Кого ты ищешь среди дождя?

«Мне крайне неприятно осознавать, что, возможно, предрассудки насчет альтмодов были и остаются только в моей голове. И в головах моих родных, разумеется. Мои друзья сильно удивятся, если я подойду к тебе при всех и дам понять, что у нас отношения… но я не уверен сейчас, что они осудят это на сто процентов. Но мне все равно страшно к тебе подойти, и очень стыдно, что мне страшно. И еще стыдно, что я осуждал своих друзей за функционалистские идеи, а сам ничем не лучше. Наоборот, хуже. Понимаешь, я думал, что я выше этого. Что я, как младший спарк, не обязан так тщательно выбирать мехов, с которыми общаюсь, как, например, наследник…» Замечательно, конечно, что Гиперион начал понимать, сколько шлака внушили ему создатели — не только создатели, весь этот ржавый Праксус. И не только Гипериону, вот что особенно бесило Спрингера! Он со злостью ковырнул очередную непонятную каменюку, похожую на осколки плиты, намертво сцепившиеся с расплющенными кристаллами, и попытался мыслить конструктивно. Он вообще не ожидал от Гипериона таких откровений! У самого Спрингера, наверное, тоже хватало предрассудков, спарковских обид — и даже совершенно идиотского и мелочного злорадства, что Проул обломался со своим сверхсложным планом внедрения в клан тайком узаконенного спарка. Какое, Юникрон побери, Проул имел право что-то решать за него? И неужели Проул на полном серьезе считал, что переехать на Праксис, прихватив Гипериона, и активировать кучу вертолетиков на радость гранддани — это верх мечтаний Спрингера и лучшая для него судьба? Что-то подсказывало Спрингеру, что Проул не думал ни о его чувствах, ни о чувствах своих создателей… а о том, как им всем прекрасно будет житься в насквозь функционалистском высшем обществе, тем более не думал. «Я все думаю о том, что должен быть благодарен создателям, ведь они хотели уберечь меня от войны. И я действительно благодарен. Я не знаю, как я их оставлю, Спрингер. Как я буду жить с тем, что налил на все их усилия и разбил им искры. Я понимаю, что спарки вырастают и их пути с создателями расходятся, что это нормально и правильно. Я ни в коем случае не жалею, что мы связали искры, не думай! Наверное, я просто хочу, чтобы ты понимал меня». «Я знаю. Я не всегда тебя понимаю и не все могу принять, но я ценю то, что ты пытаешься что-то объяснить мне. Спасибо». Проул никогда не пытался. Он просто не считал нужным заниматься подобными глупостями, так ведь? Он считал, что стать одним из высшей элиты — это ценность, одинаковая во всех уголках механоидного мира? Почему же сам тогда сбежал? И почему не вернулся, когда появились и возможность, и повод? Неужели из-за Спрингера? Он не понимал — и уже которую неделю не мог сосредоточиться ни на чем, снова и снова прокручивая в голове разговоры с Проулом. Тот так и не выходил на связь. Зато Гипериону приспичило пообщаться именно сейчас, посылая длиннющие сообщения, когда Спрингер пытался выковырять из-под спрессовавшейся кристальной крошки чьи-то дезактивы! Даже если не переключать оптику на чтение, а смахивать уведомления, сенсоры не сразу подстраивались под окружающую темноту. Но Гиперион не мог спокойно попить свой элитный энергон со специями и поболтать с друзьями, ради которых сюда приехал. Если это действительно друзья, хоть немного знающие Гипериона, тот уже точно перед ними спалился — и кто будет виноват, если они осудят и обидят? Или расскажут своим родным, а те — еще кому-нибудь, и в итоге сплетня доберется до создателей Гипериона, облетев весь Праксус? Юникрон побери, теперь Спрингер по-настоящему понимал Проула-Чекпойнта с его побегом и кражей чужого идентификатора. А ведь совсем недавно думал, что Чекпойнт уже в юнглингстве был нездорово упертым, потому и с процессора слетел в итоге… В облаке расслабляющих благовоний, которыми кто-то парил на всю террасу перед рестораном, показался знакомый силуэт. С дивана, стоящего напротив входа, Гипериона еще и окликнул кто-то. Ну и какого Юникрона? Шел Гиперион медленно, пару раз споткнулся на ровном месте. Словно сомневался, что поступает правильно. А может, он успел наэнергониться, потому и писал такие странные сообщения? Потому у него сейчас настолько светлая, почти белая оптика? Вдруг Гиперион зарычал движками, снова споткнулся, побежал, но не прямо к Спрингеру, а куда-то левее… Разве могли здесь — в Праксусе, который и не бомбили почти, — использовать отраву, поднимающую дезактивы? Спрингер недоуменно пялился на грязного и помятого праксианца, но тот не дал долго себя рассматривать: засверкал фиолетовой оптикой и отвернулся к Гипериону. Чего тому не сиделось внутри, в безопасности? Думать об этом сейчас было некогда. Мысленно проклиная себя за то, что нарушил кучу своих же правил — не ходить по одному в потенциально опасном месте! Не снимать ни в коем случае оружие, как бы ни уверяли местные в полной безопасности этой местности! Не отвлекаться на разговоры с незанятыми в операции мехами! — Спрингер напряг серво и, отломив от плиты изрядный кусок, швырнул его в зомби, одновременно врубая всю подсветку своего корпуса и кидая сигнал об опасности в чат отряда. Кристальный кусок сбил зомби с ног, и это дало те самые секунды, которые позволили Спрингеру в несколько прыжков оказаться между ним и Гиперионом. Зомби напал как раз с той стороны, которая и так уже была травмирована звероконами. Припомнив подвиг Проула в Протихексе, Спрингер начал колотить вцепившимся в руку псевдоживым корпусом по какой-то колонне, надеясь, что раздолбает его раньше, чем тот успеет нанести ему непоправимый вред. Вопль Гипериона во всю мощь его вокодера «Сбоку, они сбоку!» заставил немного отвлечься и посмотреть вбок. «Зомби не отображаются на локаторе», — сказал когда-то давно Кап, когда рассказывал юному рекеру Спрингеру о том эпичном побоище в Протихексе. Что ж, теперь Спрингер ему верил, потому что со стороны той плиты к нему шкандыбали еще по меньшей мере трое, и они были куда ближе, чем отметки его отряда. «Бастер, не пускай гражданского сюда!» — рявкнул в эфир Спрингер. — «И кто-нибудь, объявите эвакуацию из ресторана. Это могут быть не единственные зомбяки!» Первого зомби наконец-то удалось расчленить. Стряхнув с руки голову с медленно потухающими фиолетовыми линзами, Спрингер сформировал из лопастей меч и бросился навстречу новой группе. «Ебаный шарк, их пятеро! Два мелких!» — через секунду сообщил он в эфир. А потом руку пронзила боль, которая расширялась на весь корпус, пульсируя в голове и заставляя орать совсем уж нецензурные слова. Спрингер рухнул на кристаллическое крошево, успев обезглавить двух зомби перед собой. По отражающимся в крошеве вспышкам он понял — отряд добежал и сейчас зомби порубят на запчасти. Уже теряя сознание, он успел отправить Проулу видео с оптики. И сообщение Гипериону: «Интересно, мой полис распространяется на Праксус?» *** Спрингер пришел в себя, но оптику не активировал. Сперва хотелось разобраться, что происходит рядом. Звуки и запахи ясно давали понять — он в медцентре. Слева от него сидел Гиперион, справа — Проул. На записи с пассивной камеры было отчетливо видно, как эти двое сверкают друг на друга оптиками. За Проулом возвышался сидящий на соседней платформе Фортресс Максимус, а рядом с ним пристроились Родимус и Арси. В ногах толпились Импактор, Персептор и Роадбастер, а на платформе за Гиперионом сидели Риммик, Пневматикс и Даблвай с каким-то незнакомым праксианцем. — Спрингер, ты очнулся, я вижу, — голос Гипериона был каким-то надтреснутым. Словно он долго орал с выкрученными на максимум настройками и после этого не откалибровал все обратно. — Я вас боюсь, — честно признался Спрингер, все так же не подключая оптику. — У вас у всех такие мор... лица, будто вы меня бить собрались. — А вот нефиг на зомби с голыми руками кидаться! Если бы они тебя убили, то я б тебя точно прикончила! — Арси звонко стукнула кулаком по ладони. — Ты такая добрая, Арси, я так счастлив, что Родимусу с тобой повезло, — осклабился в улыбке Спрингер. — Тоже мне друг! — оживился Родимус. — Арси, да я ж и говорю — совсем про друзей не думает, лезет все в свои авантюры, а мы тут за него волнуйся! — В больнице нельзя драться! — особым медицинским голосом сообщил Гиперион. — В самом деле, не на «Трионе» же, — поддержал коллегу Персептор. Спрингер улыбнулся, представив, как снайпер осуждающе смотрит на сладкую парочку. — Лыбится тут лежит, — Импактор подергал его за ногу. — Вставай, спящая красавица, а то будить будем, как в сказке! — Это как? — поинтересовался приятель Даблвая. — Это весьма неприлично, Прогменс, — вместо Импактора отозвался Пневматикс. — Тоже мне приличные тут нашлись… — пробурчал Роадбастер, вслед за Импактором дергая Спрингера за ногу. — Командир, ты все же давай, вставай, а то мы сейчас тут просветим интересующуюся молодежь обо всяком. — А чего ты им нового расскажешь-то, Роад? Ты их учебники по анатомии кибертронцев видел? Не институтские, а те, по которым в обучающем центре учат? Мой в Тайгер-Паксе куда скромнее был, пришлось по порносайтам добирать, — Спрингер махнул рукой, но оптику все же включил. Сначала он ничего не различал, кроме цветных пятен, но потом все настроилось и он оглядел присутствующих. Рекеры возле его платформы — это привычно и понятно. Родимус и Арси — тоже. Но Проул никогда не сидел с ним. Просто заглядывал, сообщал, что ждет отчет, и исчезал. А сейчас сидит и явно недоволен присутствием в палате всех остальных. Шлак, а ведь они так и не поговорили толком обо всем… — Это было безрассудно — кидаться на зомби безоружным, — заметил Проул. — Я оставил оружие дома, — Спрингер смотрел на строгий фейсплейт Проула и чувствовал себя набедокурившим спарком. — А зомби могли порвать гражданского. Тебе ж должна была уйти видеозапись с оптики. — Я ее получил, поэтому и здесь, — пальцы Проула дернулись, словно он хотел взять его за руку, но постеснялся окружающих. — Спасибо, — Спрингер просто тепло улыбнулся. *** От Спрингера их всех выгнал кто-то из персонала клиники. Рекеры отправились дальше разгребать Сады, Риммик зачем-то прихватил Фортресс Максимуса и уехал с ним в сторону городского совета, Пневматикс убежал в редакцию, Родимус и Арси в сопровождении Даблвая с Прогменсом ушли осматривать Праксус. Гиперион остался один на один с Проулом. И тот явно не собирался никуда уходить, внимательно смотря на мнущегося под его взглядом Гипериона. — Я хочу с тобой поговорить, — озвучил Проул очевидную вещь. — Сэр, мои создатели крайне не одобряют общение с кем-либо из клана Риммика, — Праймас, как это прозвучало беспомощно… — Это трудности твоих создателей, — Проул даже чуть улыбнулся. — Но чтобы у них не возникло соблазна тебя ругать лишний раз, мы переместимся для беседы в здание городского совета. Там есть одно чудное местечко с прозрачными стенками. Дабы никто не посмел усомниться в том, что мы просто побеседовали. Гиперион кивнул. Как он и сказал в свое время дани — Проулу не откажешь. Даже если он официально недееспособный. А уж теперь, когда он признан судом полностью здоровым, а Прайм восстановил его на прежней должности — это надо совсем без процессора быть, чтоб его посылать подальше. Как там Спрингер говорил — Проул туда сходит, все разузнает, а потом там окажется сам посылавший. Причем на максимально неудобной позиции и маршруте. Подошедший главврач клиники узнал о желании Проула и предложил свой конференц-зал. Там тоже были прозрачные стены. Проул согласился. Гиперион не сомневался, что главврач уже посылает его создателям новые сообщения — на этот раз о переговорах Проула с их спарком. И потом сделает трансляцию со всех видеокамер конференц-зала. А Гиперион еще даже не придумал, как объяснить создателям, почему он не ночевал дома! На стол поставили разные кристаллы, энергон, раз пятнадцать уверили Проула, что в любой момент принесут все, что он попросит, и наконец оставили Проула с Гиперионом одних. — Спрингер мне все рассказал, — Проул откинулся на спинку стула и закинул в рот пару кристаллов. — И я не в восторге от этого. С моей точки зрения уж лучше бы он продолжал путаться проводами с Импактором. Гиперион готов был распасться на атомы, лишь бы только не слышать продолжение. Почему-то ему казалось, что ничего хорошего он не услышит. — Но Спрингер влюбился в тебя. А ты — в него. Глупо отрицать очевидное после твоего выступления в Садах. Не волнуйся, записи из охраняемого периметра есть только у меня, — Проул постучал по запястью, намекая на субкарман. — Мы просто коннектимся… — Гиперион смутился. Такие темы не обсуждаются с посторонними, даже если они — один из создателей твоего любовника. Тем более не обсуждаются с создателями твоего любовника. — Ага, поэтому Спрингер аж светится, когда о тебе говорит, а тебя с трудом удержал Роадбастер, пока остальные оттаскивали от Спрингера зомби, — Проул снова улыбнулся. — Хоть сам-то себе не лги. И мне заодно. Гиперион закрыл фейсплейт руками, пытаясь собраться с мыслями. Его дани высказался категорично — никаких разговоров, не говоря уже о встречах. А Проул ведет себя как-то очень странно, вроде и недоволен, но запрет пока не высказал… — Сэр, я вас не понимаю, — Гиперион посмотрел на него сквозь пальцы. — О, извини. Привык к тому, что на самом высоком уровне надо плести словесные тенета и не принял в расчет твою специальность и молодость, — Проул налил себе энергона и отхлебнул его. — Как бы я ни был недоволен и даже против связи с тобой, мой спарк меня не послушается. Я был категорически против его становления рекером, в итоге доведенный до бешенства отказами Импактор взял его в отряд явочным порядком. И этот трехрежимный шарк даже не подумал раскаиваться, когда я на него нашипел за самовольное согласие. Так что толку от моего недовольства и моих запретов не будет ровно никакого. Вернее, Спрингер просто перестанет мне хоть что-то рассказывать, пытаться строить со мной отношения, как с создателем. Поэтому я и решил поговорить с тобой. Чтобы ты знал, что вы оба получите защиту от гнева твоих родных, когда правда станет известна. Гиперион обалдело смотрел на Проула. Кажется, сплетни о том, что Риммик ни в шаникс не ставит праксианские традиции и весь его куцый клан радостно его в этом поддерживает, это не просто сплетни. — Я пытался ему объяснить праксианскую точку зрения на его связь с тобой, — продолжил Проул, — и свое собственное мнение на этот счет, а он в ответ процитировал мне строфу из Шекспира. И ушел. Я бесился весь вечер, пока ФортМакс въезжал в суть проблемы с помощью Риммика и Пневматикса. И он в итоге поддержал Спрингера, приведя все тот же шекспировский аргумент. — Кто такой Шекспир? Или что? — заинтересовался Гиперион. При нем Спрингер никогда ничего подобного не упоминал. — Шекспир — инопланетный органик, писатель. Написал кучу сценариев для театральных спектаклей на вечные темы. Один из этих сценариев называется «Ромео и Джульетта». О любви двух спарков из противоборствующих кланов. Все закончилось печально для этих спарков, но их смерть в итоге разозлила власти города и они решили разобраться с обоими кланами, чтобы те больше не устраивали резню. Это интересно смотреть в холо, а быть героем такого сценария — увольте. Гиперион кивнул, слишком ошеломленный откровением, чтобы что-то говорить. Проул налил в стакан энергон и протянул ему. — Пей. Ты сегодня изрядно выложился. — Спасибо, сэр, — он взял стакан и начал пить. *** Рейс напрасно волновался. Может, он пришелся не по искре соузнику, с которым виделся всего дважды, но прочим мехам на Праксисе молодой носитель, прилетевший с ужасного, нецивилизованного, дикого Мастера, казался очень милым. Даже когда не расспрашивал, где и что лучше покупать для новоактивированных спарклингов, каким докторам их показывать и на какие занятия для развития водить. Джазз, присутствующий при этих разговорах, тоже никого не смущал, хотя его пару раз приняли за опи. То есть не за опи самого Рейса, а за опи маленьких искорок. Это было неловко — но вселяло надежду, что грязные тайны клана Пойнтов никому на самом деле не интересны. Уж точно не создателям очаровательных спарклингов, о которых Рейс и Джазз рады были слушать часами. Джазз, может, был не очень рад, но смирился. — Сладкое пьют из других бокалов, — шепотом подсказал Левитакус. — Из фигурных, видишь? Не вздумай наливать себе в обычный, когда будешь на официальном мероприятии. Этот хайгрейд Рейс не назвал бы сладким, как и любой другой. Но если присмотреться к развернутому отчету анализаторов, выяснялось, что подсластители действительно добавляли. — Ты ведь споешь нам сегодня? На твоем языке? — попросил младший брат Левитакуса, Рукус. Рядом с Рейсом сидел профессиональный музыкант, который как минимум попадал в ноты и не забывал мелодию посреди песни… но Джазз не знал того варианта праксианского, который был в ходу на Мастере. А Левитакус, Рукус и их гости хотели слушать именно песни планеты Мастер, и не на общем — именно сочиненные первыми колонистами, или переделанные их потомками! Рейс подозревал, что втайне тут все ухахатывались над тем, как за считанные сотни ворн исказился язык. Но вслух не признались бы ни за что. Наоборот, горячо уверяли Рейса, задавшего прямой вопрос, что на Мастере язык более живой, народный, настоящий. Населения с праксианскими корнями на Мастере и правда больше: раза в три, чем на Кибертроне и Праксисе, вместе взятых. Никто не воевал, никого не проверяли на лояльность всем религиям и готовность к просветлению, вот мехи и прилетали, чтобы остаться надолго. Не только праксианцы, конечно, все мехи, потому что функционализм на Мастере тоже не в чести. Что ж, когда Рейс пел, это уменьшало шансы ляпнуть что-то неуместное или запутаться в собственном вранье, так что он всегда соглашался. А еще во время пения было сложно заправляться — тоже большой плюс. Заправляться Рейсу уже надоело, но остановиться было просто невозможно, казалось, его корпус существует только для того, чтобы пережигать энергон. Это значило, что искоркам все равно мало, что что-то идет не так, но Рейс слишком боялся разочаровать Флип-Топа и поэтому молчал. Рейс ведь говорил ему, что даже у здоровых мехов не всегда активируются здоровые спарки? Пел он сегодня не очень — даже по собственным меркам. Мешало ржавое самочувствие: внутренние механизмы уже точно начали сдвигаться, уступая место двум маленьким протоформам. Да, все из-за двойни. — Ах, песня о любви! — захлопал в ладоши мех, имя которого Рейс успел забыть. — О безответной любви, правильно? О Праймус, они еще и слова едва понимали. Песня была про то, что любовь не мешает идти по своему пути. И что вообще могли понимать в любви мехи, которые ворнами заключали узы ради выгоды? Связать с кем-то искру ради шаниксов и ворнами страдать по другому меху, фу, просто квинтец. Плохая новость — Рейс умудрился в этот квинтец вляпаться. Новость еще хуже — на Праксисе он был нормой, а Рейс, публично удивившийся такому раскладу, обрел романтический ореол бедного наивного юнглинга, которому ужасно не повезло с соузником. Во всех летающих над Праксисом домах уже не раз обсудили Рукшота, который, увы и ах, мог бы проявить немного снисходительности к неотесанному наследнику клана Пойнтов и не сваливать миссию по его адаптации на добрых знакомых! Рейс снова налил себе хайгрейда, уже почти выдохшегося, оставленного специально для носителя. На этот раз — в правильный бокал. Гости Левитакуса собирались смотреть рисованное холо о праздновании смены квартекса на Праксисе, это было любопытно. Как Рейс понял, здесь многое привязывали к климатическим зонам и смене сезонов. Какая-то из искорок дернулась внутри, словно уколола нейроствол резким ударом тока. На экране мехов преследовал инфернальный снежный монстрик, отдаленно напоминающий чудовищ из древних мифов. Скучное холо, Рейс постоянно отвлекался на все подряд. Даже не заметил, когда монстриков стало больше, они набросились на героя и начали его кусать. К сожалению, без непрозрачного визора, как у Джазза, Рейс не мог надолго залипнуть в инфосеть — так, изредка проверял обновления на одном форуме, куда стал часто заглядывать в последнее время. Там спорили о будущем его родной планеты, по которой он почему-то нестерпимо скучал. На Кибертроне Рейс ничего подобного не чувствовал, уж точно не с такой остротой… Здесь, на Праксисе, порой накрывало так, что Рейс готов был сорваться и полететь домой, чтобы искорки активировались там. Рыдал ночами, с головой кутаясь в изолетики, и спасался только мечтой о революции на Мастере. Иначе домой не вернуться. К счастью, Рейс не один всей искрой мечтал о смене режима и новой, продесептиконской власти на многострадальной родине. Сжечь сияющие башни кланов, символы Мастера, растиражированные миллиарды раз. Странно было думать об этом, выпивая в полумраке с красивыми богатыми праксианцами, странно и приятно… Еще одна вечеринка подошла к концу, мехи досмотрели свое холо… а Рейс так ничего полезного для своего соузника и не выяснил. Нет, глупо было бы рассчитывать, что подслушанные сплетни в самом деле помогут Рукшоту занять место дяди. Но Рейсу и не нужно было расчищать для Рукшота прямую дорогу на кресло Главы Совета, и вряд ли Рукшот чего-то подобного ожидал. Создать иллюзию, что Рейс старается это сделать — совсем другая задача. Посильная. Шлаково, что ореол новичка, позволявший Рейсу задавать глупые вопросы, быстро сходил на нет. Кто-то другой попробует ввести в общество меха из трущоб, такие сплетни о легализации тайных любовников уже передавались шепотом… «Ты чего приуныл? Опять боли?» — спросил Джазз по коротковолновой связи, отвлекая от ритуальных чмоканий воздуха и уверений в лучших чувствах. Юникрон побери, стоило один раз скрючиться при Джаззе, как тот начал цепляться к любому шевелению серво! Как будто Рейс не имел права «приуныть»! Он, между прочим, обдумывал судьбу Совета Праксиса, с каким еще фейсплейтом он должен был это делать? Его спаркам нужен достойный опи, с достойным статусом, а не временный наследник, которого отдают в соузники такому, как Рейс, и запугивают до неспособности от него защититься! Впрочем, нет, как минимум избегать его Рукшот мог. И как налаживать отношения с мехом, который то игнорирует сообщения, то отвечает глифами старопраксианского? Их даже онлайн-переводчики не понимают! Сердито вздернув дверцы, Рейс прошел к своей яхте, единственной припаркованной на гравиплатформе, а не висящей в воздухе рядом. Ради носителя перегнали скромную яхту хозяев дома, бледно-зеленую, будто выцветшую. Искорки и так беспокойно пульсировали внутри — и перепугались чуть ли не до коллапса вместе с самим Рейсом, когда внутри яхты что-то пронзительно запищало. Он плюхнулся на пассажирское сиденье, обеими руками надавил на брюшные пластины под капотом, словно пытаясь удержать спарклингов от преждевременной активации. «Поздравляю, ты принес маячок. Молчи пока. Или хотя бы не говори ничего важного. Я отвезу тебя в коннект-отель, там попробуем его найти и снять». Джазз улыбался, и Рейс не мог понять, что это значит. И какого Юникрона — в коннект-отель? Он уже открыл рот, но вспомнил, что лучше не говорить сейчас вслух. «Почему именно туда?» «Там нормально относятся к полной блокировке эм-полей». «А откуда ты знаешь, где здесь такие отели?» «Только что поискал в инфосети», — Джазз вел яхту раздражающе медленно, а когда отвечал, вдобавок начинал сбрасывать скорость. «Отдай мне штурвал, я не могу сидеть просто так, когда я нервничаю!» «Вот еще». Рейс не выдержал, дотянулся до маленького холодильника, стоящего за креслами, и вытащил банку сладкого сгущенного энергона. Он все полки забил такими банками и тюбиками, которые можно бросить в сабспейс и потом быстро высосать. На верхней полке лежала и ложка, липкая после прошлых полетов.  Теперь Джазз зачем-то начал коситься на него — заметно даже с непрозрачным визором, каждый раз резко вскидывая и поворачивая голову. Летели они над городом, по навигатору, так что Джазз мог на консоль и не смотреть. По крайней мере, не каждые несколько секунд. Из-за этих постоянных оборачиваний Рейс опрокинул банку себе на колени, ловя банку, уронил ложку на пол, неловко полез за ней под кресло, снова упустил скользкую банку и перепачкал абсолютно все. — Неужели нельзя ровно лететь?! Внизу тянулись серые кварталы одинаковых домов, похожие на кибертронские города с высоты. Но справа и слева сквозь туман виднелись заросли органики и расчищенные территории, где одиноко торчали какие-то промышленные здания. «Так, сейчас снижаемся, так что убери куда-нибудь этот шлак и отключи хотя бы идентификатор, если все излучение не сможешь скрыть». Рейс действительно не мог спрятать все эм-волны — не с двумя искорками. Он и пробовать не стал. Мало ли мехов с такой внешностью, если Джазз лично знал троих очень похожих, а Чекпойнт еще и похожий дезактив когда-то отыскал? Носящих две искорки, наверное, мало. Их опознали на ресепшене, Рейс проклял все на свете, особенно собственную криворукость, из-за которой он стал липким и сладким ниже пояса… Можно было и не возиться со сниманием нарядных ленточек, дающих всем понять, что перед ними — носитель из высшего общества. Но мехам на ресепшене, кажется, и правда было поболту? Рейс боялся представлять, сколько с них могли бы содрать за молчание, если бы решили, что им есть что скрывать. Вот только Джазз с неподдельным смущением, понизив громкость, пожаловался, что его носящий спарк весь обляпался сладким, потому что не мог потерпеть полчаса без заправки, а у них вроде как гости дома. Чтобы бедный носитель себя не накручивал и не переживал, решили найти ближайший отель, где можно помыться… «А что будет, если мы не сможем его найти быстро?!» «Ничего. Скажу, что ты все равно перенервничал, устал и хочешь в офф. Оплачиваю до утра, в любом случае». Умом Рейс понимал, что все решаемо, что Флип-Топ найдет и нормальный сканер, и специалиста по маячкам, если надо. Может, это автоматика в яхте заглючила! Но почему-то ситуация ощущалась, как полный квинтец. И особенно бесила уверенность Джазза, якобы знавшего, что делать! Бесило, что Рейсу в кои-то ворны хотелось, чтобы кто-то взял все организационные моменты на себя. Вот так оплатил номер, всем поулыбался, забрал одноразовый ключ, уточнил, куда идти… И не потому, что Рейс раздразнил обещанием страстной любви или чего-то совсем несбыточного. Просто так. В номере Джазз остановил его у двери в мойку, приложил палец к губам, напоминая, что нужно молчать, и зачем-то повел ладонью по обшивке, от капота вправо, потом влево. Искорки заволновались, реагируя на тепло. Рейс смотрел на отражение собственных линз в гладком визоре и пытался успокоиться. Получалось шлаково. Что-то зашевелилось внутри, стукнулось о стенку бака — не больно, но неожиданно. «Магнитом мне сквозь фильтры не протащить. Может, с жидкостью проскочит», — Джазз убрал руку. «У тебя магниты в пальцах?» «Для гитары поставил, иногда нужно». Рейс прислушался к собственному корпусу. Стремная фраговина больше никак не ощущалась. Просто лежала где-то на дне бака, видимо, передавая сигнал о его местоположении, или записывая звуки и передавая аудио… или вредя искоркам? «Вниз будет проще. Надо только отловить момент, когда раскроется шлюз. Сам открывать не умеешь?» «Ты мне топливный коннект предлагаешь, что ли?» — догадался Рейс с запозданием. «Я не думаю, что ты столько выпьешь, чтобы фильтры вышибло давлением». Джазз отшатнулся, улыбнулся растерянно: «Эй, полегче, не психуй! Я же только предложил!» Стена, которой Рейс касался дверцей, неприятно затрещала — точнее, не сама стена, краска на ней. Фрагов перегрев. «Конечно, для тебя же это мелочь, да? Просто коннект, который не жалко?» «Мне тебя жалко, дурень. Хочешь — промывайся водой. Фильтры на смену у тебя с собой, я надеюсь?» Рейс помотал головой, и Джазз поторопился убраться из номера. Может, в таком отеле и автоматы с фильтрами для самых распространенных альтмодов есть, Рейс эту новинку еще на Кибертроне застал. В некоторых заправках сразу после войны автоматы поставили в санитарных комнатах: перебрал — слей, глотни новый фильтр и заливайся чем хочешь… От ядреных смесей фильтры расползались быстро, но ничего с таким эффектом Рейсу сейчас было нельзя, если он не хотел угробить искорок. Промывание тоже вряд ли полезно — но это же медицинская процедура, да? То же самое предложат в медцентре, если туда обратиться, никто не станет вскрывать носителю бак! Тесная мойка заполнилась паром от горячей обшивки. Вода была мерзкой на вкус, отдавала дешевым очистителем. Из лейки душа она лилась десятками тонких, местами брызжущих в стороны струек, кнопка переключения на одну струю вроде имелась, но не работала. Сидя на полу и запрокинув голову, Рейс напрягал серво глубоко в горле, чтобы не дать шлюзу сжаться и вытолкнуть воду обратно, и чувствовал себя так, будто уже занялся топливообменом, только сам с собой. С другим мехом было бы намного хуже, утешал он себя. Помогало слабо. Джазз с лязгом толкнул заедающую створку двери, и Рейс дернулся, чуть не потеряв равновесие. Сверился с хронометром: прошло всего пятнадцать минут. Основной бак заполнился водой едва ли на одну десятую. *** Частная клиника в центре Праксуса сияла отраженным светом лун. Новое здание было выстроено в форме огромной полусферы, окруженной сферами поменьше, и все они были покрыты сотнями зеркальных прямоугольников. Риммик помедлил, вспоминая, откуда он выходил несколько часов назад. Они с Пневматиксом и Даблваем обычно лечились в Иаконе. С кланом Файров, тоже убежденными функционалистами, отношения у создателей Риммика были хотя бы нейтральными… но возвращать прежний корпус Пневматиксу функционалисты бы не стали ни за какие деньги. К тому же на тот момент их клиника была полностью разрушена. Если честно, Риммик совсем не был уверен, что в клинике Файров Спрингер в безопасности. В иаконском госпитале, например, работали мехи из Эминентов. То ли набирались опыта, то ли не хотели постоянно находиться под присмотром главы клана, в клинике, где никакой карьеры им не светило. Упрекнув себя за неуместную паранойю, Риммик пошел к ближайшему входу. Внутри он найдет схему здания или спросит кого-нибудь. Он просто устал. Больше тринадцати часов ожидания рядом с нервничающим Проулом, пока Спрингера стабилизируют и привезут из реанимации в обычную палату; тяжелый разговор с Фортресс Максимусом об отношениях этих двоих и возможностях на эти отношения повлиять; плановое заседание в городском совете, где вместо итогов квартекса все время пытались обсудить зомби-апокалипсис, взрослые серьезные мехи, о Праймус… Еще и Фарсайд, служивший в доме Риммика с момента его возвращения из эвакуации, внезапно решил уволиться под явно надуманным предлогом. Спарку нужны регулярные обследования, видите ли! Риммик предлагал оплачивать полеты до Иакона и обратно, иаконская страховка у Фарсайда и его искорки была и так. Но Фарсайд твердо решил переехать в столицу. В итоге Риммику сегодня пришлось спешить домой, чтобы найти и упаковать разные мелочи для Спрингера. Раненый мех не должен оставаться без элементарных предметов гигиены, тем более когда он пострадал, по сути, в гостях! Мехи за стойкой у входа точно опознали Риммика с первой электромагнитной волны. От этого он тоже устал, но увы, в Праксусе его еще долго будут преследовать любопытные взгляды и злорадные шепотки. Дома, рядом с Пневматиксом, на которого неудовольствие окружающих выплескивалось в гораздо большем объеме, Риммик чувствовал себя любимым и словно подзаряжался уверенностью… но сегодняшний день выбил его из колеи. Он вроде бы понимал, что Спрингер в любой момент может погибнуть при исполнении. Понимал — и все же не задумывался всерьез. Если бы Пневматикс решил пойти в рекеры, именно живя с Риммиком, а не пропав без вести, Риммик бы с процессора съехал очень скоро! Надо будет наградить Пневматикса, пометил себе Риммик, поднимаясь по лестнице в нужное отделение клиники. Просто так, без повода, заказать букет кристаллических цветов и пригласить в какое-нибудь место, настраивающее на романтический лад. В тот же ресторан при Садах. И подумать об отпуске только вдвоем. Спрингеру, конечно, сейчас нельзя высказывать ничего, даже если очень хочется. Да и потом не следует. Может, Пневматикс, знающий жизнь рекеров изнутри, все-таки подберет правильные слова? Риммик не успел обсудить это с ним. Если бы у Спрингера не было Гипериона, был бы шанс подыскать племяннику достойного соузника, который показал бы преимущества тихой семейной жизни… но увы, Спрингер не из тех, кто без проблем свяжет искру с одним мехом, будучи влюблен в другого. Хорошо, что хоть Даблвай не возражал против уз с партнером, подобранным создателями: надо встречаться именно с этим мехом, значит, надо. В том возрасте, в котором Спрингер сейчас, Даблвай продолжал восстанавливаться после тяжелейшей психологической травмы. Иначе наверняка тоже влюбился бы в кого-то не слишком подходящего. А сейчас, благодаря скандальной популярности Спрингера, у Даблвая появился выбор из нескольких вполне достойных мехов, готовых принести клану шаниксы и связи… В палате у Спрингера обнаружился неожиданный посетитель — Рэтчет. Не только Риммик узнал в фейсплейт иаконское светило медицины, сам Рэтчет тоже поздоровался, назвав Риммика по имени. Вряд ли Рэтчет запоминал всех родственников своих пациентов, ведь случай Пневматикса был далеко не самым сложным… Наверное, дело было в том, что совсем недавно Риммик навещал Проула после операции в иаконском госпитале. — Зайдите в ординаторскую, когда закончите здесь, я хотел бы с вами поговорить, — попросил Рэтчет, выходя из палаты. — Я пока пообщаюсь с коллегами. — Простите, не ждал, мне уже что-то вкололи, так что скоро я отрублюсь, — Спрингер попытался подтянуться и сесть, но корпус его не слушался. — Я очень рад, что вы нашли минутку меня навестить, не думайте, я правда рад, я просто сейчас с глоссой с трудом управляюсь… — Все нормально, — Риммик достал из сабспейса пакет с разными мелочами и пристроил его на тумбочке около платформы. — Я собрал вам самое необходимое на первое время. Лечитесь спокойно. Если что-то еще понадобится — сразу пишите мне, хорошо? — Спасибо, — Спрингер так удивленно и счастливо улыбался, что у Риммика который раз екнула искра. Несомненно, у Чекпойнта были серьезные проблемы с головой, но Спрингер ведь общался с ним, как с близким мехом, еще до знакомства с Риммиком, так? Почему же Спрингер реагировал на обычные проявления заботы, словно родному опи вообще было на него лить? — Моющие средства, покрытие, щетки, фильтры — что-то я покупал вам в подарок, и оно для летающих, но что-то из универсальных предметов может не подойти. Если так случится, не стесняйтесь поделиться с Гиперионом, я уверен, ему будет приятно. Можно, я поправлю на вас покрывало? Спрингер уже практически отключался, но эм-поле все еще было беспокойным, а обшивка — нездорово горячей. Ничего удивительного после такого стресса. Подушку Риммик тоже аккуратно поправил. Пальцы оперированной руки подрагивали, стискивая изолетик, и разжать их оказалось нелегко — но и с этим Риммик справился. Видели бы Спрингера сейчас мехи, завирусившие его подчеркнуто героические кадры при полном параде, недавно снятые Гиперионом… — Выздоравливайте, Спрингер, — пожелал Риммик тихо. Неизвестно, были в клинике Фэйров рады Рэтчету или нет, но тот предпочел обсуждать проблемы Спрингера в коридоре, на ходу. — Проул даже о своем здоровье в старые времена слушать не любил, как перевалил эту ответственность на Джазза, так и поехало. Когда они расстались, я Проула ворнами не видел, его для медосмотра было не поймать. Поэтому не удивляйтесь, что я информирую вас. Поставьте метку, что вы предупреждены об ответственности за разглашение персональных данных, — Рэтчет сунул Риммику датапад со стандартным текстом на экране. Тот без раздумий кликнул по окошку считывания сигнатуры, ставя подпись. Рэтчет забрал обратно датапад, кивнул, оглядел коридор и буркнув нечто вроде «Ага, вот оно», толкнул дверь в кабинет для персонала. — Лучше сядем, и я, и вы устали за этот день. Рэтчет первым хлопнулся на диванчик. Риммик сел на другой, гадая, насколько все плохо. — С армией Спрингеру придется распрощаться. Не буду говорить, что вот прям совсем уж насовсем, жизнь у нас, у трансформеров, долгая, но ворн на шесть-семь — это точно, — Рэтчет выглядел очень серьезным. — Запредельные нагрузки в возрасте, когда это крайне не рекомендуется, привели к тому, что состояние его эндоскелета по очень многим параметрам соответствует таковому у Альфа Триона. Думаю, вам не надо объяснять, кто это такой. Риммик кивнул. Действительно, кто ж в Праксусе не знает, кто такой Альфа Трион, спарком заставший вторжение на Кибертрон квинтессонов. Сейчас этот реликт заседал во главе Этического комитета, но даже Флинк, архонт их клана, уже не помнил, чтобы Альфа Трион кому-нибудь пожимал руку или трансформировался. Слишком стал хрупким. Как сам Флинк незадолго до спокойного и мирного дезактива практически под самую войну. — … Мы подберем для Спрингера специальные добавки, которые он будет принимать постоянно с энергоном. Эта смесь плюс увольнение из армии — у него будет шанс восстановиться, — Рэтчет побарабанил пальцами по подлокотнику, прерывая воспоминания. — Но с рукой все серьезнее. Если бы не нападение зомби, то в общем-то оставалось бы только ждать, когда протез и основной эндоскелет срастутся. Но зомби оказались с сюрпризом — они выделяли яд, который как раз проникает через свежие трещины в покрытии эндоскелета внутрь и начинает там все разрушать. Для обычного кибертронца встреча с таким ядом обернется лишь недельной лихорадкой и болями в местах старых переломов. А Спрингеру очень не повезло с его ранением. — Полная замена? — Риммик осознал, что даже не представляет, сколько это может стоить и покроет ли полис Спрингера хотя бы частично эту операцию. Пневматиксу вернули корпус за счет государства, он позаботился вписать этот щекотливый момент в соглашение, но все равно, семья понесла большие расходы на реабилитацию. До сих пор Пневматикс просто переводит ему всю свою зарплату журналиста и военную пенсию, пытаясь таким образом компенсировать траты. — Да. К сожалению. Пусть расходы вас не пугают, все за счет государства. Спрингер слишком много пролил своего энергона за автоботов, так что ничего, не обеднеет никто, если он получит хоть немного компенсации, — Рэтчет как-то зловредно улыбнулся. Риммик позволил себе легкую усмешку — среди отряда Прайма явно не было единодушного согласия по многим вопросам. Но кое в чем Рэтчет явно не собирался никому уступать ни шаникса. — Да, вы правы, это будет справедливо. Осталось уговорить самого Спрингера. Риммик понятия не имел, насколько для его племянника была важна или не важна служба. Как-то ни разу об этом не пришлось к слову. Но Пневматикс восхищался им совсем не потому, что они были родственниками. Это могло стать проблемой — ведь Спрингер и не знал ничего, кроме армии и войны. Спаркариум при храме не в счет, это далеко не норма, к которой можно аппелировать. — Как я понял из логов, у него появился постоянный партнер. И у них все очень серьезно, раз они уже сливали искры, — этому Риммик ничуть не удивился. Он это понял еще тогда, когда бесконечно смущенный Спрингер сообщил о том, что встречается с Гиперионом из клана Эминентов. В конце концов, Спрингер всю жизнь творил, что хотел, и даже Проул явно не успевал притормаживать своего спарка, так что спасибо, что хоть прояснил, чего это Бринг вновь стал на них зыркать так, словно примеривается, как лучше нейроствол свернуть. — Его как-то можно привлечь к решению этого вопроса? — Гипериона-то? — припомнив один ролик из Садов, Риммик улыбнулся во всю ширь. — Давайте оставим этот вариант на потом. Вдруг хватит и просто разговора с моим племянником? Кстати, когда вы хотите проинформировать уже его самого? — Не раньше, чем он попадет в мою клинику, — Рэтчет почесал нос. — По моим прикидкам, чтобы снять лихорадку и температуру, нужно примерно неделю довольно интенсивной терапии. Файры проведут ее, потом на медкатере перевезут его к нам, об этом мы договорились. Там его осмотрит Ранг, и только после его заключения я вызову вас для разговора. На Проула, к сожалению, надежды мало. Да и как я понял, в табеле о семейных рангах Праксуса у вас куда больше веса и прав на Спрингера, чем даже у родного дани? — Вы правы. С точки зрения закона Праксуса все так и есть. Иногда это даже весьма удобно, — Риммик кивнул. Почему-то подумалось о пустом доме, в котором сейчас царит бардак — он торопился и что-то там уронил, даже не задержавшись, чтобы поднять. — Тогда будем на связи, — Рэтчет протянул ему руку и крепко пожал. — Все будет хорошо. Мы его вылечим. *** — Мой дорогой, — позвал Дефендер. Не получив никакой реакции, увеличил громкость: — Один спарклинг уже сбежал от тебя. Флип-Топ прекратил нервно расхаживать по комнате, но лопастями все еще подергивал. — Просто напоминаю: Рейс, в отличие от Чеки, взрослый мех. С нормальной потребностью в общении. Если ты категорически запретишь ему посещать неформальные приемы и гулять внизу… — Чеки хватало питомца! — Рейс — не Чеки, — терпеливо повторил Дефендер. — Ты ведь понимаешь, что нет нужды так волноваться. Он в безопасности, под присмотром, он отдохнет до утра, и Джазз привезет его домой. И в следующий раз Рейс будет осторожнее с незнакомыми напитками. С такой скоростью энергообмена, конечно, он не может ставить новые фильтры каждый день. А может, следящее устройство прорвало бы и свежий фильтр, мы ведь не знаем? К счастью, Дефендеру не почудилось: Флип-Топ действительно успокаивался. Столько ворн прошло. Была, конечно, вероятность, что Флип-Топа отбросит в прошлое, к переживаниям молодого создателя, до истерик боявшегося всех опасностей, которые только могли грозить выстраданному спарклингу… Но за эти ворны Флип-Топ вырос и научился быстро брать себя в руки. — Я прошу тебя уделять больше внимания нашему полету на Кибертрон. Осталось очень мало времени. Ты же сам будешь злиться, что не позаботился о каких-то мелочах заранее. — Я не могу никуда лететь в ближайшие квартексы, — отрезал Флип-Топ. — Ты всерьез считал, что я оставлю моих искорок?! — Дорогой, у искорок есть создатель. А у создателя есть опи, готовый помогать. До десяти квартексов ни о каком воспитании не может быть и речи, малышам нужны только любовь и забота. Ты ведь не собираешься вырывать спарклингов из рук Рейсмастера? — Это мои искорки, — теперь Флип-Топ фонил гневом — и, что было крайне неприятно, гнев точно был направлен на самого Дефендера. — Если Рейс будет возражать, я найду способ напомнить ему, где его место. Но я не думаю, что это понадобится, он умный спарклинг. Кроме того, почти сразу после отделения он полетит с тобой на Кибертрон. И я надеюсь, что за это время создательский инстинкт притупится. — Но… — Мы заранее напишем все речи и все распланируем. Списки мехов, с которыми тебе стоит пообщаться, я составил. Я уверен, что мех, претендующий на роль наследника, способен справиться с работой личного ассистента. Ему всего-то нужно будет уточнить перед мероприятиями, кто собирается присутствовать, и проследить, чтобы ты не забыл поприветствовать важных мехов. В конце концов, ты лично знаком с большинством из них, даже если они сейчас заняли другие должности. Дефендер не стал скрывать недовольства — хотя, конечно, они оба понимали, что при желании отделиться и основать собственную Церковь кибертронские храмовники не стали бы приглашать Дефендера вообще. И все же сам повод для визита в Праксус вызывал процессорную боль: все понимали, что на самом деле кибертронцы и не пытались разыскивать улетевшего главу Церкви. Спасибо, что нового решили не избирать. Если честно, он полагал, что искорки были только предлогом. Флип-Топ всегда предпочитал контролировать ситуацию из-за кулис, формально он вообще не имел отношения к организации полетов на другие планеты. Но раньше Флип-Топу было интересно, он был не только соузником, но и другом, вдохновителем, все свободное время посвящал церковным интригам и проталкиванию языковой реформы… Они еще на Кибертроне начали разрабатывать упрощенный язык богослужений и ввели субтитры с переводом для мехов, не знающих праксианский. Как тогда бесились традиционалисты! — Праймус дал мне шанс, и мой род не прервется на мне, — добавил Флип-Топ упрямо, словно уговаривая сам себя. — У тебя есть какие-то возражения? — Разумеется, нет, — Дефендер терпеливо улыбнулся. Он прекрасно понимал, почему Флип-Топ до сих пор фонит не только гневом, но и страхом. Почему сам Рейсмастер излучает страх — порой несколько секунд, а порой и часы, когда думает, что никто не заметит. Дефендер близко наблюдал не одного носителя, ушедшего — или почти ушедшего, чудом выкарабкавшегося, как Флип-Топ, — в послеискрие. Медики стараются надеяться на лучшее и успокаивать пациента, это их работа… но гнетущее ощущение близкой дезактивации висело над домом с тех пор, как здесь остался умирать Дэдлок, и никуда не делось. Рейсмастер клялся: его спарклинги будут похожи на него. Демонстрировал кадры десятков мехов очень схожей, типичной для праксианцев внешности; говорил, что в репродуктологии, конечно, не разбирается, но все же очевидно, так? Флип-Топ, тоже не разбирающийся в репродуктологии, кивал, как завороженный, и Дефендер понял — разубедить его не удастся. Даже если объяснить, что передача кодировок через поколения к репродуктологии вообще имеет мало отношения. Даже если доказать, что Рейсмастер, нарочно или случайно, опустил тот факт, что его грандопи был звероформером, а гранддани — грузовиком раза в два крупнее Дефендера. Не исключено, что безумный коктейль альтмодов, смешавшийся в Мастерах, породил слишком крупные для Рейсмастера протоформы. А какие еще могли быть причины так тяжело носить? Перед заключением уз его проверили вдоль и поперек, он был здоров, как и его заискритель! Что ж, на все воля Праймуса.