Цугцванг

      Я жажду быть забытой даже богами.       Кожей я чувствовала колючие взгляды, пронзавшие насквозь. Найдя в себе силы, я взглянула на некроманта, пытаясь поймать его взгляд, найти в нем насмешку или ответ. Что угодно, что позволит мне обрести хотя бы каплю определенности. Шон отвернулся сразу же. Казалось, что некромант возвел нерушимую стену, сквозь которую никому не удастся пробиться.       Мортиус всегда твердил, что бояться стоит лишь своих желаний. Стоит им воплотиться в жизнь — наступает гнетущее разочарование. Сколько себя помнила, я мечтала о любви. Такое простое желание, загаданное совсем юной девочкой, не получавшей и капли заботы ни от кого. Маленькая Эстер росла в непонимании, одиночестве. Она стучала в запертые двери и тихо плакала, осознавая, что их никогда не откроют. Такой я была раньше: слабой, чувствительной, потерянной. Сейчас же я обрела некую силу. Она пустила корни из моей слабости, укрепила тело и дух. Я больше не нуждалась в любви. Я нуждалась в мести.       — Темный маг… — раздался насмешливый голос демона в моей голове. — Я вижу, что тут вс-сем интерес-сно… С-сотрудничал ли ты с-с охотниками?       Воздух в гостиной внезапно стал обжигающе горячим. Я медленно повернулась к Себастьяну. Он стоически терпел пытку демона, не стремясь отвечать.       — Да, — бросил он наконец.       Внутри меня все похолодело. Себастьян не стремился поворачиваться, он лишь прикрыл глаза. Я бросила обеспокоенный взгляд на стремительно оживившегося Шона. Время вдруг замедлилось. Секунды вязкой патокой растянулись в минуты. Хайдс поднялся на ноги, сделал шаг. Я вполне могла предотвратить это, подняться, попытаться успокоить его, но я лишь смотрела. Снова стала безмолвным и невидимым наблюдателем. Я знала, что в нем пылает та же злость, что и во мне. Внезапная, яркая, ослепляющая.       — Я так и знал! — прорычал Хайдс. — Ты… — он резко схватил Себастьяна за ворот рубашки, но маг тут же оттолкнул его. Некромант не стремился ослаблять хватку. — Ты сотрудничал с ними, чтобы убить Мэй? Или когда заманил нас в этот чертов Фужер? — кричал он, пока Ламарк просто смотрел в пустоту.       — Не надо… — прошептала я, безучастно смотря в огонь.       — Ты будешь его защищать? — он резко обернулся ко мне. — Пусть на вопросы ответит.       — Мне пришлось, — процедил Себастьян, глядя на меня. — Иначе мы бы все погибли, — тихо произнес он. Я хотела верить. Искренне хотела. Однако та доверчивая и наивная часть меня атрофировалась, отмерла.       — Отвечай, — настойчиво повторил Шон.       — Мне пришлось помочь им, чтобы выйти из магического круга, — ровно сказал Ламарк. — И провести ритуал.       — Они же могли и так отпустить тебя… И ее… Взамен на сотрудничество и кровные клятвы… — выдохнул Хайдс. — Коронетт предлагал мне это… Я уверен, что предложили и тебе, но ты решил отомстить…       — Я решил остановить их! — Себастьян наконец поднялся с места. — Если бы я заключил кровный договор с кем-то из этих отродий, вы все были бы уже мертвы. Ты, — он ударил Шона в грудь. — Ты, Эстер… — он мазнул по мне взглядом, но тут же отвел глаза. — Все в этой академии.       Шон отпустил ворот рубашки Ламарка и тихо засмеялся. Он залпом допил остатки вина из кружки и покачал головой.       — Ты жалок, — бросил он. Его взгляд медленно переместился на меня. Я широко распахнула глаза в испуге, не зная, что он может сотворить сейчас, в таком состоянии. Руки Хайдса тряслись от злости. — Он использует тебя. Как использовал всех.       Я поджала губы и повернулась к Себастьяну. Горло сжималось от накатывающих рвотных позывов. Я не хотела верить во все это. Ламарк покачал головой.       — Нет? — Шон повернулся к змею, извивающемуся в кругу. — Тогда ответь на еще один вопрос.       — Круг должен завершитьс-ся, — лукаво произнес демон, смаковавший развернувшуюся перед ним ссору.       Я положила руку на плечо Шона и чуть надавила, прося сесть обратно. Он раздраженно дернул рукой, но все же подчинился. Мне самой нужны были ответы.       — С-сейчас-с ты, яс-сновидящая… Такой с-скучный разум… С-совсем без с-секретов… — недовольно прошипел он. — Почему ты блокируешь с-свою магию?       — Я не… — я непонимающе мотнула головой, чувствуя, как начинает жечь виски. — Я не блокирую ее.       — С-странно… Правда… — недовольно произнес змей.       — Некромант… Интерес-снее… С-столько с-скрытых чувств… — змей высунул язык и зашипел. — Хотел бы ты, чтоб он погиб вместо с-своей с-сестры?       — Да, — безапелляционно ответил Хайдс.       — Ис-стина… Темный…       Я замерла, оглядывая напряженного Ламарка. Сердце скулило в груди, ожидая ответа. Неосознанно я крепко сжала в кулак подол платья.       — Готов ли ты предать с-своих друзей ради победы?       — Нет, — сразу же ответил Себастьян, но его тело свело от боли. Мое тело обмякло. Он лгал. — Нет! — настойчиво повторил он, за что получил очередной приступ боли.       — Правду, — злорадно произнес Шон. — Говори правду.       — Я не буду никого предавать, — сквозь зубы произнес Ламарк. — Это правда.       Змей задумчиво склонил голову набок, высунув тонкий синий язык. В голове раздался тот самый смех, похожий на звук сломанного механизма.       — Ис-стина.       Тело Себастьяна резко расслабилось. Я поджала губы, однако тело заметно расслабилось. Меньше всего мне хотелось сейчас еще узнать, что меня предали.       — Я хочу закончить, — сдавленно произнесла я.       — Круг должен дойти до конца, — угрюмо произнес Шон. — Таково правило.       — Предс-сказательница… — прошипел змей. Я зажмурилась. — Чьей жизнью ты бы пожертвовала ради победы над охотниками?       Все вокруг твердят, что жизнь — великий дар, высшая ценность, а оттого и самая великая цена, которую вообще можно заплатить. Однако я никогда не разделяла этого трепета. В моей жизни были друзья, были цели, но я не считала себя ценной. Все вокруг казались другими: интересными, амбициозными, сильными. Я же всегда оставалась в тени. Меня так воспитали.       — Своей, — уверенно произнесла я. — Я бы пожертвовала своей жизнью.       Я искренне старалась игнорировать косые взгляды магов, рассматривала только свои пальцы, дрожащие от напряжения.       — Чис-стая ис-стина, — прошипел змей, поворачивая голову к Шону. — Некромант… Почему ты с-считаешь с-себя с-слабым?       Шон удивленно поднял голову, будто не расслышал вопрос.       — Я не… — он скривился и медленно выдохнул. — Я не считаю… — его голос дрогнул от еще одной болезненной судороги. — Я размяк.       — Заканчивай, — прошептала я Себастьяну. Тот медленно кивнул, не сводя глаз с друга… Однако я не была уверена, что их все еще можно называть друзьями после сегодняшнего.       Внутренние конфликты между ними нарастали, однако я старательно игнорировала это. Больше всего в тяжкие времена подкашивает нож в спину.       Ламарк прошептал заклятия, приложив пальцы к контуру круга. Я повернулась к Хайдсу, наблюдая за его отрешенным взглядом. Мне захотелось успокоить его, помочь, снова услышать язвительные комментарии и увидеть ухмылку на лице. Я осторожно накрыла его ладонь своей. Шон дернулся, но, встретившись со мной глазами, кивнул. Он перевернул руку и крепко сжал мои пальцы. От его кожи веяло холодом, однако я знала, что внутри горит самый яркий огонь.       — Справимся, — прошептала я. Хайдс натянуто улыбнулся и кивнул.       Себастьян наконец поднялся. Его взгляд зацепился за наши сплетенные руки, но он лишь раздраженно отвернулся, наливая в кружки вино.       — Мне не везет с играми сегодня, — произнесла я. — Больше такое не предлагайте.       Себастьян тихо засмеялся, однако смех его скоро передался и мне, а потом и Шону. Заразительно. Когда внезапный приступ стих, я медленно откинулась на спинку дивана, глядя в потолок. Казалось, что все силы покинули мое тело после этого дня, что было довольно странно, ведь я провела его с друзьями. Воспоминания и откровения вымотали меня, выбили из колеи.       — Будем делать вид, что этого не было или соизволишь обсудить? — наконец спросил Ламарк, сверля взглядом некроманта.       — И что ты хочешь обсудить? — хмыкнул Шон. — Демон задавал вопросы, которые интересовали кого-то из нас. Ты хотел, чтобы я признался. Дважды.       — Хотел подтвердить свои догадки, чтобы в дальнейшем не было проблем. А ты подтвердил свои. Все честно, — пожал плечами Себастьян. Он передал мне кружку, а мне пришлось высвободить руку, чтобы принять ее. — Я стерпел твой выпад на этот раз, помня о всем, что ты делал для меня. Однако если повторишь…       — Что? — с вызовом уточнил Шон. — Что ты сделаешь?       — Хватит! — прервала я их. — Вы сцепились с момента нашего побега, сейчас все становится лишь хуже. С каждым днем вы все больше досаждаете друг другу, однако стоит отложить это до лучших времен. У нас сейчас есть проблемы серьезнее, чем ваши выяснения отношений. Это все отвратительно и глупо. В иное время я могла бы оправдать ваши мелочные ссоры, но сейчас нам стоит помнить, кто наш друг, а кто враг. Потому что они помнят.       — Ты права, — спустя несколько мгновений произнес Ламарк. Он поднялся на ноги, стряхнул с рубашки невидимую пыль и протянул руку. — Перемирие.       Шон тяжело вздохнул, но также встал и пожал руку, кивнув. Я приподняла брови. Образумить их оказалось проще, чем я думала, однако во мне все больше разгоралась уверенность, что их примирительные жесты были вовсе не искренними.       — Мне стоит пойти спать, — устало произнес Себастьян. — Эстер? -- он протянул мне руку, ожидая, что я приму молчаливое приглашение последовать за ним.       — Я останусь тут ненадолго, — произнесла я, хоть и веки мои тяжелели.       Себастьян плотно сжал губы, едва уловимо бросил взгляд на усмехнувшегося Шона, но кивнул. Он наклонился, касаясь моего лба губами, и улыбнулся. Я понимала, что улыбка эта была натянутая. Мы оба понимали, что осталось не так много времени, что мы можем провести спокойно вместе. Уже завтра мы будем вынуждены вновь вернуться к изматывающим поискам ответов и решений.       — Спокойной ночи, — прошептал он, нежно гладя по щеке.       — Спокойной ночи, — также тихо ответила я, не сумев сдержать улыбку. Несмотря на все, что происходило, я не испытывала отвращения и никак не могла отделаться от странного теплого чувства, что наполняло мое тело энергией каждый раз, когда рядом был Себастьян. Тело покрылось мурашками. Я не могла объяснить себе эти чувства, не могла найти в них смысл или рациональное зерно. Они просто были, они просто сжигали меня дотла, без остатка. И я была не против.       — Ужасно, — произнес Хайдс как только Ламарк покинул комнату. Некромант склонил голову набок и всматривался в мое лицо, будто ожидал найти там согласие с его словами или отражение его собственных чувств и переживаний после сегодняшнего вечера.       — Что? — нахмурилась я.       — Как он себя ведет. Он прекрасно знал, что… — слова споткнулись о его приоткрытые губы. Шон зажмурился и мотнул головой, будто боролся с собой, боясь произносить какие-то фразы. — Он знал, что ты мне нравишься. Однако, ему было все равно.       — Шон… — тихо произнесла я. Множество вопросов беспокойным роем гудели у меня в голове.       — Не надо, — отрезал он, с грохотом поставив кружку на стол. — Я знаю, чем это все заканчивается. Все, что я любил, умирало. Родители, Аквилла, Мэй… — он взглянул на меня. — Все мертво из-за Себастьяна.       — Почему ты так…       — Он постоянно ходил на черный рынок, однако все свои покупки хранил в моем родовом поместье. Охотники отследили его, сначала напали на мою семью, потом на его, — резко произнес Хайдс. — Он знал, что за ним могут следить, но решил, что жизнь его близких ценнее. Решил рисковать моей семьей.       Я молча слушала, наблюдая за лицом некроманта. Сейчас сильнее всего был заметен отпечаток усталости и пережитой боли. Если всего пару минут назад Шон больше походил на эмоционального подростка, то сейчас я видела причину его злости. Боль. Обида. Непонимание. Банально и просто.       — Он погубит и тебя, — прошептал он. — Я не могу на это смотреть, Эстер. Я клялся себе, что никогда больше я не позволю себе дать слабину, полюбить кого-либо… Клялся, что с тобой все будет нормально. Я не умею держать клятвы… — он покачал головой.       — Ты считаешь, что это делает тебя слабее… Мягче?       — Да, — коротко ответил Шон.       — Но любовь дает силы бороться. Когда мы только познакомились, ты был похож на… мертвеца. Никаких эмоций, ничего…       — Тогда я предпочел бы остаться мертвецом, чем чувствовать все это, — бросил Хайдс. Секунду поразмыслив, он забрал кружку с вином из моих рук и допил остаток напитка. Он потянулся через стол и вылил оставшийся в бутылке алкоголь в кружки.       — То, что ты считаешь слабостью, может оказаться великой силой, — произнесла я, вспомнив слова Мортиуса.       — Ты была слаба, когда мы встретились. Ты была сплошным клубком сомнений. Тебе пришлось пройти через свой персональный ад, чтобы увидеть то, что ты так прятала в себе. Я… восхищаюсь этим. Боль не сломала тебя, как это случилось со мной. Она позволила тебе найти себя.       — Иного выхода не было, — медленно произнесла я.       Я считала себя сломанной. Неправильной. Я родилась дефектной, дефектной и осталось. Однако поломок во мне сейчас куда больше, чем было раньше.       — Почему он? — слабо спросил Хайдс. В его голосе не было боли, лишь всепоглощающая грусть.       — Самой бы знать ответ на этот вопрос, — прошептала я.       Некоторое время мы молча пили вино, наблюдая за угасающим огнем в камине. Слов было не нужно: тишина успокаивала, принимала в свои объятия подобно ласковой матери. За окном уже забрезжил рассвет. Я покрепче обхватила кружку и поднялась, чтобы получше рассмотреть небо, расцветающее нежными красками.       Внезапно появились яркие искры, будто воздух загорелся. Я испуганно отпрянула от окна. Шон тут же подскочил со своего места и выглянул в окно. Дежавю. Тело затряслось от внезапно накатившей паники и тревоги.       Огонь двигался странно, будто в поле одуванчиков кто-то уронил свечу.       — Что происходит? — сдавленно спросила я.       — Один из куполов разрушен, — мрачно ответил Хайдс. — Начинается.       И был этот ранний холодный рассвет началом страдания будущих лет.