнику, но все-таки рискнул задать провокационный вопрос: — Я надеюсь, ты понимаешь, что коннект с Джаззом — категорическое табу? — С этим сётскасьэн пасез?! Мун вакрамеш наболт, я не буду с ним трахаться, даже если он будет последним мехом во Вселенной! — Выражайся прилично. — Хорошо, грандани, — Рейс сбавил тон. Если Флип-Топ верно понял корень из языка своих предков, Рейсу не давало покоя интерботское прошлое Джазза. Очень мило со стороны меха, который в первую же ночь в этом доме с пошлой улыбочкой теребил коннектор перед фейсплейтом Дэдлока, а потом попытался показать раскрытый пальцами порт, стоя одной ногой на бортике ванны, и чуть туда не свалился. «Иногда «нет» — это все-таки «да»… Ну пойдем же…» «Я не изменяю, — ответил тогда Дэдлок. — Даже если мех мне сильно нравится. Любовь — к ней идешь всю жизнь, бесконечно, и я не стану класть на нее болт ради часа коннекта. Я так не могу». Теперь Рейс тратил свежеполученную энергию от упаковки вредных вкусностей, фоня злобой и агрессией. А ведь совсем недавно защищал Джазза, ходил за ним хвостом, беспокоился о его искровом состоянии… Флип-Топ понимал, что оба они скоро забудут Дэдлока, все рано или поздно забывается — и все же который раз ловил себя на болезненном любопытстве. Что они оба нашли в Дэдлоке? А если Рейс в таком состоянии сорвет выгодный союз со Спайшотом, главой Совета? Спайшота устраивало, что соузник племянника не имеет политического веса, а только вынашивает спарков и коннектится с племянником. Что же не устраивало самого племянника, ни разу не появившегося здесь со дня консумации уз? — Мне сейчас сложно сдерживать эмоции. Я видел в чужих искрах, как оно бывает с носителями, но думал, меня самого спасет опыт покера, — Рейс потер себя под капотом — странным, скорее дразнящим, а не успокаивающим движением. — Если из-за двойни это затянется на квартекс, я с процессора слечу. Неприятно. Я думал, я ржавый игрок, потому что я выхожу с дешевых машин. Но у меня, похоже, и проц дешевка. Ну, хотя бы ношу пока нормально, технически чувствую себя неплохо. — Тебе не хватает покера? — Нет, я рад, что вернулся к нормальным мехам, что обрел семью, — улыбнулся Рейс. — Мне кажется, здесь и не играют, хотя я, честно, не искал. А посмотреть, как играют на Кибертроне, со здешней связью нереально. — Никогда не понимал, зачем смотреть, как другие играют в карты. Это же не шахматы, не го. Хотя я и в такие игры не игрок. — Это не такой покер, как ты думаешь, грандани, — голубая оптика мечтательно замерцала. — Чтобы собрать комбинацию, надо брать новые карты, так? У нас, чтобы взять карту, надо силой отнять ее у другого игрока. Трахнуть проц в виртуале, чтобы он хныкал, звал дани и наболт забыл, что у него какие-то карты были. Поднимаешь ставку — тоже кидаешь вызов, кто еще в игре, могут нападать. Бывает, на руках просто нет карт для хороших комбинаций, тогда новый тур. Те, кто подключаются смотреть, смотрят не карты, на них всем лить. Смотрят, как меха друг друга заталкивают в кошмары из холо. А игроки ищут, у кого где слабое место, чтобы потом насылать кошмары про это. — И у мехов часто кошмары про носительство? — удивился Флип-Топ. Рейс потянулся за еще одной упаковкой энергоновых лакомств. — Нет, это редко. Это у меня, когда я пришел играть, были кошмары про семью, они же все дезактивы и очень шлаково ушли. Так проц отъезжал, что мерещилось, будто они приходят. Не в гибернации, по-настоящему. И я стал искать мехов, которым можно морочить проц просто так. Я им морочу проц, а они нет, тренировка такая. Это затягивает. Да, я знаю, что это очень некрасиво, но знаешь, мехи терпели, даже когда я лажал по полной. По пальцам пересчитать можно, когда мне фейсплейт били. — Ты связывал искры для тренировки?! — Аха, — Рейс всунул в рот шар размером почти с кулак, так что ничего более внятного ответить смог. — На Мастере узы искр значат мало? — догадался Флип-Топ. Рейс кивнул, усердно разжевывая желе. — Холо про них бывают красивые, у вас, наверное, тоже смотрят. Про крушение корабля, например, видел же? И то, там мех из одних уз в другие ушел, а потом вообще помер. Но красиво. В жизни по-другому. Каждый сам за себя. На комлинк пришла сжатая картинка: белый мех с выдающимся капотом, связанный, с безжизненно запрокинутой головой. Энергона было порядочно, но из-за освещения он казался черным и распознался не сразу. — Опи, — пояснил Рейс. — Он мог уйти, когда заделал последнюю искорку, это сразу в контракте прописали. Про нас думали, что мехи к нам в клан приходят и сразу в послеискрие, чуть что не так. Вранье, но без контракта не все соглашались. Опи не ушел, в итоге весь его клан тоже… того. Шаниксы-то лишними не бывают, — Рейс притушил линзы. — Это его родня мне первую яхту подарила. Для дани я был девятый, но для опи — первый… Праймус, да что такое, когда я перестану хотеть топлива?! — Потерпи хоть полчаса. Пусть это переработается. — Мне все равно лень идти вниз, — Рейс окончательно сполз на ковер и улегся на бок, подтянул колени к честплейту, словно загораживая место, где развивались искорки. — Долгих отношений, где тебя любили и поддерживали бы, у тебя никогда не было? — Мне и так было хорошо. Ни с кем не связан, ничем никому не обязан. Да и когда со мной случилась любовь… ты сам видел, чем все кончилось. Ты не поймешь, грандани. Извини. Дай, пожалуйста, грязную тряпку, не хочу пачкать ковер. Если за полчаса сожрать две больших упаковки энергона в желе, не удивительно, что все забарахлит. Флип-Топ помог Рейсу подстелить под голову сложенное покрывало. Тот поглаживал обшивку над баками, но пока не пытался сливать энергон через рот. — Это нормально, что я постоянно боюсь за искорок? Фраг, теперь еще и холодно… — он завозился, теперь вытаскивая покрывало из-под головы. Флип-Топ набросил сверху еще одно. — Ага, спасибо, грандани. Я помирюсь с Рукшотом. Будет как-то совсем скотски, если тебе еще придется со мной сидеть, когда мне шлаково. Показалось или нет? Через несколько секунд раздумий Флип-Топ решил не деликатничать и пощупал фейсплейт, который Рейс почти полностью спрятал в покрывало. Не показалось — все в омывателе. Рейс сердито замычал и ударил по руке. — Все, больше не трогаю. Я запишу тебя к специалисту по топливным системам. Не спорь, так нужно. Я же не гоняю тебя по врачам больше необходимого? Как мы с тобой договорились, вежливые врачи в хорошем медцентре, никаких госпитализаций. Рейс заметно вздрогнул, когда Флип-Топ потянулся поправить покрывало. — Попробуй уйти в офф. — Быстро не смогу. — Давай поговорим. Что случилось между тобой и Рукшотом? — Я сейчас не могу объяснить, — пробормотал Рейс. — У меня мысли путаются. Я серьезно! — возмутился он, когда Флип-Топ не сдержал смешок. — Ты сейчас впервые за сегодня напомнил мне Чеки. Только тебе десять ворн, а не тридцать квартексов. — Я не хотел говорить, пока не придумал, как решу проблему, — Рейс опять зашуршал изолетиками. — Я облажался. Он увидел, что я люблю Дэдлока… люблю не как брата. И я даже осуждать его не могу. Когда я сам увидел, когда Дэдлок мне потом чуть шею не свернул, когда я изображал Джазза… Это правда нездорово. Я никогда так сильно никого не ненавидел, даже тех, кто убил мою семью. Я буду очень рад, если они сдохнут и помучаются, но не могу представить, что поселю их к себе в кварту, свяжу искру с кем-то из них, как Дэдлок связал с Джаззом… Я говорил Дэдлоку, что у него большие проблемы, но он, конечно, меня послал. — Я не заметил между ними ненависти, — Флип-Топ задумался, припоминая. Нет, так притворяться невозможно. Тем более — меху с сильнейшими болями, прикованному к платформе. — Это давно было. У Дэдлока были причины ненавидеть, я покажу сейчас. Чтобы ты не обманывался. Джазз — он далеко не дурак. Он и Чекпойнтом крутил, как хотел, и с Дэдлоком быстро понял, что надо стать и дани, и соузником, и напарником в бою… И каждый день убеждать, что он давно другой, что с Дэдлоком по доброй воле. И еще краситься, как шлюха, но только ради Дэдлока теперь, ради него одного! Конечно, мне там места не было! Догрузилось видео? Сначала Флип-Топ не узнал эту кварту — в записях, которые Джазз давал для ток-шоу, освещение было тусклым. Сейчас в грязной комнате лампы сияли, как в операционной, и толпились мехи с символом медслужбы на обшивке. Не только они. Сначала Флип-Топ ничего не мог различить за разноцветными спинами. Где-то там, ближе к темному окну, отражающему яркие потолочные и настенные светильники, кто-то визжал и бранился. — Не смейте бить дани! — это явно голос снимающего, голос взрослый. Но в то, что это голос Дэдлока, Флип-Топ не мог поверить, пока кадр не сменился. С тем Дэдлоком, которого он знал, рыдающие, полные отчаяния интонации не вязались никак. — Не смейте! Он носит! Вот и Джазз. Молодой, без шрама на фейсплейте, Джазз выкручивался из рук высокого грузовика и шаттла. Никто его прямо сейчас не бил, хотя если это действительно полицейские, штраф за оскорбление служащих при исполнении он уже точно заработал. Брюшные пластины заметно отставали, по краям еще что-то сочилось. — Относился, — пробурчал еще один шаттл, держащий на руках новоактивированного спарклинга, мокрого от энергона. Тот не шевелился. Другой мех, джет с яркими медицинскими символами на крыльях, прощупывал крохотный корпус, поглядывая на крупный портативный сканер, стоящий на полу. — Ржа, уберите мелкого! Где служба опеки? Вызывали давно! Да отведите его сейчас куда-нибудь, пока этот нарик не откинулся у него на оптике! — Дани на вас пожалуется! — теперь стали слышны звонкие ноты, выдающие возраст. — Я тоже пожалуюсь! Вы нарушаете наши права! Отпустите его! И от меня руки убрал, ты чо, спаркофил?! Отвлекшись, полицейские упустили момент, когда Джазз пнул одного в коленный сустав и укусил другого, пониже, за нос. Шаттл от неожиданности сел на платформу, подскочил, брезгливо растирая энергон по корме, потом осмотрел свои ладони, одинаково грязные, и запястьем опасливо потер нос. Денты оставили глубокие вмятины. Грузовик повел себя более профессионально, так что далеко Джазз не убежал. Бежать тут было некуда, разве что в окно — но он туда и не стремился. Когда его выволокли из-за угла платформы, он допивал мутную жидкость в поцарапанной узкой колбе, уже не обращая внимания, что его куда-то тащат и пытаются поставить на ноги. Висел, как дезактив. Тем страшнее выглядела абсолютно счастливая, блаженная улыбка, попавшая в кадр, когда Джазза бросили на платформу, прямо в лужу топлива и технических жидкостей… Досматривать Флип-Топ не захотел. — Как он мог так скакать сразу после активации искорки? — если честно, Флип-Топу было завидно. Он сам перед активацией Чеки отключил болевые рецепторы, пользуясь привилегией бывшего военного, ему сразу поставили капельницу и закрыли броню… и все равно он несколько дней с трудом доходил до санитарной комнаты, три шага туда и три обратно. — И почему он не обратился в медцентр? Не похоже на экстренное отделение, даже если спарк потерял все силы, пробиваясь наружу… Он же недоношенный, это не минибот? — Не минибот, — подтвердил Рейс. — Он прилетал на похороны, и если б я не знал, что у него интеллект ровно на нижней границе нормы, я бы и не догадался. Джазз нарочно вытащил его раньше. Он все просчитал. Употреблял столько шлака, что могла бы турболисица активироваться, и ломать обшивку начал за месяц до минимального срока. Чтобы точно первая группа инвалидности, самое большое пособие. Только одно он не просчитал… — Рейс выдержал театральную паузу, — что маленький Дэдлок испугается и побежит к соседям. Те вызвали медиков, медики вызвали копов… — Так напрягаться ради пособия?! — не поверил Флип-Топ. Он никогда не интересовался конкретными цифрами пособий и пенсий для малоимущих, но это даже звучало дико! — Ш-ш, гранддани, ты всех разбудишь. Джазз хотел как лучше. У него в голове я, конечно, не был, может, он и любил своего первого спарка. По-своему, как умел, он же вообще мех холодный. Но пытался дать Дэдлоку, что мог. По крайней мере, так говорил. Джазз потом квартексами его упрекал в разрушении семьи. Вот не приехал бы никто, Джазз наврал бы, что спарк сам вылез, и жили бы они очень хорошо на два пособия дани-одиночки и пенсию инвалида. А так Джаззу приходилось портами торговать. Все из-за Дэдлока. — Рейс, это было тридцать ворн назад. — И что? — Рейс фонил злобой. — Бывших наркоманов не бывает. Я держусь, ради искорок, а он употребляет. Точно употребляет, я знаю. Флип-Топ не стал спорить. Когда Рейс отремонтирует систему наблюдения, это легко будет выяснить. — Можно мне пойти за энергоном? По крайней мере, странные проблемы с топливной системой Рейса больше не беспокоили. Но это не значило, что нужно снова заливаться всем подряд! Рейс, уже вставший на ноги, голодно покосился на дверь, потом уставился на Флип-Топа, ожидая разрешения. — Только после того как ты объяснишь мне, как все сломал, и вернешь прежние настройки, — Флип-Топ тоже встал, не забыв подобрать грязное покрывало, и аккуратно стер комочки желе с капота Рейса. — Наследник не должен ходить в таком виде. — Я не заметил… буду внимательнее, грандани, — пообещал Рейс. *** — Ты не можешь уже ничего изменить, Проул, — Риммик наблюдал за мечущимся по гостиной мехом. — Мне все это тоже не нравится из-за обострения старой вражды и новых сплетен о моем моральном облике, но какие есть варианты? Даже председатель Сената понимает, что рычагов влияния у меня на племянника ноль и приказывать ему я не имею никаких прав. Проул фыркнул и уткнулся лбом в стекло, смотря на город. Сил на возражения не было. Он уже выплеснул свою боль и ярость на Фортресс Максимуса и того же Риммика. ФортМакс очень хотел остаться, но его вызвали. Его рабочий график вернулся к нормальному после признания подопечного дееспособным. И ФортМакса сейчас очень не хватало. Риммик был все же не тем мехом, которому можно запросто уткнуться в броню и попросить погладить по голове. — Это не должно было завершиться так, — Проул стукнул по стеклу. — У меня был план… — Я верю, что он был хорош, твой план, — Риммик подошел к Проулу и обнял его за плечи. — Ты просто не учел того, что в дело могут вмешаться чувства. — Ты веришь в искренние чувства со стороны кого-то из Эминентов? — Почему нет? Я говорил с Гиперионом. Он подписал соглашение о неразглашении всего, связанного со Спрингером и тобой, спокойно позволил поставить себе маячок. У нас у всех такие после того, как мы вышли на контакт с тобой, — Риммик чувствовал, как напряжен Проул, и утешающе погладил по броне. — Искры не сливаются просто так. Спрингер рассказывал о защите от заискрения, которую ему поставили, едва он поступил в летное училище. Более чем уверен, что Бринг своему спарку навертел защиту не слабее спрингеровской. И что? Вы оба еще не грандсоздатели только потому, что эти двое пока слишком увлечены друг другом, чтобы захотеть спарка. — Умеешь ты утешить… — Я всю войну просидел на тихом складе. Вокруг была самая обычная жизнь, которую я близко наблюдал. И первое, что меня потрясло — никто не отверг Даблвая только потому, что он был немым. Плюс сильнейший психологический откат из-за увиденного во время бомбежки. В Праксусе это привело бы к социальной изоляции. Но там с ним общались на равных. И я очень хочу такого же отношения у нас, в Праксусе. — Не идеализируй, — Проул чуть дернул плечом, потом выпустил теплый воздух из вентрешеток на стекло и нарисовал на запотевшем участке кружок: — Праксус. Вершина функционалистских представлений о том, как правильно. Но и весь остальной Кибертрон не лучше, потому что Праксус — часть Кибертрона, — Проул обвел маленький кружок большим. — Танки презирают гонщиков. Гонщики ненавидят спорткары. Сикеры и прочие аэроботы задирают нос потому, что они умеют летать. Многорежимники ржут над однорежимниками и моноформерами… Я сам был изрядно в шоке от того, что моноформеры еще есть. И все дружно презирают эмпурированных и сменявших корпуса. — Обычная клановая разделенность, — Риммик сам пожал плечами. — Но легкий челнок из космического патруля ходит на свидания с танком из космодромной охраны. Их родня бодро ругается и обещает завернуть дула и забить сопла друг другу чем-то там, но никто не планирует убивать спарков. Близнецы получились очень милые: челнок выносил танка, а танк — что-то летучекосмическое. Я не знаю, были ли так уж счастливы создатели этой парочки, но шаттлы никогда не отвергали своего грандспарка-танка. Кристаллы в субкарманах у них для него были всегда. Как и у танков для челночка. А Флип-Топ аж расплакался от радости, когда ему сказали, что его спарк не унаследовал от него и его партнера ровным счетом ничего. Что он идеальный праксианец. И долго гладил Чекпойнта по шеврону. — Откуда ты знаешь? — Проул снова уткнулся в стекло шевроном. — В больницу в тот день привезли раненых из Тайгер-Пакса после бомбежки. И нас, тех, у кого активировались спарки, со всевозможными извинениями и скидками на обслуживание уплотнили в палаты по двое. Я попал в одну с Флип-Топом и стал невольным свидетелем этих разговоров. Меня выписали на следующий день, с Даблваем все было в полном порядке, как и со мной. Броня разошлась сама, резать ничего не пришлось. Проул еще тогда громко выражал надежду, что раз у меня все так легко прошло, то и у него все будет отлично. Ну, когда он наконец-то встретит того, кто так же обожает НДС с авансов… — Не издевайся, Риммик! — Проул заскользил вниз по стеклу с противным скрипом фар и обшивки, а потом, упав на колени, разрыдался. — Он сказал, что уйдет! Что я ему не нужен. Что он мне не нужен… Но если он уйдет, то зачем я все это сделал, зачем я прекратил войну!? Прогнозы были плохими до Повы. Джазз все испортил. Убивают один раз, а предают — постоянно! Саундвейв пытался меня переиграть, но я лучший. Просто это никому не интересно и не нужно… Риммик испугался. Истерика была слишком неожиданной, особенно на фоне предыдущей вспышки эмоций. И он вызвал Фортресс Максимуса. — Спрингер пригрозил уходом, если его роман с Гиперионом не найдет понимания у Проула, — объяснил он спешно приехавшему меху. — У меня не хватает сил сдвинуть его с места. Плюшка мужественно изображает тряпку для вытирания омывателя уже минут двадцать. Фортресс кивнул Риммику и просто подхватил на руки Проула вместе с Плюшкой, прижимая к себе и покачивая, как маленького спарка. — Проул, возвращайся к нам, — попросил он. — Честное слово, Спрингер никуда не улетит. Он не бросит свою семью. — Ты не можешь этого обещать, — пискнул Проул. — Могу. Потому что ты сейчас успокоишься и наплюешь на все свои очень праксианские заморочки из прошлой жизни. Тогда, в Протихексе, ты мог спокойно уйти к создателям. Но ты выбрал другую судьбу. И сейчас у тебя есть брат, есть племянник, есть твой спарк. Есть Плюшка, да, киса, про тебя никто не забыл. И ты подтвердил свое прошлое решение, не улетев на Праксис. Хотя тебя не держало ровным счетом ничего. Во имя Праймаса, признайся наконец-то сам себе, что тебе нравится быть Проулом! Героем Кибертрона, пусть и изрядной сволочью. — Макс, ты не понимаешь… — Вообще-то, отлично понимаю. Мой приятель получил приглашение в центр подготовки работников пенитенциарной системы. И на радостях решил отметить это дело, распотрошив заначку своего опи. Утром, когда за ним приехал катер, он был давно и прочно в колодце искр. На рявк сержанта вышел я. У меня не было шансов попасть даже туда, потому что мой дани забил на мое образование. Читать-писать умеешь, шаниксы посчитать способен — и нечего, иди работай вышибалой в борделе. Я вцепился в свой шанс всем, чем смог. И ничуть не жалею о том, что вышел и залез в катер. — Ты мог позвонить тогда Флип-Топу, — Риммик подошел поближе и обнял их обоих. — Но ты сменил имя и ушел к автоботам. Функционалисты, конечно, те еще квинты, но и им можно насыпать алмазной пыли в смазку, если знать, как и куда. А я знаю, как и куда. Хорошо быть наследником самого крупного праксианского клана бухгалтеров. — И вообще, знаешь, что сказал мой любимый архонт, когда я привел в клан на ужин Риммика? — Пневматикс как-то тоже успел проникнуть в кварту и сейчас присоединился к объятиям. — Нет, откуда бы, — Проул чуть ослабил хватку, позволяя кошке вывернуться из его рук и распластаться на нем, мурлыча. — Это нам наказание за то, что на службы в храм Праймаса не ходим, — на два голоса сообщили Риммик и Пневматикс. — Да-да, так и сказал, — расхохотался Пневматикс, рассмотрев выражение на фейсплейте Проула. — В общем, все отлично, Эминенты тоже не шибко-то ходят на службы, видимо, решили, что если воспитанник стал служителем, то этого хватит по самые антенны. — Я понял. Мне надо подумать и принять верное решение, — Проул кивнул, смотря на них всех все больше и больше расфокусирующейся оптикой. — Как же тепло… — Я останусь с ним, — Фортресс мигнул, явно отсылая кому-то сообщение. — Не знаете, где у него покрывала? — В кладовке, — Риммик показал пальцем, где это. — Я схожу и принесу.