Кого ты ищешь среди дождя?

Риммик не стал скрывать от Проула информацию о состоянии Спрингера, особенно когда была озвучена необходимость госпитализации в Иаконскую клинику. Проул неверяще посмотрел на него, а потом торопливо попрощался и отключился, когда Риммик подтвердил еще раз свои слова. А Проул рванул в клинику, к Рэтчету. Искренне изумленный его визитом врач показал ему все результаты анализов и сканирований, а также заключение консилиума. Проул выругался, да так, что Рэтчет удивленно замерцал оптикой, и ушел, как всегда ничего не объяснив. *** — Что это за место? — Пневматикс с любопытством осмотрел местность. Обычный раздолбанный войной квартал, зачем Проул назначил тут встречу ему и Импактору с Роадбастером? — Да Юникрон его знает. «Жду через час от получения сообщения здесь» и координаты, — Импактор пожал плечами. — Думал, ты больше знаешь, раз вы, как оказалось, родня. — Это же Проул, ему Спрингер вообще спарком приходится, а он его в рекеры, — Роадбастер махнул рукой. — О, летит, сейчас расскажет все. Или опять ничего не расскажет. Катер Проула плюхнулся на поверхность, подняв тучу пыли и пепла. Поморщившись, он слез с сиденья и подошел к замершим рекерам и журналисту. — На всякий случай напоминаю — Оптимус, хоть и восстановил тебя в прежней должности, тем не менее, оставил нас под Магнусом, — Импактор скрестил руки. — А Газзл сейчас вообще не рекер, а журналист. — А Спрингер в больнице и вряд ли он в курсе того, что мы здесь, — Роадбастер выдул из вентотверстий набившийся туда мусор. — Я и позвал вас сюда из-за Спрингера, — Проул вскинул голову и внимательно посмотрел на рекеров. — У него проблемы с эндоскелетом. Рэтчет говорит, что все обратимо, но я должен быть уверен, что это так. А для этого мне нужны кое-какие материалы из лаборатории Мезотуласа. Которую я сжег, когда забрал оттуда Спрингера. — Ты сжег, а мы, значит, должны найти! Проул, это нелепо! — Импактор развернулся к Проулу спиной. — Поеду, навещу хоть командира в больничке… — Персептор всегда все дублировал, — Пневматикс посмотрел на замершего Импактора. — Это базовый навык всех ученых. Мезотулас был ученым, несмотря на свою эксцентричность. — То есть что-то могло остаться? — уточнил Роадбастер. — Пока не зайдем, не узнаем, — Проул, не обращая внимания на все так же стоящего столбом спиной к нему Импактора, начал поднимать плиту. — Не хочу привлекать к поискам много народа. Фортресс меня прикрывает в Высоких Палатах, но это максимум до утреннего совещания. Потом возникнут вопросы, я хоть и дееспособный, но под негласным надзором всех неленивых, особенно этой твари Блюстрика… Фейсплейты Роадбастера и Импактора, когда они перехватили плиту и легко перенесли ее в сторону, выражали дружное сомнение в том, что болтливый снайпер может быть тварью, но Пневматикс только похлопал Проула по плечу. Он-то отлично понял, что хотел сказать Проул. Блюстрик обломался с местом наследника клана Пойнтов, которое явно считал своим всю войну. А потом, будто и первого мало, от него ушла перспектива занять место Проула в правительстве. Будешь тут козни строить, даже чисто из любви к искусству. Плита глухо стукнулась о поверхность, снова подняв кучу пепла и пыли. Проул занялся отбрасыванием обломков поменьше, освобождая дверь сейфового типа с сенсорным замком. — Там еще будут две такие, — пояснил он, когда она открылась, среагировав на прикосновение его ладони. — Странно, что Мезотулас не вернулся сюда и не убрал мой доступ… — Я первый, — Импактор отстранил Проула и спрыгнул в темноту, врубая нагрудные фары. *** Лаборатория выгорела не вся. Примерно треть была действительно уничтожена полностью, как коротко объяснил Проул, там были военные разработки. Им же нужно было в виварий, как он назвал это помещение. Огонь добрался и сюда, дверь, точнее, ее искореженные остатки, пришлось срезать, а потом вытаскивать в операционный зал искореженные огнем клетки. — Кого он тут содержал? — поинтересовался Пневматикс, сваливая очередную обгорелую секцию в угол. — Последние подопытные у него были турболисы, но они закончились еще задолго до пожара, — пояснил Проул, отпрыгивая от упавшей клетки. — Не уверен, но вроде бы в свой последний визит сюда я видел глитчей. Но мне было не до них, если честно. — Эй, мы их сдвинули, пройти можно, — крикнул из вивария Импактор. — Тут еще две двери есть. Одна обгорела, вторая нет, хотя и открыта. — Нам туда, там он жил и наверняка хранил самое интересное, — крикнул в ответ Проул, извлекая на ходу из субкармана очередные магнитные светильники. Резкий ртутный свет ударил по оптикам, вынуждая всех опустить светофильтры. Проул раскидал светильники по потолку вивария и склонился над выпавшими из разбитого шкафчика датападами. — Что мы ищем? — уточнил Пневматикс, тоже опускаясь на пол и начиная перебирать спекшиеся пластмассовые пластины. — Все, на чем есть пометка «Остарос», — объяснил Проул. — Я не видел, чтобы он клал по этому проекту что-то в этот шкаф, но осмотреть надо все. — Тут на клетке написано «Остарос», — сообщил Роадбастер. — Ого, тут бутылочка и изолетик. И… и погремушка. — Там жил Спрингер, — Проул даже не поднял голову. — Но плохой создатель именно я. Ведь я украл его у любящего дани и поместил в ужасный приют, потом не отмазал от армии и позволил остаться рекером. И дал имя. — А разве… — начал было Роадбастер, но Проул его перебил: — «Остарос» — это название проекта Мезотуласа по акселерации спарков. Кратко — их поят специальной смесью и подвергают физическим нагрузкам не по возрасту, чтобы стимулировать рост. Я надеялся, что он все-таки пожалеет своего спарка и не станет экспериментировать с ним, но Рэтчет сказал, что эксперимент был и нынешнее состояние Спрингера — его следствие. Поэтому я хочу найти все, что возможно по этому эксперименту, чтобы лечение шло не наугад. Импактор и Роадбастер переглянулись. Дэдлок вывалил историю Спрингера в числе прочих пакостей, представив все так, что Проул получался в ней главным злодеем. Да, история была максимально эмоциональная, как бы от лица погибшего дани, а фактов было с глитчев болт, но многим этого хватило, чтобы часами перемывать Проулу микросхемы, осуждая его поступок. Но все обсуждения и осуждения остались в сети. Ибо в реале Спрингер очень уж рьяно был на стороне Проула, а сам тактик хранил гордое молчание, прячась за широкую спину своего опекуна и за резкое обещание новоявленных родственников подать в суд на каждого, кто попытается лезть к нему с расспросами про эту мутную историю. Связываться с праксианцами никто не захотел, даже очень независимые журналисты. Роадбастер утащил Импактора за поврежденную дверь. Там оказалось что-то вроде кладовки, которую они старательно и перебрали. Нашли десяток лабораторных журналов по «Эквитасу» и после кивка Проула уничтожили их. Последним неосмотренным в кладовке оставался ящик из-под кассетных бомб. Не очень большой, хотя и тщательно закрытый. Впрочем, гарпун Импактора легко взломал все запоры. — Твоего дани… — вырвалось у Импактора, когда он осознал, что видит перед собой. — Это же… ну тот, от Джазза, да? — Роадбастер оглянулся на дверь. — Именно, — Импактор вынул из ящика толстостенную колбу, в которой бултыхался в консервирующей жидкости корпус не до конца сформированного спарка с черно-белой броней и таким знакомым алым шевроном. — Прячь к себе. Он не должен его увидеть, иначе слетит с нарезки окончательно и бесповоротно. — Но… — Роадбастер все-таки засунул колбу в субкарман. — Но его надо хотя бы… — Потом, все потом. Скажем Спрингеру, когда он выздоровеет. Он и подготовит Проула. А пока увези на Дебрис, засунь в мою могилу, — Импактор щедро сыпанул в ящик пепла и каких-то сплавленных комков. — Любящий дани, чтоб его на том свете Юникрон вилами тыкал… Да как у Проула только болт поднялся на такого урода, у меня б от одного вида этого «красавчика» внутрь втянулся… — Проул сам тот еще урод, — не согласился Роадбастер. — Но даже ему все это явный перебор. Пойдем, поможем им остальное курочить. Датапад с лабораторным журналом первого этапа проекта «Остарос» нашли именно там, где Проул и предполагал. Точнее, в тайнике внутри платформы. Напоследок Проул вытряхнул из своих субкарманов целую кучу термических зарядов и начал щедро устанавливать их везде. Остальные молча ему помогали. Проул, конечно, был тем еще гадом, но он хотя бы не поил спарка всякой гадостью вместо специального энергона и не держал его в клетке. *** Гиперион тупо смотрел на оставшийся в руке кран. Бьющий из трубы кипяток вызывал скорее досаду, чем болевые ощущения. В мозговом модуле где-то на задворках жужжала мысль, что там вроде бы где-то должен быть вентиль для отключения воды, но Гиперион не хотел его искать. Вместо этого он решил закрыть кран с холодной водой. Воды стало больше. И оторванных кранов тоже. Отшвырнув их в сторону, Гиперион просто скрутил и загнул трубы так, что вода только капала. И позвонил в аварийную службу. Приехавшие через полчаса сантехники оглядели инсталляцию в санитарной комнате и поинтересовались, что случилось. Уже немного пришедший в себя Гиперион честно признался, что сам сорвал краны и скрутил трубы в спиральки, потому что не смог вспомнить, где там перекрывающие вентили. — Эк вас растаращило, док, — посочувствовал длинный и какой-то весь тонкий сантехник. — Вам бы успокоительного выпить, вы попросите, неужто своим откажут? — Я уже выпил и спокоен, — Гиперион откинулся на спинку кресла. — Ремонт много времени займет? У меня через сорок минут прием. — Да минут десять тут работы, — отозвался его напарник из санитарной комнаты. — И это, мы не напишем, что это были вы. Мы понимаем. У самого соузника после войны так накрывает, что не только краны летят. Гиперион отключил оптику, осознав, что его приняли за вернувшегося из армии. Да, он о таком слышал. Посттравматический синдром. Хотя у Спрингера его не было, или же он ловко скрывал это… Мысль о Спрингере потянула за собой другую — что сам Гиперион не мог даже при всей своей злости на родных так пойти вразнос. Значит, именно со Спрингером сейчас происходит что-то очень неприятное, и его состояние срезонировало по искровой связи с собственной злостью Гипериона, заставив его сломать ни в чем не повинный кран. А значит, надо что-то делать, как-то вырваться из информационной блокады. Хватит сидеть и ждать, что его соузник прилетит и увезет его под романтическую музыку на комфортабельной космической яхте в безбедное будущее. Надо действовать самому. — Распишитесь, док, — его аккуратно потыкали в плечо. — Мы там все сделали и даже поставили вентили так, чтобы вы их сразу видели. — Спасибо, — искренне улыбнулся сантехникам Гиперион. — Я вам за все благодарен. Он поставил энергетическую метку под актом о выполненных работах, успев прочитать, что краны сорвал пациент в невменяемом состоянии. Ну и пусть. Вряд ли отчет о происшествии кто-то увидит, тем более дани. А нет, увидит… Риммик. Это ведь его зона ответственности. Но может, это и к лучшему. В кабинет зашел дани, едва кивнул рабочим и поинтересовался, когда все будет исправлено. Узнав, что все уже починено, потерял всякий интерес к сантехникам и повернулся к Гипериону. Ну да, оба они совсем не праксианцы. Но что-то никто из знакомых праксианцев не рвался работать сантехником. Неудивительно, что Риммику пришлось нанимать их со всех концов Кибертрона. — У тебя есть полчаса, чтобы заправиться и немного отполироваться, — сообщил тем временем Бринг. — Я вызвал сюда уборку, вода натекла в кабинет, а это неприемлемо. — Хорошо, дани, — Гиперион встал. — Что-то еще? — Звонил юрист Верфарена. Уточнял, почему ты перестал общаться с его подопечным. Заодно сообщил, что власти разрешили вам свидание. — Я не заинтересован ни в том, ни в том, — Гиперион даже помотал головой. — Спарк, — голос дани зазвенел металлом. — Хорошо-хорошо, я напишу ему. Возможно, даже отвечу что-то на то, что он мне пришлет. Но не требуйте от меня большего, мне не о чем с ним говорить! Вообще! — Поговорите о спарках, — предложил дани, поворачиваясь к двери. — Ага, понял. — Гиперион, что за тон? — У меня некоторые цветы подхватили ржавчину, а препарата от нее нет. Вы можете послать за ним Виркена? — Гиперион сделал умоляющий фейсплейт и как можно более невинную оптику. Да-да, я беспокоюсь сейчас только о кристаллических цветочках и ни о чем больше! — У Виркена много пациентов, — отказался сразу же от этой идеи Бринг. — Рефлекс на выездной консультации, Блерр ничего в этих химикатах не понимает, нам тоже некогда. — Ну я же не могу допустить, чтоб мои цветы погибли! Там есть редкие! — ага, те самые, которые Спрингер в самый первый раз отрыл и для которых закупался в бешеных количествах всяким кристалловодческим в магазине Флипласса. Но дани об этом знать не обязательно. — Хм, этот твой приятель по обучающему центру, как его, Флипласс — у него ведь есть магазин со всем этим, для цветов? — дани слегка нахмурился, провожая взглядом стайку уборочных дронов и управлявшего ими минибота. — Да, — Гиперион вышел в коридор и придержал дверь, давая Брингу выйти. В коридоре было пусто. — Можешь встретиться сегодня с ним после своего последнего приема и купить все, что нужно. Но не задерживайся дольше четырех часов, — разрешил Бринг и пошел к лифту. — Спасибо, дани, — Гиперион позволил себе чуть улыбнуться. У него есть за что бороться. И он поборется. *** Спрингер опустился в кресло и оглянулся на Риммика. Тот ободряюще улыбнулся. Ситуация с консилиумом, о сути которого глава клана явно знал больше, чем сам больной, немного напрягала. Риммика в принципе стало очень много в его жизни. Тот приезжал почти каждый день, как-то незаметно они перешли на ты, а Спрингер так толком и не определился, как относиться к Риммику и как себя с ним вести. Но с другой стороны — Спрингер был рад просто лечиться и не думать ни о чем. Хотя это было и не просто. Гиперион после того дня не то, что не пришел, с ним было невозможно связаться по комлинку, а по искровой связи доносились отголоски не самых позитивных эмоций. Спрингер только наделся, что прилетело Гипериону от родни не сильно. Открылась дверь, стремительно зашла розовая фем, ярким цветом напоминающая издалека Арси, пока не присмотришься к широким плечам и мощным гусеницам на них. Спрингер так и не запомнил имя медботки, которая не возилась с пациентами, а только пробегала порой по коридору — как сейчас, со стопкой датападов в руках, или с охапкой изолетиков, или с тележкой, заполненной какими-то медицинскими фраговинами. Датапады легли на длинный стол, между незнакомым доктором, неуловимо похожим на Рэтчета, то ли шевроном, то ли крупными красными крестами на белой обшивке, и самим Рэтчетом. Амбулону явно было бы неудобно тянуться — но он вроде и не собирался снова изучать результаты обследований Спрингера. Профессионально сочувственные фейсплейты медиков подсказывали, что дело плохо. Спрингер и так догадывался. Рука до сих пор болела, несмотря на все лечение. Незнакомец пролистал документы, заспорил с Рэтчетом. Фрагов медицинский жаргон, на два обычных слова — пять непонятных. Но общий смысл Спрингер уловил: говорили о трансплантации сустава. А может, эндоскелета? Почему-то докторов последние дни сильно волновал эндоскелет Спрингера, хотя любому ясно, что за неделю ничего не срастется и не восстановится до состояния «как было». Неужели что-то пошло не так? Или медики, как обычно, перестраховываются? Хотят побольше шаниксов получить от государства? Да Спрингер и не против полежать тут подольше, тем более что рука болит, он не симулянт. Когда тебя обсуждают при тебе же, это напрягает, вообще-то. А уж когда это так затягивается… Покусай Спрингера кто угодно, кроме зомбаков, выведенных десептиконами еще до его активации, и никакой консилиум бы не понадобился, все бы отремонтировали по-быстрому и отпустили. Но нет, эти зомбаки чем-то Спрингера заразили, да еще так неудачно — рядом со свежей, толком не залеченной травмой. Как бы не пришлось целую новую руку приделывать. — Спрингер? — позвал Рэтчет. — Вы готовы слушать? Конечно, он готов, зачем еще он сюда пришел? — Послезавтра мы заменяем вам сустав. И еще через несколько дней придется вас выписать и вернуть на службу, хотя ваша рука, конечно, не будет готова к нагрузкам. Вы же сами чувствуете, что не готова, верно? Вам сложно поднимать тяжести, сложно опираться на нее. И, к сожалению, операцией это не исправить. Это значит, что вам придется уйти из рекеров. Но не сразу. В протоколе мы пока запишем, что вам показана трансплантация сустава и дальнейшие курсы реабилитации, но без отрыва от службы, только с уменьшением нагрузки. Иначе нам не одобрят финансирование. Вот всегда так. Вроде и логично, что армии незачем оплачивать ремонт мехов, которые уйдут в отставку из-за инвалидности — но как-то мерзко. Хорошо, что Рэтчет мех прошаренный и все эти нюансы знает. В свое время, наверное, каждый из рекеров побывал таким временным калекой. Если уж во время войны удавалось их придержать в задних рядах и дать спокойно восстановиться, в мирное время, на полигоне, Спрингер без проблем выздоровеет и все реабилитации пройдет. Так он Рэтчету и сказал. Тот посмотрел на Спрингера недовольно. Очень недовольно, даже неуютно стало. — Да понял я, понял, что вы меня в отставку отправить хотите. Но это же не прямо сейчас? Ему вообще-то жить на что-то надо. А что еще он умеет? Их много таких осталось, юнглингов, выросших на войне. Стоит уйти пусть не в отставку, но, допустим, в отпуск на квартекс, сразу найдутся желающие на теплое местечко тренера. Пожалуй, и не хуже Спрингера окажутся, им самим ведь не нужно показывать пример. Достаточно организовать обучение и подтягивать отстающих. Ну, или вышибать обратно в мир гражданских, если не справляются. Мехов, желающих попробовать себя в армии, полиции или частной охране, гораздо больше, чем рекерский полигон технически может принять… *** — Я ничего не умею, кроме как воевать, — Спрингер сгорбился на платформе и накрылся изолетиком. — Ты — член клана, пропасть от голода мы тебе не дадим, — Риммик уселся в кресло для посетителей и внимательно изучал что-то в датападе. — Ко всему прочему, государство обязано будет направить тебя на учебу, если ты не можешь вернуться к старой профессии или же применить навыки военного в мирной жизни. Полагаю, что не с твоими проблемами с эндоскелетом идти в патрульные или полицейский спецназ. — Да я и без проблем с эндоскелетом не хотел этого, — фыркнул Спрингер. — Чем это отличается от войны? — Не волнуйся, — Риммик засунул датапад в субкарман. — Клан поддержит тебя. Нет никакой спешки и необходимости срочно искать новую работу. И потом, ты всегда можешь пройти профориентирование в той клинике, где лежал сразу после нападения. — Мммм, профориентирование не в том же смысле, в каком его понимают в обучающих центрах? — Спрингер с любопытством посмотрел на собеседника. — Да, старая функционалистская программа. Раньше заключение, полученное после ее прохождения, было обязательным к исполнению. И твоя трехрежимность перечеркнула бы все иные возможности. Но сейчас-то чего бы не пройти? Учитывая два столь разных наследия, что соединились в тебе — результат может быть очень любопытным, — Риммик встал. — К сожалению, мне пора. В коробочке всякие сладости, угощайся, не стесняйся. И… с Гиперионом все в порядке. Он очень злой, под надзором старшего брата или опи, но вполне целый. Это мне рассказали парни-слесаря, которые чинили у них в клинике сорванные краны. Постарался один клиент. Спрингер попытался что-то сказать, но только хрюкнул и порывисто обнял Риммика. — Судя по таинственному виду Даблвая, он плотно включился в решение проблемы коммуникации тебя с Гиперионом, — Риммик погладил Спрингера по голове. *** Проул в свое время сделал все, чтобы Хромдома не искалечили и не поломали благодарные сознаковцы. Тому все равно досталось… но жизнь и свободу сохранить удалось. Соузника сохранить тоже удалось — и это было еще сложнее, потому что у мехов с таким альтмодом рано начинаются проблемы с памятью и не только. Слишком много данных, слишком сложные нейронные связи, постоянно перегруженный процессор. У Ревайнда серьезно глючили сенсоры и асинхронно работали системы, и если бы Проул вовремя не подсуетился, чтобы Хромдома выпустили из секретной тюрьмы хотя бы на поруки… — Я вас не помню, — повторил Хромдом усталым голосом. — Могу предположить, что у нас был неудачный роман. Я прав? Проул отчаянно замотал головой. Упаси Праймус! — Прошу прощения, но я тороплюсь на работу. Если хотите, можете меня проводить. — Ты… Вы… Юникрон тебя побери, как ты мог додуматься стереть меня?! Хромдом обогнул Проула, гневно сжимающего кулаки, и побрел вниз по улице. Эта окраина Ибекса ощущалась грязной и серой, хотя на подлете Проул отмечал яркие декоративные панели на многоэтажках. Но сейчас луны ушли за горизонт, и света фонарей не хватало, чтобы рассматривать одинаковые дома вдалеке. Не хватало его и для того, чтобы быстро идти, не сосредотачиваясь на глубоких выбоинах посреди тротуара. Кое-где не клали ни плит, ни асфальта, содрав покрытие, так и бросили. Необходимость догонять Хромдома, спотыкаясь в темноте, разозлила Проула еще сильнее. — У нас не было никакого романа!.. Послушай, мне очень нужна твоя помощь. Профессиональная помощь. Зачем-то Хромдом сошел на проезжую часть — чтобы не наступить в глубокую грязную лужу, как на следующем шаге понял Проул, не последовавший за ним. Едущий сзади белый мех засверкал фарами и подался влево. За ним сбросили скорость и забибикали двое гонщиков, заляпанных по самую крышу. Хромдом вытачивал детали на заводе в ночную смену, это Проул знал. Но куда ехали все эти мехи? — Хромдом, мне очень надо, чтобы ты меня выслушал, — поравнявшись с ним, Проул почти задел его дверцей. — И я боюсь, это разговор не на десять минут. Будет ли удобно, если я навещу тебя в твой выходной? И, между прочим, Ревайнд должен меня помнить! — Я бы на вашем месте не надеялся, что воспоминания Ревайнда сподвигнут меня вам помочь. Если я рискнул вас стереть, значит, вы причинили мне сильную боль. — Думаю, да, — признал Проул. — Но еще я думаю, что у меня не было иного выбора. И… — он замялся и сам не заметил, как отстал на пару шагов, — я хотел бы исправить это. Компенсировать. Если это возможно. — Я заинтригован, — впервые с момента их встречи в голосе Хромдома зазвучало что-то живое. — Можете приехать завтра вечером. Но все равно, на многое не рассчитывайте. Большую часть своих профессиональных навыков без официального разрешения правительства я использовать не стану. Каким законопослушным стал, а?! Но Проул помнил еще по старым временам — с тонкой искровой организацией Хромдома надо обращаться бережно. Иначе вместо посредственного мнемохирурга в нужный момент придется возиться с посредственным, депрессивным и абсолютно равнодушным к результату. Как его в мнемохирурги занесло — точнее, как его туда допустили более опытные коллеги? Проула который ворн волновал этот вопрос. В любом случае, думал Проул, вежливо прощаясь, сегодня он правильно применил навыки, полученные от Ранга. Вовремя и к месту показал, что нуждается в помощи, не стал давить и настаивать. *** Молодой глава местного Совета сначала, допрашивая Рейса, все косился на Джазза, но уже минут пять как повернул голову к собеседнику и слушал со всем вниманием. Рейс при этом нес такой бред, что Джазз с трудом удерживал профессионально равнодушное выражение фейсплейта. «Неожиданные мысли и эмоции — явный признак мнемохирургического вмешательства», ага, конечно. У самого Рейса настроение менялось по десять раз на дню — у него в голове, значит, кто-то шарился постоянно и все там правил? — Я бесконечно ценю, что вы обратились ко мне за консультацией, — продолжал морочить проц Рейс, не используя никакой мнемохирургии. — Но могу поделиться только теоретическими знаниями, вы же понимаете! Если у вас есть подозрения, что кто-то вмешивается в ваш разум, проще всего вычислить это, проанализировав все ситуации, когда кто-то мог получить физический доступ к вашей голове минимум на пятнадцать минут. Не факт, что в вас втыкали иглы, это грубо и оставляет следы, которые нельзя убрать. Мех, которому не хочется оставлять следы, скорее воспользуется медицинским соединением, и дистанционно подключиться так, чтобы не перегрузить процессор, без специальной техники невозможно, понимаете? Память он, допустим, сотрет, но чтобы вычислить, что вы с ним были наедине, вам лично помнить про это не надо. Наоборот, если вы с кем-то провели полчаса наедине и начисто об этом эпизоде забыли, то все понятно, правда? А, и это еще может быть слияние искр, при таком соединении хакнуть меха вообще проще простого, но это же только вы знаете, кому выгодно делать с вами что-то такое, через слияние или через медицинскую процедуру… — Так ты и перепугал моего племянничка, да? — Спайшот лукаво улыбнулся, давая понять, что претензий к Рейсу не имеет, но взгляд красных линз оставался неприятно внимательным. Сзади послышались шаги, разъехалась дверь, и Рейс резко качнулся в широком кресле, пытаясь безболезненно развернуть ставший неуклюжим корпус. Слышал ли Рукшот последнюю фразу? Понятно, что слиться с незнакомым мехом его заставили, как всех здесь заставляют, но неужели Рейс и правда… — При каждой нашей встрече ты становишься все прекраснее. Рад видеть тебя, дорогой соузник. Нет, — Рейс качнулся обратно, — то, что я предложил для нашего общего комфорта, к мнемохирургии отношения не имеет. Это была всего лишь программа, заменяющая реальные ощущения на образ другого меха. Видео, аудио, эм-излучение, тактильные ощущения… Легальная, с гарантией, техподдержкой и всем остальным, что полагается. Я же не миллиард шаниксов, чтобы нравиться всем, я это прекрасно понимаю. Но видеть, как меха подо мной коробит от отвращения, мне тоже не слишком приятно. Мы могли бы представить каждый своего идеального партнера и прекрасно провести время, но увы, я не подумал, что на Праксисе такие программы слишком в новинку. Сожалею. Как романтично, хмыкнул Джазз про себя. Но, если вы сошлись только ради заискрения, объединяющего капиталы и влияние кланов, почему бы и нет? — Это повод игнорировать носителя? — спросил он вслух. — Он сам не хотел со мной общаться! — вот Рукшот, в отличие от Рейса, на вранье палился моментально — и эм-излучением, и мечущимся взглядом. — Я же не мог его заставлять?! Если его искра принадлежит другому!.. Рейс недовольно дернул дверцами — и застыл на середине движения, скривив фейсплейт. А Рукшот… Рукшот сделал крохотный шажок к Рейсу, будто хотел помочь, но остановился. Ждал ли кто-то, что вмешается Джазз — поможет Рейсу с заклинившими серво, сделает замечание его соузнику? Джазз не мог себя заставить подняться с кресла. Некстати вспомнилось, как заедало спину у Дэдлока, когда тот еще мог сидеть на платформе; вспомнилось ярко и четко, с фантомными запахами лекарств и разлагающегося пластика, с дрожью в руках от едва подъемной тяжести. Дэдлоку он в самом деле задолжал. Как минимум — за то, что оказался не тем мехом, за то, что трусливо поманил иллюзией семьи и так и не рискнул дать задний ход… Рейс, как и Проул когда-то, заискрил только для себя, не думая ни о ком больше. Какого Юникрона Джазз должен ему сопереживать? Если верить этим фраговым роликам со статистикой, из-за которых все завертелось, у Рейса почти нет шансов выносить здоровых спарков — тем более с такими болями и сбоями энергосистемы. То, что дозревало в его корпусе, нуждалось только в паллиативном уходе, как, возможно, и сам Рейс. Который, между прочим, всеми силами избегал любых контактов с медиками. Джазз не ленился регулярно писать Хуку и обсуждать с ним то, что видно без спецаппаратуры… а толку-то? — Рукшот, мне стыдно за тебя, — уверенно заявил хозяин дома. — Не стой столбом, помоги Рейспойнту подняться и проводи. Простите моего племянника, он совсем еще спарклинг. — Да я уже понял, что глупо было относиться, как ко взрослому, — Рейс улыбнулся, явно через силу, и вцепился в подлокотники кресла. Последнюю неделю он только так и вставал из сидячего положения, перенося весь вес на руки и очень медленно распрямляясь. Сколько ворн настоящему Рейсу? Вряд ли он намного младше их с Проулом дезактивного спарклинга? В любом случае, между Рейсом и Рукшотом была пропасть, даже не с разницей в возрасте связанная. Рейса праксианская культура, если она вообще имела на Мастере значение, раздавить не смогла. Рукшота — расплющила, перемолола и слепила заново задолго до того, как ему исполнился ворн. Рейс так навалился на Рукшота, что тот пошатнулся. Они одного роста, но Рейс шире в плечах и намного массивнее, даже без дополнительных тонн растущих протоформ. Джазз, обычно старавшийся не касаться Рейса, поддержал его под локоть с другой стороны. Городской дом Шотов находился на краю органических зарослей, многоугольным пятном синевы разных оттенков вползающих в район хаотично разбросанных особняков. Искусственное освещение здесь не включали, видимо, следовали моде на естественность — не экономили же! Рейса, которому сложно было смотреть под ноги, приходилось держать еще крепче, чтобы не споткнулся на посыпанных гравием дорожках. Тот фонил нервно и зло. Забравшись на пилотское сидение, Джазз сразу же потянулся за канистрой подслащенного хайгрейда. Чтобы подзаряжать энергон в яхте, в прошлом месяце он распотрошил две стандартные установки, собрал одну, побольше и раздвижную, и просверлил в дне канистры маленькие закрывающиеся дырочки. Выглядела получившаяся мечта энергоголика пугающе, но Рейс выпивал эту канистру за пятнадцать минут и на пару часов успокаивался. Рукшот неуклюже потянулся приобнять Рейса… и поцеловать на прощание? Не самая умная идея — вставать между Рейсом и его топливом. Тот, впрочем, не рассердился. Наоборот, подал по коротковолновой связи команду на смещение пассажирского кресла, чтобы освободить проход к диванчику, втиснутому за холодильником, и мотнул головой: — Забирайся, поговорим у меня. Рукшот будто съежился: поднял плечи с крупными колесами, как-то странно группируясь. — Никто тебя не съест! — Рейс рассмеялся, громко и пьяно, вздрогнул не только Рукшот, но и сам Джазз. — Хочешь, при нем поговорим? Поохраняешь моего соузника от страшного меня, дорогой опи? — Когда мехи носят, они бывают чересчур эмоциональны, — Джазз подбадривающе улыбнулся Рукшоту. — Поэтому обычно общаются только с самыми близкими друзьями. И с соузником… в нормальной ситуации, конечно. Кивнув, Рукшот осторожно протиснулся между креслом и бортом яхты. — Я не боюсь! — совсем по-спарковски заявил он с заднего сидения. — Я просто не сразу понял! Рейс допил канистру — и вместо жажды топлива стал фонить недоконнектом. Джаззу даже оборачиваться было не нужно, чтобы увидеть, как испуганно Рукшот забился в самый дальний от Рейса угол. Джаззу и самому было некомфортно: чисто технически, на уровне непроизвольных реакций нейросети. Рейс ощущался сразу и непонятным раздражителем, и угрозой, и серво напрягались в ожидании драки, а искра откликалась взволнованной пульсацией. Особенно это мешало на вечеринках, в окружении незнакомцев. Туда вроде прилетали и со спарклингами — но все малыши, которых Джазз видел, хотя бы внятно разговаривали, играли в своем кругу и могли пару часов не дергать создателей. Это давало надежду, что ближайшие двадцать квартексов им с Рейсом придется посещать только самые важные приемы, вроде дней активации родственников, которых можно по пальцам пересчитать. Аккуратно поднимаясь в облака, Джазз вспоминал сегодняшний странный разговор со Спайшотом. В самом его начале Рейс признал — в ответ на прямой вопрос, — что замечал подозрительные несоответствия в публичных выступлениях Спайшота и не раз писал о них соузнику. Вопрос на миллион — зачем Рейс вообще это затеял? Может, Спайшот и поверил, что Рейс искренне заботится о своих новых родственниках, но Джазз знал своего якобы-спарклинга лучше. Тот мог увлеченно общаться с мехами, уверять их в вечной дружбе и своем огромном уважении — и ничего к ним не чувствовать, даже элементарной эмпатии. А мехи часто принимают болтливость и обаяние за подлинный интерес… Джазза беспокоило, что Спайшот расспрашивал Рейса всерьез. Не мог ли тот случайно, по наитию, почти ничего в мнемохирургии не смысля, наткнуться на след настоящего заговора, направленного против главы Совета? Праймус, но какой политик не противоречит сам себе? И все же очень вероятно, что Спайшот сам чувствует, что кто-то готов или использовать его в своих целях, или скомпрометировать. Потому и заинтересовался глупыми теориями Рейса. Который за полчаса болтовни не сказал ничего, что не было бы очевидно любому, кто хоть раз смотрел холо с упоминанием мнемохирургов или читал детектив о них! — ..У меня разные близнецы, — тем временем объяснял Рейс, развернувшись боком и скребя горячим коленом о бедро Джазза. — Теоретически, у них только пятьдесят процентов идентичного кодирования. Почему-то Рейс, получив результаты сканирования, так разнервничался, что сутки не мог отключиться. У него и сейчас голос подрагивал. — Поздравляю, — пробормотал Рукшот неискренне. Джазз его понимал: это «у меня» даже его покоробило. А Рейс, ничего не замечая, продолжал трепаться о том, как его задолбало убирать все мелкие предметы, обивать мягким все острые углы и решать проблему с окнами и балконами, под которыми хайки до поверхности планеты. О действительно важной вещи Рейс умолчал — а Джазз не считал, что ему стоит вмешиваться. По крайней мере, пока он не выяснил точно, как относятся к фем на Праксисе. На Кибертроне активация фем считалась благословением для семьи. Хотя не факт, что во время войны кто-то готов был устраивать дома целый спаркариум, даже вынашивая вдвоем… но у фем по умолчанию была кодировка, открывающая двери в уважаемую и нужную обществу профессию. Джазз сомневался, что все фем шли работать с чужими спарклингами — и что любых фем туда брали без проверок, — но в негласной иерархии функционализма быть фем все же престижнее, чем вертолетом или экскаватором. К тому же у фем есть и своя альтформа, у всех разная. По некоторым и не скажешь, что они фем, пока сами не признаются. Как все-таки хорошо, что они с Дэдлоком не стали заводить спарков! Окна заделай, острое убери… Хочешь выйти из дома — ищи, кто посидит с твоими созданиями… О коннекте вообще забудь, пока они в спаркариум не отправятся… Это если не умрешь при отделении, а спарки будут достаточно здоровы, чтобы когда-нибудь в этот спаркариум пойти. А если активируется фем или какой-то редкий альтмод, ты еще придумай, как развить их способности и устроить их жизнь. Вдруг у них искра не лежит возиться с малышней — или копать, или летать, или тушить пожары? Рейс вдруг сильно зафонил раздражением, и Джазз повернул голову. — Все нормально, дорогой опи. Немного больно. Пройдет. Врачи говорят, это ничего не значит, — навалившись на спинку кресла, Рейс объяснял уже Рукшоту: — Сбой нейросети. Ничего критичного. Такие слабые режущие боли, как будто броня начинает расходиться. Нельзя же каждый раз лететь в клинику? Когда искорки точно решат отделиться, это сложно будет не заметить. Хук писал, что Рейсу уже пора находиться в клинике постоянно. Чтобы медики не по данным стандартных диагностов, а собственными оптиками наблюдали, что там где расходится и не начались ли патологические процессы. Джазз бы сейчас с удовольствием полежал в центре репродуктологии, как телохранитель — телохранители ведь тоже «ложатся» в госпиталь, так? Пробовать топливо для носителя, присматривать, не начал ли тот отделять искорки, в случае чего вызвать врачей — и больше ниболта не делать. Впрочем, в доме в облаках Джаззу тоже не на что было жаловаться: к Рейсу и его капризам он притерпелся, грех всерьез злиться на носителя, а в остальном все было идеально. Не нужно больше думать о топливе, о шаниксах, вообще о будущем. Не нужно добиваться от застройщика замены окон по гарантии, каждый день мотаться по пробкам из Воса в Каон и обратно, пускать пожить непонятных соратников, которым срочно потребовалась помощь общества «Истина»… Даже немного грустно становилось от мысли, что в случае дезактивации Рейса, искорок или всех их вместе эта уютная жизнь наверняка закончится. Флип-Топ был с прибабахом, конечно, но идиотом не выглядел. Если он не получит желанного новоактивированного наследника, вскоре до него дойдет, что Джазз с Рейсом свою функцию не выполняют и наболт тут не сдались. — Сядь нормально и пристегнись, я приземляюсь. Рейс, как нарочно, решил медленно-медленно расправить спину и плечи, до хруста вытягивая руки и шурша дверцами по креслу. Ну и ладно. Джазз ведь предупредил? — Ты так сажаешь яхту… Вот со мной за штурвалом кому-то, может, и захотелось бы пристегнуться. Джазз его проигнорировал. Слава Праймусу, у Рейса сейчас был намного более интересный объект для приставаний и поддразниваний. Его несчастный юный соузник. Рукшот вылезал из яхты и шел к дому с таким видом, будто Рейс собирался его пытать. Еще никто не умер от демонстрации свежеотремонтированных балконов и окон, даже очень-очень долгой, а сделать что-то хуже Рейс не способен сейчас чисто технически… Но все же у Джазза было нехорошее предчувствие. Оно усилилось, когда Рейс небрежно заявил, что хочет поговорить с соузником наедине, а тот затравленно оглянулся на Джазза и кивнул только тогда, когда получил тычок в бок. Джазз все равно поднялся с ними наверх, до своей комнаты. Чтобы через три минуты, скрыв эм-излучение, бесшумно выйти в коридор и прокрасться в комнату, вторую от угла. Спасибо, что Флип-Топ дал Джаззу доступ ко всем помещениям в доме. — ..Чувствуешь искорки? Пощупай, давай. Только аккуратно. Ржа, я сказал, аккуратно! Рукшот что-то промямлил. То ли он сел дальше от стены, за которой подслушивал Джазз, то ли сильно стеснялся и боялся Рейса. — Там просто броня смещаться начала, кусочек срезали. Без наркоза. Быстро, но все равно больно было, и заживало… Ну, в срок, который назвали, зажило, так что не скажу, что очень долго. Но пока там все было шлаково, прикасаться вообще было никак. И сейчас… до сих пор странные ощущения. Так вот, зачем я тебя позвал… По этой ссылке заходишь, читаешь последние посты. А в этой книжке находишь расшифровку. Смотришь на количество глифов в слове — страница. Дальше — строка и слово. Если глифы из начала алфавита в конце слова — значит, пауза. То есть «и» — это один. А «у меня лапки» — паузы нет, это сто сорок пять. — Я не читаю на твоем языке свободно, — теперь Рукшота стало слышно лучше. Похоже, он все-таки сел на платформу рядом с Рейсом. — Онлайн-переводчики нормально переводят на общий. Словари тоже есть. Это стихи, так что тебе скорее понадобится словарь. Вот, вроде нормальный… Повисло молчание. — У тебя есть грандграндспарки?! — вдруг воскликнул Рукшот. — Это не мой блог, — Рейс отчетливо хмыкнул. — И выдуманные грандграндспарки. Не обращай внимания. Мое послание тебе будет именно в книге стихов, посты могут быть полным бредом, ты же понимаешь. — Подожди. Ты хочешь зашифровывать что-то на языке, которого я не знаю, в чужом блоге с выдуманными грандграндспарками… Зачем?! Почему нельзя просто сказать или написать? — Такое сообщение не перехватит твой дядя. И не хакнет никакой мнемохирург, даже если залезет тебе в голову. Если не станешь выписывать расшифровку отдельно, чтобы ее можно было увидеть одним кадром, мнемохирургу придется в реальном времени следить, как ты ищешь слова в словаре. Или самому взять книгу. О Праймус, Джазз знал, что у носителей крыша отъезжает, но не думал, что настолько. Он осторожно сполз на теплый, с подогревом, пол и расслабил серво. Кажется, этот разговор затянется надолго, даже если Рукшот сообразит, что не надо спорить с сумасшедшим. Пусть ищет несостыковки в речах главы Совета, зашифровывает и прячет в сети для Рукшота. Чем бы спарк ни тешился… Нет, Джазз ошибся. Рукшот возмутился так, что бояться перестал. Он проорал, что сам все доложил дяде, что Рейс лезет не в свое дело, обругал Рейса по-праксиански и с топотом убежал. Джазз задумался, нужно ли ему самому лезть не в свое дело и идти утешать Рейса. Вставать было лень. Рейс чем-то шуршал: может, ленточки на капоте распутывал, может, решил собрать обертки от крий, желе и прочих сладостей, может, распаковывал новый пакетик с ними. В утешении вроде не нуждался. Вот и славно. Чем же все-таки Рейс настолько испугал соузника в ночь консумации? Джазз допускал, что Рукшот сам по себе затюканный юнглинг, но его реакции были чрезмерными даже для меха, которому дома прилетает за любую провинность. Реакции на Рейса, не на кого-то еще. Праксианцы все больные на проц, но… Сам Джазз поначалу тоже нервничал рядом с Рейсом — но понимал, что дело было в ситуации в целом: в мертвом Протихексе, невменяемом Дэдлоке и стремительно летящей под откос привычной жизни. Когда Джазз оклемался после разрыва связи, Рейс уже ничем не напоминал ему Проула и не вызывал никаких тревог. Сложно бояться меха, который постоянно фонит и сам злится и смущается из-за этого. Особенно если вспомнить, как он совсем недавно заливал Джазза водой с примесями отработанных топлива и масла, и упрямо не давал погладить пульсирующие, переполненные шланги. Этому идиоту нужно было расслабиться, чтобы перестать сливать через верхний шлюз, и удержать в себе достаточно воды, чтобы под давлением раскрылись створки нижних… но он вбил себе в проц, что с помощью Джазза это слишком похоже на коннект. Ну, может, если бы Джаззу довелось так тискать, гладить и массировать в разных местах несчастного, мокрого и фонящего Проула, и тот согласился бы на топливообмен… Может, заискрение правда оживляет затухающую связь. Но с Рейсом никакой связи и не зажигалось. Он еще обе ладони Джаззу тогда искусал, оплавок, и болт отказался потеребить. Потом полчаса писал гневные сообщения, что дрочить на него аморально. Потому что он носитель, младше Джазза в три раза, типа его спарк, трахался с его соузником — тоже далеко не своим ровесником, между прочим, — похож на Проула, и вообще, плохо себя чувствует! Джазз додрочил уже из принципа… Рукшот решительно протопал обратно, фоня гневом — и странной тревогой. — Почему ты не сказал, что умираешь?! И что тебе нужен коннект?! На таком сроке носительства коннект скорее помог бы Рейсу умереть — но, может, хоть с удовольствием? — Я хочу знать, почему ты выдумываешь шлак про мнемохирургию и позоришь меня перед дядей! Неужели трудно было попросить?! Трудно, да?! Слишком гордый?! Два меха — так себе статистика, но уже второй юный праксианец, знакомый Джаззу, был в личных отношениях до ужаса агрессивным и тупым. Нет, третий, если считать Рейса. — Не смей на меня орать! — тот тоже увеличил громкость. Кто просветил Рукшота, что у Рейса серьезные проблемы? Флип-Топа не было дома с самого утра, его личной яхты тоже не было, когда они прилетели… Значит, Дефендер? Пожалуй, Джазз его понимал. Или думал, что понимал. Будь у Джазза такой дом и столько денег, он бы до самой дезактивации не заводил никаких спарков. Тем более — сразу взрослых и амбициозных. Это у Флип-Топа были какие-то терки с Блюстриком и маниакальное желание лишить того наследства, а Дефендеру их гоп-компания наболт не сдалась с самого начала. Счастливые соузники перешли на праксианский, что-то с грохотом уронили, а потом эм-излучение Рейса пробилось сквозь стену и болезненно укололо обшивку отчаянием и паникой. А ведь ствол до сих пор у него, дани его растак. Джазз сомневался, что сумеет оттащить Рукшота, схватив за колесо или дверцу, и не поцарапать. В режиме парализатора хоть следов не остается! Почему-то Джазза Рейс испугался больше, чем навалившегося на него соузника. Может, не увидел просто? Эм-излучение ведь скрыто. В итоге Рукшот скатился на пол сам, с лихорадочно мерцающей оптикой хлопая себя по капоту и пытаясь сбить пламя. В какой-то щели застряла оторвавшаяся от Рейса ленточка — а загорались они с трудом и тлели долго, с искрами и потрескиванием. Самое то для носителей. Рейс, перевалившись на правый бок, в нескольких местах поджег смятое покрывало, и оно завоняло паленым пластиком. Хорошо, огнетушители в комнате носителя стояли в каждом углу. Джаззу даже от двери отходить не понадобилось. — Когда в следующий раз решите помириться на платформе, зовите меня. Я хоть с огнетушителем над вами постою. Рукшот возмущенно открыл рот — и схватился за шею с неподдельным испугом. — Ты ему еще и шлюз поджег? — удивился Джазз. — Праймус, как?! — Это не я, — Рейс приподнял голову и снова уронил на пенопокрытие. — У него блоки в голове. Заговорил на запрещенную тему, и все. Рукшот перестал держать себя за горло и треснул Рейса по колену. Потом довольно шустро шарахнулся в сторону, не давая себя пнуть, и вскочил на ноги. По черно-серой обшивке интенсивнее потекла пена. Рейс вскинул левую руку и выщелкнул из кончиков пальцев длиннющие иглы, сложившиеся в неприличный жест. И у Джазза сложилась картинка в голове. — Ну и на кой болт ты поставил ему блоки? — договаривая, он уже догадывался, на кой. Чтобы сохранить в тайне, кто они на самом деле. — Я же сказал — это не я ставил. Я помочь хотел, — Рейс неловко сел и потянулся к канистре, стоящей на полу у изголовья. Джаззу надоело топтаться у двери, он сбросил с пуфика мокрое подпаленное покрывало и уселся. Посмотрел на Рукшота, которого заметно трясло. Тем не менее тот смог отправить Джаззу сообщение из непонятных глифов. У этих праксианцев даже письменность другая. — Извини, я не знаю вашего языка, — Джазз пожал плечами. «Ты не должен был вмешиваться. Это наши с Рейспойнтом отношения. Уходи». «О чем он тебе пишет?» — секундой позже пришло сообщение от Рейса, и Джазз переслал ему копию диалога. Видимо, непонятные глифы скрывали что-то оскорбительное, потому что в голову Рукшоту полетела пустая канистра. — Это ты встаешь и валишь отсюда! Слушаться дядю и бояться каждого шороха! — теперь в сторону Рукшота полетело еще и скомканное покрывало, но Рейс промахнулся. Он потянулся к полному огнетушителю, и это было уже травмоопасно. — Ты сейчас опять подожжешь фраговы ленточки, — Джазз не нашел лучшего способа быстро отвлечь Рейса, чем дернуть оплавившиеся украшения на его капоте. Просто так их не сорвать, на боках и сзади шеи защелкнуты крохотные замочки. А когда другой мех приближается, чтобы их расстегнуть, швыряться вещами сложно. — Спокойно. Я только сниму их. А Рукшот сейчас помоется, высушится и уйдет. «Убей его. Пожалуйста». — Рейс… ты умрешь вместе с ним. Или утащишь его в послеискрие вместе с вашими спарками, если все пойдет по худшему сценарию, — сбоку зашевелился Рукшот, но Джазз не стал оборачиваться. — Если вы не можете просто не продлевать связь, единственный вариант — причинение тяжкого вреда. Тяжкого — значит, необратимого. Тогда уже назначается психиатрическая экспертиза и после расторгается контракт, или что там у вас. Я так понимаю, меха просто изолируют от тебя в психушке. Ну, или тебя изолируют, если ты его покалечишь. Мне вот пришлось стать десептиконом, но для тебя даже этот путь закрыт. Джазз смотрел на крошечный карабин, похоже, сплавившийся, и не сразу заметил, что Рейс беззвучно плачет. — Но твоя ситуация лучше моей, — торопливо добавил Джазз. — У тебя есть я, и я не дам никакому соузнику тебя обидеть. Обещаю. Ни тебя, ни спарков. — Я сам не подпущу его к моим спаркам, — эм-поле Рейса било по сенсорам яростью. — Даже если я поверю, что здешние обычаи лучше и спаркам нужен опи… Моим спаркам нужен достойный опи, а не маловорновый иждивенец. Мне не обязательно устранять тебя физически, — Рейс подался вперед и вбок, уставился на Рукшота так, словно хотел поджечь его взглядом. — Я разрушу твою жизнь и буду смотреть, как ты барахтаешься, а потом солью отработку на твою могилу… Этот зловещий шепот с акцентом действовал на нейросеть не слабее, чем гневное эм-излучение, Джаззу очень хотелось убраться подальше. А Рукшот и вовсе попятился к двери в коридор. — Стоять! — рявкнул Джазз командным тоном. Вряд ли Рукшот когда-то служил в армии — и все же замер моментально. — Мойка сзади тебя, левее. Шаттл прибудет через полчаса. Рейс проследил, как Рукшот скрывается за дверью в мойку, и обернулся к Джаззу: — А мы будем сидеть и полчаса слушать, как он там плещется?! — Можем помолиться. Святая планета, в конце концов, — попытался Джазз обосновать первое, что пришло в проц. — Дом главы Церкви. И когда ты молишься, тебе сложнее жрать. Что ты так смотришь? Ты сам включил «Голос Храма», там всю дорогу про это рассказывали!