Кого ты ищешь среди дождя?

Праксус казался Дефендеру пустым. Отремонтированным, чистым — и при этом почти вымершим. Флип-Топ, когда выяснилось, что Чеки жив, собрал данные обо всех выживших праксианцах на Кибертроне… и подсчитал, что осталось примерно пятьсот мехов. На целый город. Если не присматриваться к толпам, прибывшим встретить Главу Галактической Церкви Праймаса Милосердного, легко обмануться. Но праксианцев здесь не так много, в основном простые мехи из близлежащего Иакона и других городов. Дефендер узнавал знакомые со спаркства места: величественный Банк Праксуса, особняки самых старых и богатых кланов, Университет, Сады Хеликс с их огромным рестораном, стены которого выстроены из сияющих кристаллов… Вот и Храм с площадью перед ним. Не изменился. Изменились мехи. В толпе Дефендер замечал, страшно сказать, звероформеров! Много военных альтмодов, много мехов со встроенным оружием. Достаточно охраны — и это не те, кого взяли на работу только из-за альтмода, это настоящие бойцы, по ним видно. Но все без инсигний, в отличие от мехов, обслуживающих космопорт в Ибексе. Никто из автоботов, правящих Кибертроном, не встретил делегацию Праксиса — ни в Ибексе, ни в Праксусе. Неприятно. Десептиконы, официально декларировавшие свободу вероисповедания, тоже не захотели посмотреть на возвращение Главы Церкви. Дефендер не замечал фиолетовых инсигний на мехах в толпе. Тем не менее Спинроад, управлявший кибертронским филиалом Церкви в отсутствие Главы, кланялся и приветствовал, как положено, ни на миллиметр не отклоняясь от ритуала. Хотя, между прочим, был явным инвалидом — что-то всерьез повредилось в бедренных суставах, а выше, рядом с замененными брюшными пластинами, металл когда-то был оплавлен и навсегда изменил форму. Что ж, страдания и целомудренность угодны Праймасу, и еще больше угодны мехи, преодолевающие себя ради служения… Первая служба в Храме Праксуса — о блаженном послеискрии для всех погибших. Просторное помещение забито мехами, и все молятся о том, чтобы погибшие стали едины. Они уже едины, молитвы важны для живых — помогают вспомнить, что все они только искорки, на мгновение отлетевшие от божественного пламени. Здесь, в Храме, у них ненадолго появлялась возможность забыть боль отделения от Всеискры. Увы, не у всех. Сам Дефендер, давно произносивший ритуальные слова на автомате, высматривал в толпе спарклинга, ушедшего из дома тридцать ворн назад, и не находил. В памяти всплывали хриплый, до конца не установившийся голос, счастливый смех, когда опи находил время поиграть и подурачиться. Чеки в эти моменты казался искренним, настоящим, обычным любящим спарклингом… А потом навсегда ушел и даже не попытался дать понять, что жив. Церемония завершилась, пришло время благословлять мехов, посетивших ее. Судя по плотности толпы, это надолго — а значит, знакомство с новыми епископами городов и настоятелями храмов затянется на всю ночь, до следующей торжественной службы. «Грандани, обрати внимание на своего грандспарка Спрингера. Зеленый трехрежимник, в очереди следом за красной фемкой с турбинами на плечах», — предупредил Рейс. Красно-оранжевый гусеничный мех просил благословения на отшельничество, чтобы в тишине и покое заняться исследованиями. Сине-белый гонщик просил одобрить его обеты самоограничения. Голубая фем мечтала остаться в армии или хотя бы переквалифицироваться в полицейскую. Другая фем считала, что занимается чем-то не тем, и просила благословения бросить скучную работу со спарклингами, чтобы попробовать свои силы в музыке, танцах или стендапе. Рутина. Спрингер и его спутник, довольно похожий трехрежимник поменьше, выглядели измотанными и взволнованными. И — Дефендер чуть не выругался — дорогой грандспарк носил искорку. Явно сделанную вне уз, потому что такое событие Флип-Топ бы не пропустил. Что ж, значит, и прием в захудалый клан не помог обмануть судьбу? Или Риммик отказался признавать этот союз по каким-то своим причинам? — Я пострадал на службе, ваше преосвященство, и медики рекомендовали мне всерьез подумать об уходе в отставку. Я не пытался заискриться сознательно, но много думал об этом… и вот. Пожалуйста, благословите наш союз и новую искорку. Любопытно, кто же второй трехрежимник, который так не понравился Риммику? Дефендер произнес короткую молитву о том, чтобы искры молодых создателей всегда оставались едины, а Праймус оберегал новую семью от бед. — Можете поцеловаться. Толпа загомонила, кто-то даже засвистел, но грандспарка это не смутило. В отличие от его молчаливого соузника. Тот и оптику отключил, и застыл, неловко вскинув руки, то ли цепляясь за Спрингера, то ли пытаясь удержать его на расстоянии. Что бы ни утверждали автоботы, функционализм они не искоренили. Не в Праксусе. Впрочем, во времена молодости Дефендера пара, не признанная своими кланами, не посмела бы и зайти в праксианский храм, грандспарку пришлось бы бежать на Мастер или еще дальше… «Проследи, чтобы данные о заключении уз внесли в реестр, и узнай, кто этот мех», — отправил Дефендер сообщение Рейсу. «Хорошо, гранддани. А каким днем вносить? Он сменился только что». Личным ассистентом Рейсмастер точно никогда не трудился — и начинать ему не стоило, но ни его мнения, ни мнения самого Дефендера Флип-Топ не спрашивал. «Выясни в канцелярии Храма. И не отвлекай меня больше». Периферийным зрением, выслушивая следующего просителя, Дефендер смотрел, как Спрингер и его соузник уходят. Спрингер поддерживал спотыкающегося соузника, очень знакомо дергал плечами, впрочем, не выпуская лопасти, и показал неприличный жест кому-то, вовремя не убравшемуся с дороги. Симпатичный у Чеки получился спарк. Даст Праймус, его боевые травмы не помешают выносить здоровую искорку… *** Никакой необходимости сидеть с Фортресс Максимусом, конечно, не было, поскольку тот был в стазисе. Просто Проулу так хотелось. Просто он не мог заниматься ничем другим, когда Фортресс лежал вот так, подключенный к системе жизнеобеспечения и диагносту. Проула даже сообщения Спрингера сейчас раздражали намного больше, чем следовало. Хотя тот, если уж попытаться судить объективно, не виноват был, что ситуация настолько вышла из-под контроля. Виноват был Проул, вовремя не объяснивший, куда может завести Спрингера его самонадеянность. Теперь его соузник, переживший самую кошмарную церемонию заключения уз, которую только можно представить, рыдал в катере, стоящем на парковке у Храма, а Спрингер одновременно пытался что-то с этим делать и переписываться с Проулом. Второе точно получалось шлаково, с огромными паузами между сообщениями и перескакиванием с мысли на мысль; первое, вероятно, тоже. «Кое-кого из оплавков, открывших рот, я запомнил. Потом пробью по базам данных и посмотрю, что бы им такого сделать. С одной стороны, руки так и чесались по морде кому-то заехать, а с другой… Честно признаюсь, там была такая толпа, и все они так агрессивно фонили, что мне было сильно не по себе. Может, если б не святое место, нас бы тупо ногами забили, в толпе умений не надо, числом возьмут. Так что извини, я толком ничего не рассмотрел, ни грандопи, ни мехов из делегации, и из самой проповеди мало что понял, хотя она на общем была. Только удивился, что грандопи ужасно старый. Видно, что ему и двигаться трудно, и говорить. Если хочешь, потом тебе запись пришлю». «Присылай, когда будет удобно», — написал Проул — и завис, раздумывая, стоит ли просить полный вариант, не вырезанные несколько минут, а всю церковную службу, с самого начала. Там определенно были слишком личные моменты. Там мог быть Джазз, вот почему у Проула часто и жарко пульсировала искра. Она заныла сильнее, стоило посмотреть на бессознательного Фортресса. Мех закрыл Проула собой. Проул сходил с ума от одной мысли о своем бывшем — пятнадцать ворн прошло! — соузнике. Посмотреть в его оптику, заставив снять визор, и задать кое-какие вопросы — еще куда ни шло. Запись из Храма Проулу ничего не дала бы. Он не мог объяснить Спрингеру, почему тот должен делиться полной записью, и никаких других идей, никакой спасительной лжи процессор не выдавал. Проул отправил сообщение, ничего не добавляя. «Ты можешь придумать какие-нибудь важные вопросы к Гипериону, которые тебе надо обсудить с ним прямо сейчас? Насчет Фортресса, например? Мне нужно его куда-то деть на сегодняшний вечер, оставлять его одного в таком состоянии я боюсь». «Он тебе соузник или кадка с кристаллами? Что значит „куда-то деть”? Куда ты собрался, что туда нельзя взять соузника?» Спрингер молчал минут пять. Точнее, не молчал — писал и стирал глифы, судя по появляющейся и пропадающей надписи над окном чата. «Ты ведь говорил мне, что не хочешь, чтобы Праксус узнал, почему нас называют Крушителями? Я на сегодня запланировал встречу всех наших, проставиться перед уходом. Если я приду и честно расскажу, что сегодня было и что я думаю о вашем ржавом Праксусе, это одно, это запомнят, но без моей отмашки ничего делать не станут. Но если я вообще не приду, это будет совсем другая история. А Гипериону там делать в любом случае нечего, даже во вменяемом состоянии». «Не хочешь знакомить его с Импактором?» — ядовито откликнулся Проул. «Просто ответь, поможешь ты или нет. Если тебе сложно, я попрошу Риммика». Не выдержав, Проул вскочил со стула и зашагал по комнате. Всюду Риммик! Он и с Гиперионом общий язык нашел, и с Фортрессом, и со Спрингером, конечно! «Не стоит беспокоить Риммика. Я буду очень признателен, если Гиперион найдет время и ответит на мои вопросы о состоянии Фортресс Максимуса». Несомненно, Спрингер внаглую манипулировал. Но вчера Проул даже представить не мог, что Спрингер сам ему напишет и попросит о помощи. Или — что Спрингер потащит Гипериона на главное событие квартекса в Праксусе и при всех попросит Главу Галактической Церкви благословить их узы. Проул сразу бы ему сказал, что это ржавая идея. «Ты где сейчас? Куда привезти Гипериона?» «В больнице у Фортресса. И, кстати, есть новость для Гипериона, которую лучше бы сообщить тебе. Я плох в таких вещах. Его брат Виркен сегодня утром убил его нареченного, выбранного создателями, некоего Верфарена. Видимо, счел, что тот виноват не меньше меня». Время ожидания Проул решил провести внизу. Зайти за энергоновыми коктейлями, посидеть на скамейке у входа в больницу. И подумать, какие вопросы задать Гипериону. *** То, что вопросов никаких задать не удастся, Проул понял сразу. И мотнул головой, приказывая идти за ним. В палате Фортресса Проул разложил кресло, куда Спрингер и сгрузил Гипериона. Тот даже уже не рыдал, а просто молча цеплялся за него и прижимался лицом к грудной броне. — Сегодня я еще их командир, — гладя по шлему Гипериона, мрачно сказал Спрингер. — И они уважат мое решение, а завтра всем будет заправлять Импактор и им мои обиды будут до лампочки. — Ты сам-то в это веришь? — Проул прекрасно помнил, как ушел Персептор. Не очень хорошо ушел, даже обвинил рекеров в крахе своей научной карьеры. И не хотел иметь с ними ничего общего потом, не указывая службу в отряде в своей биографии. Но стоило Импактору написать, что Спрингера порвали зомби и нужны анализы, которые может сделать только Персептор, как тот примчался, бросив на полуслове доклад на конференции. — Не очень. Тем необходимее мое присутствие, — Спрингер стиснул начавшего дрожать Гипериона. — Позови врача, нам обоим нужно. К моменту, когда пришли врач с помощником, вышедший из ступора Гиперион яростным шепотом убеждал Спрингера, что тот должен вот прямо сейчас лечь на сохранение, а не скакать на отвальную. И пусть хоть от всего Праксуса останутся одни дымящиеся развалины из-за того, что напившиеся рекеры перепутали его с полигоном. Спрингер не соглашался на больницу и уверял, что Праксус им еще пригодится. Медики тщательно просканировали обоих, успокоили Гипериона, сказав, что с искоркой все в полном порядке, у Спрингера просто разболелась рука от напряжения. Самому Гипериону воткнули помпу с успокоительным и подсунули пакет с чем-то, стребовав обещание обязательно ознакомиться с его содержимым. Гиперион вяло пообещал. Для Спрингера принесли отдельное обезболивающее, тоже в небольшой помпе, которую прикрепили за выступы брони возле шейных кабелей. Запретили напиваться и драться. Спрингер даже возмутился этим предупреждениям: он все же не идиот, понимает, что искорка — это серьезно. — Судя по вашей выходке с получением благословения у его преосвященства — думание не ваша сильная сторона, — медик отложил диагност, которым он проверял состояние плеча, и сжал переносицу. — Толпа на вас не набросилась только из-за того, что вы носитель и находились в святом месте. Вы же попрали буквально все, на чем стоит Праксус, во что они все до сих пор верят. Риммика прощают из-за того, что верят — он еще одумается, но вы… — Поэтому в Праксусе мы жить не будем, док. И вообще, не ваше дело, — Спрингер нахмурился. — Я кузен Бринга. Так что имею представление о том, с чем вы столкнулись. Я предпочел отправиться в ссылку, а не пытаться переупрямить. И… поздравляю вас. От всей искры. Берегите друг друга, — он кивнул всем присутствующим и ушел. Ассистент округлил оптику, покачал головой, тоже поздравил Гипериона и Спрингера, и ушел вслед за врачом. Спрингер ушел на свою попойку, клятвенно пообещав, что не напьется, не подерется, и не отправит рекеров «пострелять на полигоне». Некоторое время Гиперион молчал, нервно посматривая на Проула, потом решился: — Это Фортресс? — Да. Медики сказали, что сейчас за его жизнь уже можно не бояться, просто ему надо дать время восстановиться, а это лучше в стазисе. Вот он и лежит тут. — А вы сидите рядом… Он так много для вас значит? — Я не знаю, что он для меня значит, — Проул поправил сбившийся изолетик на корпусе Фортресса. — Я все еще люблю своего бывшего соузника, которому я не нужен и который легко от меня отказался. Но от неадекватного стрелка меня закрыл ФортМакс. И мне от этого больно так же, как если бы он попал в меня. И ФортМакс был единственный, кто решился взять меня под опеку после того, как Рэтчет диагностировал у меня полный ступор. — Вы говорите про дани Спрингера? Вы извините, но мне кажется, вам очень повезло, что он от вас отказался. Я понимаю, что искре не прикажешь, но то, что он сделал с родным спарком… Проул резко помотал головой. — Нет, я никогда не любил дани Спрингера. Может, из-за этого… случилось то, что случилось. Хотя всей моей любви к Джаззу оказалось мало… Джазз никогда не был такой мразью, как дани Спрингера, и близко не был. И совратителем спарков, каким его теперь выставляют журналисты, не был тоже, — попытался объяснить Проул, сам толком не понимая, что хочет донести до Гипериона. — Он… у него были проблемы, и боюсь, у Спрингера сейчас проблемы схожие. Ты когда-нибудь слышал о том, что мехи, в спаркстве лишенные создательской любви, испытывают огромные трудности, когда заводят романтические или дружеские отношения? — Да, конечно. Это доказано психологами, — Гиперион уже перестал дрожать, лежал спокойно и внимательно смотрел на Проула. — Может, если бы я доучился в медицинском, тоже это знал бы. А я понял это, только когда заболел сам и стал задумываться, что я сделал со Спрингером. И, конечно, без помощи ФортМакса, Ранга и других добрых мехов я, наверное, так и не понял бы ничего. У меня, к сожалению, тоже не было примера теплых отношений между создателями. — Я понимаю, что Спрингеру сложно, и я не злюсь, — заверил Гиперион. — Я слишком люблю его, чтобы злиться. Проул тоже любил Спрингера — но не настолько слепо. И потому опасался, что застенчивый, правильный и домашний Гиперион очень скоро разочаруется. — И ты не жалеешь? Спрингер… он сказал тебе про Верфарена? — Да, — кивнул Гиперион. — Он сказал. И знаете, я порадовался, что это был не Блерр. И не я. И не вы, конечно. Я давно думал, что все к тому идет. Виркен вернулся с войны другим мехом, если можно так сказать. А может, он всегда таким был, просто притворялся нормальным. Я не знаю, — он дернул опустевший шланг, расстыковывая с топливным выходом, и забрызгал обшивку грязно-коричневой жидкостью. — Ох, извините! Кажется, это успокоительное слишком сильно на меня подействовало. — Все нормально. У меня есть салфетки, вот, возьми. С координацией у Гипериона вроде бы все было в порядке. Хотя вот эти упорные попытки оттереть даже мельчайшие капельки наводили на мысли о нездоровой тревожности. Проул тоже в юности не мог найти себе места, если выглядел как-то не так, но к возрасту Гипериона Джазз уже отучил его от чрезмерной зацикленности на собственной обшивке… Опять Джазз. Если в юности сам Праймас велел влюбляться и делать романтические глупости, то сейчас Проул четко осознавал — чувства к первому соузнику давно превратились в дурную привычку, в способ сбежать от реальности в изматывающее самокопание. Примерно через десять минут Гиперион ушел в поверхностный оффлайн. Наверное, бедный соузник Спрингера всю ночь волновался, не мог же Спрингер потащить его в Храм без предупреждения? Или все-таки мог? Проул совсем не знал своего спарка. Проул не знал и себя, но ему казалось, что он движется в правильном направлении. Именно сидя здесь, в тишине и мертвенном, особом больничном свете. И он готов был сидеть здесь столько, сколько нужно. *** Маленький дезактив уложили на белую подстилку на столе. В обычной кварте одинокого меха, редко появляющегося дома и еще реже наводящего порядок, дезактив неактивированного спарка выглядел жутко и чужеродно. Проул отвернулся и уставился на Иакон с высоты: разномастные многоэтажные дома, прямые улицы, мертвенный свет лун. — Ты в порядке? — грубовато тряхнул за плечо Импактор. — Не особо, — признал Проул. — Нет, никаких приступов не будет, лекарства тоже не нужны. Просто… ошарашен. — Я тоже был ошарашен, когда Спрингер на отвальной мне все рассказал. Он ничего пока не знает, — предупредил Импактор вопрос Проула. — Знаем только я и Бастер. — Я помнил, что искорка потухла. Слава Праймасу, я не сумасшедший. Не настолько сумасшедший, — Проул криво улыбнулся. — Это очень хорошая новость. — Спрингер видел этого парня, но, конечно, не смог с ним поговорить. Сказал мне, что он очень на тебя похож. — Что вы собирались делать с дезактивом? — На Дебрис отвезти. Похоронить без лишнего шума. — Не травмировать меня лишний раз? — Проул чувствовал, как его улыбка расползается в гримасу. — Я буду признателен, если вы так и сделаете. — В смысле?! — Я не знаю, что с ним делать, Импактор, — Проул развернулся и посмотрел на него снизу вверх. — У тебя есть другие идеи? — Мне, знаешь ли, очень интересно, кто на самом деле тот мех, которого Спрингер считает братом, — Импактор фонил смесью негативных эмоций — злостью, возмущением, беспокойством. — Откуда он, Юникрон побери, взялся, если настоящий брат лежит вот тут?! — Я попробую разобраться, — пообещал Проул, сам себе не веря. — Но… Импактор терпеливо ждал продолжения. Наконец он сел на табурет рядом со столом и заговорил: — Шлак, Проул, если тебе поболту, что какой-то мошенник морочит проц твоему опи, которому хорошо за сто ворн… ты подумай, куда он лезет и на кой ему это надо. Он не просто втерся в доверие к двум старикам. Он лезет в отношения Кибертрона с другой планетой, а то и с третьей, я пробил его по сети, там везде подчеркивают, что он с Мастера. Не знаю, что ты думаешь, Проул, но я думаю, этот мех опасен. Мы не можем просто увезти дезактив на Дебрис и притвориться, что его никогда не было. Я не могу. — Если честно, я не хочу в это лезть, — Проул уставился на черно-белый дезактив и тут же отвел взгляд. — По крайней мере, прямо сейчас. И я не могу, честное слово, просто не могу представить, чтобы мои создатели не провели все нужные тесты перед тем, как признавать Рейспойнта… Так не бывает, чтобы явился спустя тридцать ворн какой-то странный мех, и ему поверили на слово, что он спарк давным-давно сбежавшего спарка! — Ты своих создателей когда в последний раз видел? Те самые тридцать ворн назад? — Мой дани старше меня на полтора ворна, — возразил Проул. — Ни о какой деменции и речи быть не может. Импактор зло фыркнул. — У тебя вроде тоже деменции не было? Но квартекс назад ты кого угодно родным спарком признал бы. Такие штуки, наверное, и по наследству передаются, понимаешь, о чем я?.. Мне тебя не особо жаль, Проул. Если б не Спрингер, я бы в эту ржу не полез, скорее всего. Но твоего дани мне по-трансформерски жалко. Не знаю, какого Юникрона ты мелким сбежал из дома к Джаззу, и какого Юникрона тот согласился твой побег покрывать… Но то, насколько тебе сейчас поболту — это квинтец. — Тебя это не касается, — только и смог сказать Проул. — Делай, что считаешь нужным. Но если соберешься показать этот дезактив Спрингеру, подумай о последствиях. Большинство праксианцев и так будут счастливы, если с ним, его соузником или их спарком случится что-то плохое. Подумай об этом, если решишь, что Спрингер должен восстановить справедливость и занять место наследника Пойнтов.  Импактор ничего не ответил. Он молчал все время, пока Проул шел к выходу из кварты. И слава Праймасу, потому что продолжить разговор, не срываясь на крик, Проул уже не смог бы. *** В Сенате Праксуса был невероятный скандал. Бринг и Сатфарен, дани Верфарена, в унисон орали на спокойно сидящего на своем месте Риммика. Ему припомнили все грехи, истинные и мнимые, от самого его заискрения, и сейчас особо полоскали его за то, что вопреки всем традициям и обычаям взял в клан такую мерзость, как Спрингер. Когда грехи Спрингера перед Праксусом вообще и двумя уважаемыми кланами в частности начали перечисляться на второй круг, по своему микрофону щелкнул Дефендер. — Уважаемый Сатфарен, когда была достигнута договоренность о заключении уз между вашим спарком и спарком уважаемого Бринга? — поинтересовался он. — Шесть ворн назад, — скривился Сатфарен. — Когда было сделано публичное объявление о помолвке? — продолжил свой допрос Дефендер. — Мы не объявляли о помолвке, — вынужден был признать через пять минут молчания Сатфарен. — Но договоренность вы не аннулировали? — Дефендер смотрел даже участливо. — Нас все устраивало, почему мы должны были отзывать ее? — вспыхнул гневом Сатфарен. — То есть с вашей стороны не было никаких препятствий для заключения уз этими двумя праксианцами? — К чему вы клоните, ваше высокопреосвященство? — обида Сатфарена была прямо-таки осязаемой. — Нас устраивал выбранный соузник для нашего спарка. — Но за шесть ворн Гиперион так и не стал соузником Верфарена. Что-то же этому помешало. Если вы всей искрой были за, то значит, заключение уз саботировал родной клан нареченного вашего спарка? — развел руками Дефендер, с искренним недоумением смотря на Сатфарена. — Со стороны клана Эминент не было никаких препятствий для заключения уз, — отчеканил Бринг, с неприязнью смотря на Дефендера. — Вот странно — все хотели, препятствий не было, но и уз в итоге не было. И никто не виноват, — Дефендер обвел зал Сената взглядом. — Но, может, за ворны войны такое длительное ожидание стало нормой? — Наоборот, ваше высокпреосвященство, все наоборот ускорилось, — отозвался один из сенаторов. — Даже траур по погибшим членам клана теперь не повод откладывать заключение уз. — То есть это мы виноваты, что этот тупой вояка обесчестил моего спарка? — взъярился Бринг, но орать дальше не решился, потому что Дефендер снова щелкнул по микрофону. — Во-первых, да, вы сами в этом виноваты, уважаемый Бринг. Не знаю, что вы там думали, но ваш спарк вырос, получил взрослый статус и начал испытывать совершенно определенные желания. Реализовать их с законным соузником не смог, потому что нареченный так и не стал соузником, а внезапный случайный знакомый предложил все здесь и сейчас без нудных церемониалов. Действительно, что же выберет мехлинг: ждать неизвестно чего еще шесть ворн — или получить удовольствие здесь и сейчас, а там видно будет? — Дефендер посмотрел куда-то вверх. — И я вам, как создатель, очень сочувствую. Я сам прошел через это, был уверен, что если мой спарк сыт, получает практически все, что просит и что ему необходимо, у него есть счет с приятной взгляду суммой шаниксов, то все нормально, переживать не о чем. А он хотел совсем не этого… И вы хотя бы знаете, где ваш Гиперион и что с ним, а я много ворн считал, что мой Чекпойнт погиб в Протихексе, и молил Праймаса о покое для его искры. — Простите, ваше высокопреосвященство, что невольно напомнили вам об этом, — Бринг склонил голову. — Но мой-то Верфарен погиб по-настоящему! — Сатфарен стиснул кулаки, явно пытаясь сохранить хотя бы часть контроля над собой. — Как с этим быть? — Уважаемые Бринг и Риммик, о вашей ситуации мы поговорим сегодня вечером в храме. А сейчас поговорим о Верфарене и Виркене, — тоном, не терпящим возражения, сказал Дефендер. А потом сделал то, чего не ожидал вообще никто: поднялся, подошел к Сатфарену и обнял его, гладя по шлему и плечам. Явно держащийся на последних крохах воли Сатфарен разрыдался, вцепляясь в мантию Дефендера. И почему-то никому из присутствующих не пришло в голову воспринимать эту сцену, как повод для насмешек. Слишком недавно закончилась война. Слишком многих еще толком не оплакали. Слишком ярки воспоминания о том моменте, когда тебе впервые дают маленький шевелящийся сверток и ты с тревогой всматриваешься в его фейсплейт, шепотом впервые называя по имени, и впервые видишь в крохотной оптике узнавание и радость. *** В садах Хеликс Проул занял удобное для наблюдения место между Арси и Хромией — пока те болтали о своих служебных делах, он мог следить за помощниками Дефендера, которые сновали туда-сюда около ресторанной сцены, вынесенной на улицу и украшенной наспех собранными пластиковыми стенами-декорациями. Наконец Проул дождался. Джазз выбрался из тени, откуда, видимо, тоже следил за окружающими, и вмешался в конфликт между Рейспойнтом и двумя сердитыми мехами. На Джаззе, в отличие от этих троих, белой ленточки организатора мероприятия не было. Была десептиконская инсигния — не закрашенная, наоборот, будто прорисованная ярче. Проул не мог различить слова на таком расстоянии, он не умел читать по губам. Уж точно не Джазза, с его поврежденными серво фейсплейта. Видел только то, что Джазз считал себя вправе заступаться за Рейспойнта и отчитывать его коллег, а те смирялись, пусть и без радости. Видел, как благодарно Рейспойнт улыбнулся — и как резко повернул голову, ища взглядом Проула, когда Джазз вдруг споткнулся и замер. Может, он хоть улыбнется? Они смотрели друг на друга всего пару секунд, фем и не заметили, что что-то произошло. Джазз ушел на прежнее место, в тень под боковой стеной сцены, Рейспойнт дернулся было за ним, но Джазз отмахнулся — резким, нервным жестом. А через две минуты Проулу пришло сообщение от незнакомого контакта. «Спасибо, что пришел, дорогой дани, мне очень хотелось на тебя посмотреть. А еще хотелось сказать, что я рад видеть тебя в добром здравии и всегда буду рад видеть тебя на Праксисе. Как и твои создатели. Они вспоминают о тебе с теплом и очень скучают, но боятся сделать первый шаг». *** — Ну спасибо! Ты не мог мне сказать, что тебе надо больше? — Ты о чем? — индифферентно уточнил Джазз. Нет, он точно не принимал волшебный порошочек. Своровал просто так, ради спортивного интереса, или якобы из заботы, как Дэдлок. Рейс мог бы понять, если бы Джаззу самому было позарез надо, это дело такое, украдешь, соврешь что угодно, убьешь даже… Но Джазз упарывался другим, Рейс предлагал ему стимуляторы, а он не брал! — Ты вытащил пакет у меня из сабспейса, — прошипел Рейс. — Там было два кило. Черный пакет. Отдай, не будь скотиной. — Я не вытаскивал, — Джазз в фейсплейте не изменился, и фонил по-прежнему — усталостью, ничем больше. — Я не Дэдлок, я такого не умею. Как-то всегда старался зарабатывать легальными способами. Хотя бы частично легальными. — Квинтец, неужели я его выложил?! Или выпил уже? Проще было бы вытряхнуть весь шлак из сабспейса, но Рейс обоснованно опасался, что за это огребет — сначала от Джазза, потом еще от начальника службы церковной безопасности, и еще на Праксисе от гранддани, если на Кибертроне не посадят. Одно дело — тихонько говорить, спрятавшись за большой фигурной изгородью из кристаллов, и что-то искать в сабспейсе, и совсем другое — прямо посреди Садов Хеликс, забитых народом, разложить на скамейке пакетики, салфетки, полный косметический набор, малый ремонтный набор для яхты, случайно захваченный с Праксиса, крии и с десяток других мелочей. Тут уже все коситься начнут, и тот самый пакет с порошком запалят. — Мне, между прочим, шлаково! У меня было тяжелое отделение, еще и двойня, мне, может, вообще летать было нельзя! И хоть бы какая сволочь предупредила, что это так тяжело, я офигеваю просто, сутками эти фраговы службы, собрания и обсуждения, и всем нормально, один я жалуюсь! Вот почему, Юникрон побери, нельзя было предупредить? Я бы хоть наврал гранддани и врачам, что мне совсем шлаково! И насчет двойни тоже, как будто не было пациентов с двойней, ну серьезно, могли б сказать, что и болеть будет в два раза сильнее, и восстанавливаться… Ты чего? Джазз на запоздалый вопрос отвечать не счел нужным, но Рейс не обиделся. Рейс испугался чуть ли не до слива отработки, каким-то чудом — шлак, вовремя, так вовремя! — нашарил драгоценный пакет и быстро швырнул его за спину, куда-то в кристаллы. — Я просто спросил, есть ли полномочия обыскивать инопланетного гражданина, — тем временем упрямо повторил Джазз. Он смотрел снизу вверх на Спрингера, загораживая Рейса, нервно шуршал шинами, явно чувствуя агрессивный фон носителя, но сдаваться не собирался. Фонил носитель так мощно, что Рейсу, оффившемуся за последние сутки часов пять и даже не подряд, похорошело и без стимулятора. На несколько секунд сосредоточившись, Рейс скопировал и загрузил в сеть слепок своих эмоций, с момента испуга до настоящего момента. Найту понравится, он был уверен. — Все в порядке, дорогой опи, мне не сложно исполнить каприз моего младшего братика, — Рейс обаятельно улыбнулся и встал со скамейки. — Обыскивай, сколько искре угодно. Только, пожалуйста, сядь. Тебе сейчас очень важно беречь себя, и так будет удобнее… Только не нервничай, хорошо? Мы с гранддани ужасно волновались за тебя и твою искорку, гранддани весь разнервничался и ругался на меня, что я ничего не знаю про твоего соузника и вообще предупредил за пять минут… Спрингер наконец сел, оказавшись в тени изгороди, и на мгновение замялся, уже не настолько уверенный, что у него действительно есть полномочия лазать по чужому сабспейсу. Похоже, он услышал разговор с другой аллеи — и прибежал, особо не думая. В обычном автоботском или нейтральном городе рекер, может, и имел право останавливать мехов в общественных местах и выполнять функции полиции, и никто бы слова не сказал… Но здесь все-таки Праксус. Здесь автоботы не наглеют. Пришлось взять Спрингера за руку и сунуть ее в свой сабспейс самому. — Там у меня бардак, заодно и разложим все по порядку. А ты расскажешь мне про своего соузника! С самого начала, как вы познакомились и все такое, как хотите назвать спарка, какие у вас планы на будущее, когда вы прилетите к нам в гости на Праксис… — Эй, не все сразу! — перебил Спрингер; он отвел оптику от упаковки запасных фильтров, которую вытащил из Рейса, и поднял растерянный взгляд на его фейсплейт. Надо же, на живого меха стал похож, а не на дрона полицейского. — Ты был на том заседании, где нас с Гиперионом обсуждали? — Нет. Но там заранее ясно было, что все проговорят несколько часов и смирятся. Кибертроном ведь правит Прайм, а не они. А он даже праксианского не знает. Опять-таки, праксианцев уже очень мало осталось. Так что архонты с неохотой, потихонечку признают, что мехи имеют право связывать искру с тем, с кем хочется, и не вытряхивать перед всем Праксусом его прошлое. Нам с тобой просто не повезло быть первопроходцами. Но если бы это были не мы, нашелся бы кто-то другой, кто полюбил меха не своего круга… — Ты-то кого полюбил? — Я хотел семью. Очень хотел. Я со спаркства знал, что у меня где-то есть настоящая семья, не приемная, которой деньги платят, но что надо дождаться конца войны, чтобы меня не убили просто из-за моих создателей. Я, знаешь, уже надеяться перестал, и не рассчитывал, когда наконец узнал все, что такие мехи захотят меня принять… А оказалось, что они совсем одни, и что им тоже нужен кто-нибудь живой и неравнодушный. Что они, оказывается, такие же мехи, как ты или я. — Естественно, такие же, — хмыкнул Спрингер и запихнул обратно в сабспейс Рейса то, что успел достать. — Я вообще не понял, с чего они считают себя выше и лучше других, особенно когда все потеряли и работают на обычной работе, как обычные мехи. И вливаться в праксианское высшее общество никогда и не собирался. — Ты не собирался, но ты как бы похитил оттуда меха! Создал прецедент! Так что бедному гранддани вытрахали весь проц, пока разбирались, кто из кланов больше виноват. — Дай угадаю — все свалили на Риммика? — Не угадал, — Рейс улыбнулся уже от искры. — Виноваты все. На таких сборищах только тем и занимаются, что припоминают друг другу клановые грехи с начала времен. А когда все перемазаны в отработке, тогда и помириться можно. На самом деле победа, если Рейс правильно понимал расклад, досталась клану невинно убиенного Верфарена, бывшего нареченного Гипериона. Эминентов обязали выплатить приличную сумму шаниксов на достойное погребение и посмертную очистку доброго имени. Так и должно было быть. Пусть у оппонентов не менее длинная родословная, полная великих предков, один из них бухгалтер в администрации небольшого города, а другой еле справляется с содержанием семейной клиники. Смешно и сравнивать с мехами, которые владеют топливопроводами, питающими две трети автоботских городов и часть нейтральных территорий. — Главное, что вам теперь ничего не грозит. Вы отстояли свою любовь, и это дорогого стоит. Но если что… Кибертрон большой. — Мы и не собираемся жить в Праксусе, — Спрингер повернул голову к приближающемуся соузнику. В Храме Рейс не слишком хорошо рассмотрел их обоих, там был полумрак — а сейчас видел, что и при свете они очень похожи. От Флип-Топа Спрингеру мало что досталось, кроме альтмода. — Вот и Гиперион. Гиперион, это Рейспойнт и Джазз. У Гипериона была очень искренняя, широкая улыбка, которую не портило даже отсутствие дент сбоку. Если уж в семье врачей, точно знающих, как вставить денты подешевле, не нашлось на это денег… Со Спрингером хуже не будет. И то, что наговорил брат-террорист Гипериона на камеру, тоже стало понятнее: в самом деле, чего ждали автоботы, если в одном из самых лояльных к ним городов семья многократно награжденного ветерана еле сводит концы с концами? Не зря ведь столько мехов смотрели ролики Дэдлока, не боявшегося прямо выражать недовольство послевоенным порядком! — Очень рад познакомиться с новым родственником! Поздравляю от всей искры! — Рейс произнес это по-праксиански, именно на местном диалекте, но Гиперион не обрадовался, а смутился. Любопытно. — Спрингер совсем не понимает нашего языка, — сказал он на общем, снизив громкость. — Да и я, если честно, всего пару раз в квартекс сталкиваюсь с языковыми пуристами. В остальное время говорю, как все. Как обычные мехи, я имею в виду. — Мы дома тоже говорим на общем, — кивнул Рейс. — Гранддани не хочет, чтобы я учил спарков диалекту Мастера, так что, если я не избавлюсь от акцента, придется кого-то приглашать, чтобы учили правильному праксианскому. Типа статус обязывает. А я вроде столько ворн говорю на общем, жил там, где праксианского даже не слышали — но думаю все равно на родном, меня же на Мастер сразу после активации вывезли. Гранддани огорчается, что я позорю семью, а я не замечаю, когда со спарками перехожу на праксианский. Хорошо, что здесь так не задрачиваются насчет языков! — И тебя это устраивает? — Спрингер смотрел на Рейса странно. Похоже, проникся, хотя Рейс сам понимал, что намекает на тяжесть положения наследника очень уж грубо. Эх, был бы он после нормального оффа и доволен жизнью… — Я обрел семью, — повторил Рейс. — К тому же я изначально понимал, что я ни разу не подарок. Наглость — мое единственное достоинство, и то, порой уже рот не открывается признаться, что я опять чего-то не знаю, не умею и вообще мечтаю забиться под скамейку. Знаете, как я опозорился перед той, самой первой службой в праксианском храме? Меня отправили узнать, когда принесут потор и еще что-то там, ну, чтоб я под ногами не путался, там и без меня все нашли-принесли. Пока я искал в сети, что это за фраговина, я забыл про все остальное и заблудился. Вылез в большой зал через какой-то боковой проход, гранддани уже приветствие произносит, музыка, все дела, я пристаю к местным священникам, а они вообще не понимают, кто я такой и что мне надо. Руками машут, отвечают этими ржавыми глифами, которых я не понимаю… Я даже колледж не закончил, и там ничему такому не учили, а тут, ржа, потор! Высокий праксианский язык, с рисованными глифами, тонами, полутонами! Слава Праймасу, завтра уже улетаем, и я наконец вернусь к спаркам! — Потор? — недоумевающе спросил Гиперион. Оба, и Гиперион, и Спрингер, пялились на Рейса, как будто он им открыл новый мир. — Потир, — с коротким смешком пояснил Джазз, до этого привычно сливавшийся с интерьером. То есть с изгородью. — Ваза большая. Вроде в ней благовония жгут. — Вот! — Рейс завелся и уже не мог притормозить. — Он хоть консерваторию закончил и знает, а я вообще как идиот! — Слушай, чем ты занимался раньше? Пока тут шла война? — спросил Спрингер. — Технику чинил. Яхты, катера, глайдеры, все, что летает. В строительной и грузовой технике тоже ковырялся, но это реже. — Так нормальная же работа. Как по мне, лучше, хм, консерватории. Если это был намек в адрес Джазза, тот не повелся. Идеальный телохранитель, с титановой нейросетью. Рейс который раз позавидовал. — Ну не скажи. По деньгам примерно то же, что лабать в кабаках, а ответственность больше. Я все время жил под чужими именами, мехам стремно было меня к дорогой технике пускать, тем более когда есть куча механиков и электронщиков с рекомендациями. В принципе, любой мех ведь справится, если руки из правильного места. Это не медицина, где двадцать квартексов учат только базу, пятьдесят — свою специальность, а потом всю жизнь доучиваются. Кстати, а почему ты выбрал такую редкую специальность? Гиперион мигнул, снова мигнул и вздрогнул, оборачиваясь. Какие-то смутно знакомые мехи снова заглянули в аллею, Рейс улыбнулся им. Кажется, до них дошло, что тут личный разговор. Может, Джазз тоже улыбнулся — своей фирменной противной ухмылкой, отпугивающей почти всех потенциальных собеседников? — Извини, — пробормотал Гиперион. — Я весь вечер боюсь, что кто-то из знакомых решит подойти и высказать свое очень важное мнение. Трансформолог — не редкий врач, нет, ты просто не сталкивался, наверное. Трансформолог обычно только в спаркстве нужен, или после очень серьезных травм, когда реабилитация. — Не сталкивался, — кивнул Рейс. — Пока спарку не понадобилось. У моего Дрифта что-то там не сформировалось до конца. И выяснилось, что на Праксисе только один трансформолог. В столице. И к нему очередь на несколько месяцев. И еще не факт, что он хороший, он же один, к нему в любом случае пойдут. Спасибо гранддани, он пообещал отвезти спарка и все разузнать, пока я здесь. Иначе еще на три месяца переносить бы пришлось. Вот я и задумался, что, может, подвох какой есть? — Какой подвох?! Да, это не всем интересно, это мне со спаркства хотелось разобраться… — Это очень круто, когда мех увлечен так своей работой, — искренне сказал Рейс, когда минут через пять Гиперион сделал паузу. Спрингер уже точно выпал из обсуждения, Джазз, скорее всего, вообще не слушал внимательно. — Той клинике, которая наймет тебя, очень повезет. И никаким функционализмом проц выносить уже не будут, разве что случайный кретин попадется. А остальные мехи твоего клана, значит, хотели, чтобы ты учился у кого-то из них? У них же более универсальные специальности, так? Доверчивый Гиперион — а может, разумно решивший провести оставшееся до конца мероприятия время с мехами, которые точно не станут возмущаться, что он опозорил весь Праксус, — рассказывал о своей семье, а процессор Рейса обрабатывал план. Конечно, план был рискованный. Конечно, в случае неудачи… хотя что грозило в случае неудачи, кроме недовольства дорогих гранддани? Они уже были всем недовольны! К тому же Рейса иррационально подбешивало, что Спрингер, судя по всему, не завидовал статусу наследника Пойнтов — и даже не собирался завидовать! Оплавок, что тут скажешь! — Мне совершенно точно нужен лучший репродуктолог Кибертрона, — вклинился в паузу Рейс. — Мне на Праксисе запретили искрить еще десять квартексов, как минимум, меня гранддани заживо сожрет за это время. Он-то рассчитывал, что я спарков десять выношу подряд! Ты ведь познакомишь меня с твоим уважаемым дани, правда? «Пожалуйста, дай Джаззу и Спрингеру поговорить наедине. Джазз очень волнуется за Проула, все же пятнадцать ворн они были вместе». — Не волнуйся, я буду очень вежливым! Кстати, ты заметил, что я могу говорить почти без акцента, который всех так бесит?.. Сообщение Гиперион точно прочитал и спорить не стал — позволил взять себя за руку и быстрым шагом повести к выходу на большую аллею. Где там Рейс видел Бринга, дани Гипериона, и остальную его семью? Уф, кажется, Гиперион не заметил, что Джазз технично свалил от Спрингера подальше, как только Рейса стало не нужно охранять. Джазз весь квартекс оттачивал талант пропадать в толпе, стоило мехам перестать с ним беседовать; он умудрялся исчезать бесследно, даже когда сиял и благоухал, словно сбежал то ли со сцены, то ли с конкурса красоты, то ли вообще из борделя. А на мероприятии, где можно прятать эм-сигнатуру, у Спрингера не было шансов отловить Джазза для разговора. Но они, похоже, оба не горели желанием обсуждать Проула друг с другом, вот и хорошо. На Гипериона действительно… смотрели. Пялились. Тут даже Рейсу стало слегка некомфортно; может, из-за того, что Гиперион фонил тревогой, но вряд ли только по этой причине. Рейс с тоской покосился на стойку с хайгрейдом, где наливали всем желающим чистое топливо или коктейли. Нет, если отвлечься от поисков Бринга и пойти выпить с Гиперионом, тот точно сбежит! В итоге свою семью Гиперион заметил первый, весь напрягся, попытался отобрать ладонь — и тут Рейс поймал несчастный, какой-то затравленный взгляд Бринга и понял, что все получится. Сам Праймас подкидывал нужные события одно за другим, как нужные карты в игре, и это значило, что удача снова на стороне Рейса и ведет его к успеху по выстеленной дорожке. Как же хорошо, что хваленый Праксус — такой маленький, и что факт принадлежности к одному из старых кланов уже делает меха своим! — Очень рад познакомиться с родственниками соузника моего дорогого брата! — Рейс поклонился, как положено, и стал терпеливо дожидаться, пока пригласят сесть. — ЭтоРейспойнтбратСпрингераиемусрочнонуженрепродуктолог! — невнятно и очень быстро пробормотал Гиперион — и вознамерился свалить, но Рейс вовремя подпихнул стул ему под ноги, дернул за руку и потянул вниз. — Не на столе посреди Садов Хеликс, не волнуйтесь. Я в состоянии позвонить в клинику в рабочее время и записаться. Сейчас я пришел именно познакомиться… Сказку о том, как бедный спарклинг на Мастере долго-долго ждал и надеялся, что однажды у него появится настоящая семья, Рейс на любом языке мог рассказывать, почти не задействуя проц. Сказка была, в общем-то, честной в самом главном: Рейс хотел любви и счастья даже до того, как все его родственники скоропостижно скончались. Но, наверное, он был слишком долбанутым для серьезных отношений. Как ему не раз и не два говорили случайные соузники, он искал скорее замену создателям или старшим братьям; может, так оно и было? — …Так что я умоляю вас позаботиться о моем младшем братике. Он не понимает, что с нашей наследственностью нужно очень беречь себя, — грустно завершил Рейс свою речь. — Мне с другой планеты очень сложно на него влиять. — Покажите ваши медицинские заключения, чтобы я понял, чего вы опасаетесь, — попросил Бринг.  Его соузник, тихо сидящий рядом, вроде как специализировался на нарушениях нейросети. Но отправлять данные о диагнозах Чекпойнта в спаркстве Рейс не стал — только о своем носительстве и отделении сгрузил большой архив. Во-первых, Рейс эти диагнозы сам вычислял по обмолвкам Флип-Топа и Дефендера, во-вторых, Чекпойнта лечили на Кибертроне, и мелкого, и взрослого, так что если у Спрингера активируется нейроотличный спарк, его тем же врачам и покажут. — Вы сейчас принимаете лекарства? Продолжайте принимать хотя бы еще квартекс… То лекарство, которое было позарез нужно Рейсу, валялось где-то под изгородью из красных и золотистых кристаллов. Но, конечно, он с серьезным видом кивал и изображал из себя ответственного пациента. — Я понимаю ваше беспокойство, — наконец сообщил Бринг — словно одолжение сделал. Еще бы он не понимал. На Праксисе вокруг Рейса целая реанимационная бригада дежурила, когда отделялись искорки. — Но у Спрингера, мне казалось, не настолько слабое здоровье? Гиперион издал возмущенный звук — и тут же упрямо стиснул денты, когда все на него обернулись. Вспомнил, что с семьей не разговаривает? Спаркариум на выгуле, о Праймас! — Хуже, чем у меня, — уверенно заявил Рейс. — Вот, это канал рекеров, он открытый. Там по тегу «Спрингерсталзомби» много написано о его здоровье. Вы не смотрите, что он сейчас бодро скачет. Я, когда только заискрил, тоже чувствовал, что готов горы сворачивать. Ремонт в доме затеял, с сотнями мехов перезнакомился… — Мобилизация всех резервов корпуса, — согласился Бринг. — Известный феномен. Иногда мехи даже умирают из-за чрезмерной нагрузки, имейте в виду. С врачами вы, видимо, не обсуждали ваш необычный прилив сил? — Он мне не мешал, я не думал, что надо жаловаться, — Рейс пожал плечами. — Теперь буду знать, спасибо. Пока мне все равно заискряться нельзя. — Десять квартексов пролетят незаметно, — Бринг слабо улыбнулся. — Вы присмотрите за моим братом? Бринг с неохотой кивнул, явно погруженный в свои печальные мысли. Вслед за ним почти синхронно кивнули его соузник, третий спарк и соузник спарка. — Я так вам благодарен! Просто камень с искры. Вы же понимаете, с маленькими просто невозможно заботиться о ком-то еще, особенно когда он так далеко! И когда я для него вообще не авторитет! И, кстати, — Рейс понизил громкость, — я тоже мог бы вам помочь в этой ужасной ситуации с вашим наследником… О, наконец-то Бринг перестал фонить раздражением. Зато им намного отчетливее зафонил Гиперион — и почему-то хорошенький соузник его брата. Видимо, беднягу Виркена не только автоботы достали, но и в семье измывались. — Мех, ступивший на поверхность Мастера, очищается ото всех грехов и ото всех тяжких преступлений. Этот закон не отменяли со времен первых колонистов и вряд ли отменят. И даже в исключительных случаях, когда интересы кланов оказываются выше закона, мех может сменить идентификатор и затеряться. На Мастере очень много мехов, которые поддерживают десептиконские идеи… Не волнуйтесь! — Рейс заметил, что у Бринга задрожала рука, которой тот машинально крутил шпажку с конфетой. — Никто не заставит меха работать на местных десептиконов или воевать за них. Войны в ближайшие квартексы точно не будет, и вообще десептиконы очень серьезно относятся к свободе убеждений. Если он сам не захочет, никто не будет давить. — И что нужно сделать, чтобы мой спарк попал на Мастер? — Пока — ничего. Пока он в тюрьме на Кибертроне, его никак не вытащить. Я понимаю, что вы за него очень волнуетесь, но увы, пока нужно ждать. Самый лучший вариант — это если его отпустят под домашний арест, лечиться, к примеру. Тогда можно купить ему левый идентификатор, и он может улететь под чужим именем. Вам, как ответственному меху, помотают нейросеть, но вряд ли вас посадят. И точно не на ворны, как за терроризм и убийство. Все же понимают, что против создательских чувств не попрешь, и еще доказать надо, что вы соучастник побега. Но если из тюрьмы сразу повезут на Гаррус, то придется похищать оттуда. И это, к сожалению, потребует немало шаниксов. — Сколько? — Бринг подался вперед, шпажка хрустнула, конфета плюхнулась на стол. — Миллионов двадцать. Но это самый-самый максимум, — торопливо добавил Рейс. Он чуял ноющей искрой — Бринг заплатит любые деньги, если найдет, где их взять. Но двадцать миллионов где попало не валяются, так что лучше не наглеть. — Думаю, в семь-восемь миллионов уложиться можно, если корабль не покупать. Должен же быть хоть какой-то корабль, если там мехи восстание готовят? Гаррус очень хорошо охраняют, мехи запросят деньги за риск, плюс цепочка межпланетных порталов, плюс топливо… Но Гаррус не в юрисдикции Кибертрона, это специально сделали, чтобы спокойно пытать и убивать мехов, там никакие законы не действуют. И это значит, как только корабль с ценным пассажиром доберется до нейтральной зоны, ему уже ничего не сделают. — Дани… — заикнулся было брат Гипериона, имя которого Рейс никак не мог вспомнить. — Молчать, — отрезал Бринг. — Я вижу, что вы думаете про семью так же, как и я. Что это мехи, которые не перестанут любить, что бы ни случилось, — искра заныла сильнее, потому что за спасение самого Рейса никто не выложил бы даже ржавый миллион. А Рейс, между прочим, никаких Праймов убивать не пытался, он вообще никого не убивал! — Как только что-то станет ясно и вы решите действовать, пишите мне. Вот ссылка, на этом сервере безопасно. Он после первого сообщения начинает шифровать все еще на вашей стороне. Интерфейс на праксианском, только глифы общего языка, у нас на Мастере так пишут, вроде все должно быть понятно… Я очень надеюсь, что все пройдет благополучно и ваш спарк вскоре начнет на Мастере новую жизнь. А потом можно будет и на Праксисе убежище запросить, гранддани не откажет. Только, пожалуйста, позаботьтесь о Спрингере. — Конечно, — вот теперь Бринг обещал искренне. — Спасибо! — не менее искренне откликнулся Рейс, поднимаясь со стула. — Храни вас Праймас! — Спарк, — позвал Бринг, и Гиперион, уже успевший вскочить, напряженно застыл. — Ждем тебя и твоего соузника на ужин в конце недели. Для носителя на Мастере сама мысль, что клан его заискрителя прикажет прийти на ужин или вмешается в таинство вынашивания, была бы оскорблением, и поболту, что там лучший репродуктолог планеты. На Кибертроне, скорее всего, нет. Так что, мысленно признал Рейс, мелочная месть вполне могла обернуться благом для Спрингера. И очень приятной суммой на тайных счетах Рейса, да. Они говорили очень тихо, по крайней мере, про спасение Виркена. Но все равно мехи оборачивались на Рейса и на идущего рядом с ним Гипериона, так что Рейс решил больше не искушать судьбу и потусоваться рядом с церковной делегацией. Гранддани, может, уже вот-вот поедет отдыхать, в его возрасте понятно и простительно, даже если все ради него тут собрались. — Хочешь познакомиться с гранддани? Гиперион аж споткнулся. Рейс остановился и устало посмотрел на него снизу вверх. — Я лучше вернусь к Спрингеру. — Да, ему ты сейчас нужнее, — улыбнулся Рейс. — Вы чудесная пара, и я счастлив, что у моего брата есть ты. Береги его. *** Гиперион вернулся к Спрингеру, который все так же сидел на той скамейке и задумчиво смотрел на игру света в кристаллах. — Уф, какой он шумный, — Гиперион плюхнулся рядом на скамейку и сгорбился. — Дани приглашает нас на ужин в конце недели. — Ну и сходим. С контролем со стороны моих бывших коллег, если так тебе будет спокойнее, — Спрингер накрыл ладонь соузника своей. — Ты ничего не брал из рук этого Рейса? — Нет. А что? — Да наркоман он. В поисках дозы. Я ему помешал закинуться, не вовремя проявив бдительность. Когда вы ушли, я обнаружил то, что он скинул, когда понял, что его запалили. Теперь вот думаю, как получше это утилизировать, — Спрингер криво усмехнулся. — Ой… Так вот чего он про Мастер дани заливал… — у Гипериона надлинзовые щитки разошлись до предела, когда он сопоставил слова Спрингера и поведение Рейса. — Виркену хочет помочь сбежать за энное количество миллионов шаниксов? — Спрингер фыркнул, ощутив удивление пополам с паникой от Гипериона. — Это прям стандартное предложение от всех, кто в тюрьму попадает. Одни сами предлагают, за других просят. Роадбастеру за Верфарена предлагали тридцать миллионов. Дешевле всех стоил один мелкий жулик — пятьсот шаниксов. С Верфареном подставляться не стали, там следователь — шарк почище Проула, не прокатило бы, а жулика его соузнице сдали чуть ли не с главного входа, перемотанного, как ценный груз. Судя по невнятным воплям, этот тип и на преступление пошел только потому, что хотел от нее скрыться. Но не свезло. Да и следователю он был не нужен, он от него стоном стонал. Извини, если тебе это неприятно… — Нет, все нормально, — Гиперион уткнулся лбом в плечо Спрингеру. — Видимо, потому меня и затребовали на одиночное свидание с ним… охрана отказалась рисковать. Ты кому-нибудь скажешь об этом? — Нет, — Спрингер обнял его за плечи. — Потому что точно знаю, что для Виркена в любом случае все кончено. Он покушался на тактического советника Прайма. Более того, не видел ничего такого и в убийстве самого Прайма. Сидеть ему теперь на Мастере и промывать сочленения кибертронцам в местном архонтарии до скончания его веков. С Праксисом облом будет — Дефендер, конечно, признал этого наркомана грандспарком и наследником клана Пойнтов, но он еще не настолько выжил из ума, чтоб давать иммунитет тому, кто хотел угрохать его спарка и его настоящего грандспарка. Ну а нашим абсолютно все равно на все иммунитеты. Грохнут просто по факту его приближения к Кибертрону. Так что либо тюрьма, либо Мастер. Что в общем-то однофигственно. Гиперион судорожно выдохнул, делая пометку написать попозже Рефлексу. Чтобы тот успел объяснить дани весь расклад. Спрингер в очередной раз поставил его в тупик своими реакциями и признаниями. Но задать хоть какой-то вопрос он не успел. — Можно я с вами посижу? — в проходе возвышался Оптимус Прайм. Гиперион было дернулся, чтобы вскочить перед Праймом, но его удержал на скамье Спрингер. Оптимус же улыбнулся им обоим и сел рядышком со Спрингером. Поздравил с заключением уз, поинтересовался, как Спрингер себя чувствует. И поинтересовался, куда же дели отмытые от химии осколки прежнего сада. — Да вон, в контейнерах, из которых растут новые цветы, — Спрингер показал лазером, где проходит граница. Восстановленные в якобы довоенном виде части Садов Гиперион толком рассмотреть не успел. Но сейчас, стесняясь встрять в разговор Спрингера с Праймом, стал разглядывать переливающиеся в лучах фонарей кристаллы. На грязные, покрытые трещинами разномастные обломки они сейчас совсем не походили: их, похоже, закрепили на колоннообразных каркасах, и теперь они изображали высотные башни. Если делать затемненные окна из стеклопласта, а кристаллическую крошку крепить только в качестве украшения, между ними, кристаллов хватит не на один десяток таких башенок. Спрингер и Прайм ругались. Точнее, спорили. Гиперион прислушался. В чем-то Прайм был прав: старые праксианцы совершенно не оценят желание Спрингера открыть в Праксусе большой центр для реабилитации инвалидов. Даже если есть место. Просто потому, что это предложил Спрингер. Нет, жить и лечиться в этом центре мехам никто не запретит, но стоит им выглянуть за пределы огороженной территории… С ними и разговаривать никто не станет. Впрочем, тут уже прав Спрингер — попробуй откажи в «поговорить» тому же Импактору… Да и вообще, Спрингер прав в том, что если не начать диалог, то его и не будет. Но процесс будет долгим и мучительным для обоих сторон, тут не надо быть пророком даже. Понятно, что Иакон перенаселен, а в Праксусе много где, в том числе и на границе с Иаконом, ржавеют полуразрушенные особняки. Но тут еще большой вопрос, кому они принадлежат? Спрингер фонил беспокойно, размахивал руками. Гиперион чувствовал, как взволнованно откликается его собственная искра. Может, у Спрингера тоже «мобилизация всех резервов корпуса», вот он и придумывает нереальные проекты? И что делать? Не по голове же ему давать, чтобы запереть дома? Эм-поле Прайма, сидевшего с другой стороны от Спрингера, было не различить, фейсплейт, сейчас не скрытый маской, тоже ярких эмоций не выдавал. Но смотрел Прайм, как показалось Гипериону, задумчиво и внимательно. А если Прайм, как сам Гиперион, тоже любовался Спрингером, взбудораженно мерцающим линзами? Его красивым носом, который так и хотелось поцеловать, ровными линиями шлема? Гиперион весь день сегодня наблюдал, как мехи смотрят на его соузника — и далеко не все из них смотрели с презрением! Проул уже прочел нотацию насчет провокационных кадров в сети, хоть и старался быть тактичным, а в конце признал, что даже удаление всех аккаунтов теперь ничего не исправит… А что подумают мехи, что они будут обсуждать, увидев Оптимуса Прайма на одной скамейке со Спрингером, в укромном уголке? — Есть один мех, который поможет разобраться со статусом пустующих особняков и договориться с их хозяевами, если те живы, конечно, — решительно вмешался Гиперион, напоминая о своем присутствии. — У него были идеи насчет разрушенных кварталов между Иаконом, Праксусом и Урайей, он считает, там можно очень быстро построить заводы и начать производить промтовары, которых не хватает. Но это лучше с ним самим обсуждать, я могу случайно переврать что-то важное. Спрингер обернулся к Гипериону с улыбкой, излучая искреннюю благодарность, и неожиданно поймал и сжал его ладонь. — Вот, Оптимус, мой соузник разбирается в этом гнезде скраплетов, он тут вырос! Как думаешь, этот мех сейчас здесь? — это Спрингер спросил уже у Гипериона. — Если это удобно и не нарушает ваших обычаев, в которых я не шарю, может, пригласим его обсудить все прямо сейчас? Когда он так смотрел и бесхитростно надеялся, что Гиперион ему поможет, отказать было просто нереально. Свежеустановленная связь искр не оставляла шанса сделать вид, что на такие мероприятия ходят совсем не ради разговоров о бизнесе и шаниксах, да и Прайм наверняка знал, что серьезные мехи явились сюда ради непринужденного обсуждения новых союзов и сделок, а не кристаллами любоваться… Гиперион легко нашел Нейлбайтера, обсуждавшего с кем-то из храмовой делегации вопрос восстановления космопорта. — Уважаемый Нейлбайтер, простите, что я прерываю ваш очень серьезный и важный разговор, но мой соузник хочет познакомить вас с Оптимусом Праймом. Они там обсуждают вопрос о перспективах развития Праксуса, — Гиперион улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой. Да, пока он шел сюда, он перебрал много вариантов приглашения, но решил, что лучше сказать все как есть, чем юлить и намекать. Реакция же Нейлбайтера, у которого до треска расширились оптограни и даже дрогнула рука, держащая бокал с энергоном, даже позабавила слегка. Гипериону даже стало на пару секунд интересно, что именно он представил — базу рекеров, полигон или бордель на целый квартал? Или же все это вместе? — Разумеется, я готов, — с эмоциями Нейлбайтер справился быстро, залпом допил оставшиеся пару глотков масляного коктейля и обратился к делегату: — Вы уж извините, что я вынужден прервать наш разговор, сами понимаете, правителя не стоит заставлять ждать. Делегат же уверил, что ничуть не обижен и вообще — это сам Праймас послал к ним Гипериона, ибо космопорт — дело стратегическое и для его строительства в любом случае нужно будет получать разрешение Прайма. А тут такая шикарная возможность сократить как минимум три или четыре этапа в этом нелегком деле. В итоге в закуток за кристаллической стенкой Гиперион привел троих. По дороге к ним присоединился соузник Нейлбайтера, впрочем, если Гиперион все правильно понимал, то именно на соузника лягут многие юридические вопросы любого будущего проекта. — … А я тебе говорю — этот Бринг тут дурака валяет! — рокотал баритон Спрингера. — Клиентов у него — с десяток, ну пятнадцать. Причем не одновременно. Иногда консультирует пациентов Файров. Это работа, по-твоему? А у меня приятель из штурмового отряда спарка выносить не может, уже пятый гаснет. В чем дело — Рэтчет не знает. И никто не знает, с кем консультировались. И половина из этих консультантов советуют обратиться именно к Брингу, а этот паразит даже не рассматривает их запросы на консультацию. Понты дороже всего, угу. А если ты вмешаешься, откроешь этот центр реабилитации, оплату положишь не три шаникса, программы повышения квалификации опять же придумаете с доком — так поди и выгорит дело у моего приятеля! — Спрингер, он сам может быть против и даже я его не заставлю, — Прайм явно сомневался. — И потом, откуда ты знаешь о количестве его пациентов? — Да пошарились с Проулом по серверам… Гиперион смело шагнул за поворот, понуждая своих спутников следовать за ним, и сейчас они смотрели на нагло ухмыляющегося Спрингера и смотрящего на него сквозь пальцы прижатой к лицу ладони Прайма. — Говорила мне Матрица — наглая же морда лица у этого Проула, хлебнешь ты с ним еще… А теперь все, поздно. — В версии Проула — морда лица некоего Прайма была настолько растерянной, что хотелось его угостить энергоновым леденцом на палочке и отправить смотреть сериал о приключениях инспектора Гаджета, — вернул шпильку Спрингер, и они оба рассмеялись. — Только не инспектор Гаджет! — помотал головой Прайм. — О, Гиперион кого-то привел. Я рад вас видеть, господа. Сейчас нам организуют еще скамейку, и мы поговорим.