Цугцванг

      Одна и та же идея пришла нам в голову одновременно. Раньше я бы едва ли могла подумать, что буду сбегать из лечебного крыла на пару с некромантом, чтобы отправиться в ночной лес на поиски темного мага. А сейчас мы вдвоем крались по темным коридорам, стараясь не попадаться случайным студентам, бродившим между комнат. До главного выхода мы добрались без проблем, но, как обычно, просто ничего не получалось. Никогда. Дверь была заперта. Не ключом или засовом: на ней лежала магическая печать. Древняя запирающая руна витала в воздухе, источая еле заметное белое свечение.       — Подозреваю, что выход с кухни пробовать бесполезно, — прошептала я.       — Согласен, — пробормотал Шон. Я обернулась и тут же наткнулась на его внимательный взгляд, прикованный ко мне.       — Что-то не так? — настороженно решила уточнить я.       — Не могу поверить, что так ошибался, — Хайдс тут же отвернулся. — Сможешь провести в свою комнату?       Я молча кивнула, прокручивая в голове его слова. Дорога до моей комнаты была мне так хорошо знакома, что я могла пройти с закрытыми глазами, в красках представляя интерьер вокруг. Сначала подняться по широкой мраморной лестнице, обязательно взглянуть на утонченные нервюры, обогнуть небольшую статую рогатого дракона, которого в детстве я прозвала Арий в честь одного из первых сильнейших магов, потом проследовать по главному коридору, где причудливой мозаикой отражается свет сквозь витражные стекла. Все до ужаса знакомо, но в то же время так чуждо. На мгновение я остановилась возле Ария, глядя в его пустые каменные глаза. Раньше оскаленная морда казалась мне жуткой, сейчас же он казался страдающим, уставшим, оттого озлобленным. Наши тихие шаги заглушали дождевые капли, одиноко разбивавшиеся об окна.       Хайдс задумчиво взглянул на темный лес, откуда мы совсем недавно мечтали выбраться. Искать Себастьяна под дождем в темноте будет явно не самой простой задачей.       — Лучше поспешить, — прошептала я. Мне до сих пор было не совсем ясно, что задумал Шон, но я верила ему. Это было совершенно безумно после всего, что мне пришлось пережить, но я не могла ничего поделать со своей интуицией. Сейчас я готова была вверить ему свою жизнь. Я знала, что он достаточно силен и умен, вынослив и смел. Возможно, он был не самым добрым магом, но этот небольшой недостаток я могла претерпеть.       Я сделала шаг в свою комнату. Она была такой, какой я ее помнила: две большие кровати с балдахинами, небольшое окно и шкаф, забитый одеждой Элиз. На письменном столе лежала куча писем, шкатулок. Моя соседка никогда особо не заботилась о наведении порядка. Однако я чувствовала, что что-то не так. Я ожидала ощутить спокойствие, комфорт, радость от возвращения, но внутри было пусто. Будто пропасть во мне стала еще шире, еще глубже.       — Что-то изменилось, — прошептала я. — Все… не так.       — Ничего не поменялось, — холодно произнес Шон. — Это ты стала другой. Я знаю это чувства. Будь готова, что так будет со всем. Включая твоих друзей, — в голосе проскользнула едва уловимая тоска.       — Надеюсь, что ты ошибаешься, — проговорила я. — И что мы собираемся делать?       — Не мы. Я, — твердо произнес Хайдс. — Ты остаешься здесь и ждешь. Если до рассвета я не появлюсь с Себастьяном или один — скажешь Мортиусу, что на территории охотник, — Шон подошел к окну и распахнул его настежь. Холод вихрем залетел внутрь, вытряхивая на каменный пол капли дождя.       — Нет, — решительно качнула головой я. — Мы не будем разделяться.       — Кто-то должен остаться, — настоял Хайдс.       — Я напишу записку. И я сейчас в явно лучшем состоянии, чем ты.       Шон стоял ко мне спиной, но почему-то я была уверена, что он улыбается. Его светлые волосы чуть развевались от напористых порывов ветра. В блеклом холодном свете луны они казались вовсе седыми, отдавали платиновым блеском.       — Тебе есть ради кого жить, — произнес он. — Твои друзья беспокоятся и… — он осекся. — Твоя семья хотя бы жива.       — У меня нет семьи, — жестко ответила я, садясь на кровать. — И никогда не было. Моя мать раздражалась от плача и била меня, а потом и вовсе бросила под воротами академии. Тот факт, что в нас течет одна кровь, для меня сейчас не важен. Если они живы и не ищут меня — я сама по себе. У меня нет фамилии. Я просто Эстер.       Раньше меня это задевало, было моей слабостью, незаживающей раной, беспокойно ноющей по ночам, не дающей покоя. Однако что, если это моя сила? Меня нельзя шантажировать, нельзя отыскать, если я захочу сбежать. Я свободна в своем одиночестве.       — Эстер… Знаешь, что означает это имя? — он повернулся ко мне.       — Разве у нас есть время на разговоры? — сморщилась я.       — Нужно скоротать несколько минут, пока ливень успокоится, — пожал плечами Хайдс. — Иначе мы разобьемся насмерть.       — Ты планируешь вылезти через окно, — констатировала я.       — Тебя это не смущает, — с уверенностью ответил Шон. Я хмыкнула и склонила голову набок. — Эстер означает «скрытная».       — Я открытая книга, — запротестовала я.       — Ты полна секретов, о которых не подозреваешь сама. Думала ли ты, что сможешь стать такой, как сейчас? — он мерил комнату шагами, оглядывая вещи, проводя тонкими пальцами по подтаявшему воску свечей.       — А что означает твое имя?       — Мое… Мое имя значит «энергия, душа, жизнь», — произнес он. — Судьба играет злую шутку с нами, правда? Тебя раздражают тайны, а я некромант…       — А Себастьян? — спросила я. Удивительно, но этот разговор и правда увлекал. Шон остановился, замер подобно статуе. Я рассматривала его влажную от капель дождя кожу, белым пятном светившуюся в темноте.       — Священный, — ледяным тоном наконец ответил Хайдс.       — Откуда ты столько знаешь про имена? — нахмурилась я.       — Истинные некроманты, достаточно сильные, чтобы оживлять не только грызунов и мелких животных, должны знать, как работает энергия и как важно имя. Имя — наше бремя и оружие. Мы не выбираем его, оно даруется нам предками. Но кто задумывался, почему некоторые имена кажутся нам благозвучными, а другие — уродливыми. Это энергия. На самом деле имя — это судьба, сконцентрированная в нескольких звуках. Судьба, облаченная в буквы. Имена для новорожденных детей приходят на ум сами, порой случайно, но лишь дураки верят в случайности.       — А боги смеялись день и вечер, их смешила фраза «случайная встреча»… — произнесла я строчки из давно забытого мною стихотворения.       — Верно… Случается то, что суждено. Мы вольны делать некоторые выборы, но чтобы самостоятельно творить свою судьбу, менять ее… Нужно непомерно много сил.       — Мои пророчества, — прошептала я.       — Пора, — прервал разговор Шон.

***

      Я благодарна Хайдсу за то, что он не стал более со мной спорить, лишь настоял на том, чтобы начать спускаться первым. Мне пришлось разорвать мою старую ночную рубашку, чтобы мы могли обмотать ладони льняной тканью — камни снаружи все еще были влажными, а моя комната располагалась слишком высоко, так что падение явно было бы не самым приятным. Глубоко вздохнув, я перекинула ноги через подоконник. Полы лечебной рубашки подхватил ветер, я даже начала скучать по человеческим джинсам. Были в них свою преимущества.       Дрожащими пальцами я цеплялась за камни, старалась ставить ноги в глубокие трещины в камнях, поросшие мхом и травой. Скользко.       Послышался глухой удар — Шон спрыгнул. Я боязно обернулась, чтобы убедиться, что он цел. Хайдс стоял прямо подо мной, протягивая руки. Я оценила расстояние и решила, что стоит спуститься еще немного, иначе мы рискуем снова попасть в лечебное крыло, но уже с новыми переломами. Втянув в себя морозный воздух, я потянула ногу вниз. Пальцы дрожали, а выступа так и не было.       — Прыгай! — громким шепотом произнес Шон.       — Нет… — проговорила я. — Я не…       Падение. Стремительное, головокружительное. Я даже не успела понять, как пальцы сорвались с влажного камня — почувствовала лишь как все внутренности внутри сжались в тугой комок. Это длилось секунду, не больше, но сердце от страха забилось, с бешеной скоростью разгоняя кровь по венам.       Шон держал меня крепко. Мои ноги даже не коснулись земли. Я тяжело дышала, вцепившись в него мертвой хваткой. Тело дрожало. Вдох. Выдох. Наши лица совсем близко. Настолько близко, что даже в полутьме я могла разглядеть крошечные желтоватые крапинки в серых глазах. Отражение звезд.       Мгновение растянулось в часы, в бесконечность. Один воздух на двоих, сердцебиение в такт. Я ошарашенно моргнула, а перед глазами внезапно всплыло совсем другое лицо: жуткое, изуродованное шрамом. Я с ужасом отшатнулась, мотнула головой. Коронет не отпускал меня. Я могла сбежать из его тюрьмы, но он засел в моей голове, отравил мои мысли.       Шон сжал челюсти, отворачиваясь.       — Я не… — оправдания сами слетали с губ, спотыкались, спешили.       — Я понял, — прервал меня Хайдс. — Мы убьем его.       Я кивнула, оглядывая лес, плотной стеной возвышавшийся над нами. Вот мы и вернулись.

***

      Урок, который мне пришлось выучить: не так страшны моменты травмы, как ее последствия. Со временем сознание размывает жуткие образы, но паразит иррационального страха остается жить в мыслях. Он плодится, питается, отравляет все. Коварно он прячется в самых темных уголках рассудка, порой впрыскивая свой яд.       Я думала об этом, пока шла по темному лесу, схватившись за рукав Шона. Сначала Хайдс придерживал меня за руку, но мне слишком быстро стало некомфортно от прикосновений. Я не знала, как это можно исправить. Не знала, можно ли вообще. Смогу ли я когда-нибудь просто поцеловать мужчину и думать лишь о том, как мне хорошо? Смогу ли избавиться от навязчивого образа Коронета? Смогу ли вообще влюбиться?       Влюбленность была чужда мне. Порой мне казалось, что чувства захватывали меня, но никогда это не было близко к тому, что испытывают, например, Элиз с Колином. Они готовы дни напролет проводить вместе, терпеть небольшие недостатки, преодолевать ссоры и разногласия. Раньше их было много, то и дело соседка по вечерам сетовала, думала о расставании, но на утро все равно смеялась в объятиях своего избранника. Они подходили друг другу идеально. Она — легкая, громкая и веселая. Она та самая невероятная девушка, в которую были влюблены многие маги. Одно ее присутствие в комнате может вызвать улыбку, подарить спокойствие. Колин же ответственный и собранный, он подходит ко всему с чистым и холодным рассудком. Может показаться, что они слишком разные, но правда в том, что они дополняют друг друга, становятся единым целым. Элиз помогает Колину хотя бы иногда расслабляться, принуждает его общаться со сверстниками и отдыхать. Херт же в нужных моментах охлаждает пыл Элизабет, успокаивает ее и помогает решить проблему рационально.       А какая я? Непонятная, сама для себя сложная. Раньше я бы охарактеризовала себя как серость. Нейтральная, спокойная, подчиняющаяся. Не самая благовидная характеристика. Но что сейчас? Сейчас я ощущала себя по-другому. Во мне проснулась неизвестная мне сила, решительность. Я больше не желала склонять голову, извиняться и отводить взгляд. Мне так понравился вкус свободы, что я не хочу возвращаться в затхлую тюрьму. Может быть, мне суждено прожить всю жизнь в уединении? Может быть, в самом конце меня поглотит безумие?       — Как далеко его могло отбросить? — я заставила себя вернуться к реальности. Мое внимание стало слишком рассеянным.       — Не больше мили, — произнес Шон.       — Надо было сразу пойти его искать… — вырвалось у меня. — Он может быть уже мертв.       Я знала, что была крайне бестактна, но с Хайдсом мне не нужно было следить за словами или следовать этикету. Я могла говорить свободно то, что думала, и не бояться осуждения. Всю прелесть этого я поняла лишь недавно, а теперь не могла представить, каково отказаться от этого, снова молча вариться в собственных мыслях, ожидая, пока они утянут меня на самое дно темного омута.       — Тогда мы найдем его тело, — ровно произнес Шон.       — Ты не сможешь вернуть его к жизни?       — Вернуть к жизни мага крайне сложно. На это надо очень много сил, жертва. Сомневаюсь, что здесь очень много желающих отдать жизнь за Себастьяна Ламарка, — хмыкнул он. — Средний некромант может провести такой ритуал без жертвы лишь единожды.       — Умерев сам, — произнесла я.       — Я за него жизнь тоже не отдам, — проговорил он.       — А за кого отдал бы?       Тихий вопрос звенел в воздухе. Мы старались говорить шепотом, чтобы не привлечь внимание охотника. Сначала мы вовсе шли молча, но спустя час это порядком утомило обоих.       — За Мэй, — наконец ответил Шон.       — Ты любил ее, — проговорила я.       — Она была слишком хорошей, чтобы оставаться тут. В этом Себастьян был прав. Так что с моей стороны это было бы, вероятно, жестоко.       Я молча шла следом. Я собирала информацию о прежней жизни магов по крупицам. Раньше Шон и Себастьян переговаривались намеками, загадками, но после всего пережитого они будто были готовы впустить меня в свою душу. Я была открыта ко всем с самого начала и наконец получила ответ, однако у меня больше не было особого рвения выведывать что-либо. Тайн и без этого хватало.       — Ты правда на нее похожа, — задумчиво произнес он.       — Внешне? — уточнила я, обдумывая наше с Себастьяном сходство. Пальцы невольно потянулись к лицу, ощупали осунувшиеся щеки, прямой нос, тонкие губы.       — Это было первым, что бросилось в глаза, — уклончиво ответил Шон.       — Я не думаю, что я слишком хорошая, — произнесла я. — Особенно сейчас.       — Хочешь заставить меня говорить тебе комплименты? — усмехнулся Хайдс. — Осторожно, тут яма…       — Спасибо, — пробормотала я. — Мне не нужны комплименты.       — Ты надежная. Многое прощаешь. Не делаешь поспешных выводов. Иногда даже не раздражаешь, — он улыбался. Я покачала головой, сдерживая тихий смех. Шон возвращался в свое привычное амплуа. Точнее, становился таким же, каким был в момент нашего знакомства. Он уже был сломан, наше заключение не особо изменило его. В этом наша разница. Я действительно была инфантильна и наивна. — Но ты ничему не учишься. Опять последовала за мной без плана.       — План есть, — проговорила я, переступая лужу. — Найти Себастьяна живым и вернуться в академию.       — Уже думала, что будет дальше? — задумчиво спросил он.       — На этот раз мы не бросимся никуда, пока не проверим все точно, — пожала плечами я. — Будем искать дальше.       Шон резко остановился, а я врезалась прямо в его спину. Потерев нос, я нахмурилась.       — Мы? — повторил он. — Нет никаких мы. Есть я и Себастьян.       — Я… — отступила на шаг, всматриваясь в темноту. Мне казалось, что пройденные нами испытания несколько сплотили нас. Был общий враг, общий опыт, общая травма.       — У тебя вообще есть инстинкт самосохранения? — раздраженно спросил он. — Я напоминаю, что дал тебе клятву, что с тобой все будет нормально. Это значит, что как только мы найдем Себастьяна, ты вернешься к своей привычной и безопасной жизни. Тебе не место на войне. На охоте.       — Я не смогу, — проговорила я. — Я не смогу потерять смысл и…       — У тебя ведь был смысл до всего этого?       — Нет, — решительно произнесла я.       — Значит, найдешь, — он снова двинулся вперед.       — Все поменялось.       — Я уже говорил. Ничего не изменилось. Кроме тебя самой.       — Нет! — я повысила голос и настойчиво схватила Шона за рукав. — Ты не можешь мне указывать, что мне делать. Вы можете не общаться со мной, снова копошиться во всем самостоятельно, выбросить меня, просто использовав. Я знаю, что вы не считаете меня другом. Знаю, что вы не считаете, что я чего-то стою… — голос дрогнул. — Но это не так. Это я помогла нам выбраться. Я помогла тебе добраться до академии. Я не бесполезная.       — Я не говорил, что ты бесполезная, — устало вздохнул он. — Я сказал, что тебе не место там. В этом есть существенная разница.       — Нет, — решительно заявила я. — Не надо так печься о моих чувствах и делать вид, что тебе не все равно. Не надо прикрывать свое пренебрежение заботой, — я сжала кулаки, сдерживая слезы. Почему это так вывело меня из равновесия? — Мне не нужно это. Почти двадцать лет обходилась, обойдусь и сейчас.       — Эстер… — тихо проговорил он.       Внезапно произошло то, что я ожидала меньше всего. Шон обнял меня. Сделал шаг и заключил в объятия. Я замерла, боясь пошевелиться, сама не понимая, отчего. То ли от страха, то ли от шока.       — Какая же ты глупая, — проговорил он. — В жизни таких не встречал.       — Я хочу убить его. Сама. Хочу убить охотника, — проговорила я. — Сначала Коронета, потом всех. До единого.       Хайдс тяжело вздохнул и отпустил меня. Его глаза блестели, а я не могла понять от чего.       — Ненависть — хорошая мотивация. Жаль, что недолгая, — произнес он.       — Поверь мне, я готова пронести ее сквозь всю свою жизнь.       — Поэтому тебе там не место. Ненависть уничтожит тебя саму. Через время оглянешься назад и не узнаешь себя.       — Оно к лучшему. В прошлом я была слишком слаба и нерешительна, — проговорила я.       — Хочу, чтобы ты знала. Если бы из всех людей мне пришлось бы выбрать, кому доверить жизнь, я бы выбрал тебя без колебаний, — произнес он. — Ты не подведешь.       Я удивленно моргнула. Слишком странное откровение. Очевидно, что я не шла ни в какое сравнение по магическим силам с Себастьяном или самим Шоном. Мой дар специфичен и практически бесполезен в обычной жизни. Обычно семьи прорицателей десятками лет живут в уединении, пока не приходит критический момент, как этот. Тогда о них вспоминают.       — Благодарю, — наконец произнесла я. — Я это ценю.       — Я не знаю, что такое дружба, но отчего-то мне кажется, что жизнь ценнее, — Шон оглядывался по сторонам. Небо светлело, а плеяда звезд постепенно растворялась в блеклых лучах предрассветного солнца.       — Другу можно рассказать обо всем, что тяготит душу, прийти за помощью, выслушать, поговорить, отвлечься, найти поддержку. Дружба предполагает самоотдачу.       — Тогда друзей у меня вовсе нет… — задумчиво произнес Хайдс, напряженно оглядывая опушку.       — А как же я? — послышался слабый хриплый голос откуда-то снизу.