Кого ты ищешь среди дождя?

Гиперион подставил лицо под очиститель. Визит к дани нужно просто пережить. Ведь если пригласил буквально в этом же квартексе и при этом не оскорблял Спрингера — значит, все должно быть хорошо? Дани все-таки принял выбор спарклинга? Или нет? Размышления заставляли нервничать еще больше. Он даже при устройстве в Центральную клинику Иакона, у которой оказался филиал в Родионе, куда его и определили, пойдя навстречу его тревогам о Спрингере, так не нервничал. Спрингер шагнул в душ и обнял со спины, щекой к шлему. Гиперион даже пошатнулся. У трехрежимников, да еще и боевиконов, и так поле в разы интенсивнее и с флуктуациями, а тут комбо — трехрежимный боевикон-носитель. Есть от чего шататься. — Я не дам им тебя оскорблять, — спокойно сообщил Спрингер. — Если станет некомфортно — сразу уйдем. И пусть льют омыватель, сколько из них его выльется. — Почему ты вообще согласился с ними встретиться? — Гиперион выделил отметку искорки спарка и наслаждался, записывая ее пульсацию, так отличающуюся от пульсации искры Спрингера. — Они же твоя семья. Шанс дать надо. В обучалке, куда ходили все приютские, были ведь и обычные спарки. Я им очень завидовал, как и все наши. Мне тогда казалось, что если бы у меня был дани или опи, то я бы их всегда слушался и не доставлял неудобств. До меня только сейчас дошло, что будь у меня с самого начала семья, я бы был точно таким же спарком со всеми капризами и обидами на создателей, какими были те мои тайгер-пакские ровесники. Потому что я бы не знал альтернативы. — Я тебе очень люблю, искра моя, — Гиперион широко улыбнулся. — Любит он… — Спрингер тихонько сжал и покачал из стороны в сторону. — А кто уже который вечер сбегает в соседнюю комнату? — Ты же носитель! — Гиперион погладил руки соузника, гадая, чем вообще Спрингер недоволен. Это ведь нормально, давать носителю как можно больше покоя и пространства. — Тебя излучение это беспокоит? Так я могу глушилку на ночь включать, — озадачился Спрингер, все так же покачивая его. — Нет-нет, я уже привык, — заверил Гиперион. — Просто я боюсь повредить тебе и твоему спарку. — Нашему. Он наш общий спарк, — Спрингер лизнул в щеку. — Да и как ты можешь повредить спарку под тремя слоями брони? А вот воздержание очень отрицательно сказывается на моем самочувствии и настроении. И это надо как-то исправлять, доктор. — Да мы же подожжем все изолетики! — на Гипериона тоже накатило желание близости, и он уже отлично понимал, что все его возражения — это не более чем отговорки. — Ты где-то тут видишь кучу изолетиков? — Спрингер расцепил объятие и обвел рукой душевую. — Душ отлично охлаждает, если что. И сразу помоемся. — Ты прав, тут одни мочалки, — Гиперион развернулся к Спрингеру и начал целовать его, позволяя прижать себя к стенке, а потом опустить на напряженный коннектор. Им обоим не хватало близости. Вдруг дани все-таки не прав, и если нет прямых противопоказаний, то можно? *** Утреннее солнце заливало все ярким светом — дом плыл выше облаков, и от палящих лучей некуда было спрятаться. Приоткрытое окно впустило в комнату прохладный, свежий ветер. Приближался холодный сезон. Когда вчера шаттл пролетал над горами, Дефендер видел, что они уже наполовину покрыты снегом, а кое-где органика пожухла и дезактивировалась и у подножий. Дефендера ждали сотни, если не тысячи, обращений от церковников, прихожан и любопытствующих, способных оплатить визит на Праксис. Дефендера ждали медики, готовые обследовать его дряхлеющий корпус, который еле вынес полет на Кибертрон и обратно. Дефендера ждал Джазз, чтобы отвезти на яхте в клинику. Ждало топливо на столике, привычно подогретое, в любимом бокале. Флип-Топ еще вчера умчался, едва они вернулись домой. Что-то там шло не так — на океанских платформах, качающих местную органику из глубоких скважин на дне. Не настолько не так, чтобы доверить спарков кому-то постороннему, но все же Флип-Топ был взволнован. Беспокойство о самочувствии Дефендера взвинтило бы Флип-Топа еще сильнее, так что просить его остаться смысла не было. Зря Дефендер позволил подписать контракт, по которому Рукшот не имел на спарков никаких прав. Вроде бы Спайшот жаждал избавиться от племянника… а оказалось, что племянник продолжает жить в его доме, и весь Праксис недоумевает, почему так? Конечно, объяснение, что якобы на Мастере так принято, никого не удовлетворило, наоборот, разожгло интерес. Флип-Топ не выносил гостей и даже прислугу — но кто мешал купить молодой семье маленький уютный домик внизу? Может, если бы Рейсмастер жил вдвоем с юным соузником, перед которым нужно отыгрывать роль Рейспойнта, то не напивался бы так, чтобы отключиться прямо на диване в холле, спасибо, что со спарклингами под боком? А может, через месяц совместной жизни, еще не выносив спарков, бесповоротно испортил бы отношения кланов? Нет, Дефендер не хотел проверять, кто окажется сильнее и влиятельнее — глава Совета Праксиса или глава Галактической Церкви. Дрифтпойнт мигнул, заметив крадущегося гранддани, но кричать или шевелиться поленился. Совсем не отдохнул, бедняга. А ведь Джазз предлагал забрать спарков на ночь к себе. Да, с Джаззом им всем повезло, по крайней мере, сейчас, размышлял Дефендер, шагая по коридору. Что ни делается, все к лучшему, если бы Чеки не ушел тогда, где гарантия, что он не взбрыкнул бы через десяток квартексов? Надо будет осторожно намекнуть Флип-Топу, что никому не станет лучше, если Джазз улетит к себе на Кибертрон. К счастью, пока Джазза все устраивало. Он, похоже, не считал претензии Флип-Топа всерьез заслуживающими внимания — как предполагал Дефендер, выработал иммунитет к чужому недовольству давным-давно, если не с Чеки, так с Дэдлоком, у которого неадекватные претензии и спустя десятки ворн после спаркства свербели. Дефендер сбросил Джаззу координаты клиники, забираясь на пассажирское сидение. Слишком медленно шел, времени в обрез. Дефендер плохо оффился ночью — ныл весь корпус, гудела голова, в холле периодически начинала хохотать и визжать Флэшпойнт, которой посиделки с холовизором, гитарой и пьяной болтовней дани пришлись по искре. Рейсмастер старался говорить тише и быстро успокаивать спарков, но какие-то фразы прорывались и через две закрытые двери. В чем-то этот спарклинг из чужого мира был прав. Тот же даниархат царил в Праксусе и в высшем обществе Праксиса, заискритель по факту был никем, как и на Мастере. Если Чеки рассуждал так же, как Рейсмастер, и не мог это скрыть, как скрывают психически здоровые мехи, обманывая и других, и себя, — ничего странного, что Джазз не хотел растить с ним спарков, а второй соузник заискрил сам и вслед за Джаззом решил переметнуться к десептиконам… За большими, удобными для обзора окнами яхты приближались бело-серые горы. Крупными хлопьями падал снег. Клиника, куда обращался со своими старческими проблемами Дефендер, далеко от городов, на берегу моря — почти не облагороженном, высоком, без набережных и пляжей. И попасть сюда можно только на личном транспорте: арендовать хотя бы маленький глайдер, если очень нужны местные специалисты. Зато так тихо, как не бывает даже в летучем доме. Горы прикрывали бухту от ветров. Когда заглохли моторы яхты, остался только размеренный плеск волн. Пахло свежестью, снегом и местной органикой, не отмирающей в холодный сезон. Сама клиника приветливо мерцала огнями гирлянд, натянутых под козырьком фигурной крыши. Здесь за большие деньги вживляли мехам энергосистемы, извлеченные из других мехов, слишком бедных, чтобы не попытаться извлечь выгоду из собственного корпуса. Контракт с клиникой — и если меха успеют довезти после несчастного случая живым, если операция пройдет успешно, семья получит несколько миллионов шаниксов. Наверное. Иногда проще депортировать мехов туда, откуда они прилетели, ведь очевидно, что гражданам Праксиса, имеющим право на социальную поддержку, незачем подписывать такой контракт. Большинству мигрантов тоже незачем, так что с редким альтмодом ждать приходится долго. Не все дожидаются. Дефендер ждал уже восемь ворн. Его корпус поддерживали в рабочем состоянии, как могли: ставили лучшие детали для фильтрации и переработки топлива, заменили часть аккумуляторов. Но полностью заменить всю проводку, все генераторы и аккумуляторы на искусственные — не выдержит искра, слишком тяжелая операция, долгая, много важных систем придется отключать и перезапускать одномоментно. Нужен целый корпус, максимально близкий по всем характеристикам. С максимально целой нейросетью. Часто ли мехи разбиваются почти насмерть, но так, чтобы нейросеть осталась в порядке? Как обещали Дефендеру, есть шанс, что на одной из дружественных планет тяжелый бронемобиль попадет под иглы мнемохирурга и останется беспроцессорной куклой. Такого пациента выкупить можно. Будь на Праксисе нормальные мнемохирурги на службе Совета или какой-нибудь тайной полиции, такого пациента и организовать могли бы, ради Главы Церкви-то… Но увы, у владельцев и докторов этой клиники не было связей с инопланетными спецслужбами. Многим из сотрудников клиники за эти ворны Дефендер нашел способ помочь именно по церковной линии, приведя богатых беспроблемных пациентов или устроив на хорошее место членов семьи. Он знал, что им выгодно, чтобы он дожил до пересадки. — Ваше высокопреосвященство! Приветливые мехи на ресепшене уже ждали Дефендера, и он привычно вошел в роль доброго, понимающего и прощающего общего дани, представителя Праймаса в мире грешном. Благословлял, позволял себя потрогать чьим-то любопытным спаркам, держал спину прямой и двигался уверенно, как перед сотнями оптик, хотя здесь было всего пятеро мехов, прекрасно понимавших, насколько ему тяжело. Каждый шаг причинял глухую боль: ныли суставы, плечи, поясница, крепления колес. Когда Дефендер садился, лучше не становилось. Может, надо было ворны назад согласиться на нелегальное клонирование? Но это был бы вариант не лучше, чем заискрить нескольких мехов в надежде, что хоть у одного активируется бронемобиль. Мех, клонированный или зажженный естественным путем, должен вырасти — и кто возьмется воспитывать его, зная, что спустя ворн из его умирающего корпуса извлекут нужные Дефендеру детали? Что будет с Церковью, если это выплывет? Слава Праймасу, искать информацию о способах радикально продлить жизнь и вернуть здоровье Дефендер начал, когда они с Флип-Топом уже давно перестали сливать искры. Знай Флип-Топ, что можно извлечь из кого-нибудь рабочие детали для искрения и вынашивания… его бы не остановила ни угроза умереть, ни угроза сесть в тюрьму, а на репутацию Церкви ему тем более было бы лить. Дефендер мог только надеяться, что юнглинг, замороченный на особом статусе носителей и дани еще больше, чем Флип-Топ, не даст ему испортить все в четвертый раз. У Рейсмастера, в отличие от маленьких Чеки и Блюстрика и совсем молодого Лонгрэка, младшего брата Флип-Топа, были свои представления, что приемлемо для наследника, а что нет, и Дефендер сомневался, что их легко переломить. Юнглинг, в конце концов, считал себя чуть ли не правителем Мастера в изгнании, хотя, не случись трагедии, ни на что претендовать не мог бы — девятый спарк второго спарка главы клана… Джазз в кабинет врача не пошел, остался сидеть у стойки администрации, около входа. Сотрудники клиники пялились на меха с десептиконской инсигнией еще откровеннее, чем на Главу Церкви. Хотя, казалось бы, тут работали звероформеры, открыто применяющие собственные нестандартные детали, — такие, как Когвил, с восемью линзами и восемью конечностями. — Я так рада видеть, что вы сразу после возвращения ходите сами и выглядите неплохо! — Когвил засуетилась, пододвинула Дефендеру большое удобное кресло, одновременно доставая из шкафа поднос со слабозаряженным топливом и криями. — На что жалуетесь, ваше высокопреосвященство? — Старею, моя дорогая. Старею с каждым днем. — Мы ищем варианты, — заверила Когвил. — Сегодня мы вас обследуем, скорее всего, назначим курс укрепляющих капельниц… Дефендер неторопливо пил топливо — вкусное, качественное, в меру теплое. Когвил, настраивая диагност и дезинфицируя нашлепки сканеров, продолжала подобострастно уверять, что весь персонал клиники денно и нощно мониторит базы данных и информацию от тайных агентов. Как только появится подходящий донор, его не упустят. И, разумеется, все останется в секрете, никакого нарушения закона, риски исключительно медицинские, и те минимизируют! Судя по осыпающейся кое-где белой краске на стенах, обнажившей бледно-коричневый изолят, клинике очень нужны были шаниксы. А самой Когвил — эта клиника и эта работа, потому что в большинстве приличных мест нашли бы повод отказать звероформеру. Деньги на Праксисе — в руках праксианцев, единственных, кто имеет право на гражданство; а праксианцы слишком не любят всех, кто отличается от них. Более того, Дефендер обоснованно ждал новой волны миграции праксианцев с Кибертрона: тех, для кого местные законы о равенстве всех мехов, пусть и не соблюдающиеся примерно никогда, покажутся опасной дикостью, подрывающей многоворновые устои. Диагност мерно гудел, обследуя изношенные системы. Медленно, только лишь считывая меняющееся эм-излучение, без собственных запросов. Когда будет операция, прямое подключение все же понадобится — и это еще один повод хранить все в тайне даже от соузника. Пусть клинике совершенно незачем внедрять в сознание Дефендера вирусы или что-то менять в его памяти, слухи поползут. Он застал времена, когда праксианца, пережившего любую операцию со вмешательством в коды, автоматически признавали недееспособным до конца жизни. — Как я и говорила, нужен курс укрепляющих препаратов… Дефендер внимательно прочитал результаты сканирования, позволил ввести в топливопровод иглу и укрыть себя мягким теплым покрывалом. Когвил начала собирать в большой контейнер пакеты с препаратами и расходники на весь курс. Прокапать все остальное можно и дома. Ах да, счет с расшифровкой Когвил тоже прислала. Дефендер перечислил шаниксы, пока не отвлекся снова. — Ваш сопровождающий сможет все донести, или нужно выделить кого-то из наших сотрудников? — Не нужно, — улыбнулся Дефендер. Он и сам смог бы, сто двадцать ворн, конечно, солидная цифра, и все же благодаря достижениям медицины он еще на многое способен. Для межпланетных путешествий староват, но надо отдать должное братьям по вере — они сделали все, чтобы Глава Церкви сосредоточился на пастырских обязанностях и не думал об организационных мелочах. — Отнесите, пожалуйста, в вашу яхту, — Когвил разговаривала с Джаззом вежливо и дружелюбно, в отличие от многих мехов, которые вроде как профессионально проповедовали любовь, доброту и терпимость. Присутствие в делегации Праксиса бывшего интербота с яркой десептиконской инсигнией вообще оказалось неплохим индикатором. Дефендер сделал много любопытных наблюдений. А уж как дорогие коллеги реагировали на младшего спарка Джазза, который тоже инсигнии не прятал… Еще интереснее реагировал Чеки — дерганый и заторможенный одновременно, постаревший, явно мучившийся в толпе. Он ведь приехал в Сады Хеликс посмотреть не на опи и не на спарка — только на бывшего соузника. И смотрел, стискивая денты и кулаки, как Джазз искренне улыбается своему настоящему спарку, как его там? Даблвейв? Дефендер не отказался бы понаблюдать и за другими десептиконами — но, похоже, Флип-Топ был прав, прежние друзья не простили предательства десептиконской доктрины. Кроме спарка, никто пообщаться с Джаззом не приезжал. Когвил вернулась за свой стол, уткнулась в датапад, взятый из огромной стопки. Часть линз периодически начинала мерцать — кто-то несколько раз в минуту присылал срочные сообщения, на которые Когвил отвечала. Фонила фем тоской и усталостью. Но Дефендеру заулыбалась очень старательно, когда через десять минут пришло время отсоединять капельницу. Еще раз повторила, что все сотрудники клиники и лично она прилагают максимум усилий, чтобы донор нашелся, и ждут Дефендера на обследование после месячного курса препаратов, и ответят на его звонок или сообщение в любое время суток, если что-то пойдет не так… Джазз отвлекся от большого, в половину стены, экрана, на котором играл в простенькую игру: разноцветные трехмерные фигуры, сцепленные друг с другом, нужно было сместить так, чтобы каждый цвет попал в свой сектор. Поднял голову неуверенно, словно хотел сказать что-то или спросить, но промолчал. Так и молчал, пока они не вышли под снег. — Он все-таки здесь, — пробормотал Джазз себе под нос. Добавил уже громче: — Мех так хочет вас увидеть и попросить благословения, что караулит возле яхты. Он безобидный. Близко я его не подпущу, не волнуйтесь, но прогнать тоже не могу. Не бить же его, чтобы ушел? — В-ваше п-преосвященство, — пролепетал звероформер — высокий и несуразный, с лишними конечностями, больше похожими на клешни, чем на руки. — Помогите мне. Пожалуйста. Я не могу решиться. Я знаю, что в послеискрии только радость, что мои спарки получат шаниксы и мир станет лучше без меня! Но я не могу, не могу все время улыбаться! И они уже что-то подозревают, и я очень боюсь, что они расстроятся, что они не оценят, вместо того, чтобы пользоваться шансом и учиться как следует, они наделают глупостей… Подскажите, как мне быть? Как сделать, чтобы они хоть из благодарности выучились и нашли хорошую работу? — Вы просите благословения на суицид? — уточнил Дефендер. Мех замотал головой. — Они, — он махнул одновременно рукой и клешней в сторону клиники, — говорят, это просто работа. Одноразовая. Эвтаназия, за которую не я плачу, а мне. Джазз отчетливо хмыкнул. — А что, мне нравится. Хорошее определение, — кажется, он едва сдерживал смех. — Главное, всех устраивает. А пока до кого-то допрет, что это шлак, он уже все подпишет и получит спасительный укольчик. — Давайте сядем в яхту, и вы объясните мне с самого начала, что вас сподвигло на эвтаназию, — предложил мерзнущий и уставший Дефендер. Тяжела доля священнослужителя — отчаявшиеся мехи не каждый день попадаются на пути, но если уж попадаются, это надолго. Да и с тем, что в действительности происходит в клинике архонтологии, не помешало бы разобраться. — Они ничего мне не заплатят, если я стану жаловаться, — мех боязливо оглянулся. — Почему вы не можете меня просто благословить? Вы, то есть Праймус, все время говорите, что послеискрие — это возвращение из мира страданий, спасение! — Праймас хочет, чтобы вы обрели счастье в этом мире. Трудом, любовью, решением проблем, совершением невозможного. Садитесь, — Дефендер повелительно указал на разъехавшуюся дверь яхты. — Я просто хочу, чтобы все закончилось, — пробурчал мех, но в яхту забрался. Внутри Дефендеру скоро стало жарко. Мех смаргивал омыватель, снова и снова, и продолжал рассказывать о своих несчастьях — путано, то и дело сбиваясь мысли на середине фразы и заговаривая о чем-то другом. Вентилировал он горячо и рвано, сидел сгорбившись, ни на Дефендера, ни на Джазза не смотрел. И безостановочно тер предплечья, словно пытаясь отщипнуть кусочек краски. — Вы обращались к психологам? К психиатрам? На горячую линию социальной помощи? — Моя семья этого не переживет, — мех наконец разрыдался — с подвыванием, некрасиво. Ему явно нужна была медикаментозная помощь на постоянной основе. Нет, Дефендер не обесценивал чужие проблемы. Но даже если бы он не был служителем Праймаса, он все равно бы считал, что общий настрой «мои спарки выросли, я потерял работу, я не готов ни на кого переучиваться, моя жизнь кончена» — это то, что лечится препаратами, а не временем. — Вам нужно поговорить с кем-то, кто сможет уделить вам достаточно времени. Вы же знаете, что в филиалах Церкви любому меху оказывают экстренную помощь, если ему по каким-то причинам не подходят светские учреждения? Это бесплатно и анонимно. Праймас принимает всех, и не только в послеискрии. Вы слышите меня? — Однажды я почти покончил с собой, — вдруг заговорил Джазз. — Хочешь знать, чем дело кончилось? Один милый юнглинг нашел меня, долго бил ногами и разрезал мне фейсплейт, — тонкие серые пальцы провели по уродливому глубокому шраму. — Даже после сшивания челюсти торчали наружу, и топливо выплескивалось. Я, конечно, тоже был маловорновым идиотом, я тогда резко понял, что все, единственного меха, который был мне нужен, я живым уже не найду… и, как ты сказал, «вся жизнь пошла по порту». Кругом были руины, идти мне было некуда и незачем, я лег на пол в чужой кварте и выпил все, что было в сабспейсе, с последней колбой энергона. Маловато оказалось, — Джазз хохотнул. — Вместо счастья в послеискрии я очнулся от выстрела в пол, и понял, что следующий будет в голову. Мой бывший соузник, тогда еще будущий, сказал мне, что или я устраиваю ему новую счастливую жизнь, или он меня пристрелит наболт. А если не получится, обвинит в похищении и совращении. Он был в самом ржавом возрасте: когда спарк ниболта еще не знает и не понимает, но уверен, что знает все лучше всех. И когда он вырос, он по-прежнему думал, что это я все делаю не так. Фраговы пятнадцать ворн я не так вентилировал, не так разговаривал, сидел, оффился, а думал такой шлак, что лучше б рот никогда не раскрывал. Теперь Джазз фонил неподдельной ненавистью. Дефендер не знал, влияла ли тут инсигния, для обывателей Праксиса связанная с уничтожением целых городов и казнями мирных мехов на улицах, но звероформер смотрел на Джазза очень внимательно и настороженно, с неподвижностью хищника, готового то ли напасть, то ли в одно мгновение умчаться прочь. — Потом, когда я воевал уже на другой стороне, я всерьез готов был сдохнуть в бою, лишь бы не попасть в плен и не встретиться с ним. Стоило один раз дать слабину, по молодости и глупости — и все, ржа, меня любят так, как в кошмаре не привидится, и даже после всего меня и моего нового соузника ворны преследует психопат. Меня только после войны стало отпускать. Я понял, что могу просто послать его наболт и уйти. Совсем уйти. Не так, как раньше, когда я все равно возвращался, а по-настоящему. Даже если двери заперты и у него ствол, есть часть меня, куда никому хода нет. Разве что через пытки, мнемохирургию и подобный шлак. Но мне понадобились ворны, чтобы это понять и почувствовать. Я не знаю, как помочь тебе понять. Знаю, что ты — не твоя работа, не шаниксы, не спарклинги. Если ты не сдохнешь в этой фраговой клинике, однажды поймешь это сам. И я клянусь искрой, оно того стоит, — Джазз положил ладонь на инсигнию, точнее, на искру. — Мы тебя сейчас отвезем туда, где священники помогают. Дают ночлег, топливо, ищут работу. Хоть это у тебя будет. А потом и остальное приложится. *** Визит проходил нормально, несмотря на нервничающего сверх меры Гипериона. Для Спрингера даже достали где-то нормальное кресло, в которое можно было плюхнуться — и оно не скрипнуло. В клане Эминент оказалось двадцать праксианцев, включая четырех спарков разных возрастов. Тот, который был уже скорее мехлингом и носил на броне символ медакадемии Праксуса, смотрел на Спрингера в полном восторге, хотя старшие постоянно делали замечания, то шепотом, то, судя по мерцанию линз, сообщениями. — Дани, да мне в группе все завидуют, что он — соузник моего кузена! — в конце-концов не выдержал мехлинг. — Мы их блог изучили. Он действительно крутой — с дырой в корпусе после сражения на Пове ходил! Там целое видео есть! И студент, имени которого почему-то не назвали при знакомстве семьи со Спрингером, запустил видео. Спрингер недовольно сузил линзы. Это была та их эпичнейшая перепалка с Импактором после расстрела Эскадрона Х, после которой он и принял решение сдать Импактора Проулу. Но это видео явно не стоило смотреть Гипериону и тем более — Брингу. — Небольшая дырочка в корпусе, которая ни на что не повлияла, да? — Гиперион нависал над креслом, уперев руки в боки. — Эй, я же живой! — проклятое кресло даже не шевельнулось, несмотря на попытку откатиться подальше к стенке. — Стоять! — сбоку возник Бринг. — Дыра от выстрела прошла очень близко от систем вынашивания спарка. И я более чем уверен, что на них ваши врачи не обратили никакого внимания. А сейчас вы вынашиваете спарка и любое повреждение, которое вовремя не устранили, может привести к очень печальным последствиям. Вы можете не думать о себе — ваше право. Можете плевать и на судьбу спарка — печально, но тоже ваше право. Но подвергать опасности разрыва уз того, кого вы вроде бы очень любите — это безрассудно. А на вас ведь еще и зомби нападали. Я запрещаю вам управлять транспортом. Переночуете сегодня у нас, а утром обследуем вас. Хотелось бы для полноты картины увидеть все медицинские записи. Это можно устроить, Гиперион? — Думаю, Рэтчет не откажет, он хотел, чтобы Спрингер показался кому-то с большим опытом именно в ведении вынашивающих, — Гиперион не стал уточнять, что Рэтчет прямо настаивал на том, чтобы показать Спрингера Брингу. Рэтчет отличный военный врач, но в спарках и их появлении на свет он откровенно плавал, не стесняясь признаваться в этом. — Спрашивать о том, были ли проблемы с вынашиванием у вашего дани, бесполезно? — каким-то несчастным голосом уточнил Бринг, проводя ладонью над тем местом, где сейчас сидела искорка спарка. — Судя по тому, что эта падла настрочила в журнале — там все было отлично, — скривился Спрингер. — Что? Проул разрыл в сожженой им же лично лабе какие-то журналы, отдал их доку, док потом скопировал записи для меня, мол, имеешь право знать. Спрингер разволновался, сжал подлокотники кресла, и покрытие кресла вспыхнуло. Блерр метнулся синей молнией куда-то и вернулся уже с огнетушителем. Пары азота не только потушили огонь, но и слегка охладили Спрингера. — Извините, — он сжал плечо. — Не думал, что меня это так задевает… — Ты встречался с тем, кто тебя выносил? — Спрингер никогда не показывал этого даже во время слияний, насколько Гиперион помнил. — Да. Они украли Проула из кварты ФортМакса. Потом заявились, как ни в чем ни бывало, и этот паучара начал заливать, как скучал обо мне, как искал. Внешне нес научную муть про Эквитас, а по личной линии уже строил планы, как я разоблачу преступления автоботов и Проула и мы все вместе счастливо заживем семьей на территории конов. Не жалею, что приказал его угрохать, ни секундочки. А потом этот журнал… Гиперион понимал, что все пошло совсем не так, что надо срочно что-то делать, но его захлестнули эмоции Спрингера. Гиперион только и смог, что обнять его. Бринг нарочито медленно, давая все рассмотреть своему спарку, взял принесенный Рефлексом шприц и ампулу с успокоительным, набрал его и аккуратно ввел в напрягшийся шейный энергонопровод. — Простите, Спрингер, я должен был догадаться, что для вас эта история очень тяжела и сейчас не время расспрашивать об этом, — Бринг аккуратно положил шприц на тумбочку. — Я вызвал перевозку от Фэйров, они согласны вас принять. Написал и Риммику, он встретит нас там. Боюсь, до стабилизации эмоционального фона вас придется подержать в клинике. — Вот, почитай, — Спрингер всунул в ладонь Гипериону карту памяти. — Док вообще был против моих поездок в Праксус, если честно. Но вы же — семья Риона… *** — Вы не против, если все, что говорилось сегодня, останется между нами? — до дома оставалось минут десять полета. — Официально то место, где мы были, один из санаториев НИИ архонтологии, клиника, где лечат и обследуют. Больше ничего моему соузнику знать не следует. Я надеюсь, это умолчание не идет вразрез с вашими принципами? — Нет, — Джазз не поворачивал голову, смотрел вперед, в одинаково темные облака до самого горизонта. — Если б вы начали убеждать того парня сдохнуть и слиться со Всеискрой… Но вы же не стали. Я понимаю, что пока они надеются заработать на вас большие деньги, будут вас беречь, как никакая другая клиника не будет. Ветер бросал снежные хлопья в лобовое стекло яхты. Дефендеру было уютно и спокойно. Пусть клиника узнает, кто увез нужного донора и выслушал кучу подробностей о явно криминальных делах — имеет ли это значение, когда у самого Дефендера шансов дождаться донора почти нет? Иногда — огорчительно часто — проще закрыть оптику и притвориться, что все нормально, что никто не лжет и не нарушает законов, ни трансформерских, ни божественных. Тем приятнее понимать, что Праймас уберег от искушения — и что в столкновении с реальностью сам Дефендер поступил по совести. Джазз сажал яхту очень аккуратно, без лишней спешки, и снова, как на парковках клиники и храмового комплекса, подал Дефендеру руку. Даже не задумался, что падающего бронемобиля едва удержит — скорее всего, травмирует серво и нейросеть, если попробует удержать. Было ли Дефендеру спокойнее, когда кто-то помогал ему спускаться по трапу на скользкие плиты? Он совсем не хотел доказывать, что еще достаточно силен и ловок. Он хотел пройти в свою комнату и созвониться с дорогим соузником. Во время визита на Кибертрон разговаривать было некогда. Уже в коридоре Дефендер услышал преувеличенно радостную болтовню дикторов спарковского холовидения: ути-пути скраплеты, ути-пути кусь, дани-скраплет ищет своих крошек-скраплетов… — Искоркам нравится! — отметил Дефендер с радостью. — Умнички! Рейс скривил рот, когда спарки хором завопили, и прижал ладонь к шлему. Если б не это, и догадаться было б нельзя, что он всю ночь пил. Эх, молодость… — Как самочувствие, гранддани? Хочешь, я унесу их наверх, чтобы не мешали отдыхать? — Пусть смотрят, — улыбнулся Дефендер. — Только сделай чуть тише, хорошо? Искру щемило от нежности, когда спарклинги тянулись к Дефендеру, изучали его яркими линзами, пытались ухватиться за подставленную ладонь. Им еще квартекса нет — любой знакомый мех, фонящий приязнью, может рассчитывать на их ответную любовь. Сил разбирать почту у Дефендера не осталось, как и долго общаться со спарками. Будь здесь соузник, Дефендер попросил бы подогреть энергон, проследить, что ящик с препаратами отнесен в правильное место, поправить изолетик… Соузник был далеко. Соузник невпопад говорил «угу» и «ага» и пожелал Дефендеру выздоравливать скорее, а на замечание, что старость не лечится, ответил совершенно дежурным, безэмоциональным извинением. — …Ты не хочешь послушать, как я встретился на Кибертроне с нашим грандспарком, дорогой? Флип-Топ молчал, и Дефендер понял искрой — нет, не слишком хочет. Что бы соузник ни переживал касаемо пропавшего и оказавшегося живым Чеки, мир не заслуживал знать об этом. Даже заискритель не заслуживал. — Расскажи. Только, прошу, покороче. Я очень устал сегодня. Дефендер тоже устал сегодня. Дефендер устал вчера, позавчера и недели назад. Он устал от полета и бесчисленных встреч с теми, кто только и ждал любой его ошибки, чтобы злорадно твердить о старости, мешающей исполнять обязанности Главы. Дефендер устал жить — поддерживать изношенный корпус функциональным, надеяться, ждать, ждать, ждать… — Его соузник из Эминентов?! — перебил Флип-Топ меньше, чем через минуту. Невозможно помнить, кого сильнее ненавидит дорогой соузник, если за ворны жизни в Праксусе и на Праксисе он переругался практически со всеми мехами вашего круга. Но в случае с Эминентами у Флип-Топа действительно были причины. — Дорогой, я понимаю твои чувства, но тебя лечил грандгранддани этого мехлинга. Соузник нашего грандспарка — младший в семье, он не репродуктолог. К тому же его дани не согласился одобрить их союз даже по моей просьбе. — Потому что ты всегда просишь! — Флип-Топ злился. — Ржа, тебе бесполезно объяснять!.. — Что я должен был сделать? Отлучить клан Эминентов от Церкви? — Не выводить меня из себя, когда я посреди ржавого моря разбираюсь с саботажем и происками конкурентов, — ледяным тоном ответил Флип-Топ. — По-твоему, это то, что надо обсуждать по связи?! Подождать два дня это не могло?! — Прости, дорогой. Всего лишь хотел рассказать тебе о чем-то, кроме моих старческих болячек. — Я знаю. Ты тоже меня прости. Отдыхай и ни о чем не думай. Я вернусь и плотно займусь делами Церкви, хорошо? — Я буду ждать, — Дефендер улыбнулся. — Тут и правда много накопилось. — Да, я видел. Ничего, что не может подождать два дня, — Флип-Топ и не пытался скрывать, что читал служебную почту соузника. Когда-то Дефендера это раздражало. Последние ворн десять он почти каждый раз мысленно благодарил Флип-Топа, однажды взявшего дела Церкви под контроль и с тех пор не отпускавшего штурвал. А ведь тридцать ворн назад Дефендер искренне думал, что у его ныне дезактивного создателя уже откровенный маразм: Пойнты были богаты и вряд ли согласились бы на второго или третьего в очереди наследования, статус не позволял, но должны же быть какие-то рамки? Девяносто ворн разницы в возрасте! Альтмоды новосвязанных, спарков с которыми стараются тихо уморить или сплавить на дальние рубежи! Третий понтифик за всю историю Церкви, ради блага клана заведший семью и спарклинга — и тогда, когда его ровесники уже грандграндспаркам соузников подыскивают! Весь Праксус ахал, охал и хихикал про себя, а то и вслух. Мог ли Дефендер осуждать Флип-Топа с его хорошей памятью? *** — Почему не Пойнты? — Бринг старательно не смотрел на Спрингера и Гипериона, сцепивших пальцы во время сканирования системы вынашивания. — Риммик ответил на все мои вопросы, — пожал плечами Спрингер. — И меня достали регулярные визиты воров, жаждущих приобщиться к тайнам, собранным Проулом. Шестьдесят процентов из них были наняты праксианскими кланами. Примерно в пяти процентах от тех шестидесяти следы вели к Пойнтам. Если они знали о Проуле, пусть даже не зная обо мне, то какого шарка подсылали ко мне весь этот шлак? Один гад свистнул у меня записи лекций по истории Кибертрона, которые мне подарил Физитрон, наш погибший летописец. Я допускаю, что активничал не сам Флип-Топ, а какой-нибудь пятиюродный кузен, но такого шлака мне в родне не надо. — Его высокопреосвященство искренне переживает за тебя и Чекпойнта, — все так же не глядя на самого Спрингера, отозвался Бринг. — Новость о попытке самоубийства Проула в свое время была на первых местах всех галактических СМИ, даже самого низкого пошиба, даже у органиков. Недели две обсуждали «самоубийство». Еще столько же — его последствия. Праксис, конечно, был в некоторой изоляции в это время, но транспортной, а не информационной. И оттуда не пришло ничего, даже стандартного «Молимся о здоровье Проула и его скорейшем выздоровлении», — Спрингер махнул рукой. — Да, я в обиде на них. И ниболта не понимаю в банковском деле и тонкостях взаимоотношений праксианских кланов. Хотят возиться с наркоманом — их проблемы… Гиперион решительно встал и поцеловал Спрингера. Тот ответил, ничуть не смущаясь того, что в комнате есть посторонние. Бринг продолжал старательно смотреть на показания прибора, а его соузник постучал пальцем по прыгающим синусоидам и хмыкнул, мол, он же говорил — высокая эмоциональная лабильность, просто находящаяся под жестким контролем, который дал трещину из-за вынашивания спарка. Ничего сверхнеобычного. — Спарк, веди себя прилично! — не выдержал Бринг. — Мы тебя все-таки воспитывали! Ты что, и при маленьком спарке так будешь себя вести? — Ну знаете ли… — Спрингер отстранил Гипериона и посмотрел на Бринга в полном изумлении. — Это всего лишь поцелуй… Что в нем неприличного-то? — Публичное проявление эмоций, — до сих пор сидевший тихо Рефлекс чуть улыбнулся. — В Праксусе во главу угла ставится сдержанность. — Вот поэтому я тут и сам жить не буду, и Гипериона не отпущу даже работать, — фыркнул Спрингер. — И еще кое-что, Риммик разрешил вам рассказать — я служил с Пневматиксом в одном отряде. Мы оба были рекерами. — В вашем отряде не было никого с таким именем, — соузник Бринга пожал плечами. — Потому что и имя, и корпус были другими. Его тогда звали Газзл. Его месть десептиконам за погибшую, как он думал, семью… Я знал их по скупым обмолвкам. А потом он пришел ко мне, словно пьяный, и часа два под сверхзаряженное рассказывал о том, как они выжили и что он мечтает с ними жить дальше. Во время очередной операции я лично прострелил его, чтобы был повод вернуть прежний корпус. А потом, после всех операций, я подписал его прошение об увольнении. Представьте мой шок, когда он пришел ко мне со всей семьей и оказалось, что они — родственники Проула? — Спрингер смотрел куда-то в потолок, видя что-то свое. — Я не встретился тогда с Риммиком, когда они только нашлись. Не хотел, чтобы в самом худшем варианте для меня они пострадали. У меня стоит, конечно, защита от взлома на мозговом модуле, но и коны не стоят на месте, развивали все-таки методы взлома… — Я услышал вас, Спрингер, — после некоторого молчания Бринг кивнул. — Обдумаю все в более спокойной обстановке. — А предложение Прайма как, обдумали? — Спрингер поерзал по креслу, стараясь оказаться как можно ближе к Гипериону, за что словил от последнего тычок в бок. — А с Праймом-то вас что связывает? — Бринг потыкал в кнопки на пульте, чтобы скрыть, что пальцы дрожат. — Хм… Он — мой непосредственный командир, все санкции на миссии рекеры получают от него, пусть и через Проула, а теперь Ультра Магнуса, — Спрингер опять уставился в потолок. — Но Оптимус все же к нам приходил. И перед назначением меня командиром я имел долгий разговор с ним один на один. Ну, как-то так. — Он сильно не договаривает, дани, — Гиперион нахмурился, пытаясь понять, в чем причина такого поведения. — Искра моя, даже ты, сливавший со мной искру, не поверил до конца тому, что я тебе рассказал в храме. Я не то, что не хочу рассказать правду, я просто не хочу, чтоб меня считали более сумасшедшим, чем есть на самом деле. Но кое-что я все же скажу. Первое: Оптимус смертельно устал и хочет уйти к погибшей соузнице. Второе: его преемник на посту Прайма категорически не готов его сменять. Даже там, — Спрингер ткнул в потолок, — это прекрасно понимают, поэтому не торопят события. И поэтому Оптимус открыт всем предложениям по улучшению положения на Кибертроне. Армия и общество нуждаются в реабилитационном центре. У вас есть знания и опыт, есть долги за скончавшуюся клинику и нет практики. И есть я, наглядно уяснивший разницу между обычным врачом и потомственным функционалистом, знакомый с Оптимусом и могущий высказать ему дельные мысли. Гиперион мне в пять секунд вернул чувствительность трех пальцев правой руки, даже не прикасаясь к ним, в то время как все остальные только обследовали в общей сложности квартекс и признали, что не понимают, в чем причина. У вас будут шаниксы и клиника, да еще курсантиков подгонят для обучения. Соглашайтесь. По моим сведениям, Фэйры уже прослышали про столь щедрое предложение и закидывают удочки. Вот оно вам надо, чтоб их лучше вас считали? — Вы категорически неудобный родственник, Спрингер. Сначала вы все разрушили, а теперь в столь же неуклюжей манере пытаетесь минимизировать ущерб. Я поговорю с Праймом хотя бы для того, чтобы вы не натворили еще каких бед у Фэйров! — Бринг развернулся к нему и сжал кулаки. — Но в ответ я требую, чтобы вы выполняли мои рекомендации поглифово! Идиоты и так напортачили, не добавляйте спарку поводов погаснуть! — Эй-эй, я согласен даже от коннекта отказаться, лишь бы все нормально было! — Спрингер поднял руки вверх с испуганным выражением фейсплейта. — И вообще из дома нос не высуну. Гиперион, улавливающий, что ничуть Спрингер не испуган, а наоборот, доволен, расхохотался, наблюдая за этой сценой. — Вот уж без чего я бы вас с огромным удовольствием оставил, но увы, именно в вашем случае коннект как раз и нужен! Объясню все Гипериону, а вы — брысь с моей оптики! Рефлекс, поручаю его тебе. Спарк, останься. *** Виндсейл ощущался сломанным даже в переписке на форумах — и в голубой оптике Рейсу тоже мерещился немой вопрос «почему?», на который никто не мог дать адекватного ответа. Рейс думал, функционализм настолько бредов, что выходцу с Мастера невозможно им заразиться… но все же, смотря на этого огромного джета со звездами на синем честплейте, символизирующими десятки убитых, еле увязывал его альтмод с некоторыми его сообщениями. Виндсейл служил корпоративной армии Сейберов, там случилась какая-то мутная история с пропавшими, а затем нашедшимися солдатами: то ли их перевербовали за большие деньги, то ли перепрошили, потому что нет таких денег, чтобы мехи добровольно пошли на суицид, малым числом атаковать бывших коллег. А может, их убедили, что ради светлого будущего все корпорации надо уничтожить любой ценой? Просто намного эффективнее, чем сейчас пытались и не могли убедить мехов в сети на этих самых форумах Виндсейл и другие? Травматический разрыв триадной связи, потеря обоих сотриадников — это без вариантов инвалидность по психиатрии. И — что вызвало у самого Рейса натуральные травматические флэшбэки — оплавок Фройд, именитый психиатр, доработал до прошлого ворна и «лечил» Виндсейла. Рейс как вспомнил морду Фройда с черной нашлепкой на рту и узенькими желтыми линзами, так сразу проникся к Виндсейлу искреннейшим сочувствием. Мысли, что именно этим мехом Рейсу будет легче всего управлять, пришли уже потом. — …Виркен был на большой войне. Не так, как сейчас у вас: взбунтовались простые мехи, без оружия, без ничего, а потом прилетели чьи-то корабли и всех загасили с воздуха, так что спасать уже некого. И он крепко разочарован в клановой системе и власти богачей. Я был на его месте, я знаю, как легко проникнуться идеями десептиконов, если кто-то вовремя скажет правильные слова. Я знаю, что у вас сильные разногласия с десептиконами, — добавил Рейс. — Иначе и быть не может, тут я с тобой полностью согласен — у нас на Мастере все по-другому… Я не знаю, что довело Виркена до стрельбы в Прайма, там явно дело не только в младшем брате, но сейчас — самое время привлечь его на сторону Освобождения. А если привлечь не получится, в любом случае останутся деньги, которые его дани заплатит. Пять миллионов. — Ты тоже хочешь принять участие? В атаке на Гаррус, — пояснил Виндсейл; видимо, Рейс слишком явственно удивился. — Я сейчас не могу. Спарки, — Рейс приподнял Дрифта так, чтобы тот попал в кадр. — Не знаю, насколько ты в курсе, но у нас, у праксианцев, мех полностью принадлежит клану. Если я уйду, это навсегда, спаркам уже не позволят со мной видеться, даже когда вырастут. Я хочу, чтобы мои спарки меня запомнили. И еще… мой старший спарк — от десептикона, которого я любил. Который открыл мне оптику и показал смысл жизни, прости за пафос. Мой соузник признал спарка своим, но если я уйду сейчас, я не знаю, что будет. Квартексов через тридцать-сорок я смогу со спокойной искрой прилететь домой, на Мастер, и выполнить свой долг перед создателями. И пока, если честно, мое имя привлечет к Освобождению слишком много внимания. У меня же есть законные права сместить Сейберов и управлять планетой. — Разве? По наследству же переходит только личное имущество, не корпоративное? — Корпорация Мастеров разрушилась, потому что ей никто не управлял, — Рейс стиснул денты до боли, заставил себя не сжимать спарка и глубоко провентилировал. — Потому что я застрял на Кибертроне. А если бы я был дома или «опекунам» удалось меня вывезти на Мастер, я давно был бы мертв. Мне было девяносто пять квартексов, я бы тупо не справился. Ни с чем. Дрифт сосал энергоновый леденец. Слава Праймасу, его это занимало, при должном везении, на полчаса, а то и дольше. Флэшпойнт и вовсе отрубилась на пассажирском сидении. В полумраке она уходила в офф быстро. — По крайней мере, тебе дали образование… — Виндсейл запнулся, когда Рейс почти беззвучно захохотал. — Ты не мог воспользоваться им на Кибертроне, да? Потому что все энергоновые производства принадлежат каким-то кланам, и все места — для своих? И как ты выкрутился? — Я научился читать чужие мысли, — Рейс поудобнее пересадил Дрифта на своих коленях, выдерживая нужную паузу, поправил леденец в его рту. — Я серьезно. Поищи в сети «Рэсси, также известный как Рейсмастер». Виртуальный покер. Почти как мнемохирургия, но я могу только читать и ломать, чтобы прочитать. Не переписывать. И по-настоящему хорошую защиту, наверное, не сломаю. Но не думаю, что ее ставят всем, кто на службе у корпораций. Тебе ставили? Виндсейл — мех травмированный, но все же взрослый, намного старше Рейса, так что слетать с катушек, как Рукшот, не стал. Не похоже было, чтобы Виндсейла вообще испугало или напрягло упоминание мнемохирургии, но он точно заинтересовался. Если, ржа, ради опытного врача мехи готовы рисковать собой, даже не зная, разделит ли тот их взгляды и не убежит ли со всех ног, — от совершенно бесплатного мнемохирурга они точно не откажутся! — Я должен сказать тебе кое-что. Я был среди тех, кто убил твою семью. Не потрошил их самих, нет. Моя триада зачищала ваш дворец. — Значит, ты крутой воин, — Рейс улыбнулся, хотя чувствовал, что вот-вот пустит омыватель. — Абы кого туда бы не послали. Я рад, что на стороне Освобождения есть такие, как ты. Это может звучать оскорбительно, но мстить имеет смысл только равным. Ты был просто оружием. Моя родня упокоится в послеискрии, только когда я уничтожу Сейберов и Вингсов. Или сдохну, пытаясь, добавил он мысленно. А ведь он был для создателей неудачным спарком — спасибо, что не единственным, как несчастный Чекпойнт, так что все ограничилось скандалами и принудительным лечением, с которого несложно было сбежать. До поры до времени, конечно, Рейсу еще квартексов за десять до трагедии очень прозрачно намекали, что обрести взрослый статус и претендовать хоть на что-то из кланового имущества наркоману не позволят… Он зажал рот ладонью — и заметил это не сразу. — Я всего лишь хотел, чтобы ты понимал: я не раскаиваюсь и раскаиваться не стану. Но Сейберов убью с гораздо большим удовольствием. Если доберусь. — Вот за это спасибо, — Рейс взял себя в руки. Он праксианец. Он последний из Мастеров. Он способен хотя бы разговаривать с убийцей своей семьи, не срываясь в истерику. — Я очень надеюсь, что ты доберешься до них. — А тебе не положено делать это самому? — Нет. Я и не хочу. В жизни никого не убивал, на войне меня почти сразу подстрелили и в тыл отправили, — так было по купленным документам ветерана автоботской армии, обеспечившим Рейсу кибертронское гражданство. — Меня устроит, если их убьет кто-то еще, без проблем.