Цугцванг

      Я очнулась, скованная лихорадочным ужасом, животным страхом. Стоило мне почувствовать осторожные прикосновения, я закричала. Хотелось выскоблить до блеска кости, выстирать кожу, выйти из этого тела, убежать куда угодно, лишь бы не чувствовать ничего, не оставаться наедине с собой в этой тьме. Я считала секунды, ждала, пока вернется зрение. Мучительно долго.       — Эстер, — услышала я голос Себастьяна. Это точно был он: немного хриплый, вкрадчивый. Сейчас я узнавала его, но был ли он настоящим? Не может ли это быть очередной ловушкой?       — Не трогай ее, — жесткий, холодный. Шон. Точно, это он. — Я сказал же… — дальше он говорил тише, послышались странные звуки, будто кто-то кого-то оттаскивает. — Она ничего не видит, — бросил он. — Посмотри на ее глаза.       Я отползла назад, пока не уперлась лопатками в деревянную спинку кровати. Нащупав руками подушку, я прижала ее к груди, будто это могло меня как-то защитить. Под веками вспыхивали яркими цветами пятна. Они то увеличивались, то затухали. Постепенно темнота отступала, я снова видела.       Себастьян сидел на самом краю кровати, обыкновенно невозмутимый Шон стоял рядом, держа напряженную руку на плече у товарища. Окно было открыто нараспашку, я чувствовала запах приближающейся грозы. Не тот легкий летний аромат дождя, мокрой зелени, а ледяное предчувствие настоящей бури.       — Я все видел, — тут же произнес Ламарк. В его взгляде было что-то безумное, сверкающее. Растрепанные волосы придавали ему поистине сумасшедший вид. — Я был там с тобой, — тише добавил он, не сводя с меня глаз.       Я молчала. Не верила. Не воспринимала.       Он видел, как меня заживо загрызло полчище крыс? Он видел, как меня за волосы тащили по пепелищу, чтобы посмотреть на тлеющую гору трупов?       — Как? — сорвалось с моих губ.       — Я использовал свою кровь для ритуала, она, видимо, связала нас вместе. — Себастьян встал, игнорируя молчаливый протест Шона, и направился к письменному столу. — Я не спал, просто видел.       Для меня это — вмешательство в личное пространство. Я чувствовала себя обнаженной, в какой-то степени даже униженной, будто кто-то подсматривал за мной в душе.       — Не делай так больше, — произнесла я.       — Я не хотел, — мотнул головой он. Ламарк мерил комнату широкими беспокойными шагами. — Это больше не сон. Я могу?.. — Он аккуратно протянул руку ко мне, будто к одичавшей собаке, что вот-вот может убежать или укусить. Я со вздохом пятерней зачесала волосы назад и прикрыла глаза.       — Можно воды? — Говорить будто бы сложно, но горло не болело, а в легких было достаточно воздуха. Просто слова давались с трудом, каждое будто вытягивало из меня жизненные силы.       — Принесу. — Шон холодно осмотрел комнату, напоследок сжал плечо Ламарка и направился к выходу.       Хайдс за время моего сна будто бы вернул себе все самообладание. Надел свою защитную броню, чтобы никто не смог пробиться.       Какими они оба были раньше? Почему-то об этом думать хотелось больше, чем о недавнем видении. Может, Себастьян раньше носился из своего родового поместья вниз по холму, догоняя собаку. Какую собаку? Может, у него была большая пушистая или, наоборот, высокая худая гладкошерстная? Может, и не собака вовсе? Я мотнула головой. Глупые мысли.       — Ты как? — Себастьян был не из тех, кто не может выносить тишину, равно как и задавать вопрос ради вопроса. Он наконец сел обратно на кровать. Серебристый свет луны скользнул по его волосам, погладил бледную шею.       — Почему спрашиваешь? — сощурилась я. Я ожидала, что он спросит, что я думаю про видения, какой тайный смысл несет в себе крысиный король, кто тот мужчина. По правде говоря, ничего из этого я не знала, но ответить было бы проще.       — Невежливо отвечать вопросом на вопрос. — В его глазах мелькнуло что-то незнакомое. Его нахмуренные брови говорили вовсе не о раздражении или злости.       — Не знаю, — честно ответила я. — Первое время, когда просыпаешься, тебе страшно. Кажется, что ты все еще умираешь, задыхаешься. Потом становится все легче, особенно когда зрение возвращается.       — Твои глаза были такими мутными. — Он сжал губы.       — После того случая в подвале я стала… слепнуть на время после видений, они участились, — произнесла я. — Раньше это было… Максимум пару раз в год.       — Если хочешь, я могу тебя обнять, — с каменным лицом произнес Себастьян.       Я на миг замерла, а потом не смогла сдержать истеричный смех. Стерев проступившие слезы, я отдышалась, запрокинув голову.       — Ты всегда был таким бесчувственным? — поинтересовалась я.       Ламарк неотрывно смотрел на меня, будто пытаясь проникнуть в мои мысли. Я героически выдержала его пронзительный взгляд. Сейчас этот вопрос казался мне бестактным, но, признаться, это меня мало заботило. Пару дней назад я ни за что в жизни не дерзнула бы спрашивать такое у Себастьяна. Они с Шоном производили довольно смешанное впечатление: их угрожающий вид, отстраненность давали почву для бурной фантазии и, естественно, слухов.       — Почему ты спрашиваешь?       — Невежливо отвечать вопросом на вопрос. — Уголок моих губ непроизвольно дернулся вверх. Неужели я хотела улыбнуться?       Себастьян усмехнулся, отводя взгляд. Ламарк был не тут. Его глаза были пустыми, но в то же время переполненными, но чем? Он вспоминал что-то. Думал. Отключился от этого мира. Он выпрямил спину, разомкнул сплетенные в замок пальцы и поднял подбородок. В этот момент дверь открылась, Шон нес граненный кувшин, наполненный водой, в которой плавали непонятные мне травы.       — Что там? — насторожилась я.       — Валериана и ромашка, — бросил Шон. — Не беспокойся, если бы я хотел тебя отравить, непременно сделал бы это по-другому.       — Например? — сощурилась я.       — Через ведьмин мешок, — ответил Хайдс, ставя кувшин на тумбочку.       Мы с Себастьяном переглянулись. Шон тем временем демонстративно налил воду в стакан и выпил.       — В моем сне был ведьмин мешок. — Я подняла глаза на Шона. — Там был чертополох, какие-то камни и зубы.       — Чертополох? — переспросил некромант.       — Да. — Я все же взяла в руки стакан, искоса поглядывая на Хайдса.       — Это очень… Сильное растение. Оно может одновременно как навредить, так и исцелить. Чертополох используют охотники для защиты от ведьм. Он как яд и лекарство одновременно. Может, вы расскажете, что вообще было в вашем сне? — приподнял он бровь, садясь на стул.       Я вкратце пересказала видение, отгоняя от себя красочные образы. Оба парня неотрывно смотрели на меня, от чего я изредка запиналась, спотыкаясь о слова. Я неловко сжала край подушки, заканчивая рассказ.       — Ведьмины мешочки были вокруг крысиного короля, — задумчиво произнес Шон. — Они не защищали его, раз к нему так беспрепятственно прошли другие крысы.       — А что, если это была защита не от крыс? Что, если тот, кто заложил круг, не думал, что защищаться надо от них? — произнес Себастьян, смотря на Хайдса.       — Плохо, — проговорил Шон, смотря на руки.       — Или эти мешочки сделали из крыс крысиного короля, — продолжил размышлять Ламарк.       — Надо будет поискать что-то в библиотеке. — Шон зевнул.       Я всегда находила несколько вариантов толкования своего видения, но в итоге все могло осуществиться самым немыслимым образом. Неделю назад я видела трех мертвых ведьм в подвале, их тела были будто исписаны кровью… Либо на их телах были вырезаны буквы. Но что, если эти буквы — символ ритуала? Что, если девушка с семинара по темной магии стала жертвой темного обряда?       — Эстер, — позвал меня Себастьян.       Я встрепенулась и подняла голову.       — Давай я провожу тебя до комнаты, твоя соседка, должно быть, очень обеспокоена, — предложил Ламарк, поднимаясь. — Уже поздно.       — Да… — рассеянно ответила я, поднимаясь на ноги.       Кости ломило, стоять было непривычно сложно, но я держалась вполне неплохо. Нужно было умыться.       Ламарк открыл передо мной дверь комнаты, пропуская меня в темный коридор. Я поежилась, останавливаясь на пороге. Иррациональный страх захватил разум. мешая двигаться вперед. Меж лопаток легла ладонь, слегка подталкивающая вперед.       — Все хорошо, — еле слышно произнес Себастьян. Возможно, мне это даже показалось.       Я сделала шаг вперед, изо всех сил стараясь не обращать внимания на сходящее с ума сердце. Все естество будто предупреждало меня об опасности, но мозг твердил, что все в порядке. Беспочвенная тревога.       Тонкий луч теплого света, исходивший из комнаты, исчез — Себастьян захлопнул дверь.       — Твои видения всегда такие болезненные? — спросил Ламарк, переместив ладонь мне на плечо. Я сжала губы, искренне стараясь это игнорировать.       — Почти всегда, — отрешенно ответила. — Чтобы проснуться, нужно умереть.       — Не думаю, что к такому можно привыкнуть. — Его голос был совершенно спокойным, успокаивающим.       — Нельзя.       Я была благодарна за то, что он не говорил о второй части видения. Не упоминал гору трупов, пепелище и единственную уцелевшую кровать.       — Могу задать вопрос? — Я сжалась от того, насколько жалко звучала эта просьба.       — Не уверен, но ты можешь попытаться.       Я обернулась, чтобы рассмотреть его лицо, но в темноте мало что удалось разглядеть. Могла ли я прямо спросить, что с ними произошло? Имела ли я хоть какое-то право лезть в душу малознакомому человеку?       — Пожалуй, дождусь момента, когда ответом будет безоговорочное «да». — Я натянуто улыбнулась.       — Мудрое решение, — тихо засмеялся Себастьян. — Теперь мне очень хочется сказать тебе «да».       — Поверь, пока не стоит, — пробормотала я.       Его тихий смех успокаивал. Он казался таким настоящим. Сейчас Ламарк был другим, совершенно не таким, как днем при других людях. Мы шагали по коридору, а его рука все еще была на моем плече. Может, он просто забыл ее убрать?       Я не заметила, как мы дошли до моей двери.       — Спасибо, что проводил, — я переступила с ноги на ногу.       — Я должен благодарить тебя за то, что ты согласилась пойти со мной.       — Тогда… Спокойной ночи? — Почему я волнуюсь?       — Эстер…       — Да?       — Не забудь закрыть окно перед сном.       — Почему ты это просишь?       — Так безопаснее. И горло по утрам болеть не будет, уже холодает.       Я не могла сдержать глупую улыбку.       — Спокойной ночи. — Он слегка погладил меня по плечу, не решаясь обнять. Я вспомнила, как засмеялась в ответ на его просьбу, и стало отчего-то стыдно. Захотелось вернуться в тот момент и разрешить ему.       — Спокойной ночи… — Я хотела уже открыть дверь. Зачем только я это повторила?       — И… Эстер… — Он уже отошел на шаг, но обернулся. — Ты задавала вопрос… И, нет, я не всегда был таким бесчувственным.       Он развернулся и зашагал в темноту. Вот так просто. Растворился в ночи, даже не дожидаясь моего ответа. Я прислонилась спиной к двери и прикрыла глаза. Несмотря на произошедшее мне отчего-то было так радостно и легко. Что же со мной происходит?