Кого ты ищешь среди дождя?

— ..А дани Виркена похвалил, мол, Рион совсем от рук отбился и давно пора было что-то предпринять. Два дня я отлеживался, потом Виркен выправил мне вмятины, но никуда, кроме клиники, мне до сегодняшнего вечера все равно не разрешали ходить, я же сразу брошусь к своему недостойному соузнику! — На твоем месте я бы искал дом и работу подальше от Праксуса, — Флипласс посмотрел на Гипериона пугающе серьезно. — Верфарен и так тебя ни в шаникс не ставил. Ты понимаешь, что он не простит тебе этой связи никогда? Опи мне искру выворачивал еще квартексов тридцать после нашего первого слияния, хотя мои узы до него не были секретом. Опи — это опи Рипвейва, второй соузник Флипласса. Первый погиб на войне. Ни одного из них Флипласс не любил — и, как всегда казалось Гипериону, не видел в этом ничего плохого или странного. — Ты можешь поискать с моего терминала, — продолжил Флипласс, как и прежде, по-праксиански. — Я боюсь, дома кто-то из твоих проверяет, что ты запрашиваешь в сети. Если уж комлинк заблокировали… Если честно, дома у Гипериона очень редко говорили по-праксиански, но, конечно, он учил язык предков все спаркство — и несколько раз в квартекс сталкивался с создателями пациентов, желающими, чтобы врач говорил только на родном языке. Вполне вероятно, что прислуга в доме Флипласса понимала праксианский… но заговорщики решили, что подстраховаться не помешает. — Кстати, ты знаешь Нейлбайтера? Он главный в комиссии по промышленному развитию нейтральных территорий. И кузен Прогменса. А Прогменс… — Прогменса я знаю, — кивнул Гиперион. — Нейлбайтер очень прозрачно намекнул, что готов содействовать твоему счастливому переходу в клан Риммика. Похоже, он рассчитывает, что Проул замолвит словечко перед Праймом, если что. Ты в курсе, что там сейчас в Высоких Палатах происходит? У Проула и самого Прайма есть реальная власть? Опи считает, что у Прайма власти нет и что это очень плохо… Ох, нет, я тебе сейчас не объясню, почему он так считает, но он вроде понимает в этом. — Кажется, чего-то такого и хотел мой дани, — Гиперион уселся перед терминалом и загрузил общепланетную базу данных о продающейся недвижимости. — Чтобы серьезные мехи относились к нам, как к равным. И что конкретно Нейлбайтер готов предложить? — Он передал, что возьмет на себя ответственность за твое благополучие. Не спрашивай, что он имел в виду. «Как к равным», да-да, размечтался. Гиперион почувствовал тень прежних головокружений — но нет, сейчас это была злость, дурманящая процессор. Сейчас Гиперион нормально заправлялся, и сил у него вполне хватало, чтобы проработать целый день, в перерыве сломав краны и пообщавшись с сантехниками, а потом поехать к гости к Флиплассу. — Максимум, что я могу предложить в ответ — это то, что Проул узнает, кому Спрингер и я обязаны своим счастьем. Проул лично мне говорил, что одобряет наши со Спрингером отношения, но Проул — не глава клана. Я не могу гарантировать, что Риммик будет на нашей стороне до конца, и мне поболту, если честно. Я взрослый мех, и у меня есть личные сбережения и хорошая профессия. Уеду в Иакон. А если они и там меня будут доставать, вообще на другую планету могу отправиться! — Я знал, что рано или поздно ты не выдержишь! — Флипласс фонил, в отличие от Гипериона, азартом и любопытством. — Правда, не думал, что свяжешься с рекером! Про них тако-ое рассказывают! Даже целая серия есть, какие они монстры! Физитрон, их летописец, расписал их подвиги, и аудиоверсия есть… — Как будто десептиконы не были монстрами! — отмахнулся Гиперион. — Спрингер совершенно нормальный. Да, он воевал и убивал, но, знаешь ли, мой брат тоже в командировках не в тылу отсиживался. Все зависит от самого меха — останется он мехом или нет. — Ты что смотришь? — поставив локоть на стол и заблокировав тем самым руку Гипериона, Флипласс нагнулся ближе к экрану, застучал по нему, листая кадры кварты в Иаконе. — Тут мойки нет! И как вы вдвоем там поместитесь, ты подумал? Посмотри, какой крошечный холл! — Спрингер снимает в Иаконе такую кварту, только однокомнатную. И лечится там же, и работает. А лечиться ему еще долго, укус зомби — это не шутки. — Ты еще и в том же районе выбрал, чтобы вас долго не искали? Нет, это слишком дорого за такую кварту, зачем переплачивать? Давай смотреть в пригородах. — Надо с той стороны Иакона, где их база, — Гиперион тоже ткнул пальцем в экран, из-за чего интерактивная карта сместилась и предложила жилье в десептиконском Тайресте. — Там одна промзона, — возразил Флипласс. — Думай не об автоботах, а о ваших спарках. Они будут между заводами и секретным полигоном гулять? Флипласс рассуждал разумно. И Родион, на котором он остановил карту, казался вполне приемлемым вариантом. Крупная многопрофильная больница, несколько частных клиник, с десяток спаркариумов и обучающих центров для юнглингов. Конечно, Гиперион хотел бы работать там, где недавно стажировался, у Рэтчета, но все же трезво оценивал свои силы. Если придется сидеть дома со спарками, нет смысла и напрашиваться, Гиперион будет уставать от постоянных поездок, торопиться к искоркам и всех подводить. А прием пару раз в неделю в клинике около дома, может, и потянет без сверхусилий. — Вот, посмотри, — дом, найденный Флиплассом, выглядел абсолютно новым. Увеличив кадры, Гиперион все-таки рассмотрел незначительные повреждения краски. Мелочь. — На нем и остановимся, — решительно заявил он. — Вот только как оформить сделку, не приезжая лично? Онлайн-сделки ведь после перемирия запретили? Что тут мелким шрифтом? — Мех покупает дом на десептиконских территориях, там как раз можно все оформить онлайн. Но в Родионе нельзя. Только по доверенности. — Страшно, — Гиперион опустил плечи и голову. — Но, видимо, придется. Я ни минуты лишней не хочу оставаться в доме, где живет Виркен. — Я тебя понимаю! — заверил Флипласс. — Это просто ужасно, что он себе позволяет! И будет позволять дальше, потому что никто его не остановит. — Даже мои создатели тюкают опи и тюкают, я уже смирился, их не переделаешь, но если б я рискнул заискрить еще пару раз после Рипвейва, мы с опи и спарками могли бы жить в своем доме, нас бы никто не осудил. Иногда я всерьез об этом задумываюсь… — Так что насчет доверенности? — напомнил Гиперион. — Можешь оформить доверенность на конкретную сделку. То есть ты поручаешь меху проследить, чтобы деньги ушли продавцу с такого-то твоего счета, продавец все передал, а сделку зарегистрировали. Можешь на меня, если не доверяешь Нейлбайтеру. Просто нам нотариус понадобится, а у него соузник — как раз нотариус. Он же имеет право и узы официально заверить, Спрингер напишет доверенность на Даблвая, как на представителя, снимет логи искры… Только тебе надо будет заранее тоже снять их где-то. У тебя доступ к сканеру будет, чтобы результат спокойно скопировать? — Но мне нужно как-то встретиться с Нейлбайтером, его соузником и Даблваем? — Это проще простого! Как только ты снимешь логи, напишешь мне, хоть кадр цветов пришлешь, и я дам отмашку Нейлбайтеру. Он давно хотел спарка обследовать, тому уже трансформироваться пора, двадцать квартексов исполнилось. Тебя пригласят, оплатят прием, и дальше уже сами договоритесь, когда снова ты к ним приедешь. Все происходило как-то слишком быстро, и Гиперион растерялся. Хорошо хоть, сообразил искренне поблагодарить Флипласса за участие в этой авантюре. — Я же пока ничего не сделал, — кажется, тот даже обиделся. — Может, пока мы все организовываем, тот дом уже продадут. Давай, пока есть время, выберем еще несколько вариантов.  Выбирать Гиперион никогда не умел и не любил. А сейчас вдобавок сильно волновался. Они с Флиплассом так увлеклись спором, нужны ли дому маленький садик, терраса, веранда и тому подобные излишества, что чуть не пропустили время, когда Гипериону нужно было спешить домой. Он хотел записать Спрингеру сообщение, он еще при встрече об этом сказал Флиплассу… Но так и не придумал, что сказать. Если бы у Спрингера были очень важные новости, тот бы сам попросил передать, так ведь? А еще Гиперион почему-то согласился с Флиплассом, что лучше сначала взять со Спрингера заверенный нотариусом отказ от претензий на дом. Конечно, это стоило бы обсудить со Спрингером, но… Праймас, кто обсуждает такие вещи, когда вы только-только слили искры и не можете оторваться друг от друга? *** — Я вообще не хочу, чтобы он знал, — прошипел Рейс. — Он уже достал! Мало того, что он писал мне прямо во время отделения какой-то бред, так потом еще Джаззу начал писать! Спайшот уже звонил Флип-Топу и многословно извинялся за племянника, который пытался прорваться в клинику и почти попал в холовизор. Повезло, что именно на этом канале трудился соузник искренне верующего меха, которому в свое время Церковь очень помогла. Его духовник тут же связался с Флип-Топом и без предупреждения загрузил проц монологом «конечно, Церковь Мастера старше нашей, мы уважаем их обычаи, но все-таки это дико, вам не кажется?» Уважение по-праксиански — оно такое. Мы вас уважаем, но у вас альтмод не тот, и спарков нет, и предки ваши какие-то подозрительные, и про их обычаи мы лучше помолчим… — Пожалуйста, не пытайтесь поднимать спарклинга! Он тяжелый! Вы еще не восстановились! Сэйфти, доктор, прилетел следом за сбежавшим из клиники и забравшим спарков Рейсом. На бледно-розовом фейсплейте застыло выражение терпеливого отчаяния. — На Мастере принято, чтобы носитель делал все сам, вредя себе? — уточнил Флип-Топ. Прозвучало слишком похоже на сарказм, но ему правда было важно узнать. Если бы он расспросил Рейса раньше… — Нет, гранддани, — Рейс не отводил оптики от крохотного корпуса на обеденном столе. Второй спарк — фемочка Флэшпойнт — активировалась намного крупнее и сейчас пыталась вывернуться из рук Флип-Топа. А Дрифтпойнт лежал смирно, только шлем поворачивал, когда мигали огоньки на панели диагноста. — Только если нет родственников, чтобы помочь. Я просто не подумал, что это может быть опасно. — Но заискритель родственником не считается? — Он… — Рейс пробормотал незнакомое словосочетание, — заменяемый родственник? У вас говорят так? Есть родственники, с которыми по-любому надо договариваться и поддерживать контакт, а есть те, через которых строятся новые связи. Иногда заискритель не помогает строить связи, вообще ничего полезного не делает… а у носителя ведь и так хватает забот, правильно? Джазз, например, много помогает. Он тоже ничего не значил бы на Мастере, как мой опи, но если бы его попросил остаться мой дани, или его братья, или взрослый я… — Или глава клана, — дополнил Флип-Топ. Рейс кивнул и наконец посмотрел на него: — Да. Прости, гранддани. Я не должен был так поддаваться эмоциям. Рукшот вел себя еще хуже и извиняться не собирался, но Флип-Топа сейчас волновали совсем другие вещи. — Малыш Дрифтпойнт определенно больше унаследовал от вас, уважаемый Флип-Топ, чем от создателей, — заговорил Сэйфти, когда портативный диагност перестал гудеть. — И, к сожалению, мутации, накопленные в кодировании старых кланов, чаще проявляются у мехов редких, технически сложных альтмодов. Ти-ког Дрифтпойнта и связанные с ней участки нейросети не сформировались до конца. Я не возьмусь делать сейчас прогнозы на будущее, но вероятность, что у него будут сложности с трансформацией и контролем себя в альтмоде, существует. Могут понадобиться операции, либо пересадка донорских деталей, либо, наоборот, удаление ти-ког при ее неправильном развитии, несущем угрозу остальным системам… Так часто делают с мехами летающих альтмодов, это проще, чем постоянно контролировать спарклинга, для которого первая трансформация может стать последней. Как будет лучше для Дрифтпойнта, станет ясно уже, собственно, ближе к возрасту первой трансформации. Пока спарклингу нужны только специальные добавки, сейчас я пришлю список… Мастеры — тоже старый клан, так? Что ж, по крайней мере, Рейс полетел из клиники сюда, а не куда-то еще. С Рейсом Флип-Топу было проще, чем с родным, в муках выношенным спарком. Со всеми перепадами настроения и проблемами со здоровьем — Рейс умудрялся эти месяцы не мешать и не раздражать. — Просканируйте еще Рейспойнта, будьте добры. С Рейсом Сэйфти обращался намного грубее, чем со спарклингами. С мехом, который иррационально боялся любых медиков. Придраться вроде не к чему, на первый взгляд все безболезненно и профессионально. Просто движения стали резче и небрежнее, и эм-фон заколебался, на доли секунды, но все же выдавая злорадство, смешанное с брезгливостью. Флип-Топ пометил себе, что стоит поискать другую клинику. Или других докторов, готовых вылетать на дом. Диагност снова принялся надрывно пищать. Ничего удивительного. Суток не прошло после отделения искорок, у Рейса до сих пор сочится смесь технических жидкостей из швов, пачкая брюшные пластины. И фейсплейт, и капот — все в конденсате. Не поднимать тяжести, не трансформироваться, не нагружать системы — ожидаемо… — Когда он сможет подтвердить узы? — перебил Флип-Топ. Рейс заметно вздрогнул и зафонил страхом. И чего он боится, спрашивается? Флэшпойнт откликнулась на изменение эм-поля и завопила, дрыгая ногами. Дрифтпойнт только голову повернул. — Не раньше, чем через две недели. Конечно, если за эти недели не будет заметного улучшения, нужно снова пройти полное сканирование, а если будет ухудшение… — Тише, маленькая. Тише, моя хорошая, — Флип-Топ осторожно гладил Флэшпойнт по тоненькому спойлеру на спине. Такая хрупкая обшивка. Столько крохотных деталей. Стоит начать трогать — и остановиться невозможно. — А когда безопасно заводить новых спарклингов? — Сейчас сложно сказать. Но я рекомендую подождать хотя бы десять квартексов. Интересно, Флэшпойнт будет колесной — или эти выступы только кажутся зачатками дверец? Смешно получится, если она вырастет каким-нибудь звероформером. А оптика у нее точь-в-точь как у Рейса и маленького Чеки… Сэйфти и Рейс синхронно обернулись к двери. Флип-Топ нехотя отвел взгляд от малышки, учуяв резкий дурманящий запах косметики. Он уже знал, что Джазз, подравшись с Рукшотом, отвез того в городской дом Шотов, а потом, обнаружив побег Рейса из клиники, повел домой его яхту, — но увидеть сияющую белизной обшивку и отполированные до скачущих бликов мелкие детали все же не ожидал. И ведь явно Джазз не вмятины после драки маскировал, оплавок, он заранее так накрасился! Если бы он в таком виде засветился в новостях, его бы снова обсуждали все сплетники Праксиса и не только! С белого предплечья Джазз, кстати, так и не смыл брызги энергона. И с правого кулака тоже, по крайней мере, тщательно не протирал сочленения. — Спарклинги в порядке? — Как ни странно, да, — недовольно ответил Флип-Топ. Вряд ли со спарклингами и самим Рейсом что-то могло случиться за полчаса полета в шаттле с профессиональным пилотом. Но какого Юникрона Рейс вообще сбежал? — В отличие от носителя. О Праймус, Джазз бы хоть при постороннем мехе так злорадно не ухмылялся. — Ты совсем о себе не думаешь, Рейс. И обо мне не думаешь. А я волновался, между прочим. Чтобы промолчать, Рейсу явно пришлось приложить огромные усилия. Обычно на такие замечания он яростно огрызался, что хватит путать его с Чеки, который тоже давно уже не спарклинг… и Флип-Топ не первый раз задумывался: неужели Чеки и нужно было что-то в этом духе? Забота, густо приправленная сарказмом, постоянный подтекст «я, конечно, помогаю, но это огромное одолжение с моей стороны»? Неужели Чеки настолько не хватало внимания и заботы, что он всей искрой влюбился… в вот это? Так влюбился, что с легкостью отказался от всего, лишь бы остаться с Джаззом? И кем он был тогда для Джазза, от которого только что сбежал собственный почти взрослый спарк — любовником, спарклингом, всем вместе? Мучительное непонимание терзало Флип-Топа каждый раз, когда он смотрел на Джазза и задумывался об этом. Джазз при первом их знакомстве солгал, что никогда не встречал Чеки до разрушения Протихекса, и признался, что Чеки был его постоянным клиентом, только под давлением Дэдлока. Насколько осознанно Джазз привязывал к себе спарклинга из очень обеспеченной семьи? Зачем — просто хотел, чтобы Чеки продолжал приезжать в Протихекс, или рассчитывал на что-то большее? — Джазз, проводите доктора и приведите себя в порядок. Рейс по-прежнему не включал комлинк. Или настроил его так, чтобы никто не видел, что он онлайн. — Ты тоже можешь идти отдыхать, — предложил ему Флип-Топ. — Только не забудь нанести смазку на швы. Аккуратно, чтобы грязь вымывалась наружу, а не внутрь. Но достаточно много, чтобы убрать все трение. Справишься сам? Кивнув, Рейс подался вперед — сильно вытянув шею и почти не наклоняя корпус. Даже без швов, заметных после извлечения искорок, выглядел он шлаково. Трещины, потертости краски, непонятные пятна на фарах. И нездоровое мерцание линз, такое яркое, что оптограней не различить. — Я рад, что Флэш тебе нравится, гранддани. Она красивая, правда?.. Ты разрешишь мне попрощаться с Дрифтом? Хотя бы один день. Больше всего Флип-Топа поразила даже не уверенность, что он, видимо, сломает нейроствол маленькому Дрифтпойнту, стоит Рейсу выйти из комнаты. Страшнее было другое — его улыбка и легкомысленный тон. Словно Рейс давно уже смирился с таким будущим. Может, еще когда принимал решение стать наследником клана Пойнтов и выносить спарклингов. Зато не придется, как выразился Дефендер, вырывать спарков из рук создателя, так ведь? — С чего ты взял, что я собираюсь убить Дрифтпойнта? — Ну… он же нездоров? — И что?! — Флэшпойнт среагировала на его раздражение и нервно завозилась. А Дрифтпойнт, похоже, ушел в крепкий оффлайн. — Еще ничего не понятно. Ты не слушал доктора? Даже если придется удалить ти-ког и связанные с ней цепи нейросети, это не страшно. По-твоему, я много летаю? И ты думаешь, что у меня поднялась бы рука убить такого славного спарклинга? Рейс растерянно мигнул, мигнул еще раз — и с грохотом свалился на пол. Флэшпойнт испуганно разрыдалась, Дрифтпойнт вернулся в онлайн и противно заверещал, колотя руками и ногами по столу. Рейс, не обращая внимания на эту какофонию, ощутимо вцепился в колени Флип-Топа и поливал спарклинга омывателем. Спасибо, что не придавил и не прищемил тонкие детали. Праймас, и чем Флип-Топ спровоцировал эту истерику? — Перестань сейчас же! — свободной рукой он с силой тряхнул Рейса за дверцу. — Что это такое?! Разве ты не знаешь, как себя должен вести наследник? Быстро сядь на стул! — Да, гранддани, — Рейс так и не посмотрел на Дрифтпойнта, продолжающего вопить, но хотя бы сел. — Успокой спарклинга. Возьми его, обними и покачай. Флэшпойнт это пока не помогало. Может, потому что Флип-Топ до сих пор фонил недовольством. Ничего страшного. Сильный и здоровый спарк и должен сообщать всему миру о своем существовании. — Выпрями спину и вытри омыватель. Себе, — подсказал Флип-Топ. — И салфеткой, не ладонью. Почему у тебя нет салфеток в сабспейсе? — Они кончились, — Рейс смотрел на него с таким обожанием, что становилось жутко. Дрифтпойнта при этом держал, как комок грязных изолетиков, и вместо покачивания помахивал им туда-сюда. Кажется, тот замолчал скорее от удивления, чем от ощущения успокаивающего эм-поля дани. — Я не подумал, что вдвоем они пачкаются в два раза больше. Теперь Дрифтпойнт начал выкручиваться из рук и звонко пнул Рейса. И с сердитым вскриком упал вниз, чудом приземлившись на четвереньки. Рейс выругался и начал нагибаться — чтобы на середине движения замереть от боли. Да, Флип-Топ тоже о многом не подумал. Например, о том, что в клинике о новоактивированных искорках заботится персонал, а мех сразу после отделения способен разве что вызвать шаттл. — Если ты будешь ронять слабого спарклинга, он погибнет без какого-либо участия функционалистов. Часть спарков из ваших с Дэдлоком видео наверняка отправилась в послеискрие именно так. — Он вырывался, — судя по дрожи в голосе, Рейс вот-вот собирался заплакать снова. — Тебе очень повезло, что у меня нет срочных дел вне дома в ближайшие дни. Иначе пришлось бы возвращать вас в клинику, — Флип-Топ развернулся вместе со стулом так, чтобы следить за Дрифтпойнтом, внимательно изучающим ноги Рейса. — Иди отдыхай. И не наступи на спарклинга! «Джазз, подойдите, пожалуйста, в обеденный зал». — Не забудь про смазку, — напомнил Флип-Топ. — И про обезболивающее. Рейс пробормотал что-то утвердительное и наконец ушел — дважды оглянувшись на самом пороге. Слава Праймасу, в этом доме был еще один мех, и он, в отличие от Рейса, должен был понимать, как обращаться с новоактивированными искорками… *** Проул слишком уверен был в мастерстве Хромдома. Как выяснилось, зря. Нестерпимо гадко пахли органические детали маленького дезактива, который никто не удосужился изучить и трансформировать в робоформу. Хромдом прислонился к краю тяжелой медицинской каталки и фонил отчетливым недовольством. — Я тебя понял, — Проул перевел взгляд на Мезотуласа — на то, что осталось от него. Нет, конечно, второй дезактив здесь никому не был нужен. — Извини, что потратил столько твоего времени. Когда они познакомились, Хромдома еще звали Тумблером, и он казался Проулу удивительно здравомыслящим мехом. Пока не вскрылись тайные дела Института вместе с тайной личностью Тумблера, тут же решившего заставить кого-то помочь ему покончить с собой… Наверное, это и тогда было способом привлечь внимание. Не только к беглому мнемохирургу, но и к десяткам не очень законных способов убедить меха подписать согласие на эвтаназию и пожертвование деталей. Тем, кто зарабатывал на отчаявшихся, ни в каком виде не нужен был упертый мех, досконально знающий и процедуру легальной дезактивации, и все, о чем сотрудники клиник не говорили вслух; так что не факт, что их согласие обслужить Хромдома в тот же день их спасло бы. Позже, после войны, кабинеты эвтаназии стали оборудовать системами наблюдения, передающими сигнал уполномоченным следить за полной добровольностью полицейским. А в те времена внезапно передумавший Хромдом мог бы и перестрелять медиков из несданного табельного оружия, и кто бы что доказал? Проул уже не помнил, с чего Хромдом начал тогда: то ли с жалобы в Минздрав, то ли с жалобы на Минздрав в прокуратуру, а может, сразу заявился в ставку Прайма и вывалил все грязные фильтры Сената и старого правительства. В ставку Хромдом приходил точно — топтался на пороге приемной, будто не слыша возмущений других ожидающих, и бубнил жуткие факты из биографий чиновников высшего эшелона. Проул слушал и поражался — неужели Хромдом не осознавал, что никто ему не поверит? Было ли это жестом отчаяния, последней попыткой достучаться хоть до кого-то? Чего он хотел добиться? Кроме наказания нерадивых медиков из клиники эвтаназии, которого потребовал у Прайма? Проул тогда возился с Хромдомом и его откровениями, сам вызвался, потому что не мог упустить такой кладезь компромата. Даже если большую часть сведений на тот момент нереально было проверить, все равно! Одно то, что Хромдом искал покровительства автоботов и добровольно отсидел в тюрьме почти пять ворн, до конца войны, указывало, что он всерьез опасался мехов, о которых слишком много знал. Да, глупо было рассчитывать, что сейчас, после тюрьмы, после войны, Хромдом согласится рискнуть рассудком и жизнью — ради меха, которого стер из памяти. — Присядь, — Хромдом, пока Проул раздумывал, успел пододвинуть к нему два кресла на колесиках. И достать из саб-спейса термос с энергоном. Простенькие раздвижные бокалы на краешке стола, заваленного датападами, смотрелись убого. Но все же лучше, чем на каталке с дезактивом Мезотуласа, верно? Энергон тоже был так себе. Или Проула просто раздражало все — фальшивое участие, зря потраченные две недели, собственная идиотская надежда понять наконец, почему Мезотулас… Рэтчет сказал, что найденной в лаборатории информации достаточно, чтобы помочь Спрингеру, но Проула волновало не только это. За сплошной маской не видно фейсплейта, но Проул уже научился распознавать особое эм-поле профессионально помогающих мехов, когда те намерены влезть в искру. — Не нужно мне сочувствовать. Из вежливости — точно не нужно. — Ревайнд предположил, что для тебя это очень важно, раз ты пришел просить меня о помощи. — Очень, — не стал отрицать Проул. — Я психолог. Я могу помочь иначе. Без психологического образования и положенной практики меня не допустили бы к обучению на мнемохирурга, ты же знал об этом? — Знал, — Проул откликнулся эхом, продолжая думать о своем. — Есть еще варианты узнать правду… Сам спарклинг скоро прилетит на Кибертрон. По крайней мере, его имя было в списках членов делегации с Праксиса. После отделения искорок Рейспойнт еще не появлялся на публике — если не считать мутной видеозаписи с чьей-то оптики, снятой на парковке клиники. Видно только удаляющиеся дверцы на сгорбленной спине, и слышно голос, вполне громкий и бодрый. — Не проще ли попросить его пройти сличение искр и образцов КНК? Это гораздо надежнее, чем искать воспоминания раннего спаркства. Можно даже обратиться в несколько лабораторий, чтобы не сомневаться. Проул стиснул денты, в наступившей гнетущей тишине отчетливо понимая, что не сумеет ничего объяснить. Одно дело, если бы Хромдом увидел все сам, но раз уж он отказался… — Проул? Он выругался по-праксиански — в полный голос, от искры. — Я хочу знать для себя, Хромдом. Если бы знали только ты и я, это можно было бы сохранить в тайне. Если узнает сам спарклинг, узнают мехи в лабораториях, узнают случайные свидетели где-нибудь, где мы со спарклингом встретимся… Слишком большой риск. Я не знаю, замешан ли спарклинг в обмане, я даже не знаю, мой ли это спарклинг, а ты предлагаешь испоганить ему жизнь просто так! И ему, и его невинным спаркам! — Да, совсем не то, что испортить жизнь мнемохирургу под наблюдением. Подумаешь, покопался у кого-то в голове и стер данные об этом… — Хромдом снова говорил тихо, таким безразличным тоном, что расслышать сарказм Проул не смог.  Оптимус закрыл бы оптику на изыскания Проула и участие в них Хромдома. Уже сам факт, что их допустили сюда, в морг, давал это понять, разве нет? Почему Хромдому надо было не просто все усложнить, а еще и выставить Проула эгоистичной мразью? Если б он знал, к чему приведет полное уничтожение Института… — Я тебя понял. Давай забудем об этой поездке и этом разговоре. Хромдом резко встал, почти выхватил из руки Проула мокрый складной стакан — уже и не скажешь, не подумаешь, что только что здесь был мягкий, всепонимающий психолог. Эм-поле свернулось, задевая лишь самым краешком, и приглушенные эмоции больше не получалось расшифровать. Только стул Хромдом поставил на место неаккуратно, с резким стуком. *** Загрузив социальную сеть родной планеты, одну из самых модных и заполненных молодежью, Рейс увидел еще двести сорок три ответа и тысячу с лишним лайков. Он готов был поспорить, что большинство лайкнувших его горестный тред просто поддались стадному чувству. Включая тех, кто вроде бы искренне предлагал деньги, работу, жилье и другую помощь. Рейс уже десять раз пожалел, что изначально подал все так, будто он находится на Мастере. А еще убавил себе восемь с половиной ворн, добавил спаркам пятнадцать и десять квартексов, выдал себя за несчастного бесправного заискрителя… Но не мог же он рассказать правду и вдобавок подписаться Рейсмастером? Главное, что цели он достиг: хоть кто-то из этих юнглингов, желающих праксианской элите мучительной смерти, увидел за красивой сказкой настоящего меха. Нет. Он снова лгал себе. Ниболта они не увидят, а если и увидели на пару минут, то забудут, едва переключившись на другую страничку. Для многих из них традиции праксианцев — дичь несусветная, многие просто не верили, что так может быть. Увы, юные заискрители из кланов среднего уровня не держат анонимных счетов, чтобы перегонять деньги через даркнет на другую планету. Рейс должен был соответствовать наспех сляпанному образу. Его и так регулярно пытались поймать на лжи разные не верящие. Мошенников в сети полно, что правда, то правда. Вот только Рейс гордо отказывался от любой помощи и поддержку принимал исключительно словесную. Потому что — и это подтвердили местные юристы почти сразу же — в случае ухода из клана не увидел бы спарклингов до их официального взросления. Соврав в главном, в мелочах Рейс был откровенен, как удается только при полной анонимности. Разве что ставил смущенные смайлики и описывал коннект эвфемизмами. С коннектом, кстати, случился конфуз: Рейс, искренне уверенный, что партнер-нулевка — это оскорбление для всего клана, с удивлением узнал, что в низах общества думают ровно наоборот. Но ничему не научиться на платформе, когда вашему старшенькому уже пятнадцать квартексов, это и правда неуважение, писали виртуальные собеседники. А у Рейса, писали они, Полигексский синдром и низкая самооценка. В общем, пытались перевести разговор от унижающей мехов системы, главной жертвой которой считал себя Рейс, на то, что у него просто соузник неудачный. Спорить с этим было сложно, но почему-то хотелось, несмотря на новые обвинения в этом дурацком синдроме и созависимости. У соузника ведь тоже выбора, по большому счету, не было. Соединение подтормаживало, хотя связь с Мастером шла через ретрансляторы на большом космическом мосту. Часть ответов, особенно содержащих смайлики и картинки, не подгружалась, так что порой Рейс терял чьи-то вопросы или добрые слова. Но мехи относились с пониманием — и написали еще больше слов поддержки, когда он извинился перед всеми и объяснил, что спарки часто отвлекают. О Праймас, неужели они и через пятнадцать квартексов останутся такими же непоседами? «Парень, но как ты можешь быть за революцию, если сам пишешь, что тебя и твоих спарков растерзает толпа за внешность и акцент?!» Рейс стряхнул этот комментарий, решив не отвечать. Революцию он обсуждал в других уголках сети — но под тем же никнеймом, кто захочет, найдет. Пока революция была лишь болтовней, пустым трепом, как обустроить мир, чтобы всем стало хорошо. — Эй! — слабая пощечина вернула Рейса в ржавую реальность. — Бить тоже не умеешь. Рейс всего лишь констатировал факт, но Рукшота, похоже, сильно вымотали сутки, проведенные с ним вместе. Теперь левую сторону фейсплейта жгло и саднило, особенно сильно — где-то между шлемом и линзой. — Ты ж мой умница! Ну давай, оставь еще больше следов! — Рейс нервно хохотнул.  Охнув, Рукшот наклонился к нему совсем близко и перестал придавливать ноги, но пнуть его все же не получилось. Еще и фраговы наручники ободрали очередной участок активного покрытия. Даже поаплодировать этому гению коннекта Рейс не мог. — Между прочим, я искал для тебя понятную инструкцию, — пробормотал он себе под нос. — Серьезно?! — голос Рукшота потрескивал статикой — но скорее от гнева, чем от возбуждения. Наверху, на втором этаже, отчетливо стукнулись друг о друга створки какой-то двери. Рейс пошевелил руками, шины зашуршали по мятому покрывалу. — Раз уж ты такой упрямый, мне приходится играть по твоим правилам. Или ты хочешь еще раз объяснять моему гранддани, как ты три часа старался и не заметил, что я ушел в офф? — И где инструкция? — Я ищу идеальную. А чего ты сам не поискал? — Пришли уже хоть какую-нибудь. — Имей терпение! Вот кому, Юникрон побери, нравится «нежное облизывание воздухозаборников»? — Там же грязно. Если именно решетку лизать. — И я о том же! — многословные статьи «как возбудить партнера» грузились не с серверов Мастера, но бреда там нашлось столько, что процесс поиска это ни разу не ускоряло. — По-твоему, мне очень надо, чтобы ты прищемил себе глоссу или выблевывал фильтры прямо на платформу? — У тебя пять минут. И ты ведь до этого не инструкции искал? — Почему ты так думаешь? Рукшот промолчал. — Вот, вроде все понятно. Начинай с коннектора, — тот при попытке пошевелиться отозвался тупой гудящей болью, передающейся и в порт, и в глубоко лежащие внутренние детали. Пусть Рукшот мало что умел, но получасовое трение почти насухую, если и не повредило тонкую обшивку, в любом случае много раз провоцировало перепады напряжения. — Когда с конца потечет, переходи к порту, там тоже будет мокро. Без инструкции ну никак было не догадаться? И что эти придурки в соцсети так уперлись, что в узы надо вступать чистым и невинным? Чтобы оба меха не могли понять, какого Юникрона у них ничего не получается? — Подожди-подожди… Сколько ты собираешься надо мной издеваться?! — Я не издеваюсь. — Да, так я тебе и поверил. — Твои проблемы, — Рейс отвернулся и снова запустил программу доступа в соцсеть Мастера. Пожаловаться на разбитый фейсплейт сейчас — или дотерпеть до момента, когда удастся снять свое отражение? — Вчера я делал то же самое, — заявил Рукшот. Какой же он идиот. Рейс просто не смог удержаться от смеха. Спасибо, что Рукшот не съездил ему по морде третий раз. Видно было, что руки так и чесались, но какое-то терпение у юного соузника Рейса все же имелось, хоть чему-то его в родном клане научили. Научили бы еще слушаться старших с первого раза, цены бы ему не было. — Вчера меня с самого начала вырубало, — напомнил Рейс. Попробовал бы Рукшот сам возиться с двумя новоактивированными спарками без чьей-либо помощи, его бы тоже платформа интересовала только в одном смысле. Спарклинги хотя бы надрывно орали, когда Рейс отключался, а им чего-то срочно хотелось. Его воспитанный соузник, начав с шантажа и приковав Рейса к дверным ручкам, потому что в этой комнате стояла платформа другого типа, видимо, тихо его щупал и облизывал. Впрочем, Рейс подозревал, что вчера и жесткий коннект не выдернул бы его из гибернации. — А сказать об этом ты не мог? Рейс устало фыркнул. — А ты бы поверил? Ты же считаешь, я всегда вру. По крайней мере, Рейс врал интересно — или он обманывал себя, и Рукшот ломился в клинику, а потом настаивал на немедленном подтверждении связи, из каких-то своих соображений, с Рейсом совсем не связанных? Насчет ржавого самочувствия, кстати, была чистая правда. И Рейс о нем говорил, точно говорил! Спорить Рукшот не стал. С ним сложно было спорить. Рейс еще при первом знакомстве внимание обратил: смотрит себе, слушает, вопросы и провокационные реплики через раз игнорирует. А если не игнорирует, то отвечает что-нибудь кошмарно обтекаемое, так что в итоге и не поймешь, что он думает. Как насчет мнемохирургического заговора-то психанул! И ведь ничто не предвещало такой агрессии, хотя Рейс подозревал — это для Рукшота больная тема! Ладно. Стоило хоть немного поучаствовать в процессе. Рейс сполз чуть ниже, потерся болтом о чужие теплые пальцы. И включил генератор искусственного эм-поля. Незаменимая штука, если выдаешь себя за другого или просто хочешь остаться незамеченным. Рейс его установил давным-давно, задолго до покупки кибертронского гражданства. Модель старая. Говорили, новые полностью подавляют естественное эм-поле, даже когда тебя за инт-системы щупают… Но без полного подавления даже лучше: излучение было неоднозначным, как будто Рейс потихоньку заводился сам. И он правда заводился — и от прикосновений, и от дразнящего, словно не своего эм-излучения, он часто так играл сам с собой. Наверное, тоже грех, такие фраговины использовать. Доктора, когда советовали купить специальные интерфейс-игрушки, минут по десять распинались, что в случае Рейса это чуть ли не ради выживания надо делать, заставлять себя. Сложно быть жителем трех планет сразу, слишком часто ощущаешь себя не просто гостем, а каким-то алиеном… И, слава Праймасу, Рукшот все-таки следовал инструкции. Не сжимал болт, как попало, не щипал за шланги, как в начале, до того как Рейс отвлекся на переписку в сети. — Давай внутрь. Я готов.  Недоверчивый какой, решил пощупать, достаточно ли мокро. И палец сунул. Что толку от этого пальца? — Самое главное, не упусти момент, когда искра готова открыться, — поделился Рейс еще одним интерфейс-секретом. — Тебе будет очень сильно хотеться в ребут, но надо притормозить. Обычно мехи представляют, что хотят большего. Не сбросить напряжение, а стать единым целым. Войти в другого меха не только болтом. Ты чувствовал это в наш прошлый раз? Шлак. Зря Рейс напомнил. Рукшот весь напрягся и занервничал. Для него совместный выход из корпусов и встреча ментальных проекций были даже не сакральным опытом — а предсмертным, разрушающим, уничтожающим. Как же его поломали! — У меня тоже полно дурных секретов, — Рейс приподнял голову, ловя взгляд соузника, и отзеркалил его настороженное выражение фейсплейта. Продолжил мягким, понимающим шепотом: — Ты сам увидишь. И все останется между нами, клянусь. Тебе случалось напиться с кем-то вместе? Случалось наговорить при этом лишнего? Это почти то же самое. Пенопокрытие пружинило, не давая толком опереться и двинуть бедрами навстречу, но Рейс слишком много раз открывал искру разным мехам, и слишком долго играл в виртуальный покер, так долго, что его фантазии по качеству проработки почти не отличались от реальности. Он представил, что Рукшот трахает его идеально, именно так, как надо, задевая то самое место при каждом толчке, и сладкие волны кайфа перетекают к искре, и детали расходятся в стороны, потому что он хочет еще, еще больше, еще слаще, он весь — оголенная трепещущая искра, распахнутая для единственного во вселенной меха… Как Рейс и обещал, они вдвоем упали в его собственные воспоминания — Рукшот был здесь статичной фигурой на полу и одновременно искровой проекцией, отсоединившейся от себя полноцветного и отступившей к стене, как только декорации сменились. По ассоциации с рассказом Джазза про развод у праксианцев — здесь, в этом доме, совсем недавно — всплыло затертое воспоминание из головы Дэдлока, подавленное другими, более яркими, Рейс вообще не помнил, чтобы он это осознанно смотрел. Ржа. Как он скучал по Дэдлоку. Дэдлок умер, жестко сказал себе Рейс. Ты не разговариваешь с дезактивами, ты больше не разговариваешь с дезактивами… Та часть Рейса, которая клала болт на здравый смысл и хотела только жить на полную катушку, цеплялась за голос и эмоции Дэдлока, как за самое ценное во вселенной. …Они победили, да, они заставили автоботов подписать мирный договор, признать их права, да, да, да, но рано расслабляться, рано праздновать, даже если искра поет от восторга. — Я понимаю, чего ты боишься, Саунд. Я тоже боюсь. Ты говоришь, они сразу захотят прописать в новые законы условие, что через пять квартексов их пересмотрят? — Проверка на практике: предусмотрена по умолчанию. Все еще хуже. Никто не помешает автоботам сказать: вы все получили, что просили, и как вы этим воспользовались? Дэдлок запрокидывает голову, с силой упираясь шлемом в холодную стену, и отключает оптику. Его война не закончена. Если честно, он и не верил, что она закончится. Завести спарков, похожих на него, Джазза и Даблтейка, попробовать все радости семейных мехов, как в холовизоре: совместные прогулки, игры, уютные вечера… Фраговы тридцать ворн Дэдлок ждал окончания войны, чтобы… Чтобы понять, какой бред себе нафантазировал. — Сдать экзамены колледжа — ладно, но сдать экзамены вуза — точно не в этом квартексе, — Дэдлок с трудом представляет и первое. — Я юридический шлак со спаркства не открывал — не до того было! Он бросил колледж перед самым выпуском. Что-то должно было сохраниться в памяти. Взрослому Дэдлоку смешно вспоминать, как ранили его брезгливые взгляды мелких праксианцев и чуть лучше скрываемое отвращение взрослых. И не сказать ведь, что его не предупреждали, он сам уперся — захотел стать юристом, и все тут. Чтобы больше никто не посмел обидеть ни его самого, ни дани, ни глупого маленького братика, ни пацанов из интерната, ни взрослых мехов из банды Фоллена, которые заботились о злом и недоверчивом юнглинге просто так, по велению искр… Но оказалось, законы придуманы, чтобы богатые богатели, а бедные подыхали в нищете. Дани был прав. Потом оказалось, что есть места, где мехи живут по справедливости и автоботские законы вертели на болту. Не только брошенные заводы и огромные свалки. Не только десептиконские базы на астероидах. Сначала, конечно, были только они, но оказалось, что можно отвоевать треть Кибертрона, если взяться всем вместе. От мысли, что автоботы, проиграв в честной войне, заморочат проц десептиконам, чтобы через считанные квартексы вернуть все на круги своя, лихорадочно пульсирует искра, гудит голова, контуженная пару месяцев назад. — Уби-вай ав-то-бо-тов! — кто-то хором орет на улице. — Уби-вай ав-то-бо-тов! Тут же что-то бахает, и Дэдлок дергается, хватаясь одной рукой за бластер, другой — за кастет. — Десептиконы: празднуют, — отмечает очевидное Саундвейв. Ему тоже шлаково — не из-за контузии и внезапной необходимости переквалифицироваться из убийц в законники. Эмпату всегда шлаково, когда у мехов вокруг сильные эмоции. — Каон: закрыт от посторонних. Десептиконы: заслужили праздник. — Заслужили, — кивает Дэдлок, сплевывая топливо. От резкого движения хайгрейд, смешанный с маслом, криями и незнакомыми присадками, без спроса плюхнутыми в бокал, заплескался и зашипел в баках, щекоча изнутри наэлектризованной пеной. Его искра подсказывает, что заслужили десептиконы не только недельный загул, охвативший всю их столицу и большинство крупных городов. Простые мехи имеют полное право рассчитывать, что десептиконы, избранные их рупором, продавят правильные законы, а не ржу, которая по сути ниболта не изменит… …Елозя бампером, Роадхэндлер все время выталкивает шланг Рейса наружу. А искра Роадхэндлера, жаркая и жадная, транслирует отчаянный голод — тот, который не утолить ни топливом, ни наркотой, разве что на короткое время. Ладно, Рейс достаточно опытный игрок, чтобы подарить Роадхэндлеру самую кайфовую в его жизни иллюзию: он заслуживает, конечно, заслуживает любящего, достойного и надежного меха, с которым заживет искра в искру, вырвется из этой дыры и вырастит замечательных спарков. Тут радоваться надо, что партнер сам показал, от чего он пищит от восторга, плывет на волнах блаженства и совершенно не замечает, как Рейс просматривает секретные коды и пароли от его шаниксов и правит логи искры, чтобы потом честно утверждать, что никакого слияния не было. Рейс уже все сделал, а Роадхэндлер так ничего и не заметил. Одна загвоздка — выглянувший было из шланга пакетик с галлюциногеном куда-то прилип тем уголком, которым изначально крепился к резине внутри Рейса, и болтается теперь в нижнем шлюзе Роадхэндлера, не уплывая в его баки. Рейс уже сполз на бок, как сумел, еще чуть-чуть, и расцепятся искры… а свободной рукой все шарит и шарит между чужих ног, и все никак не может просунуть в маленькую горловину хоть один палец. — Дани? — слышится от двери. Рейс усиливает напор топлива и торопливо обрывает искровое соединение, локтем сдвигая на место детали разъехавшегося ярко-красного капота. Говорить со спарком Роадхэндлера неловко — но, видимо, придется? Нервная пульсация маленькой искры ощущается даже отсюда… двух маленьких искр? — Это с тобой дани встречается? Сползая с платформы бампером вперед, Рейс кивает. Роадхэндлер еще блуждает по миру фантазий, блаженно улыбаясь, какая-то часть волшебного порошка попала в его системы сразу — и корпус он давно не контролирует, так что Рейс не удивляется, когда при выдергивании шланга его окатывает смесью топлива. Просто ругается, надеясь, что спарки не понимают праксианский. Мало того, что отработка течет даже по капоту, так еще и спину заело! — Фу, квинтец! Ты чего, промывать его пытался? — мелкий спарк, квартексов тридцать, не больше, тыкает Рейса в чистое плечо — и поднимает к его оптике совсем малыша, безвольно свесившего голову и все конечности. — Кажись, ему сейчас нужнее. Чего-то он сожрал, пока мы гуляли. Сможешь помочь? Ой-ей-ей. Рейс не подписывался на дезактив пятиквартексного спарка! Но Рейс весь в отработке, и спарк постарше загораживает выход в этой крохотной комнате, и Роадхэндлер знает настоящее имя и эм-сигнатуру меха, которому открыл сегодня искру… …Рейс стряхивает пыль с влажного капота и рук, а она все не стряхивается. Но оба спарка и сам Рейс помыты, в младшего влито чистое топливо и доболта нейтрализатора, вымыт даже пол, и немного пыли с верхних полок, куда Рейс возвращает еле найденный ящик с лекарствами — это такая чепуха! — Это хорошо, что у тебя нет спарков, — повторяет маленький Скурдж. — А то дани уже приводил парня, у которого своих трое. У нас и так шаниксов нет, и я не люблю делиться, дани сердится, что я жадный, но я же правильно думаю, что у меня еще братья появятся, если дани найдет соузника? Ну и куда мне столько братьев? — Если шаниксов много, можно и много спарков, — возражает Рейс. Так, надо подогреть энергон и найти минеральные добавки, и сам он не отказался бы заправиться. — Но я тебя понимаю, я тоже очень жадный. Когда кругом куча малых, и всем надо уступать, потому что надо, это бесит. — А у тебя много шаниксов? — спрашивает Скурдж очень серьезно — и едва не роняет стакан, когда Рейс с фырканьем мотает головой. — Вообще нету?! Как же ты дани подцепил? — Я соврал, — Рейс заговорщически подмигивает. — Тебе случалось соврать, чтобы кому-то понравиться? Или ты еще не дорос? Ты только ему не говори, ладно? Пожалуйста. Он мне понравился очень, яркий, огненный, я не удержался. Скурдж поправляет изолетик на маленьком брате: — Я погашу свет? Он беспокойно оффится, когда света много, а уносить в комнату к дани не хочу. — Конечно, — Рейс отвечает невнятно — он грызет брусочки для спарклингов, уже успел забыть, какие они вкусные! — Ему лучше пока с нами побыть, мало ли что. Скурдж улыбается и подливает Рейсу в стакан еще теплый энергон, красиво мерцающий в полумраке. Вообще мелкому тоже пора в гибернацию — но Рейс пообещал, что не бросит его наедине с больным братом. Взгляд в очередной раз останавливается на металлическом остове корабля с огромными дырами в бортах. Сам корабль тоже не маленький — Рейсу будет по колено, если на пол поставить. — Сам склепал? — Нет. На олимпиаде астрономов победил, это мой приз. Хочешь, покажу, как он работает? — Скурдж подхватывает фраговину на руки и переставляет на стол в центре комнаты. — Ты бывал в космосе? А, точно, ты же говорил, ты с Мастера. Ты на таком корабле летал? Подключенный к сети, холопроектор под кораблем делает его сияющим призраком: светятся внутренние палубы, бегают по коридорам и каютам мехи, в рубке машет руками капитан, отчитывая пилота с навигатором… Скурдж тыкает пальцем в правую дюзу, и над хвостом корабля разворачиваются полупрозрачные страницы с технической справкой. — Обалденная вещь, — соглашается Рейс. — Ты знаешь, когда через космопорт летишь, ты вот так, целиком, меньше минуты корабль видишь. Когда я мелким сюда улетал, в первый раз очень обидно было. — А ты часто летал? Желание поделиться воспоминаниями спаркства рождается спонтанно, и Рейс решает ему не сопротивляться. Оно только крепнет, когда Скурдж недоверчиво сужает линзы, услышав цифру… …Над Иаконом уже поднимается луна, когда Роадхэндлер приходит в себя, горя желанием повыяснять отношения. Даже не смывает трансфлюид Рейса с фейсплейта, сразу претензии предъявляет: — Ты — наркоман! Что ты мне подлил, оплавок?! Сейчас, когда яркую красоту скоростного меха загораживает корабль, увешанный голограммами с текстом и схемами возможных маршрутов, Рейс уже совсем не жалеет, что нелегальный мигрант Роадхэндлеру без надобности. — Разве не понравилось? — Ты в тюрьму захотел?! Лживая мразь, я проклинаю день, когда мы познакомились! Чтоб тебя там по кругу пустили! Столько экспрессии, будто Рейс все ценное выгреб и спарков всю ночь насиловал. Если мех так реагирует на каждый косяк случайных любовников, которых знает три недели, ничего удивительного, что порядочные бизнесмены с деньгами объезжают его по большой дуге. — Ничего я не подливал! — Рейс старательно изображает оскорбленную невинность. — Ты сам перебрал, что ты на меня гонишь?! Роадхэндлер бросается вперед, смахивает проектор с моделью корабля, и мерцающая голограмма рассыпается и гаснет в полете. Стол больно ударяет Рейса по капоту, как раз по фаре, уже треснутой в нескольких местах. Конечно, она лопается. Красивый фейсплейт с прокушенной нижней губой и радужными кляксами на щеках оказывается совсем близко, и у Рейса мелькает мысль, что сейчас его выкинут с пятнадцатого этажа в окно за спиной. Был бы он поумнее — соблазнил бы меха поприличнее… Ой, нет, лучше прыгнуть из окна высотки, чем еще раз связаться с кем-то из местных праксианцев! — У меня был включен чип-подавитель, — шипит Роадхэндлер, навалившись на стол. — И от хайгрейда, и от всех популярных наркотиков. Что ты мне подлил?! Так, а на кой болт Рейс тогда покупал этому хитробамперному оплавку хайгрейд? Пять с лишним тысяч потратил! — Твой спарк плачет, — Рейс кивает в сторону малыша. Тот, бедняжка, вчера перегрузил вокодер, пока его пытались лечить два совсем не медика. То под холодный душ совали, то лекарства вливали… …Кварту Роадхэндлера Рейс покидает все-таки не через окно, и на том спасибо. В аудиодатчиках все еще звенят нецензурные вопли, внутри капота все искрит, и радость от впервые удавшегося стирания чужих логов отравлена необходимостью срочно занять денег на ремонт. Опять. У Роадхэндлера на свободных счетах пара десятков шаниксов, их ни на что не хватит, даже если Рейс рискнет снять их прямо сейчас, не дожидаясь, пока после него мех пустит в искру еще штук пять случайных знакомых. Судя по истории расходов, спарковские пособия и зарплата сразу, в день поступления разлетаются на оплату жилья и кредитов, остается какая-то мелочь. Тот миллион шаниксов, на который Рейс было позарился, просто так не потратить, это «создательский капитал». Только на жилье, учебу или лечение спарков. Хотя… Если Рейс добудет еще один полный набор кодов от идентификатора и быстро восстановит доступ обоих мехов к электронным госуслугам, он сможет официально заключить между ними связь. Сейчас, когда война добралась до столицы, все, что можно сделать дистанционно, делают дистанционно. В офисах администрации и так уже очереди на несколько хайков, недавно такую колонну беженцев с воздуха расстреляли, правда, не в Иаконе. Потом Рейс под именем второго меха добавляет свои шаниксы, под именем Роадхэндлера покупает кварту, на следующий день отменяет покупку, переводя все шаниксы на счет второго меха, сразу же перебрасывает эти шаниксы на левый счет онлайн-казино, делает ставки через знакомого букмекера, который согласится отменить их за небольшой процент… А дальше Рейс раздает собственные долги и тратит остатки миллиона шаниксов, испытывая глубокое моральное удовлетворение, в то время как два лоха бегают по инстанциям и пытаются доказать, что в жизни друг друга не видели, искры не сливали и кварту не покупали. Вау. Кажется, Рейс только что изобрел идеальное преступление… Он ощущает, как чужая тень — тень его нынешнего соузника — обретает краски ярких негативных эмоций. Попался. Наконец-то. Теперь разматываются его ассоциативные связи: подлость, несправедливость, обида, презрение, ненависть, злость… Рейс врезается в мнемохирургический блок, как в бетонную стену, искру сводит спазмом животного ужаса. Бывало и хуже. Рейс торопливо переадресовывает чужие воспоминания в специально выделенный раздел своей памяти — пусть продолжают грузиться, пока прямое соединение не оборвалось. Теперь нужно найти выход из-под виртуальной бетонной стены, что пытается раздавить и его, и его соузника. Пока Рейс помнит, что она не настоящая, все хорошо, ему нужно только придумать образ, который убедит Рукшота, стена все-таки его. Был бы Рейс в игре, он бы одним шевелением надлинзового щитка заставил стену рассыпаться прахом, дезориентируя соперника, отыскал бы его за стеной и окунул в какой-нибудь другой кошмар. Что делать с мехом, которому нужно помочь, Рейс не знает. И узнать не успевает — беспроцессорный соузник сполз куда-то вбок, искры больше не касаются друг друга даже коронами, и чужие детали возвращаются на место, ощутимо сцарапывая активное покрытие… Фраговы наручники! Рейс изо всех сил дернул руками. Фрагов соузник уткнулся ему в шею и что-то невнятно прохныкал. Кажется, позвал дани. Даже голову не получалось запрокинуть — по крайней мере, так, чтобы увидеть крепления дверных ручек, на которые дорогой соузник намотал цепочку наручников. Что за извращенец… За окном плыли темные облака. Рейс вспомнил, что это окно — с той стороны дома, где площадки для яхты и сидения под открытым небом нет, под ним десять хайков пустоты. Ну, может, чуть поменьше, умная гравиплатформа сама наблюдала за погодой и решала, на какой высоте ей дрейфовать. Рейс попробовал бы раскрутить винты — если ручки крепились винтами, — но иглы-отвертки ничего не чувствовали, а сам он не видел, куда ими тыкать. И слава Праймусу. Вдруг у соузника окончательно проц поедет от фальшивых мнемохирургических игл так близко? Объясняй потом, что в молодости по приколу их поставил! «Джазз! Мне срочно нужна помощь!» Джазз не отвечал — и сообщение читать не торопился. Среагировал на вызов минуты через две, не меньше. — У меня соузник сейчас сдохнет! — зашептал Рейс. — Пожалуйста, срочно спустись и вскрой эту дверь! Внизу, где запчасти для яхты лежат, были инструменты, возьми что-нибудь режущее, энергопилу хотя бы, только поскорее! «Ты в курсе, который час?.. Подожди-ка, а что вы сделали с дверью?» Сообразив, что проще показать, Рейс отыскал самые первые данные, полученные от Рукшота сегодня, и скинул Джаззу кадр себя. И короткое видео с мерцающей расфокусированной оптикой Рукшота. — Я такой ступор видел только один раз, и тогда пришлось вписать меху установку идти-идти, пока он не грохнется в Альтигекский провал. У него типа проц выгорал, бывает такая побочка. Потом нашел в сети, что мех в таком состоянии может вернуться к норме, если цепляется за кого-то близкого, но у Рукшота родственников вообще нет, ты понимаешь? «А от меня ты чего хочешь? Помочь самоубийство имитировать? Я пас», — Джазз перешел на текстовые сообщения, и Рейс мысленно обругал себя, что сразу не сделал то же самое. «Просто открой эту дверь и срежь с меня наручники. Дальше либо отсканируем его наверху, либо вызовем врачей». «Почему не вызвать врачей сразу?» «Флип-Топ нас прибьет. И это связано с мнемохирургией, я не хочу привлекать лишнее внимание. Джазз, пожалуйста. Если у него действительно выгорает проц, это будет видно на сканере». Искру дергало — но совсем не так, как когда умирал Дэдлок. И перегрев был не таким мощным, как у Ранзака. Вроде бы. Ранзак был двухколесным, у них броня тоньше, кажется… Тогда, с Ранзаком, они просто ужасно перепугались. Тот был сам виноват, да, точно, в виртуальных схватках такое случается. Почему-то Рейс проработал все свои известные триггеры и не забывал напоминать, при каких сценариях он выходит из игры и поручает агенту помочь? Рейс помнил даже триггеры Ранзака, как-никак, не один ворн они выходили в игру с соседних машин, стоящих в одном гараже! Почему о триггерах не подумал и не вспомнил Ферак, их общий агент, большой вопрос, но с Рейсом Ферак никогда себе такой халатности не позволял. Еще до того, как Рейс спас его корму, решив проблему с Ранзаком. Рейс не хотел решать проблему с соузником так! Просто пытался посмотреть на него — и на блок в его разуме — поближе, вот и все! Дверь за головой зашуршала, звякнула цепочка. «Не шевелись, сейчас буду резать». Наконец-то Рейс смог пошевелить руками свободно. «А сами браслеты?» «Тебя жизнь соузника волнует или браслеты?» Разрезать их — дело нескольких секунд, но Джазз, конечно, не собирался лишний раз себя утруждать. Он со спарками-то посидеть согласился только потому, что Флип-Топ настоял. И наконец-то Рейс смог избавиться от чужого обмякшего коннектора внутри. Не то чтобы Рейс очень старался выпихнуть его без помощи рук, но и сейчас это оказалось сложной задачей. Невменяемый соузник вцепился, как в последнего меха во вселенной, и прижимался всеми частями корпуса. «Тебе не поболту, как он сейчас выглядит?!» — очень быстро потерял терпение Джазз. «По-твоему, нормальный мех хотел бы, чтобы его таскали по чужому дому инт-системами наружу?» «Когда речь идет о спасении жизни?» Рейс не знал, как принято в кланах Праксиса, но лично ему от создателей сильно прилетело, когда он впервые трансформировал коннектор, не понял, как сложить обратно, и побежал искать помощи, ничем не прикрывшись. А ему, между прочим, всего двадцать квартексов было, совсем спарк. «Я не знаю! Все равно я уже закончил, отойди, я его вытаскиваю». Связь искр давно стала для Рейса фоновой, едва замечаемой вещью — не только с нынешним соузником, со всеми, а их было много. Как понять, что происходит с Рукшотом, если тот вроде не умирает? Страх меха, заблудившегося в собственной голове, Рейс скорее ощущал сенсорами, не искрой, потому что этот мех на нем висел и хныкал. Кое-как Рейс сел и развернул Рукшота вместе с собой, чтобы они оба могли подползти к краю платформы и слезть с нее уже в коридор. «Я понимаю, что тебя только обрадует, если он станет недееспособным, но наверху спарки без присмотра». «Я тороплюсь как могу. Он вообще-то тяжелый», — Рейс раздумывал, не взять ли соузника на руки. Видимо, придется. Очень тяжелый. Это Рейс понял сразу, как только распрямился и сделал шаг. «Красиво смотритесь». Так и хотелось заорать во всю громкость — но без Джазза Рейс не мог даже открыть бывшую комнату Дэдлока, где пылилась медицинская аппаратура. Резко вспомнилось то, что Рейс писал в сети какой-то час назад: какая разница, дани ты или опи, на какой планете и сколько у вашего клана шаниксов, если ты одинаково придавлен традициями, условностями и всей ржавой системой? Когда тебя почти сразу предупреждают, что не стоит упоминать никаких конкретных фактов, и присылают ссылку на недавнее шумное дело о клевете на влиятельный клан, на статью, где объясняют, что якобы выгнанного заискрителя и не выгонял никто, и тот все выдумал, включая побои? Когда Рейс поверил Дэдлоку, что можно не молчать, что можно и нужно оторвать бампер от кресла и сделать то, что по силам… Рейс совсем не задумывался, что должно идти за этим не-молчанием. И он сам, сам выбрал лететь на Праксис, откуда его никто не выпустит, кроме как на Кибертрон, личным ассистентом Дефендера в официальной поездке, где все расписано по минутам! А если с Рукшотом случится что-то серьезное, Рейса, наверное, не выпустят и из дома! Как будто Рейс мог что-то сделать, кроме как трепаться в соцсетях! На Мастере были свои тусовки мехов, желающих повторить путь десептиконов, но как понять, какие из них готовят революцию всерьез? Вдруг Рейсу это только показалось, и никто никого не призывал свергать власть кланов, просто на Мастере мехи в принципе намного эмоциональнее, чем на Кибертроне? — Лестница! — громко прошептал Джазз за спиной, и Рейс, уже поднявший ногу, все равно споткнулся и чуть не уронил соузника. Руки и плечи готовы были отвалиться. Сзади поднимался Джазз, и ступени пугающе вибрировали. На втором этаже Рейс ненадолго прислонился спиной к стене, пропуская Джазза к двери. Соузник вдруг заерзал, зашарил по капоту Рейса, почти неприлично щупая левую фару. Вряд ли он понимал, что делает, похоже, ему просто нужно было касаться Рейса. В конце концов Рукшот вцепился в плечо и затих. «Как он? Ступор не прошел?» Рейс напряг серво, пытаясь оттолкнуться от стены, и чуть не завалился набок, почувствовал по всему корпусу ту гадкую дрожь, которая еще долго не исчезает, даже когда равновесие восстановлено. Соузник оттягивал руки, как бетонная стена в его голове, и если бы комната Дэдлока была дальше от лестницы хоть на несколько шагов, Рейс не дошел бы. На платформу — слава Праймусу, давно не пахнущую Дэдлоком, — они просто рухнули. Вот он был настоящим инженером искр, как сказал в каком-то из видео. Куда там мнемохирургам и примазавшимся, вроде Рейса. Зашел в кварту, проговорил с Рейсом вечер и ночь, перевернул всю его жизнь, разрушил его уютный мир… и умер, оплавок, не оставив и намека, что с этим делать и как жить дальше! Джазз пошуршал проводами, затем невежливо толкнул Рейса в плечо, заставляя слезть с соузника. Сканирующие нашлепки вовсе незачем размещать над самой искрой, гораздо эффективнее подключиться в медпанель, по крайней мере, с этим простеньким сканером, не умеющим подстраиваться под альтмод пациента. Но, конечно, поперек пациента в любом случае валяться не стоило. Тем более что тот снова ощутимо перегрелся. Хоть не зря Рейс его сюда тащил… — Шлак! — вскрикнул Джазз. — Да что вы все кусаетесь?! Аристократы фраговы! Вас драться не учили? Рукшот уродливо оскалил денты, измазанные энергоном, и вцепился в ладонь Рейса. Выкрутил болевым приемом, так что чему-то явно учился. И давил именно на кисть. Будь там настоящие мнемохирургические иглы, Рейс бы наверняка визжал от боли. Он и мертвые, не подсоединенные к нейросети отвертки ощущал сейчас очень неприятно. — Ты взял те деньги? — смотрел Рукшот вполне осмысленно — и фонил сильной злостью. — Те, которые для спарков? Джазз прислал знак вопроса. Провода от гудящей и тихо потрескивающей статикой медицинской аппаратуры так и болтались в его руках, в полупрозрачных штекерах дробились отсветы потолочной лампы. — Я не знаю. Не помню, — поправился Рейс. — Много времени прошло, — искру противно покалывало; обновленная связь, казалось, делала сонастройку острее, чувствовать разочарование и неприязнь соузника было некомфортно, и Рейс попытался оправдаться: — У нас был бизнес, и нас должны были выкинуть из помещения, мы бы просто потеряли все, оборудование некуда было вывезти, а оно дорогое и редкое, самоделки в основном… Я тогда отдал все коды доступа, которые у меня были к чужим идентификаторам, их штук тридцать было. Сумма в итоге получилась сильно меньше, чем я прикидывал, но главное, что мы смогли выкупить наше помещение, остальное меня не волновало. Для себя я обычно ничего с чужих счетов не брал, риск большой. Может, тот мех давно уже купил кварту для своих спарков. Может, мех, который нам помогал эти шаниксы легализовать, забрал себе что-то за труды. Я не знаю. — Вы о чем вообще? — недовольно спросил Джазз. — Рейспойнт показывал мне разные эпизоды своего прошлого. Про Дэдлока, про жизнь на Кибертроне… Оплавок. Рейс был рад, что Рукшот оклемался и даже огрызается, но упоминать про Дэдлока — здесь и при Джаззе — было лишним. А получать проводами по свежей ссадине на фейсплейте — неожиданно и очень больно! — Ты!.. — следующий удар пришелся слишком близко к оптике, и Рейс сбился с мысли, торопливо закрываясь свободной рукой. Фрагов соузник так и продолжал цепляться за другую. — Ржа, хватит! — Тебе же скучно просто трахаться? Огонька не хватает? Вот я и добавляю. Дэдлок бы еще не так тебе добавил, не сомневайся! — Джазз сообразил, что бить по плечу смысла мало, и хлестнул по дверцам, явно целясь по креплениям. А Рейс мог только ерзать по промятому пенопокрытию, тщетно пытаясь увернуться. — Когда ты уже оставишь его в покое? Квартекс прошел! Когда он умирал, тебе надо было играться, будто ты с ним трахаешься! По огромной любви, да, конечно! А теперь надо показывать свои подвиги меху, который сразу сказал, что ему… Какой-то из штекеров прилетел по шлему прямо над аудиосенсором, и в нем зазвенело, так что часть претензий Рейс пропустил. — Джазз, прекрати! Ты все не так понял! — удары прекратились, и Рейс рискнул распрямиться и убрать руку от фейсплейта. Джазз покачивал измочаленными проводами, но вроде успокоился. Рейс вырвался из хватки соузника, чуть отполз от него, ближе к двери, сделал самую честную оптику. — Он сам хотел видеть все, что приходит мне в голову, — Рукшот издал невнятный возмущенный звук, и Рейс увеличил громкость: — Ничего нарочно я не показывал! Это акт доверия, понимаешь? Он боялся, и я сказал, что пусть сам смотрит, что хочет, все остается между нами. Но нет, он сам нашел, сам распсиховался, теперь еще и рассказывает! А виноват я, получается? — Ладно, вы оба маловорновые идиоты. Доверие, надо же додуматься… Я представить не могу, до какого шлака бы дошло, если бы я показывал Чекпойнту все, что случайно вспомнил. Должно же быть какое-то уважение к партнеру, нет? — Ну извини, я не трахаюсь со спарками! — возмутился Рейс. — Да, ты их только грабишь! — вдруг вмешался Рукшот. — Мне хотя бы хватало совести смотреть им в оптику, — Рейса уже потряхивало. — А твой клан выжимает последний энергон из тысяч спарков! Хочешь сказать, ты не знал о мехах, которые работают за минимальный оклад на ваших шаттлах и монорельсах? О том, что семьи изо всех сил экономят, чтобы оплатить спаркам проезд на учебу?! — Ничего, что Флип-Топ подписал контракт с моим дядей, по кото… Рейс сначала подумал, что снова сработал блок в голове Рукшота, и еще успел сообразить, что контракт явно не был настолько секретным… — Никогда не перестану удивляться, как легко пламенные революционеры берут на себя ответственность за целые планеты, — Флип-Топ, стоя в дверях, покачивал Флэш, увлеченно теребящую выступы на его честплейте. — У самих нет шаниксов ни на лечение, ни на похороны, спарк без присмотра ползает по коридору — но зато хватает совести рассказывать миллионам наивных зрителей, как надо встряхнуть и перевернуть межпланетную экономику. Дэдлок не призывал ничего перевернуть, он просто излагал факты! Но, конечно, Рейс не настолько рехнулся, чтобы спорить с главой клана, от которого полностью зависел. — Прости, гранддани. Рукшоту стало плохо, я позвал на помощь Джазза, а он, наверное, забыл заблокировать дверь. Хорошо, что ты уже онлайн. Или это мы слишком громко разговаривали? Рейс слез с платформы, но Флип-Топ не спешил отдавать ему Флэш. — Во всем виноват Джазз. Как обычно, — на Рейса Флип-Топ даже смотреть не хотел, ловил одним пальцем крошечную ладошку Флэш. — Ничего нового. Где твой второй спарк, тебя не волнует? Только не плакать. Праймас, то ли отвращение соузника слишком остро ощущалось по обновленной связи, то ли стыд за очередной косяк, в который гранддани снисходительно потыкал носом… — Он слишком любит ковер, чтобы оттуда уползать, — Рейс заставил себя улыбнуться. — Но мой соузник вроде в порядке, так что я могу пойти к себе, да? Краем оптики он уловил какое-то шевеление за спиной. Но Джазз не стал огибать платформу и идти за ним, наверное, он собирался наконец просканировать Рукшота или хотя бы убрать на место провода… Темно-серые стены коридора расплывались, лучи от потолочных ламп хаотично дробились. Искру жгла обида. Дрифт, как Рейс и говорил, сладко оффился на мягком ковре. Можно было спокойно рассмотреть в зеркале и заснять ссадины и царапины, чтобы жаловаться в соцсети не голословно.