Кого ты ищешь среди дождя?

Рукшот опять игнорировал своих старших спарков. Ожидаемо. Таскал за руку явно измотанного Скида, позировал операторам холовидения. Джазза не слишком волновало, что потом расскажут в новостных сюжетах и напишут в сети. Его беспокоило, что Флэш то ли переживала за младшего брата, то ли расстроилась из-за отношения опи сильнее, чем обычно. — Давайте посмотрим, что там внутри павильонов? — предложил Джазз. Большинство мехов, решивших посетить празднование трехсот сорока ворн со дня, когда на Праксис ступил первый трансформер, уже расползались кто куда, в том числе в эти самые павильоны. Это Джазз так и не привык к бескрайнему морю и мог долго просидеть на пляже, а для местных море было обыденностью: тем более сегодняшнее, серое, отражающее низкие грозовые облака. — Ты тоже был актером? — спросила Флэш. Мехи, отыгрывавшие какую-то сценку из жизни первых колонистов и потому обвитые желтыми лозами органики, ее почти не заинтересовали, смотрела фем на красивых местных птиц, похожих на маленькие шары из невесомой, колеблемой ветром материи. Джазз бы лучше обсудил птиц. — Не как они. Просто играл музыку. — Ну, они поют, это близко, — Флэш пожала плечами. — И не попадают в ноты даже с фонограммой, — Джазз усмехнулся. — Вам не мешает? Дрифт? — Нет, я и не заметил. Хочешь уйти? Джазз помотал головой: — Ради птиц могу потерпеть. Дэдлок бы ушел сразу же и потом минут десять бурчал, если не дольше. Без музыкального образования и специальной настройки аудиосенсоров. Дэдлоку в самом деле было дано слышать гармонию и придумывать новые мелодии; Джазз, после долгих уговоров согласившийся стать музыкантом за него, до сих пор был равнодушен к фальши. Птицы топорщили бесчисленные детали многослойного покрытия, смотрели сощуренными тусклыми оптиками, переступали с лапы на лапу. Они сидели высоко, Флэш и Джаззу, как и почти всем зрителям, приходилось запрокидывать головы и отходить подальше от уголка с животными, чтобы хоть что-то разглядеть. Сквозь брезент стенок прорывался сквозняк — с северного берега моря шел шторм, нес холод и влажность, словно здесь их не хватало. Мехи, вроде бы принадлежавшие к элите Праксиса, коренным жителям, потомки первых колонистов, ежились, особенно спарклинги. Джаззу, как ни странно, было терпимо. Он не любил показывать на публике, что что-то не так; если уж привлекать внимание, то ни в коем случае не жалость, даже если никто не осудит инопланетного гостя, вздрагивающего от холода, а скорее посочувствует. «Я боюсь, что Скид уже сильно устал. Когда мы сможем забрать его у опи?» — Флэш тоже старалась изображать искренний спарковский интерес к реликтовой фауне, привезенной из далеких лесов. Получалось вполне правдоподобно. «Я напишу ему. Нам ведь не нужен скандал, правда?» — ответил Джазз. Рукшот и открывать сообщение не стал. «Выйду, посмотрю, как они там», — написал Джазз старшим спаркам. Он так и знал, что они последуют за ним. На пляже, на фоне павильонов, мехи и фем делали групповые снимки на память: собралась толпа. Скид был в первом ряду, по центру, рядом с опи, точнее, перед ним. — Подойдите к опи, — сориентировался Джазз, заметив, что снимающие косятся на них. Оба спарка вцепились в его руки, справа и слева. Технически они могли бы утащить Джазза, Дрифт точно, так что проще было пойти вперед самому, улыбаясь, словно все в порядке. — Ты сегодня очень хорошо выглядишь, — шепнула Флэш. — Самое то для общего кадра, никто не придерется. Мехам пришлось подвинуться, и Джазз оказался между Рукшотом и Флэш. Высокий Дрифт протиснулся за спину опи, хотя все равно наверняка загородил кого-нибудь. Неприязнь окружающих покалывала обшивку, и Джазз знал, что Дрифт это ощущает намного сильнее. И реагирует сильнее. Конечно, Джазз не верил в переселение искры, когда называют спарка в честь кого-то… но не мог не признать, что Рейс знатно подгадил Дрифту с выбором имени. Мало того что родной опи напридумывал себе всякого, так Дрифт еще и вырос холериком с обостренным чувством справедливости. Как Дэдлок, которого Джазз не сумел уберечь от него самого. Рукшот улыбался во все денты, топорщил тонкие черные локаторы по бокам шлема, обеими руками обнимал Скида — вряд ли хотел что-то подчеркнуть и тем более дать понять лично Джаззу, просто отрабатывал долг члена правящего клана, как считал правильным. Спайшот только в начале мероприятия толкнул речь и улетел на дебаты в прямом эфире, решив, что племянник и его спарки справятся сами. Джазз вроде тридцать семь квартексов присутствовал на самых разных пафосных мероприятиях… и все же чувствовал себя шлаково без Рейса, всегда готового переключить внимание на себя и спасти любую ситуацию, не говоря уже о мгновенных подсказках по комлинку. — Искорка, все хорошо? Хочешь заправиться? Или посмотреть на животных? Не заметив, как засияли интересом линзы Скида на последней фразе, Рукшот сдвинул ладонь с его плеча на честплейт, прижимая к себе: — Если бы он чего-то хотел, он бы сказал. — Увы, нет. Скид предпочитает, чтобы мы угадывали. — Гранддани Джазз хорошо угадывает! — выпалил Скид так громко, что некоторые мехи обернулись, и дернулся вперед. — Веди себя прилично, — прошипел Рукшот. «Лучше пусти спарка, если не хочешь, чтобы он закатил истерику». Как ни странно, Рукшот послушался, и Скид бросился к Джаззу, с разбегу обнял, ощутимо толкнув. Джазз обнял его в ответ, чувствуя себя странно — но вместе с тем правильно. Скоро, по трансформерским меркам очень скоро, Скид вырастет и не вспомнит о Джаззе… а может, и вспомнит. Может, не будет стесняться так же его обнять. Главное, что сейчас Скиду был нужен именно Джазз, а не кто-то еще. — Пойдем смотреть, что там в павильонах? — тихонько спросил он Скида, наклонив голову к его локатору; дождавшись кивка, улыбнулся Рукшоту: — Будет очень здорово, если ты расскажешь о местной фауне. Ты ведь, наверное, хорошо в ней разбираешься? — Получше тебя, — у милашки Рукшота был особый талант лучезарно улыбаться для публики, интонацией демонстрируя бездны презрения к собеседнику. — Идем? …Про фауну Рукшот в самом деле знал много, и даже старался адаптировать рассказ для мехлингов… для одного мехлинга. Впрочем, когда увлекался и начинал жестикулировать, то, казалось, вообще забывал, к кому обращается. — Нам так и не объяснили, почему мехи уничтожили разумных аборигенов, — вклинилась в паузу Флэш. — Они же приручили этих существ, хотя были им посюда. Большое черное животное со щетинистой головой, ростом почти со Скида, не оценило, что в бок тычут пальцем, пусть и сквозь решетку — оскалило кривые денты, свесило вытянутую морду в промежуток между прутьев и заворчало. — Некоторым нравится все уничтожать, — Рукшот почему-то кивнул на Джазза. — Они полагают это неотъемлемой частью пассионарности. Желание изменить мир обычно приводит к дезактивам и разрушениям, проще говоря. — Прости, но мой жизненный опыт подсказывает, что все ровно наоборот. И я искренне рад, что у тебя такого опыта не было. — Я хочу энергона! — громким шепотом заявил Скид, ткнувшись шлемом Флэш в плечо. — Опи, можно мы пойдем заправимся в дом? — спросила та. — Или нам лучше полететь в город? — Самим? — Гранддани Джазз нас отвезет, — Флэш произнесла это, как само собой разумеющееся. — А чего ты за него решаешь?! — Дрифт старался говорить тихо, но вылетевшие из спины лопасти и агрессивный эм-фон насторожили и мехов, и животных. — Ничего, что он теперь наш опекун, а не прислуга? И, судя по фейсплейту Рукшота, ему ничего еще не сообщали. Конечно, и не обязаны были, но… Наверное, не та новость, которую приятно узнать в павильоне на фестивале, при случайных свидетелях. — Держи, — Джазз вытащил из сабспейса упаковку энергоновых палочек и протянул Скиду. — Искорки, не нужно огорчать опи, он и так переживает из-за пропажи Рейса. Переживает, — оборвал он начавшего было спорить Дрифта. — Не за его благополучие, а за свое личное, но переживает. Рукшот приоткрыл рот… казалось, словно он хотел что-то сказать и резко передумал, но Джазз уже видел такое. Бедный парень. Джазз о мнемохирургическом блоке в его голове и не вспоминал до этой секунды, просто предположил, что Рейсу ничего не стоит вывалить все домыслы о Главе Совета и его семейных секретиках в открытый доступ… а Рукшот, значит, сразу вспомнил о самом ржавом секрете. — Мы сейчас пойдем в дом, заправимся и спокойно все обсудим, — поймав Скида за руку, Джазз приобнял Рукшота и повел на выход. Сервоприводы под горячей, почти обжигающей обшивкой нервно загудели, но сопротивляться Рукшот не стал. Пока они всей толпой шли по скрипучему песку и поднимались к дому по широким каменным ступеням, Джазз вспомнил кое-что еще — и уже не мог отмахнуться от неприятных мыслей. Что, Юникрон побери, опять он сделал не так, что оказался в той же ловушке, что тридцать ворн назад? Что не так с ним самим, раз он снова и снова добровольно берет на себя заботу о совершенно посторонних спарклингах и не может никуда деться? Зимой на Праксисе темнело быстро: уже на расстоянии нескольких шагов от фонарей сложно было различить даже поверхность под ногами. Не то что на Кибертроне, где все-таки светят или луны, или звезды. Те гости фестиваля, которым нужно было добираться домой, наверняка это учли, потому что пляж опустел. Только Джазз сглупил и не догадался увести спарков вовремя. То, что нужно было как-то объясняться с Рукшотом, тоже настроения не улучшало. Джазз за последние недели глубоко погрузился в политические разборки на Мастере, точнее, в их отражение в инфосети, благо в основном мехи там писали на общем… и понимал, что шансов у Освобождения практически нет. Рейс отправился на безнадежную, уже почти проигранную войну. Порыв ветра качнул целый массив невысоких зарослей, на зиму ушедших в подобие стазиса и сбросивших лишние детали. На обшивку брызнула ледяная вода с ветвей. Самое страшное, что на Мастере подобные локальные войны, в общем-то, не прекращались. Некоторые, как нынешняя, распространялись на довольно большие территории — и все равно рано или поздно либо подавлялись, либо устанавливали очередную диктатуру, которая быстро разрушала себя изнутри… Наконец наружные двери поместья съехались, оставив ветер за стенами, и стало как-то уютнее, хотя в целом мрачный пафос праксианских домов уютным Джазз никак не мог назвать. Скид, не любивший есть на ходу, тут же принялся разгрызать палочки, а вот Флэш и Дрифт явно чувствовали себя шлаково в огромном холле. Флип-Топ все-таки покупал относительно новый дом, и тот из-за требований безопасности проектировали максимально простым и компактным. Никаких многоярусных лестниц, арок, нависающих галерей. — Почему они все время прячутся? — пробурчал Дрифт. Оптика Флэш замерцала, как при сильном напряжении: — Они нервничают, потому что мы пришли, и они не знают как быть. Потому что нас здесь не любят, и они не хотят вызвать гнев хозяина. Последнее она уже додумала — способности фем помогали синхронизироваться и примерить на себя чувства окружающих, но точно не объясняли, откуда эти чувства взялись. Но, может, она и не ошиблась, подумал Джазз, глядя, как Рукшот разворачивается и уходит куда-то в темные недра дома. Что должна думать прислуга, если такое происходит не первый раз? «Слушай, я понимаю, что мой спарк тебя сильно разочаровал, а меня ты презираешь, но маленькие ни в чем не виноваты. Давай ты постараешься с ними по-хорошему?» Боль и обида Флэш заражали незаметно, потихоньку. Она еще с прошлого квартекса посещала курсы при Церкви и имела возможность в любой момент позвонить наставнице, если понадобится стабилизировать настроение… и не звонила. Рейс незадолго до ухода жаловался, что ему оттуда пишут и спрашивают, почему Флэш редко выходит на связь. Он, не задумываясь, уверил и наставницу, и еще какого-то психолога, ее курировавшего, что Флэш пока живет жизнью обычного спарка и просто не доросла; Джазз так и не спросил, правда ли Рейс не замечал, что Флэш вовсю пытается пользоваться своими способностями уже который месяц, или хотел, чтобы от нее отстали ради ее же комфорта? — Отставить уныние! Детка, если ты продолжишь играться с полем, ты рискуешь добиться, чтобы я еще раз сломал нос вашему опи. Нет, я не буду об этом жалеть, даже если меня депортируют, но ты все-таки подумай… — Ты сломал ему нос?! — выпалил Дрифт. — Серьезно? — Когда вас извлекали из вашего дани, — кивнул Джазз, уверенно проходя в коридор, ведущий в левое крыло поместья. Уж наверное, хранилище топлива он мог найти. — У Рукшота малость крыша отъехала, очень больно все-таки, фантомные боли через связь, с непривычки еще и страшно. А о нем никто не подумал. Он ведь с нами не жил, его дядя на него забил болт, прислуга только и умеет, что прятаться… Так что ваш опи попытался прорваться в операционную, что вообще-то делать нельзя. Охрана только оптикой мигала, как же, племянник Главы Совета, не психиатра же ему вызывать? Я вышел, посмотрел и решил, что надо прекращать балаган, мне одному тогда лить было, что обо мне подумают, в том числе ваш грандопи! Спарки наконец начали фонить спокойнее. Флэш даже хихикнула, Скид вслед за ней рассмеялся в голос. — А вот мы и нашли, где заправиться! — Джазз улыбнулся темно-красному меху с длинными изогнутыми локаторами. Тот оказался не робкого десятка — лучшая ухмылка Дэдлока и ладонь, якобы случайно упертая в бок очень близко к сабспейсу, меха скорее заинтриговали, судя по приглашающим ноткам в эм-излучении. — Как тебя зовут, приятель? Угостишь моих спарков чем-нибудь теплым? — Ты весь перемазался опять! — ворчала Флэш на Скида. — А ты сядь и не нависай, бесишь! — она со звоном шлепнула Дрифта по предплечью и ткнула пальцем в сторону непонятного куба в углу. Возможно, это был утилизатор. Джазз понадеялся, что под вертолетом тот не развалится. — Рор, — невнятно пробормотал мех. — Сейчас подогрею. — Сюда идет опи, — предупредил Дрифт. Прошло меньше минуты — и в помещение влетел Рукшот. Джазз как раз вручал спаркам теплые бокалы в симпатичных подставках с ручками. — Все нормально, мы не заблудились, — он отсалютовал Рукшоту бокалом и отпил глоток. — Хочешь, поговорим в другом месте. Где тебе удобнее. Можем и без спарков поговорить, за полчаса они вряд ли разнесут твой дом. — Ладно, — неожиданно согласился Рукшот. — То есть и со спарками нормально. Давайте пойдем наверх. Собери еще что-нибудь сладкое в пакет, — приказал он Рору. «Он совсем не злой и любит своих спарков. Всегда сам придумывал, что им подарить, переживал, чтобы понравилось. Просто не умеет общаться с мехами, сат Спайшот всех от него отвадил, когда стал опекать», — вдруг пришло Джаззу сообщение. «Я не сомневался. Спасибо». Флэш допила топливо быстрее всех, косилась на Джазза нервно. Дрифт и Скид, заразившись ее нетерпением, тоже поторопились. Идти оказалось близко: всего-то подняться по лестнице. В свою комнату Рукшот их не повел, маленькое помещение с диванами и низким столиком посередине ощущалось затхлым, хотя полы здесь мыли недавно, и покрытие не пылило. — Собственно, что я хотел сказать… — Джазз подождал, пока спарки рассядутся. — Не надо их мучить. Либо ты относишься ко всем троим одинаково, в смысле, не игнорируешь старших, либо они все перестают с тобой общаться, пока не вырастут. — Хорошо, — кивнул Рукшот. — Я понял. Если ты добьешься, чтобы Флип-Топ так же поставил моего дядю перед фактом, никаких проблем. Перед фактом, что ни на каких мероприятиях спарки больше не появляются в моем обществе, — пояснил он раздраженно. — А ты думал, я поведусь на твой шантаж? Если честно, Джазз был почти уверен, что Флип-Топ скажет всем не выпендриваться и на публике притворяться счастливой семьей, и прилетит за проявленную инициативу именно Джаззу, который первым заявил вслух, что стратегия «улыбаемся и машем» ему не по искре. — Опи, а ты чувствуешь дани? Ты скажешь нам, если с ним что-то случится? Нет, все-таки с пониманием чужих чувств у Флэш было еще очень не очень. Рукшота аж перекосило. — Если связь оборвется, я скажу, — он фонил неловкостью. — Джазз, я понимаю, что ты пытаешься заботиться о спарках, но не думаю, что нам позволят совсем не контактировать ближайшие восемьдесят квартексов. — А если мы сами не захотим? — уточнил Дрифт с деланным спокойствием. — Как гранддани нас может заставить? — Никак, — улыбнулся Джазз. Их, в отличие от самого Джазза, Флип-Топ готов был слушать и слышать. И слава Праймусу. — Рукшот, я не знаю, что было между Дэдлоком и Рейсом, и было ли вообще… но спарки точно твои. Дэдлок в те дни технически не мог быть заискрителем. У него уже был некроз камеры искры. Он умирал. Когда мех умирает от такого, он не может коннектиться, ты понимаешь?.. Вдобавок, если ты не знал, в нашем доме везде камеры. Абсолютно везде, и все пишется. То, что Флип-Топа с Дефендером не было дома, не значит, что Флип-Топ потом не посмотрел записи. Он мне сам сказал, что ничего подобного не было. И если ты видишь сходство со старыми кадрами Дэдлока — так Скид тоже на него похож. Мехи иногда бывают похожи на родственников, а Дэдлок, в конце концов, тоже мой спарк. — Дани говорил, я похож на опи, — возразил Скид и качнул головой в сторону Рукшота: — На него. Но мне вообще поболту. Я лучше б на тебя был похож, — он улыбнулся Джаззу. — Ты красивее. — Спасибо, искорка. Рукшот смотрел в темноту за окном. — Я тебя услышал, и я подумаю, — наконец сказал он таким тоном, что стало ясно: ни одному слову он не поверил. Даже обернуться не захотел. Только сцепил пальцы на колене, словно судорогой их свело. — Надеюсь, я могу рассчитывать на твое молчание, раз уж он расска… — Ой, — Скид робко потянул руку к опи, но потрогать не решился. — Тебя замкнуло? Как старого гранддани? — Для вашего опи это тяжелый разговор, — вмешался Джазз. — Он привык не подавать вида, но у него не всегда получается, правда, Рукшот? Мы полетим домой, гранддани нас уже заждался. Да, мне тоже не хочется выходить на холод, но опи сейчас лучше побыть одному. Не так легко признать, что тридцать пять квартексов верил в полную чушь. *** На столе — обычном столе, за которым заправляются, низеньком, — лежал раненый мех. Слава Праймасу, в отключке. Раньше из живота у меха торчал двуствольный огнемет. Он взорвался, так что теперь Рейсу сложно было представить, как он выглядел. Виркен необычайно быстро дезинфицировал инструменты. Мех в самом деле фонил очень прерывисто, и это пугало. — Я справлюсь, — еще раз пообещал Рейс. — Просто говори, что делать. Можешь схемы посылать, если есть. — Какие схемы? — Виркен мигнул. — Как оно должно быть в идеале. Когда чинишь технику, хорошо знать, как устроена такая же техника, только рабочая, понимаешь, о чем я? — Это мех!.. Поболту, — оборвал себя Виркен. — У мехов не всегда все ровно, как на схеме, но что-нибудь по анатомии я тебе пришлю. Потом. Экзоскелет выгнуло наружу и покорежило, обшивка оплавилась. Правая ладонь, которой мех, видимо, попытался схватиться за живот, намертво слиплась с месивом из сгоревшего топлива, напалма и магистральной резины. — Там продолжается тление, поэтому прикасаемся только инструментами. Нужно аккуратно счистить все лишнее. Чувствуешь сильное сопротивление — останавливаешься. Горючая смесь в живом мехе, как быстро понял Рейс, была намного качественнее разбавленных нефтяных смол, которыми заправляли технику. Не просто легко оттиралась от гладкой стали инструмента — стряхивалась. Виркен тем временем полез щипцами глубже. Боец вдруг дернулся, взвыл и задрыгал ногами. — Праймас, ни обезболивающего, ни фиксаторов, как я должен работать?! Потерпи, иначе паралитиком станешь! Две минуты полежи спокойно, я все сделаю быстро! Мех не слышал. Он продолжал хрипло вскрикивать и дергаться, кажется, хотел свернуться в клубок и спрятать ото всех больное место. — Ну-ка тихо! — рыкнул Рейс. Командный голос удавался ему не слишком хорошо, но на голос он особо и не рассчитывал. А вот острые иголки, поднесенные к белой от напряжения оптике — дело другое… — Не мешай доктору! Виркен выдернул щипцы, потянулся за каким-то другим инструментом: — А чистить не прекращаешь. У тебя опыт в хирургии есть, что ли? — Никакого, — Рейс помотал головой. Смотреть на открытую рану его не тянуло, и все равно он ковырялся уже где-то под приплавившейся к животу ладонью. — Но если я остановлюсь, больше сгорит, верно? — Верно. Ты молодец, продолжай. Меху становилось все хуже, похоже, его искра затухала. Но Рейс мог разделить то, что делали его руки, и то, что он видел и чувствовал. Профессиональный навык игрока. Мнемохирурга, хотя Рейс себя им не считал. — Наконец-то отключился. Мы почти закончили, — Виркен твердо сжал его запястье и передвинул, показывая, где еще надо почистить. — Хватит иголки над ним держать, смотри лучше, что делаешь. Он в аварийном стазисе, без разряда оттуда не выйдет. Если Рейс не ошибся, это был бедренный эндоскелет. Или тазовый. Он тоже частично обгорел. — Не хочу быть пессимистом, но тебе не кажется, что ему квинтец? Разве мы можем заменить ему половину туловища и ногу? — Мы можем попробовать, — ответил Виркен; его рука терлась о руку Рейса, постукивала инструментами и хлюпала техническими жидкостями в непонятном пахучем месиве на месте бывших интерфейс-систем. — Протез даст ему возможность ходить, как минимум. — Круто, что ты знаешь, что делать. Протез можно как-то собрать здесь, или снова деньги нужны? — Инструменты есть, материал тоже. Соберем. — Никогда такого не делал, но с удовольствием попробую. Посмотри, вроде все убрано? Дождавшись утвердительного мычания, Рейс попытался разогнуться, нечаянно шлепнул скребком по грязной обшивке, разбрызгав смесь жидкостей, и понял, что проще опуститься на колени, а потом уже вставать. Виркен продолжал работать, хотя у него тоже спина должна была уже отваливаться. — Я реально в восторге от того, что ты даже в наших условиях пытаешься что-то делать. Что ты хочешь помочь мехам, от которых, может, и пользы Освобождению уже не будет! — Я уже понял, что с медициной у вас все шлаково, — откликнулся Виркен. Насколько Рейс понимал, внутри меха ещё требовалось поставить заплатки, а потом как-то прикрыть сверху все оголённые детали. Полно работы, короче. — Мехи от меня то шарахаются в ужасе, потому что думают, им совсем квинтец и помирать пора, то чуть ли не молиться на меня пытаются. — Но-но! Не гони на мою родину, это я добрый, а кто-то может и оскорбиться!.. Правда, будь осторожен. Мехи у нас… порой очень резкие. Рейс не знал, как выразить словами то, чего он не ожидал увидеть… Точно не в такой степени, по крайней мере. На всей территории, захваченной армией Освобождения, они с Виркеном были единственными праксианцами. Живыми только потому, что Виндсейл пригласил их сам и оповестил об этом всех. В общем, шарахались от Виркена не только из-за недоверия медикам. И Рейс сомневался, что этот парень, с которым Виркен уже больше часа возился, проникнется к праксианцам симпатией — даже к одному, спасшему жизнь. — Я здесь больше тридцати квартексов, — хмыкнул Виркен. — Заметил, знаешь ли. Снова заболела голова. Юникрон побери, Рейс же просил не напоминать о стертых квартексах! Оказывается, он как-то поспособствовал побегу Виркена на Мастер. Тот правда был хорошим врачом и просто добрым мехом, и пожизненного срока на Гаррусе не заслужил… Но постоянные обращения к удаленным файлам изматывали, и факт, что Виркен откуда-то знал Рейса стертого и достаточно просто спросить, тоже удручал. — Привет, — вдруг произнес Виркен, не оборачиваясь. Рейс с запозданием понял, что во временное помещение медпункта вошел Виндсейл, и поразился, что такой огромный мех передвигается так бесшумно. К размерам Виндсейла Рейс тоже еще не привык: каждый раз думал, что в альтмоде этот джет, наверное, с яхту размером, есть ли у него возможность брать пассажиров, или только груз? Синяя обшивка Виндсейла запылилась до серых разводов. На близком расстоянии Рейс видел множество потускневших вмятин, неаккуратных, выступающих заклепок, куда забивалась грязь. Мощность движков позволяла Виндсейлу не возиться с идеальной гладкостью покрытия — вряд ли он был способен на сложные маневры, требующие минимального сопротивления воздуха. — Как он? Ходить будет? Стрелять, ездить? — Пока никаких прогнозов дать не могу. Хороших — точно. Жить будет — уже хорошо. Но если нейросеть приспособится и состояние стабилизируется, медленно ходить он сможет, даже без костылей. — Ты можешь его сейчас оставить? Мне нужны ты и Рэсси, чем быстрее, тем лучше. Взяли церковный интернат, — Виндсейл спроецировал голограмму со схемой местности, но Рейс пока плохо ориентировался в этом регионе Мастера. — Нашли там лабораторию, где экспериментировали на спарках. Пока ничего не сожгли и не разворовали, надо все зафиксировать. Оно того стоит, Виркен, там просто квинтец. Никто не спрашивал Рейса, согласен ли он лететь, и это неприятно царапало самолюбие. Неловко переживать такое, когда где-то там мехи обнаружили издевательства над спарками, но из песни слова не выкинешь — Рейсу было обидно. — Это именно церковь? Официально? Не какая-то секта? — влез он. Виркен отчетливо хмыкнул, и Рейс ощутил себя наивным идиотом. — Ты сам посмотришь документы, разберешься и снимешь холо, — пообещал Виндсейл. — Виркен, ты скоро? — Пять минут. На всякий случай блокирую все топливопроводы, чтобы не коротнуло, пока меня нет. По-хорошему следить ведь надо, любая заплата может дать течь… Рейс уже успел понять, что пять минут у Виркена легко превращаются в десять и пятнадцать. Хирург-перфекционист, дани его так. Это хорошо, но не тогда, когда у вас куча пациентов, и все рвутся вне очереди, а то и помереть пытаются прямо на пороге. За тридцать с лишним квартексов наличие врача в главной ставке развратило мехов: если можно спросить врача, точно ли не отвалится раненая рука, почему бы не спросить? …Нет, все-таки Виркен уложился в четыре минуты. На этот раз не соврал. К катеру, который должен был доставить их в захваченное убежище, можно было добраться, не выходя под палящее солнце и не возясь с портативным силовым куполом. Бывшую базу корпоративной армии, ставшую базой армии Освобождения, проектировали по уму. Рейсу нравилось здесь. Что-то впечатляющее было в этих мощных стенах. Незримая аура уверенности. Все по линейке, чистое, гермодвери не облупленные, смазанные, бесшумно открывающиеся. На стенах — простенькие, без слов, комиксы о том, как важно вовремя вытряхивать песок из оружия и не забывать о противопылевой и противорадиационной защите. На Кибертроне, на складе в глубоком тылу, этого ощущения хищной, уверенной собранности не было. Здесь мехи занимались делом, отдавались ему без остатка. Идя к катеру по длинным коридорам, пристегиваясь на пассажирском сидении, летя над безжизненными хайками пустыни — Рейс непрерывно искал слова, с которыми мог бы обратиться к Виндсейлу. Слишком личное и больное терзало искру. И как мог Рейс планировать разговор, если совершенно не знал, что хочет услышать? Что объяснит ему Виндсейл, кроме банальнейших, очевиднейших вещей? Некоторые «почему» просто не имели ответа. «Почему Сейберы убили мою семью», например. Наверное, мучительное «почему Рейс не мог спросить и забыть» входило в ту же категорию? Хуже головной боли… Дорожка, ведущая к наземной части убежища, все еще светилась мягким, дружелюбным оранжевым. Как и кромки межэтажных перекрытий, просвечивающие сквозь затемненное стекло стен. Десятки прочных свай выходили из песка и камня, изъеденного ветрами, кислотой и водой, и протыкали полупрозрачный двухэтажный куб, одним боком прижавшийся к скале. В глуши, где по земле нужно было неделями ехать от одного мелкого поселка к другому, сияющая дороговизна церковного интерната смотрелась насмешкой. Кто будет ей здесь любоваться? Нищие создатели, привозящие спарков на отборочные тесты? Внутри все оказалось не настолько пафосно. Подземные этажи скорее напоминали большую больницу — ее служебные помещения, где мехи хранят лекарства и расходники, проводят осмотры, оперируют. Только дезактивы этих мехов, добитых выстрелами в голову, напоминали, что здесь была не просто больница. Жизнь в прифронтовом Альтигексе научила Рейса смотреть на дезактивы спокойно — не вглядываться лишнего, не думать, кем был этот мех при жизни и как же ему не повезло. Сейчас тоже ничего не екало в искре. Даже когда Рейс вслед за Виндсейлом и Виркеном зашел в большую комнату с маленькими, спарковскими платформами. На них и на полу лежали скорчившиеся, жалкие корпуса. Виркен осматривал каждый, тратя не больше минуты. — Лабораторные журналы сейчас принесут, — сообщил ему Виндсейл — и застыл у стены, то ли следя за Виркеном, то ли с кем-то переписываясь. — Мне… может, надо их поближе заснять? — спросил Рейс в пространство. Он не решался спросить, кто именно добил этих малышей: доблестные освободители или трусливые церковники? Спросить следовало. Но не сейчас, когда из коридора слышался чей-то приближающийся цокот. — Я все думаю, как лучше снять, — вместо этого начал говорить Рейс. — У нас на Кибертроне большой резонанс был, когда разбомбили интернат для осиротевших спарков-летучек. Очень долго это припоминали. Но там было больше разрушений и энергона, маленькие дезактивы близко снимали, все повреждения крупным планом… — Припоминали десептиконы? — уточнил Виндсейл. — Тогда дело в альтмоде. Нас мало, мы сильнее привязаны друг к другу. — Вот, все собрал, — синий джет с ярко-красными крыльями, развернутыми остриями вниз, процокал к Виндсейлу, прижимая к кокпиту стопку датападов. — Надеюсь, там достаточно, чтобы праксианским оплавкам было не отмыться. Виркен словно и не обратил внимания, а Рейс еле заставил себя промолчать. Он ведь был здесь? Он помогал Освобождению? Как ни крути, они воевали с элитой, состоявшей из праксианцев, и Рейс не мог в каждом пропагандистском ролике или статье подчеркивать, что есть еще миллионы простых мехов праксианского происхождения. — Достаточно или нет, но рано или поздно мы до них доберемся, — серьезно сказал Виндсейл. — До каждого. Если честно, Освобождение топталось на месте. Каковы шансы, что Рейс привлечет десятки и сотни тысяч новых сторонников даже самыми искрораздирающими холо? А что ему приволокут мехов с такими секретами в голове, которые позволят мгновенно выиграть войну? *** День активации Скида прошел успешно — во многом благодаря Рукшоту. Самого именинника, впрочем, больше интересовали подарки, чем организованные игры и угощение… но Джазз понимал, что без Рукшота с таким количеством малышни не справился бы. Больше того, если б не Рукшот их всех приглашал, их бы наверняка и не отпустили на праздник к Пойнтам. Когда Джазз развез последних гостей по домам, заправил и помыл яхту внизу, сам заправился в кафе и наконец вернулся, Рукшот тихо сидел в холле, что-то смотрел на внутреннем экране, мерцал линзами за полупрозрачным голубым визором. Прилетел Рукшот на своей яхте — значит, хотел поговорить лично с Джаззом? Или просто не хотел домой? — Привет. Все уже в оффе? Рукшот неуверенно кивнул. — Хорошо, что ты меня дождался. У меня к тебе есть вопросы. Почему он так занервничал? Решил, что Джаззу что-то не понравилось сегодня? — Вопросы, не претензии, — уточнил Джазз. — Праздник прошел замечательно, спасибо тебе большое. А вопросы о ваших обычаях. Ты не думай, что я хочу куда-то влезть, чем-то тебя шантажировать… Но спросить мне больше некого, а мне кажется, мне важно понимать, что к чему. Насчет твоих прав на место Главы Совета. Рукшот заметно напрягся, заерзал на диване, будто сбежать хотел. Почти мгновенно взял себя в руки, но его выдала зашуршавшая подушка за спиной. — Они есть. Но я не хочу заниматься политикой. — А тебе кто-то предлагал, в смысле, всерьез? Когда погибли твои создатели, твой дядя говорил, что он вынужденно принимает пост, пока ты слишком мал. Я смотрел запись его выступления. Получается, за эти квартексы все забыли, что он только временный Глава? Только бы Рукшота опять не перемкнуло. И ведь пока он рот не откроет, и не поймешь. — Мне важно понимать, что это значит для будущего спарков. Формально, когда они вырастут, даже у них больше прав занять место Главы Совета, так? Я хотел бы знать, что им может грозить от Спайшота. Мнемохирургов официально на Праксисе нет и быть не может, но кто-то же поставил тебе блок. Юнглингу. Глядя, с каким выражением фейсплейта Рукшот подбирает слова — или ждет, когда закончится действие блокировки? — Джазз понимал, что от юнглинга тот недалеко ушел. И возглавлять местный законодательный орган готов точно не был. Но, может, потому что стоило учить юнглинга всем этим вещам, как Флип-Топ уже планировал учить Дрифта и Флэш? — Им ничего не грозит, пока я жив, — наконец заявил Рукшот. — Если что-то случится с дядей в ближайшие квартексы, Главой Совета стану я. Дяде не нужно, чтобы Флип-Топ проталкивал грандграндспарков в Совет, так что со мной ничего не случится. Сами по себе спарки дяде не особо интересны, я думаю, изначально была договоренность, что ими занимается Флип-Топ. Все-таки они Пойнты, а не Шоты. И когда дядя найдет соузника, их спарки в оптике общества явно будут предпочтительнее в роли наследников Шотов, чем мои. А Рукшот, значит, уже смирился с тем, что его грубо отпихнули и от кресла Главы Совета, и от любого другого кресла в Совете Праксиса. — Ты был журналистом. Ты случайно не гибель создателей пытался расследовать? Вокодер Рукшота затрещал статикой — и отключился совсем. «Не помню. Я вообще ничего не помню». — Я понял, — кивнул Джазз. — О твоей работе тех квартексов хоть что-то сохранилось? Кто знает — если б Дэдлок тогда согласился сдаться, не случилось бы с ним то же самое? Хоть жив бы остался… Искра сжалась от холодной, беспомощной злости. И кажется, невнятные чувства Джазза отразились в эм-излучении, потому что Рукшот теперь смотрел иначе, настороженно и внимательно. — Я не собираюсь ничего расследовать, делать мне больше нечего? — неуклюже попытался оправдаться Джазз. — Не беспокойся, от меня проблем не будет. Но… Если тебе станет слишком шлаково здесь, я могу помочь тебе перебраться на Кибертрон. Обжиться, найти работу, выучиться, все такое. Мне не сложно. Если ты захочешь. И чтобы тебя никто не нашел, тоже можно устроить, если решишь сменить имя. Хотя мне будет без тебя тяжело, мне хотелось бы, чтоб у тебя был шанс на счастье, — скомканно закончил он. Рукшот качнулся вперед, уставился на Джазза еще пристальнее, словно хотел под визор заглянуть. «Спасибо. Я пока не планирую никуда убегать. У меня здесь спарки, в конце концов». — Я рад, что ты решил признать их, всех троих. «Уже поздно, мне пора», — он вскочил и поторопился к выходу. Джазз решил не провожать. Все-таки Рукшоту было некомфортно наедине с ним. Но о чем хотел поговорить сам Рукшот? Ладно, если это что-то важное, обсуждать так или иначе придется, а если чепуха… Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Джазз чувствовал, что так устал, что даже злиться на себя не мог. И слава Праймусу. Ну, наговорил глупостей, которые потом еще посмотрит Флип-Топ и додумает Юникрон знает что. Первый раз, что ли? Наконец-то мягкая уютная платформа. Джазз вытянулся, расслабил серво. Только он начал отключаться, как кто-то робко поскребся в дверь. Сбоку, так, чтобы створки сами не разъехались. — Открыто, — откликнулся Джазз вполголоса. Он почти никогда не блокировал двери — мало ли что случится? Скид ступил на порог — и так и остался топтаться между коридором и комнатой. — Иди сюда, а то сейчас всех поднимешь, — Джазз подвинулся ближе к окну. — Чего ты хотел? — Ты обещал, что мне можно будет еще крии, когда ты вернешься, — Скид забрался на край платформы с ногами, уселся, пенопокрытие ощутимо завибрировало. Уже совсем большой спарк. — Здесь их нет. В холле, кажется, тоже. Тебе лучше знать, куда их убрали. Я не пойду искать тебе крии, иди ищи сам, — пояснил Джазз, сообразив, что Скид чего-то от него ждет. — Хотя нет, лучше иди к себе. Какого Юникрона ты не в оффлайне, когда нам вставать через пять часов? Ты меня ждал, что ли? Сам не мог за криями сходить? — Старый гранддани ругался, что ты плохой опекун, потому что Дрифт и Флэш тебя не слушаются. Не сегодня, а когда Дрифт лопастями стеллаж сломал. Но я буду тебя слушаться всегда-всегда, и они уже не смогут сказать, что ты плохой, и ты не уйдешь! — Я и так не уйду, — пообещал Джазз, решив не разбираться, кто «они». — Как я вас брошу, когда вы сами ни стеллаж собрать не можете, ни крий себе взять? — Правда не уйдешь? — Только если с вами вместе. Скид вдруг навалился всем весом, неуклюже облапал и ткнулся головой в капот. И слезать, похоже, не хотел. Почему-то Джаззу тоже не хотелось, чтобы Скид уходил. Даже если очень скоро тот вырастет — и будет думать о Джаззе только плохое. Смирившись, он передвинул Скида удобнее и дистанционно выключил свет. — Оставайся тут, — Джазз вытянул из-под Скида смятое покрывало. Оно кололось и щекоталось жестким ворсом, шуршало по обшивке. Скид выпустил из вентсистем жаркий воздух и вцепился в Джазза крепче: — Опи сегодня тоже хотел остаться. Но меня прогнал отдыхать, наверное, он с Дрифтом хотел поговорить, или с Флэш. *** Связь была шлаковой, но Рейсу не померещилось — Ферак плакал. Не рыдал в голос, размазывая омыватель по объективу камеры, но что-то подтекало. В общем, все можно было понять и раньше, потому что Рейс не помнил, чтобы Ферак когда-либо так эмоционально и многословно его обзывал. Если, конечно, эти эпизоды не стерлись вместе с загадочными соузниками Рейса и тремя спарками от них. Но Рейс знал Ферака восемь ворн, а стер всего-то тридцать семь квартексов. — Слушай, ты же сам учил меня, что эмоции — только часть ситуации. Их надо осознавать, но не надо ими руководствоваться. Я правда не знаю, что тебе сказать. Я в шоке наболт, Ферак, я думал, мы друзья! Ржа, если б я был сейчас рядом, я бы тебя обнял, может, у нас бы что и получилось. Но я далеко, и я ничего не могу сделать. Мне сейчас важнее сохранить себя, прости. Я, если хочу вернуться, а я хочу, должен быть максимально собранным и вменяемым, я не могу отвечать на твои чувства так, как ты заслуживаешь. Дело не в тебе, понимаешь? — Просто ты выбрал то, что для тебя важнее, и внезапно это не я, — резко кивнул Ферак. — Все бы ничего, твоя жизнь, твой выбор… но ты, актер фрагов, что мне заливал? Что я тебе дороже всего во вселенной?.. Не говори ничего, Рэсси. Просто иди наболт. И не звони мне больше. — Стой! — Рейс подался вперед. — А деньги? — Я могу купить тебе билет на Кибертрон, — предложил Ферак. — И учти, я даю тебе последний шанс. Серьезно. — Я хочу вернуться, правда хочу, — Рейс понизил голос. Мехи, привезшие его на конспиративную кварту в маленьком городке, сидели в соседней комнате, тут и особо чувствительных сенсоров не надо, чтобы подслушивать. — Я забыл, как тут шлаково. Повсюду ржавый песок, он реально везде, только от этого можно с ума сойти!.. Но мне нужно еще время, Ферак. Пожалуйста. И шаниксы мне очень нужны. Я на них куплю хороший катер, ты не представляешь, какой тут квинтец, я почти три недели ждал, пока меня вывезут из пустыни в хоть какую-то цивилизацию! Слушай, я мало рискую собой. Самое рисковое, что я буду делать — как раз водить катер в бурю, ну, такую, средненькую, они здесь месяцами то стихают, то снова воют. — И сколько ты собираешься водить этот фрагов катер? Пока Мастер не превратится в цветущий сад свободы? — Того оплавка, который первым брякнул про цветущий сад, я бы пристрелил, — признался Рейс. — Это ниболта не смешно, понимаешь? Ферак… — Рейс постарался почетче вспомнить, как давным-давно они с Фераком целовались в темном баре, как Ферак гладил шеврон… а до этого разрисовывал узорами дверцы и покрывал их защитным лаком. Если вспомнить, легко смотреть, улыбаться и двигаться, как тогда. — Я вернусь. Я очень постараюсь вернуться. Именно к тебе, потому что больше никого близкого у меня нет. Но… — Революция — это пропасть поглубже Альтигекского провала, — перебил Ферак. — Один твой выигрыш — капля в нем. А мне эти деньги нужнее. Куплю интеров, сниму самый пафосный люкс в Иаконе, с масляным бассейном и видом на город оттуда, и уйду в загул. — Издеваешься? — Рейс сидел в грязной кварте на окраине городка, по второй, а то и третий этаж занесенного радиоактивным песком, и даже обычной водой не ополаскивался с момента прилета на Мастер. Об очистителе и масле и мечтать не приходилось. — У нас все будет. И люкс, и бассейн с видом, и сколько хочешь интеров. Мы же все равно едва совместимы, ты забыл? — Мне надоело тебя ждать, Рэсси. Или ты возвращаешься сейчас, или не возвращаешься вообще. Кажется, бесполезно сейчас было объяснять, что при самом лучшем раскладе Рейс, живя с Фераком, не собирался отказываться от знакомств и флирта, и самому Фераку запрещать случайные связи и не подумал бы. — У тебя в гараже лежит тридцать семь квартексов моей памяти, — напомнил Рейс о единственно важном. — Я в любом случае вернусь за ней. — А зачем мне хранить твою память? — Ферак сцепил руки под коленями, откинулся на спинку дивана, расправив напряженные крылья. И по фейсплейту видно было, что на самом деле прощаться он не хочет. Хотел бы — давно оборвал бы соединение. — Я не сказал тебе — у меня есть спарки. И я их стер. Я знаю только, что они где-то есть. И они не виноваты, что я такой. Не лишай их шанса снова увидеть дани, хорошо? — Оно того стоило? Твоя мечта? Рейс прикрыл оптику и прислушался к своей искре: — Да. Мечта… она ведь и должна быть недостижимой, правда? Или, может, достижимой, но с огромным трудом. Иначе и смысла нет. — Юникрон с тобой, Рэсси, не буду выбрасывать твою память. Будем считать, ты мне бессрочное хранение оплатил. Пойду напьюсь, — добавил Ферак после недолгой паузы, и Рейс успел увидеть его пикселизированные желтые линзы за секунду до обрыва связи. Только тогда Рейс позволил себе швырнуть переносной коммуникатор на пол и раздавить ногой. *** Гравий скрипел под ногами. Разноцветные кристаллы мерцали, переливались, причудливо смешивали цветные тени. Фонари на перилах висячего моста затряслись, перемешивая эти тени в какофонию ярких пятен, когда Фортресс ступил на зыбкое, покачивающееся полотно. Проул на всякий случай приотстал. Фортресс дождался его на той стороне моста. — Будешь сгущенный энергон из термоса? Я его вскипятил перед вылетом. — Попозже, — решил Проул после недолгих раздумий. Он отключил внутренний экран, на котором смотрел новостные холо с Мастера, едва вышел из яхты, но их обрывки все еще вертелись в кратковременной памяти. Яркие и тусклые тона энергона, хлещущего из еще живых и засохшего на обшивке дезактивов. Куски корпусов, привлекающие взгляд своей неправильностью: почему отдельно, где остальное? Проул не помнил, чтобы кто-то из хорошо знакомых ему мехов перебрался на Мастер, и ни за кого конкретного не волновался… Только за Кибертрон. Как на нем отразится гражданская война на Мастере? Разумеется, Проул уже написал ядовитую статью, в которой сперва проехался по корпорациям Мастера, не способным навести порядок уже который ворн, а потом заверил читающих, что Кибертрон, несмотря на разногласия с крупнейшей колонией, все же готов протянуть руку помощи — и в расследовании преступлений Церкви, и в приеме беженцев. Самих беженцев Проул пока не встречал, негде было с ними пересечься. Но шепотки звучали уже и в коридорах правительственных зданий: еще свежа была память о гражданской войне, и мехи не осмеливались прямо называть кого-то второсортными, потому уменьшали громкость и вовсю использовали эвфемизмы. В недавно открывшемся парке на границе Праксуса и Иакона, официально не охранявшемся, случайных мехов тоже не было. Вообще никого не было в этот поздний час. Одни скамейки и кристаллические изгороди. Проулу нравились многоцветные узорчатые конструкции из кристаллов — пожалуй, единственное, что ему нравилось в родном городе. Хотя их выращивали не только здесь, конечно… Фортресс сидел рядом, терпеливый и спокойный, как всегда. Проул до сих пор не уяснил, что Фортресс находит в таком времяпровождении, просто в присутствии рядом? Но ценил. Ведь сам Проул не продумывал планов интересных свиданий, и о том, что с Фортрессом можно не только сконнектиться по-быстрому, тоже не всегда вспоминал. И сейчас, к своему стыду, большую часть времени думал не о Фортрессе. Тот достал термос, отпил оттуда — до Проула донесся запах концентрированного топлива, не самого лучшего. Для танка подойдет, колесному фильтры придется менять. — Все думаешь о новостях? — Я склоняюсь к тому, что они правы, — признался Проул. — Те, кто убивает священников, и те, кто отрекся от Церкви Мастера. Жаль, я вряд ли смогу объяснить это кратко, — могло бы помочь слияние искр, но к нему Проул был не готов. Все еще не готов. — Конечно, когда я посмотрел записи, меня затронули и страдания священников, меня возмутили убийства мирных верующих… но потом я стал искать, с чего все началось. И нашел. И то, что я нашел, напомнило мне, что Праймас должен быть в искре меха. В идеале, конечно же. Я и прежде с подозрением относился к церкви, как к институту, думал, со мной что-то не так, раз мне она помочь не смогла и только травмировала дополнительно… Другим ведь помогала и помогает, верно? И теперь мы видим, чем на самом деле занимается Церковь. Как она обманывает доверившихся ей. — Проул… я понимаю, для тебя это личное. Но ты уверен, что каждый верующий мех знал, что Церковь Мастера проводит эксперименты над спарклингами? И что каждый прихожанин одобрял такое? — А это имеет значение?! Вся система церкви построена так, что подобное становится праймасоугодным, а если и не становится, место и возможность для любых злоупотреблений всегда найдутся, и моральное оправдание найдется, когда мехи всей искрой верят, что они — представители Праймаса в грешном мире! — Это не повод сжигать церкви и разрывать на запчасти тех, кто против, — упрямо возразил Фортресс. — Я не говорил, что одобряю, — Проул понимал, что сказал почти то же самое, и ему было неловко. А еще — жутко от мысли, что Фортресс наверняка сейчас пытался оценить, насколько Проул в своем уме. — Но я не могу, не кривя искрой, осудить мехов, которые так делают. Я просто хочу, чтобы их религиозные свары оставались как можно дальше от Кибертрона. Но вместо этого их религиозные фанатики летят сюда. — Меня тоже это беспокоит, Проул, — Фортресс аккуратно коснулся его руки. А что еще Фортресс мог сказать? Спасибо, что хоть так поддержать попытался! Проул потянулся его обнять, чтобы спасти хотя бы остаток свидания. Все равно нужно было больше информации, чтобы принять решение насчет Мастера и его бегущих на Кибертрон жителей.