Fiancée

«Разве тебе стало легче, Равенна?» —сдержанно переспросил мужской голос, исходящий из трубки мобильного. Началась долгая пауза: женщина всматривалась в пустоту дороги, освещаемую фарами дальнего света. Внутри будто вновь забилось мертвое сердце, которое окаменело за несколько веков, не зная любви и ласки, ставшими ей чуждыми. Она считала их показателем слабости, способным даже самого сильного воина оставить полностью безоружным. Однако, любовь придает сил бороться за нее дальше, когда человек, падая, встает с колен раз за разом. Она сильнее любого оружия... Подавленный женский вздох, наконец, прервал давящую на виски тишину: «Лишь мысль... о том, что он жив, успокаивает меня. Я не вправе требовать от него большего. Впоследствии воспоминания обо мне станут для него эфемерным видением, не более...» В горле пересохло, горячие слезы начали стекать по щекам одна за другой. «Чувства делают нас беспомощными», —очередной раз убеждаясь и сохраняя бесстрастный голос, продолжила Равенна. Она медленно нажала на педаль тормоза, останавливаясь у обочины, заглушила двигатель автомобиля. Её рука все еще держала чертов телефон, прижимая его к уху, слушая голос Ксандра: «Не Мия тебя останавливает... Ты делаешь больно ему, делаешь больно себе. Но какова цель, Равенна?» Сбрасывая звонок и оставляя вопрос без ответа, она кинула мобильный на заднее сидение и вышла из машины.

Дорога с двух сторон была окружена непроглядным хвойным лесом. Пушистые ветки складывались между собой темной стеной. Женщина руками раздвинула сучья, они моментально вернулись в первоначальное состояние, как только та прошла дальше. Лишь яркая луна наверху освещала верхушки елей и еле заметную тропу, ведущую к небольшой поляне. Деревья здесь росли реже, чем в остальной чаще; некоторые из них были повалены и выстроены полукругом, рядом торчали высокие пни. Равенна прошла в центр поляны, поднимая голову к ночному небу. Поднялся слабый ветер, с каждой секундой становившийся все сильнее. Из-под прикрытых глаз образовались тонкие струйки черных слез. Стекая по лицу и шее, они падали на землю, от чего та моментально темнела. Безоблачное до этого небо затянулось такими же черными тучами. Закрыв ладонями лицо, женщина упала на колени. Истошный крик, полный боли и отчаяния, вырвался из её уст, проходя по всей округе. Её тело поднялось над землей, яркие лучи цвета бирюзового жемчуга пробивались сквозь него. Белая кожа приобрела бледно-серый тон, руки стали неестественно большими, запястья обвивали массивные кандалы, каштановые волосы засветились зеленовато-голубым оттенком, появились массивные изогнутые угольные рога, концы которых были похожи на разгорающиеся бирюзовые угольки. На лице остались следы от черных слез, все еще стекающих вниз. В миг открытые глаза полыхали лазурным огнем. Её пронзительный вой сливался с шумом свистящего ветра. Она раскинула руки в стороны; яркая вспышка прошлась по всему лесу, откидывая и ломая деревья. Мощный разряд создал огненное кольцо вокруг неё. Спустя несколько мгновений освещённая бирюзовым светом поляна погасла. Грудь ведьмы часто вздымалась, дыхание никак не могло прийти в норму. Легче не стало, нет. Лишь не осталось эмоций, обычно выворачивающих душу наизнанку. Слова, сказанные вампиром, добили. Он был прав: единственное, что останавливало её была она сама. Страх потерять любимого вновь не давал покоя. Считая себя самым опасным чудовищем на земле, она решила, что без неё он сможет жить, как это было раньше. Равенна пожелала остаться призраком, наблюдающим за ним со стороны. Но теперь осознание ошибки навалилось волной сожаления; она не могла скрываться от него. Её тело постепенно возвращалось к человеческому облику, скрывая истинный образ монстра. Женщина вновь упала, но теперь, оперевшись рукой об обожженную огнем землю, поднялась с колен. Затем она вышла по тропе обратно к дороге, оставляя за спиной все сомнения и переживания. Её взгляд устремился в сторону особняка Ван Арта.

«С меня довольно, — громко отчеканил голос девушки, — делай, что хочешь, Виктор! Мне наплевать!» Сняв золотое кольцо с безымянного пальца, она бросила его на прикроватный столик. Взгляд Виктора мгновенно почернел, теряя всякие эмоции. Он прикрыл глаза и, потирая переносицу и не говоря ни слова, указал правой рукой на выход. Ещё раз раздражительно фыркнув, Мия вышла из спальни, громко хлопнув дверью. Она считала это уроком для него, однако, Виктор был иного мнения. Вампир предупреждал о последствиях недоверия и её необдуманных поступков. Но Ван Арт чувствовал свою вину перед ней, перед Равенной... Так не могло продолжаться дальше, и в конечном итоге он потерял их обеих.       Дом опустел. Друзья давно уехали, они не хотели смотреть на разгорающийся огонь между ним и Мией. Вампир остался один на один с собой. Мечтая притупить пустоту и боль внутри, он спустился на этаж ниже и направился в сторону кухни. Алкоголь не опьянял, лишь его горький вкус давал на время забыть обо всем. В холодильнике стояла уже откупоренная и полупустая бутылка красного вина; она была подарком Мии по возвращению из Китая. Достав два бокала, Виктор наполнил лишь один. Знакомый вкус приятно обжег горло, будто растекаясь внутри, заполняя каждую клеточку его тела. Отняв от губ край бокала, Ван Арт поставил его на кухонный стол и развернулся, облокачиваясь о него спиной. «Кто ты?» — почувствовав чужое присутствие, раздраженно спросил Виктор. Темнота скрывала женскую фигуру, бесшумно вышедшую к нему. Вампир заметно опешил, вновь разглядывая Равенну. Та молча повернула голову в сторону гостиной и вновь скрылась в темноте. Поняв её просьбу, он налил вина во второй бокал и спустя минуту отправился следом.

Луна уже светила не так ярко. Ван Арт, поставив бокалы на журнальный столик, опустился на одно колено и начал разжигать камин. Вскоре звук потрескивающих дров наполнил комнату уютом. Равенна стояла у панорамного окна; она отвлеклась, увидев в отражении стекла пламя огня. Подхватив второй бокал, вампир подошел ближе и протянул ей. Женщина, сделав мощный глоток, наконец, заговорила: «Ответь мне: по какой причине я должна остаться?» Виктор кончиками пальцев перехватил свой бокал и, не сводя глаз с Равенны, поставил его обратно на стеклянный столик. Он встал ей за спину, заставляя обернуться к нему: «Подобная откровенность требует больших сил... Это тот самый случай привязанности с первой встречи, конец которой знаменуется лишь смертью...» Женская ладонь, внезапно прикоснувшаяся к его лицу, заставила вампира замолкнуть. Она прочертила несколько линий, останавливаясь кончиками пальцев на подбородке. Не давая оторвать их от бледной кожи, Виктор перехватил её руку своей, оставляя на тыльной стороне невесомый поцелуй, затем нехотя отпустил. Его медные глаза столкнулись с её небесно-голубым океаном. Слов более не требовалось. Горячие ладони сомкнулись на его шее, обволакивая и притягивая ближе, поднимаясь к лицу и проводя пальцами по щекам. Их дыхание смешалось: жадные до боли поцелуи становились все сильнее и дольше. Сминая её припухлые губы, вампир подошел как можно ближе, руками обвивая изящную талию. Она запустила тонкие пальчики в черные волосы, поглаживая кожу его головы. Глухой звук, издаваемый Ван Артом, напоминал утробный рык удовольствия. Он шумно выдохнул ей в губы, ненадолго прерываясь. В следующий момент его чуть прикрытые глаза столкнулись с женской плотоядной улыбкой. Тихо усмехнувшись, Равенна провела пальцами по его губам, чтобы стереть следы алой помады, отпечатавшейся во время поцелуя. Она заинтересованно рассматривала его лицо, то и дело поднимая и опуская взгляд, затем слегка надавила ногтем на кожу, оставляя неглубокую лунку. «Encore et encore... Comme ma seule prière*», — по-французски прерывисто произнесла женщина. Стараясь выровнять сбитое дыхание, Виктор ответил не сразу: «Je brûle de désir... pour toi*»