История двух корпораций

В октябре в Вестеросе ежегодно проходил Мейденпульский оперный фестиваль. По традиции уик-энд начался с классического показа оперы «Флориан и Жонкиль», за которым в тот же вечер следовал пышный банкет и другие мероприятия: эксклюзивные ужины, художественные выставки, презентации. Всё это завершилось в воскресенье вечером великолепным световым шоу над морем. Никто из тех, кто что-то значил в Вестеросе, не осмеливался пропускать этот фестиваль. Это была прекрасная возможность «на других посмотреть, себя показать», наладить контакт, завязать будущее сотрудничество. По крайней мере, так говорили Маргери. До сих пор она не посещала ни одного фестиваля. Количество билетов было строго ограничено, а посещение в качестве представителя Корпорации Тирелл могло произойти только с ведома Оленны Тирелл. Даже для любимой внучки «блата» не было. Потому что, как прямо выразилась Оленна, не из-за недостатка уверенности в способностях Маргери, а чтобы внучка не забывала “думать о главном”. Когда Оленна объявила, что в этом году припасла для Маргери пригласительный, та была в равной степени удивлена и взволнована, пока ей не объяснили причину такой перемены: – Это будет прекрасная возможность для первого официального выхода в свет с Мисс Старк. В любой другой день Маргери бы не стала спрашивать "почему", когда именно этого она и хотела, но слова оставили оттенок горечи. Когда тебя посылают на светский раут ради рекламы, а не в благодарность за твои способности, Маргери это было не совсем по душе. Она знала, что Оленна пристально следила за развитием их с Сансой отношений. И не только она. За последние несколько недель сотрудники обеих штаб-квартир в Винтерфелле и Хайгардене поняли, что регулярные визиты её и Сансы были не столько официальными, сколько личными. Первые предварительные вопросы от СМИ поступили в обе компании, и соглашение официально обнародовать этот союз было скорее договорённостью между бабушкой и Роббом Старком, а не между Сансой и Маргери напрямую. В электронной почте оба руководителя обсудили все подробности их будущего первого появления в свете. Причём Маргери и Санса стояли в копии, но больше для вида, их мнения вообще не спрашивали. У обеих реакция была не совсем однозначная, что привело к некоторым спорам как в компаниях, так и в семьях, но в конце концов обе девушки прекрасно осознавали, что это правильный и важный шаг, а на личном уровне они были к нему давно готовы. Их отношениям было уже пять месяцев. Когда Маргери упоминала об этом, она обычно избегала термина "встречались", потому что вообще-то тогда следовало убавить шесть недель. От расстояния, разделявшего их, было только тяжелее: видеочаты, полеты туда и обратно, выходные дни больше в дороге, чем вместе… Нельзя сказать, чтобы оно того не стоило. Маргери с лёгкостью садилась каждую неделю на пятнадцатичасовой рейс, если бы это означало провести с Сансой наедине всего один час. Прошло уже несколько лет с тех пор, как она влюблялась в кого-то настолько сильно и всепоглощающе. Она довольно часто ходила на свидания, завязывала любовные отношения, но уже давно никто так не увлекал её, как Санса Старк. О своих отношениях она была готова объявить всему миру. А если задвинуть подальше чувство гордости и карьеризм, что может быть лучшим поводом для такого объявления, чем давний и самый пафосный фестиваль в стране? Они ехали в лимузине к новому оперному театру, и с тех пор, как они покинули гостиничный номер, между ними воцарилось выжидательное молчание – не совсем неприятно, но и не расслабляюще, скорее напряжённое предчувствие, в котором не было никакой необходимости. Ведь что могло произойти? Когда машина остановилась, Маргери почувствовала, как её крепко взяли под руку. – Готова дать этим писакам тему для репортажей? – мягкая улыбка, которой одарила её Санса, не могла скрыть волнения, но тем не менее была ободряющей. Рука, крепко сжимавшая её, не отпускала ещё секунду. Потом они вышли из машины и поправили платья. Хватка только усилились, когда они добрались до пресс-центра, где их встретили участившимися вспышками камер. Этого и следовало ожидать. Даже если бы они не держались за руки, газеты с фотографиями двух красивых молодых руководительниц, скорее всего, продавались бы намного лучше, чем с чопорными старыми парами в вечерних туалетах. Слияние филиалов Корпорации Старк и Корпорации Тирелл вызвало большой интерес в деловой прессе. Что тут говорить – появление их топ-менеджеров на приёме в качестве официальной пары уже само просилось во все заголовки газет. Маргери могла только гордиться тем, насколько хорошо они справились с поставленной задачей. В конце концов, обе были профессионалами своего дела. Улыбаться перед камерами они были готовы хоть во сне. Маргери не могла не гордиться, что теперь всему миру известно о её отношениях с этой великолепной девушкой. Санса выглядела настоящей богиней в чёрном платье в пол на бретельках, которое было одновременно облегающим и элегантным в самом лучшем смысле этого слова. Их наряды выбирала сама Оленна. Голубое безрукавным платьем Маргери с высоким воротником идеально дополняло наряд Сансы. Они выглядели на миллион долларов, и обе это знали. Весь шум насчёт того, ради чего они сюда пришли, для чего их сюда послали, какова цель их появления, длился не более двух-трёх минут, а затем они вышли из объективов телекамер и вошли внутрь, где обеим вручили по бокалу шампанского. Они неделями готовились к этому моменту, но казалось, что всё закончилось слишком быстро. Теперь, когда «обязательная» часть программы была пройдена, Маргери с нетерпением ждала «приятной» части. И Санса, казалось, была того же мнения, когда она взяла Маргери под руку и заговорила ей прямо на ухо: – Если я тебе ещё не говорила, ты выглядишь просто потрясающе. – Долго же я ждала, – ответила Маргери с дразнящей улыбкой, просто обожая, как рыжая закатила глаза в ответ. Когда они сели, она поцеловала Сансу в щеку. – Ты тоже, дорогая, просто восхитительна. Сам фестиваль оказался именно тем, что от него ожидала Маргери. Новый оперный театр и так был впечатляющим произведением архитектуры, но в рамках этого фестиваля он раскрылся в полную силу. Столь же была потрясающей опера о несчастной любви дурачка Флориана и принцессы Жонкиль. Маргери, конечно, был знаком сюжет. Она считала его классической китчевой сказкой, но определённая острота, которую придавали ей сценическая работа, костюмы, классическая музыка, была удивительной и заставляла её посмотреть на сказку совершенно другими глазами. Маргери была не из тех, кто много слушает классическую музыку, но опера произвела на неё глубокое впечатление, и она без умолку говорила об этом, пока они шли в фойе, где всё было готово к предстоящему банкету. Помещение было уставлено барными столами, накрытыми накрахмаленными белыми скатертями, и освещалось, по её прикидкам, парой тысяч свечей. Они заказали себе отдельный барный столик в укромном уголке на внешнем балконе с видом на море, где ветер был особенно тёплым. Девушки чокнулись бокалами и обменялись нежными поцелуями. Маргери не могла представить себе более прекрасного вечера, даже если бы попыталась. Прошло добрых полчаса или около того, когда Маргери впервые проявила нетерпение и озорно улыбнулась Сансе. – Как думаешь, уже можно проверять новостные ленты на предмет того, что они написали о нас? – Совершенно не собиралась ничего проверять, – ответила Санса. – Этим должны заниматься наши пиарщики. Трезвый тон Сансы не соответствовал её настрою, но он не обескуражил Маргери. – Боишься, что в твоём «Вестеросском трибьюте» не найдётся добрых слов для описания первого выхода в свет с либералом Юга? Санса бросила на неё игривый взгляд при упоминании своей любимой газеты, которую Маргери не переносила на дух. – Я бы удивилась, если бы они назвали тебя моей очень близкой подругой. Маргери так и хотелось в очередной раз задать вопрос, почему Санса вообще читает эту реакционную, гомофобную газетёнку, но в отличие от тех случаев, у них не было возможности закончить спор обычным способом – на кухонном столе или диване. Поэтому Маргери сдержалась и выпустила свою сумочку, а вместо этого повернулась в сторону Сансы. – Надо было поцеловать тебя перед камерами, – задумчиво произнесла она. – Твоя бабушка была бы вне себя от радости, – Санса мягко улыбнулась и нежно поцеловала её, проведя рукой по щеке, когда та отстранилась, а взгляд стал немного серьёзнее. – Должна тебе сказать, что меня до сих пор воротит от всех тех инструкций, которые она нам наприсылала. Для Маргери это не было чем-то новым – всепоглощающая потребность бабушки контролировать всё и вся была ей хорошо известна. Она выросла с этим и научилась справляться; точно так же научилась игнорировать её, когда необходимо. Хотя Маргери понимала, что для кого-то, кто не привык к этому, как она сама, это должно было быть отталкивающим. – Ко всему можно приспособиться, – заверила её Маргери. – Бабушка строга, но она не из тех, кто обижается. – Иначе тебя бы лишили наследства ещё десять лет назад, – протянул зловеще знакомый голос позади них. Улыбка Маргери застыла на лице за несколько секунд до того, как она повернула голову. – Каким же ветром тебя сюда занесло? Появление Яры Грейджой спустя почти десять лет после их последней встречи произвело на Маргери очень странное впечатление. Она не могла избавиться от первоначального инстинктивного чувства, что очень рада её видеть и взволнована тем, что она здесь. Мозг, несомненно, странная штука. Как только в него встраивается определённая реакция на событие, от неё уже трудно избавиться. В этот момент, глядя на женщину перед собой в белой блузке, затянутой в такие же безупречно белые брюки, с волосами, наполовину собранными в тугой пучок, Маргери пришлось активно вспоминать негативные чувства, которые эта женщина ей оставила, чтобы избавиться от этого очень странного возбуждения. Но Маргери не была бы Маргери, если бы не умудрилась вызвать на своём лице дружелюбную улыбку, которая застыла в чём-то похожем на гримасу, когда услышала рядом взволнованный возглас Сансы: – Яра, что ты здесь делаешь? И как будто этого было недостаточно, Санса чуть не выпрыгнула из-за стола и дружески обняла женщину, которая сделала жизнь Маргери волнующей, утомительной, горько-сладкой… интересной почти на целый год. Руки Маргери потянулись к бокалу, ей нужно было за что-то ухватиться, пока она смотрела, как Яра и Санса стоят рядом и слишком дружески улыбаются. – Старик категорически отказывается бросить курить, хотя из-за тяжелого бронхита уже слёг в больницу. Поэтому у него не было выбора, кроме как позволить мне заменить его. Она выглядела и говорила точно так, как помнила её Маргери – всегда с намёком на ухмылку на губах, всегда с каким-то дерзким блеском в глазах. На мгновение воспоминания почти ошеломили её, когда Яра отвлеклась от Сансы и подошла к ней, и чмокнула в щеку. – Рада тебя видеть,– поздоровалась Яра. – Сколько лет, сколько зим. – Так вы знакомы? – Санса широко улыбнулась, глядя на них обеих. «Ага, ещё как» – невозмутимо произнесла про себя Маргери. – Мы с Марджи давно знакомы, – объявила Яра, делая шаг назад, чтобы Маргери могла наконец-то отдышаться и отогнать воспоминания, которые навевало это прозвище. Яра ощупала её взглядом, и от ощущения, что её раздевают глаза, которые видели её обнаженной бесчисленное количество раз, Маргери чуть не вздрогнула. – Мы познакомились в универе, – неопределённо ответила Маргери. – Учились на одном экономическом потоке. – Мир тесен. Санса казалась совершенно наивной, а Маргери вспомнила тот случай, благодаря которому познакомилась с Ярой – они тогда перепихнулись в туалете бара, где сегодня она бы побрезговала даже вымыть руки. – А теперь позволь мне задать тебе тот же вопрос, – Маргери отогнала все остальные мысли и перевела взгляд с подруги, стоявшей справа, на свою бывшую (если её можно так назвать), стоявшую напротив. – Вы тоже знакомы? – Наши семейные компании давно сотрудничают, – объяснила Санса. – Правда не всегда успешно, – добавила Яра, скорчив гримасу. – Наш милый папаша может быть временами таким придурком. – Это ещё мягко сказано, – ответила Санса со смешком. – А вот назвать его говнюком будет уже точнее. Вряд ли бы кто-то стерпел, когда при нём так отзываются о другом члене семьи, и Маргери приготовилась, что Яра начнёт защищать отца, каким бы ужасным он ни был. Однако ей было удивительно, что Яра сама нелестно отзывается о собственном отце. В каком-то смысле Маргери это понимала, потому что аналогичным образом реагировала, когда кто-то другой, кроме неё и Лораса, недружелюбно высказывался об Оленне. И всё же Яра запрокинула голову и засмеялась. – Не иначе проблемы с твоим отцом немного поутихли? – вставила Маргери. – Скажем так, я научилась ладить с ним намного лучше других, – сказала Яра, склонив голову. – Разве у тебя с бабушкой не так же? – Иначе меня бы здесь не было, – ответила Маргери со сладкой улыбкой на губах. – Жаль, – задумчиво произнесла Яра, подхватывая стакан виски, протянутый барменом. – Когда ты тогда восстала против неё, ты была просто великолепна. Кокетливый тон и подтекст были очевидны, и Маргери поймала взгляд Сансы, который та переводила с одной на другую, с каждым разом всё выше поднимая брови. – Ну да, ты тогда тоже бегала в джинсовых шортиках и футболках с любимыми группами. – Да, было дело, – Яра приподняла бровь. – Тебе бы хоть изредка навещать меня на Железных Островах. Именно на этих словах Маргери почувствовала, как чья-то рука легла ей на талию, и поняла, что Санса наконец-то сложила в уме два и два, как, очевидно, и Яра, которая отреагировала на этот жест с заметной улыбкой. Совершенно неуместным образом Маргери почувствовала, как в ней поднимается глубокое чувство радости, – детское и мелочное, но ей оно дико нравилось. Встретить бывшую всегда лучше, когда она выглядела так, как сегодня, а рядом с такой великолепной девушкой, как Санса Старк, Маргери чувствовала себя королевой. И то, как рука Сансы вдруг так крепко обхватила её, было похоже на обещание чего-то совершенно иного. – Не иначе вы двое были просто сладкой парочкой. Тон Сансы был дружелюбным, почти весёлым, только то, как она держала Маргери, говорило о другом. – Можно и так сказать, – ответ Маргери был вызван именно этим. Простой взгляд в глаза Яры дал ей понять, что она прекрасно понимает, что делает, и поскольку она была тем, кем была – стервой, которая разбила ей сердце, – она легко согласилась. – Да, было время… – протянула она. – Иногда сама удивляюсь, как мы прошли через всё это без потерь. – А тебя только раз загребли в каталажку, – Маргери ухмыльнулась. Яра едва заметно покачала головой, как будто не могла поверить, что такое было. – Тебя арестовали? – спросила Санса, потрясённая и удивлённая, одновременно гладя пальцами по бедру Маргери. – Ты забыла, что я туда загремела не одна, – уточнила Яра, приподняв брови и сделав большой глоток из бокала. – Это из-за тебя мы туда попали, а не из-за меня, – Маргери поджала губы. – Не начинай уж, Марджи! – фыркнула Яра. И снова выражение лица Сансы было совершенно спокойным и дружелюбным, таящим в себе как раз нужное количество веселья и удивления. Только растущий огонь в её глазах показывал, насколько ей нравилось предаваться таким воспоминаниям. Она повернулась к Маргери. – Вас арестовали? В её взгляде читались одновременно волнение, страх и ужасная ревность. – Не так чтобы арестовали, а просто всю ночь продержали в обезьяннике, потому что кто-то, – Маргери бросила обвиняющий взгляд на ухмыляющуюся девушку напротив, – напился настолько, что к приезду полиции развалился на тротуаре, а меня загребли до кучи. Яра начала мотать головой ещё до того, как Маргери договорила: – Не притворяйся белой и пушистой, – фыркнула она со смешком. – Ты была такая же оторва, как и я. – Любопытно, – не теряя времени, ответила Маргери. – А я-то думала, что ты ничего не помнишь с той ночи. То была лишь полу-правда. Яра утверждала, что ничего не помнила о событиях той ночи, но Маргери-то знала, что всё как раз наоборот. Это было её проклятием при любых совместных попойках: Яра, казалось, никогда ничего не забывала и всегда была готова высмеять Маргери за то, что той за ней не угнаться. – Я помню ту ночь в мельчайших подробностях, – многозначительно произнесла Яра, не оставляя никаких сомнений. Когда-то давно, когда Маргери ещё была очень привязана к этой женщине и затаила на неё большую обиду, от которой сейчас уже не осталось и воспоминания, такое заявление вогнало бы её в краску оттого, как унизительно она тогда старалась произвести впечатление на Яру при каждом удобном случае. А теперь Маргери сама удивлялась тому, насколько далеко ей это казалось сегодня: никакого унижения, просто юношеская неосторожность, над которой она и сама готова сейчас искренне посмеяться. – Самое печальное, что это было отнюдь не худшее, – Маргери опять драматично вздохнула. Рука Сансы легла на изгиб её попы: – Тогда уж расскажи нам, Марджи, чем ты ещё отличилась. Яра наклонилась вперёд, подперев рукой подбородок, и лишь на мгновение задержала взгляд на бокале, прежде чем снова с любопытством переключилась на происходящее. – Да так… однажды в баре отмечали пятидесятилетие отца, – произнесла она. Маргери приподняла брови и усмехнулась, покачав головой, отчасти из-за воспоминаний, отчасти потому, что слишком остро ощущала, как пальцы Сансы впиваются ей в бедро. – Нет, – объявила она, покачав головой. – Худшее было в Солнечном копье. Яра фыркнула, чуть не поперхнувшись напитком, и хрипло расхохоталась: – Черт! Как это я забыла? – И что же вы там учудили в Солнечном копье? – Санса уже не скрывала язвительности. Маргери бросила на Яру быстрый взгляд. Она не особенно гордилась такими воспоминаниями. Это была одна из тех историй, которые несли в себе глубокое чувство унижения. К счастью, Яре удалось избавить её от мучений: – Скажем так: там был концерт, много алкоголя, купание нагишом, после которого осталось несколько укусов медуз в... не совсем приличных местах. Маргери чувствовала, как у неё щёки наливаются краской от одного воспоминания: – Наверное, медики скорой помощи ещё несколько лет вспоминали тот вечер. Санса опять усмехнулась: прилично, но несколько безрадостно: – Я догадывалась, что вы вдвоём отжигали по полной, но никогда бы не догадалась, что насколько, – она подняла брови и снова впилась в Маргери взглядом. – Как жаль, что твоя необузданность пропала, едва ты отрастила волосы. Маргери только мягко улыбнулась в ответ. Нет, не пропала. Это была не она, не до такой степени, это был глупый вызов всему, с чем она выросла; и всё из-за того, что она тогда с ума сходила по Яре, в чём Маргери не любила признаваться даже самой себе. – Я думаю, ты удивишься, – сказала Санса, прежде чем Маргери успела что-либо ответить. – Не обольщайся этим чопорным и правильным видом ни на секунду. В этот момент Санса и Маргери обменялись взглядами, от которого Маргери потеплела изнутри, а Санса наклонилась и запечатлела на её губах поцелуй, немного более страстный, чем было уместно в данной ситуации – ради глаз, которые по-прежнему за ними наблюдали. Также в поцелуе было чуть больше языка, чем это было уместно для самых открытых проявлений любви. Санса настолько откровенно указывала на Маргери, как на свою девушку, что это должно было бы раздражать ту, но вместо этого у Маргери сама страстно захотела эту великолепную девушку, которая обнимала её крепко, будто заключила в тиски. У Маргери даже закружилась голова, когда Санса отстранилась. Её взгляд затуманился, когда она посмотрела на Сансу. – А знаете, – Маргери не сразу поняла, что это Яра обращается к ним обеим. – Вы двое тоже сладкая парочка. Маргери со смешком положила голову на плечо Сансы, просто потому, что это было так похоже на Яру. Тем не менее, милая улыбка Сансы была такой же резкой, как и её тон: – Мы в курсе, – заявила она. – Благодарю. Маргери обнаружила, что еще крепче прижалась к своей девушке, а Санса снова обратилась к женщине, сидевшей впереди: – Ты знаешь, что я обожаю тебя, Яра, но давай проясним одну вещь. Вечно весёлые глаза замерли в ожидании. – Я знаю тебя достаточно долго, чтобы понять, что творится в твоей голове, и не важно, насколько забавно это может быть… Я очень не люблю делиться. Проклятая ухмылка вернулась на место, и Яра пожала плечами: – Думаю, ты слишком хорошо меня знаешь, – и снова её взгляд остановился на Маргери. – Хотя жаль… Вытащить из Марджи её дикую сторону было бы забавным совместным предприятием. Этот обмен репликами, властные объятия Сансы, взгляд Яры, направленный на неё, словно они… Маргери была почти уверена, что не переживет, если у этого разговора будет продолжение. Конец ей настанет в течение часа, а может, и меньше. Маргери откашлялась, потому что ей вдруг стало трудно дышать: – Не думаю, что нам в этом нужна помощь, – уточнила она. – Это уж точно, – милостиво кивнув, откланялась Яра. – Но ты же знаешь: попытка – не пытка. – Будем считать это комплиментом, – сказала Санса, и по тому, как она прижалась к Маргери, та поняла, что она столь же взволнована тем, что только что произошло, как и сама Маргери. Санса повернулась и прошептала Маргери на ухо: – Давай убираться отсюда к чертовой матери. Тон, дыхание, намёк – всё это заставило Маргери сжаться от нетерпения. Она взяла Сансу за руку, и они едва успели попрощаться с Ярой, которая пожелала им не скучать и не пропадать. Весь путь к выходу казался Маргери одной большой полосой препятствий – руки Сансы нежно касались её в весьма особых местах, но не там, где это можно делать в общественных местах. Они впервые по-настоящему поцеловались на заднем сиденье машины, когда ехали по тёмным улочкам Мейденпула, и Маргери ощутила в этом поцелуе такую ярость и власть, что у неё перехватило дыхание. Она обхватила ладонями лицо Сансы и в темноте заглянула ей в глаза. – Надо познакомить тебя с другими моими бывшими, – выдохнула она с озорной улыбкой. Санса крепче обняла Маргери за талию и прижалась к ней лбом: – Смотрю, ты ловишь от этого вселенский кайф. – А разве я виновата? – Маргери улыбнулась и придвинулась ближе на своем сиденье. – Я такая же тщеславная, как и они, а ты была готова наброситься на меня прямо там. В глазах Сансы мелькнуло что-то мрачное, но не совсем отрицательное: – А ты уже подумывала о том, чтобы пригласить её к нам? – А ты? – с вызовом ответила Маргери. Снова поцелуй – и Санса дразняще провела языком по её губам, отстраняясь, когда Маргери попыталась ответить, оставив между ними добрый дюйм. – На мгновение, – прошептала она и провела по обнажённой руке Маргери. – Но я бы не дала ей к тебе прикоснуться. Она бы сидела и смотрела, как мы трахаемся, просто чтобы ей стало понятно, как страстно ты меня любишь. Маргери захотелось громко застонать при мысли, что Санса имеет на неё подобные виды, и на мгновение подумала, не появилось ли у неё какого-либо фетиша, если такие мысленные образы настолько её возбуждают. Она запечатлела губы Сансы в медленном поцелуе, а рука скользнула к затылку, чтобы та не отстранилась. Рука, лежавшая на её талии, скользнула ниже и опустилась на попу, притягивая её ближе. Их разделяла только тонкая ткань платьев. – Ни с кем и никогда у меня не было такого секса, как с тобой, – прошептала Маргери на ухо Сансе. – А больше мне и не надо. Через мгновение губы Сансы снова прижались к её губам, а язык скользнул внутрь рта, встречаясь с языком Маргери долгими медленными движениями. Это оставило её в таком оцепенении, что она едва почувствовала, как Санса задрала ей платье, а мягкие пальцы погладили внутреннюю сторону её бедра – всё ещё довольно невинно, в нескольких дюймах от колена. Маргери почувствовала, как у неё перехватило дыхание, и её взгляд метнулся к водителю. Тот не отрывался от дороги. Дёрганый вздох вырвался из её легких, когда Санса двинулась дальше. Губы Сансы расстались с её губами и нащупали шею сбоку, немного посасывая, а потом оставили почти целомудренный поцелуй ниже мочки уха, и рука, которой Санса водила по её чувствительной коже, замерла. – Только скажи – и я остановлюсь, – прошептала Санса. Это было не обычное поддразнивание, не игривая угроза оставить её возбуждённой и без удовлетворения. Она казалась искренне обеспокоенной тем, что зашла слишком далеко. Маргери воспользовалась моментом, когда все прикосновения прекратились, и голубые глаза с расширенными зрачками посмотрели на неё, пытаясь понять её чувства. Это было дерзко, даже более дерзко, чем всё, что они делали раньше. Водителю достаточно раз бросить взгляд на зеркало – и он точно поймет, чем они занимаются. Маргери искренне удивилась себе, когда поняла, как мало её это волнует. Она была опьянена поведением Сансы сегодня вечером, и это заставляло её чувствовать себя ... желанной, сексуальной, любимой… и возбуждённой одновременно. – Я доверяю тебе, – тихо ответила она, зарывшись лицом в волосы Сансы. Её рука накрыла руку Сансы, и она ещё глубже завела её себе под платье. Она любила, когда не надо казаться утончённой, можно не бояться озвучивать каких-то страхов, чтобы избежать чего-либо, что могло бы их выдать. Поцелуй коснулся обнажённой кожи её плеча, а затем Санса прислонилась к нему головой, создавая прекрасное впечатление отдыха после долгого изнурительного вечера; и то, как Маргери закрыла глаза и откинулась на подголовник, дополняло картину. Ловкие пальцы нащупали трусики Маргери и начали дразнить её через ткань, вверх и вниз, снова и снова, словно прикосновение пёрышка – никакого давления, не направленного туда, куда так отчаянно хотелось ей самой. Дорога до гостиницы занимала добрых двадцать минут, и Санса прекрасно понимала, что у неё полно времени. Словно погрузившись в свои мысли, она продолжала щупать складки кожи Маргери сквозь шелковистую ткань. Она провела пальцами по внутренней стороне бёдер, чередуя раздражающие короткие ласки там, где они были нужны Маргери, и более конкретные – просто намёк на то, где Маргери они бы понравились больше всего. Санса хорошо знала её тело и знала, какая будет реакция у Маргери на различные прикосновения. Целыми днями и ночами, когда они не ели, не спали, не пили, она исследовала её губами, языком и пальцами. Единственное, что они, возможно, не успели исследовать в полной мере, были фантазии, ролевые игры… такие вещи, как проявление своих чувств при других. Маргери только сейчас открыла для себя, что опасность быть пойманной может настолько сильно возбуждать, что она вот-вот кончит. Даже таких лёгких и дразнящих прикосновений будет достаточно, чтобы она скоро приплыла. Она настолько увлеклась мягким и медленно нарастающим наслаждением, которое доставляла ей Санса, что когда та коснулась её клитора сквозь влажные трусики, Маргери оказалась к этому совершенно не готова. Она прикусила губу, чтобы не издать ни звука, и была благодарна, когда Санса взяла её свободной рукой, чтобы можно было за что-то ухватиться. Если раньше прикосновения были случайными, то теперь осталась только цель. Санса ни на мгновение не прекращала водить пальцами, а только усилила движения. Юбка у платья Маргери была достаточно свободной, чтобы было видно, что именно делает Санса. Маргери смогла ещё шире раздвинуть ноги, одновременно впившись ногтями в руку Сансы и безуспешно пытаясь успокоить дыхание. Осознание того, насколько это неуместно и запретно, было захватывающим, как и осознание того, что ей будет всё равно, если водитель обернется в этот самый момент – ей в любом случае нужна только Санса. Но она не могла остановиться, не в состоянии прекратить наслаждение, которого она ещё не испытывала в жизни от такого сильного желания. Кончики пальцев Сансы двигались уже быстрее и сильнее, и на этот раз Маргери не смогла сдержать невнятного “блин”, сорвавшегося с её губ. У неё не получалось сидеть тихо, пока Санса делала то, что делала, а ей уж лучше не останавливаться. Во что же она ввязалась? Вот в чём самый большой вопрос. Дело совсем не в том, что её трахали на заднем сиденье машины и совершенно незнакомый человек мог в любой момент обернуться и всё увидеть, нет. Дело было в том, что ей было наплевать и на то, и на другое. Санса могла бы трахнуть её посреди переполненной комнаты, а Маргери чувствовала бы только возбуждение и гордость за то, что её единственная обратила на неё внимание. Губы Сансы заглушили поцелуем стон, который пришёл вместе с оргазмом. Ощущение губ, языка, пока пальцы ещё занимались своим волшебством, было почти невыносимо прямо сейчас. Маргери выгнулась дугой на кожаном сидении прямо навстречу Сансе, и только тогда Санса прекратила свои манипуляции и лениво отстранилась, вытирая пальцы о внутреннюю сторону бедра. Маргери открыла глаза и сквозь туман страсти, который так медленно спадал, увидела голубые глаза, смотревшие на неё с любовью. Она наклонилась к Сансе и прижалась к ней всем телом до конца поездки, а рука Сансы твердо лежала на её бедре. Выйдя из машины, они без всяких усилий притворились идеальной пары, которую должны были изображать. Некоторые журналисты собрались в надежде мельком увидеть их возвращение, и девушки послушно позировали для фотографий. Не только оставшееся возбуждение – приятная боль, которую Маргери так отчетливо ощущала между ног – привело её в неописуемый восторг, когда они шли через вестибюль отеля. Больше всё из-за Сансы. Её взгляд, из которого становилось понятно, насколько она возбудилась от всего произошедшего, осознание того, как они только что поступили с её бывшей, покинуло её. Всю дорогу до номера они не проронили ни слова, спокойно держались за руки, обменивались взглядами, демонстрируя благопристойность, подобающую их окружению. Даже когда за ними закрылась дверь, на мгновение воцарилась тишина. Они не набросились друг на друга, как бывало много раз раньше, а вместо этого они долго стояли и улыбались. Санса так и осталась стоять, прислонившись к двери, а Маргери вошла, сняла туфли и серьги. Поймав на себе пристальный взгляд, она улыбнулась. – О чём думаешь? – спросила она, кладя серебряные серьги на столик и поворачиваясь к Сансе. Она всё ещё видела обожание, страсть в чертах лица Сансы, но было что-то ещё – какая-то неохота? Оттолкнувшись от двери и войдя в номер, она лишь слегка пожала протянутую Маргери руку и села на диван. Маргери повернула голову, следя за её движением. – Все в порядке, дорогая? Взгляд Сансы сосредоточился на её пальцах, постукивающих по подлокотнику, а голос был очень тихим, когда она наконец заговорила: – Твои чувства к ней ещё не прошли? Маргери на секунду раскрыла рот, пытаясь понять причину такого поведения Сансы. Её ревность была чем-то само собой разумеющимся, но неужели она в ней не уверена? Она с трудом припоминала случаи, когда бы Сансе изменило чувство уверенности. Она бы подшутила над ней по этому поводу (Маргери сделала мысленную пометку сделать это потом), потому что не могла поверить, что кто-то такой умный и уверенный в себе, как её девушка, не догадывается, что она так сильно влюблена в неё и что в её сердце нет места для кого-либо другого. – Нет у меня к ней никаких чувств, – спокойно и искренне ответила Маргери, делая несколько шагов в сторону Сансы. – Тогда ладно, – ответила Санса, глядя на Маргери, которая остановилась перед ней. Тогда Маргери позволила себе первую дразнящую улыбку: – Со всей своей уверенностью и умом ты можешь быть восхитительно наивной, ты это знаешь? Не обращая внимания на протест, который, как она чувствовала, нарастал в Сансе, Маргери села к ней на колени боком, как в седло, обняла за плечи и нежно поцеловала в слегка надутые губы. – Мы трахаемся на заднем сиденье такси, а ты продолжаешь думать, что я могу хотеть кого-то ещё? Она тоже понимала, что разговор в машине, который привёл их к этому моменту, и вся ситуация с Ярой с самого начала могли быть неправильно истолкованы, как нечто большее. Санса обняла её за бёдра и крепко прижала к себе: – Кто-то однажды сказал мне, что важно проговаривать, в чём ты не уверена. – Однако этот кто-то был по-настоящему умным, – улыбнулась Маргери, склоняясь к Сансе. Маргери вспомнила, как на следующее утро после первой ночи, проведённой у Сансы с кишечным отравлением, после жаркого спора о политике, она проснулась, чувствуя себя в равной степени истощённой морально и физически. Тогда она высказала свою озабоченность тем, что, честно говоря, не знает, может ли она быть с кем-то, у кого совершенно иные взгляды на мир. В тот день они только и делали, что разговаривали, спорили, обнимались, занимались сексом, а потом ещё больше разговаривали и размышляли. Они не пришли к какому-то решению, и дело было вовсе не в этом, а в том, чтобы оставаться честными друг с другом – швыряться друг в друга чем попало, а потом опять падать в объятия, забывать все различия, когда это имело значение. – Тогда давай я начну, – решила Маргери. – Я люблю тебя и только тебя. И если могло показаться, будто мне нравится общество Яры этим вечером, то только из-за твоего поведения рядом с ней, – она усмехнулась и уткнулась носом в щеку Сансы. – Мне всё казалось, что ты была готова наброситься на меня прямо там, а тогда... – она прижалась к ней щекой и прошептала прямо на ухо, – …я бы тебе отдалась. Губы Сансы нащупали её подбородок, и Маргери почувствовала её улыбку: – Хорошо, что ты мне всё рассказываешь. Маргери с улыбкой погрузилась в мягкую ласку: – Коли уж мы с этим разобрались, может, перейдём к более насущному вопросу? – А какой же вопрос более насущен, Мисс Тирелл? – пробормотала Санса ей в шею, завершая вопрос поцелуем. От этого прозвища, которое напомнило ей об их первых днях, вместе с поцелуем у Маргери пошла дрожь, и на мгновение она откинула голову назад, позволяя мягким губам пососать ей шею. – Какого черта мы ещё одеты? Санса засмеялась, и защекотала её дыханием: – Тебя это не устраивает? Маргери поднялась и расстегнула сбоку молнию на платье, позволив ему упасть к её ногам, а через мгновение за ней последовали чёрные трусики. Улыбка Сансы стала ещё шире, когда Маргери на мгновение остановилась перед ней, а затем, вместо того чтобы потащить её за собой, направилась к кровати. Маргери бросила выжидательный взгляд через плечо, прежде чем плюхнуться на бок на белые простыни. Санса оставалась на месте ещё с полминуты, осматриваясь вокруг, прежде чем последовать её примеру и встать рядом у изножья кровати. – Знаешь, – сказала Санса, когда её руки нащупали молнию на спине платья и она мучительно медленно потянула её вниз, не выпуская Маргери из виду ни на секунду. – Если уж говорить честно, – она вынула одну руку из платья, – ты спрашивала, откуда я знаю Яру,– другая рука последовала за ней, – и кажется, я так и не ответила. Чёрный шелк растёкся у её ног, она осталась только в лифчике и трусиках и почти небрежно откинула рыжие волосы за правое плечо. При этих словах глаза Маргери сузились. Она помнила, как Санса и Яра обнялись, на мгновение задержавшись в объятиях друг друга, а потом предались воспоминаниям. Маргери удивилась, что они так хорошо знакомы. Она смотрела, как Санса потянулась длинными руками за спину, чтобы расстегнуть лифчик – снова медленно и расчётливо. – Наши семьи сотрудничают очень давно, – пояснила Санса, снимая лифчик. – Но дело не только в этом. Маргери не сводила глаз с Сансы, прекрасно понимая намёк. Санса стояла перед ней почти в пустоте, рассеянно потирая руками (по крайней мере, так должно было казаться) красные отметины, оставленные бретельками лифчика под обеими грудями. Она прекрасно понимала, почему Санса заговорила об этом сейчас, и невольно улыбнулась. Позволить ей попробовать собственное лекарство – заставить ревновать. Маргери перекатилась на спину и приподнялась на локтях, наблюдая за тем, как руки Сансы продолжают лежать на груди, так невинно касаясь друг друга. – А в чём же тогда? – Я думаю, ты достаточно хорошо её знаешь, чтобы сказать, что она может быть хорошей подругой, – ухмыльнулась Санса. – Очень хорошей подругой для семнадцатилетней девушки, которая сомневается в своей ориентации и жаждет первого опыта. Маргери поджала губы, наблюдая, как Санса пожала плечами так, словно это едва ли стоило упоминания. – Я просто подумала, что ты должна знать, чтобы в будущем не возникло... неловкости. Дело в том, что Санса хотя и утверждала, что именно Маргери просветила её насчёт важности искреннего общения, уже сама в достаточной степени овладела этими коммуникативными навыками. У Маргери не было ни малейшего сомнения, что Санса говорит правду, поднимая этот вопрос сейчас, чтобы позже не всплыло уже при других обстоятельствах. Только как она делает это – за раздеванием, во время общения... Санса Старк могла её по-дикому возбуждать. Рыжая пыталась дать ей почувствовать, что значит ревновать от сознания, что кто-то другой прикасался к ней так, как сейчас – и будь она проклята, у неё это хорошо получалось. Эта мысль, осознание того, что Санса говорила, обнимала, улыбалась кому-то сегодня вечером, кто видел то, что Маргери хотела считать своим, вызвали в её груди чувство, которое можно было описать только как раздражение. Она видела фотографии семнадцатилетней Сансы и была очарована застенчивостью, которая ещё сквозила в её чертах одновременно с взрослением. Ей бы очень хотелось познакомиться с ней тогда, увидеть, как она стала той девушкой, которой стала. На самом деле не имело значения – если бы она досталась кому-то другому, Маргери бы задохнулась от негодования. И Маргери бы захотелось доказать, что Санса теперь принадлежит ей и только ей. Глаза Сансы, казалось, читали все мысли, которые проносились в её голове, и ухмылка была такой же возмутительной, как и раньше, становясь всё смелее. Санса зацепилась пальцами за стринги и потянула их вниз по ногам. Брови взлетели вверх, безмолвно бросая ей вызов. Твой ход, Тирелл. И что бы Маргери ни сделала, она едва дала себе секунду полюбоваться Сансой во всей её великолепной наготе, прежде чем приподняться на руках и подобраться к изножью кровати. Удивлённый крик вырвался у Сансы, когда Маргери обхватила обеими руками её бёдра и без малейшего колебания и предупреждений просунула язык между складок, облизывая и посасывая её губы, что было единственным выходом для легкой ярости, поселившейся в груди. Санса даже усмехнулась. Она откинула голову назад и запустила пальцы в волосы Маргери. – Так резко... – её слова были прерваны стоном, когда губы сомкнулись вокруг её клитора, – а ты, смотрю, изголодалась… Маргери не стала отвечать, хотя у неё на уме был миллион остроумных и сексуальных замечаний. Санса хотела, чтобы она ревновала, и Маргери не знала, чего ожидать сейчас от самой себя. Она крепче сжала руками гладкие бёдра, а пальцами скользили по внутренней стороне, чтобы (она это точно знала) Санса недолго устояла на ногах. Маргери по-прежнему так крепко прильнула губами к клитору Сансы, что челюсть уже через минуту стало сводить. Она была вознаграждена руками, которые сжали ей волосы, и тем, как Санса подалась к ней бёдрами, поставив пошире ноги, предоставляя ей лучший доступ. – О боги, Марж, не останавливайся!… Мягкого поскуливания в голосе Сансы было достаточно, чтобы Маргери на секунду задумалась: вытащить язык, не давая ей кончить, чтобы Санса умоляла её продолжить? Только она хотела от Сансы сейчас совсем другого. Не сегодня, не сейчас… Медленная приятная пытка предназначалась для других случаев, для тех моментов, когда ей самой было что-то нужно от Сансы. А сейчас Маргери нужно, чтобы Санса кончила – бурно и несколько раз, чтобы все мысли о бывших стёрлись из её сознания, чтобы она помнила только то, кому принадлежит сейчас. Эта мысль подстегнула её, заставив быстрее двигать языком и губами по влагалищу Сансы, настолько быстро, что Санса кончила прямо там, заставив Маргери гордиться собой и насладиться вкусом и запахом рыжей, ощущая, как трепещут мускулы на её губах. Она не позволила Сансе спуститься с небес, не дала её возбуждённому лону ни минуты покоя. Вместо этого она скользнула языком вверх и вниз широкими взмахами. Она почувствовала, как задрожали мышцы на ногах Сансы, и улыбнулась бы, если бы не была так занята тем, что делала. Не теряя ни мгновения, она продолжила дразнить кончиком языка набухший клитор, позволяя себе ориентироваться по тому, как покачивались бёдра, и тому, как пальцы всё туже и туже вцеплялись ей в волосы. Она ещё раз пососала ей клитор в надежде, что стены гостиничного номера хорошо заглушали те звуки, которые издавала Санса. Маргери заставила её кончить стоя ещё три раза, прежде чем наконец размазала по губам и подбородку возбуждённые соки Сансы. Она улыбнулась, уткнувшись в живот Сансе, на мгновение позволила себе насладиться её теплом и тем, как всё её тело, казалось, ещё дрожало от затруднённого дыхания. Наконец Маргери разомкнула руки, обняла Сансу за талию и потянула на кровать. Санса приземлилась рядом с ней, её грудь вздымалась от удивления и ещё не прошедших оргазмов. Маргери не собиралась давать ей много времени на восстановление, только одарила коротким поцелуем, прежде чем раздвинула её дрожащие бедра и ввела два пальца внутрь её мокрой киски. Бёдра Сансы выгнулись от неожиданного вторжения, её рот открылся в крике, который стих, когда Маргери начала быстро водить сначала двумя, а потом и тремя пальцами. Маргери сомкнула губы вокруг соска и немного прикусила. Она снова с улыбкой про себя отметила, как всё тело Сансы изогнулось от её прикосновения, подавшись бёдрами на пальцы, а грудь вздымалась от действий её губ и языка. На этот раз, когда Санса кончила, Маргери почувствовала, как её мышцы сжались вокруг пальцев, совсем не расслабившись. Тогда Маргери коснулась пальцами её клитора и стала рисовать тугие и твёрдые круги, не давая Сансе шанса переждать кайф, а вместо этого возбуждая её ещё больше. Санса вся затряслась, вцепившись обеими руками в простыни под собой, едва переводя дыхание между громкими стонами, которые вырвались у неё от прикосновений Маргери. Та продолжала быстро работать пальцами, отчего мышцы руки болезненно сводило судорогой, и остановилась только после того, как ноги крепко обхватили её руку, которой она попыталась удовлетворить Сансу снова. – Пожалуйста, – прошептала Санса, крепко сжимая её запястье. – Я больше не могу… Маргери подняла взгляд от того места, где она оставила следы на ключице, и с довольной ухмылкой посмотрела в прикрытые веки подруги. – Я думала, мне лучше не останавливаться, – поддразнила она, убирая руку. Санса помотала головой, пребывая в полной прострации: – Всего минуту… Мне просто нужно… Боги... Маргери воспользовалась ослабившейся хваткой, чтобы вынуть руку и провести ладонью по влажной коже Сансы, по её животу, вдоль рёбер, которые поднимались и опускались от тяжёлых вдохов, по груди, по ложбинке между грудями, и, наконец, по её колотящемуся сердцу. Наконец она перестала водить рукой, вместо этого наслаждаясь видом Сансы, наблюдая, как та пытается восстановить дыхание, закрыв глаза. Боги, как она была прекрасна! Её совершенство заставало Маргери врасплох снова и снова, по меньшей мере раз в день или около того. И Санса принадлежит ей, и только ей. Маргери наклонилась и нежно поцеловала слегка приоткрытые губы, лишь немного высунув язык, чтобы облизать их. Она провела пальцами по чуть влажным волосам, ещё раз нежно чмокнула в щеки, в нос, в закрытые глаза. Санса продолжала лежать рядом с ней, тяжело дыша с закрытыми глазами, губы раскрыты, как будто ещё не пришла в себя после произошедшего. – Я тебя удивила? – улыбнулась Маргери, выдыхая слова на щеку Сансы. Глаза не открылись, но на лице Сансы расцвела мягкая улыбка: – Почти. Маргери улыбнулась, забравшись на Сансу сверху и накрыв её, как одеялом, своим телом, плотно прижавшись к изгибу шеи. – Это хорошо.