Тварюшки

      Беллатрикс — пока еще Блэк — всегда отличалась своенравием. И она не собиралась с ним расставаться в связи со сменой фамилии. Чтобы отогнать неприятные мысли о предстоящем замужестве, Беллатрикс тряхнула головой. Россыпь черных кудрей всколыхнулась, водопад волос заискрил, заструился и снова улегся аккуратным каскадом. Даже на охоте истинная леди будет выглядеть так, словно собралась на бал. А в Беллатрикс, как и во всех Блэках в той или иной степени, причудливо сочетались изящные манеры, болезненно-тяжелая красота, мощная магия и неуправляемый характер. И уж кто-кто, а она точно знала, что быть Блэк — это то же самое, что быть королевской крови, только лучше. А королева даже в рубище будет королевой. Поэтому, собравшись на охоту, Беллатрикс надела удобный костюм и специально зачарованную мантию, но волосы уложила особым заклинанием так, что они всегда собирались в аккуратную прическу.       Беллатрикс аппарировала на берег небольшого уединенного залива, который идеально подходил для ее цели. Она немного осмотрелась, ее взгляд ловко выхватывал каждый заметный камень или дерево. Нет, она не сомневалась, что справится, и не думала, что ей придётся спасаться бегством, но на занятиях по боевке Долохов требовал, чтобы они в первую очередь учитывали особенности места, где придется сражаться. Белла усмехнулась. Кажется, чертов русский смог вбить ей это в голову, хотя она ни капли не сомневалась, что и без его уроков прекрасно бы справлялась с любым заданием Лорда. На этой мысли ее настрой стал одновременно восторженным — ах, такой волшебник! — но и более деловым — она прибыла сюда не солнечные ванны принимать.       Белла уже держала палочку в правой руке, а в левой — волшебную уздечку. Даже на вид эта уздечка отличалась от тех, что Белле доводилось видеть раньше. Нет, в серебряных трензеле и мундштуке не было ничего удивительного, особенно с учетом того, что предназначалась сбруя для лошади волшебной, а не обычной. Собственно, все металлические детали экипировки для любой волшебной твари, будь то пегас, гиппогриф или кто-либо еще, изготавливались именно из серебра, зачарованного особым образом — только этот металл был надежным проводником магии. Но вот то, что все ремни, включая поводья, были сделаны из кожи саламандры, производило впечатление. Легкая и тонкая уздечка словно сама излучала тепло, и казалось, что она слегка пощипывает руки, но держать ее было легко и приятно. Белла однажды опустила ладонь в наколдованное пламя — ощущения были очень похожие.       Уздечку эту Белла получила от Рудольфуса. Тот, конечно, с удовольствием подарил невесте этот артефакт. Хотя бы потому, что Беллатрикс впервые что-то у него попросила. А кроме того, артефакт все равно вернется в семью, ведь скоро они сыграют свадьбу. Нет, Белла бы никогда не пошла за него замуж, но Лорд сказал прямым текстом, что это ее долг перед семьей и всем чистокровным обществом. Но это ни в коем случае не мешало Беллатрикс любить Лорда только сильнее. А Рудольфус… Что ж, по крайней мере, он разделяет ее политические взгляды, а остальное Беллатрикс волновало мало. Да вот и такая полезная вещица нашлась в семейном хранилище Лестрейнджей.       Собственно, уздечка понадобилась Беллатрикс вовсе не из-за страсти к редким и красивым артефактам, которую она весьма старательно и убедительно изображала, а с весьма практической точки зрения. Лорд как-то обмолвился, что для одного авторского зелья ему нужна кровь волшебной морской лошади. Беллатрикс только догадывалась, что вряд ли зелье будет целительским. Зелий на крови волшебных существ вообще-то хватает. Вот только их свойства напрямую зависят от характера существа. А ни одна водяная лошадь, будь-то келпи, эх-ушкье, гластин, шупилти, нагл или танги, не отличается добрым нравом. А смельчаков, которые рискнули бы жизнью, чтобы добыть кровь волшебной лошади, найти еще сложнее, чем саму тварь. Нет, попроси ее Лорд, Беллатрикс и с голыми руками (даже без волшебной палочки) пошла бы на эх-ушкье. Но Лорд не просил. Он просто сказал, что не отказался бы. Он как истинный наследник Слизерина прекрасно разбирался в зельях, и для него не составляло труда заменить редкий ингредиент чем-то другим. Но если у нее уже есть волшебная уздечка, неужели она не раздобудет крови волшебной морской лошади для своего Лорда? Оставалось только найти саму лошадь.       Не сказать, чтобы Беллатрикс так уж хорошо разбиралась в волшебных тварях. На уход за магическими существами (этот предмет для плебеев, которые должны обслуживать высшее сословие) она никогда не ходила. А в ЗОТИ волшебных тварей рассматривают довольно специфично: как избежать встречи с ними, а если это не удалось, как удрать, и только потом — как сражаться. Но ведь она Блэк! А в доме на Гриммо хранилась самая лучшая библиотека по темным искусствам. В том числе был там раздел и про волшебных тварей. Белла прекрасно помнила, как, будучи девочкой, с удовольствием читала и рассматривала всевозможные бестиарии — ведь там были такие замечательные живые картинки. Про водяных лошадей ей особенно запомнилась одна. На ней был нарисован яркий солнечный денек, а семь девочек пытались прокатиться на волшебной лошадке. Просто пасторальная картинка. Но если ткнуть в страницу волшебной палочкой, то можно было посмотреть, как счастливые лица сменяются сначала растерянными, потом испуганными, а потом их искажает от ужаса. Еще бы, ведь кожа девочек намертво прилипала к шкуре в местах соприкосновения, лошадь утаскивала их в воду, а спустя пару мгновений на поверхности морских волн появлялось семь печенок… Белле живая картинка нравилась. Поэтому она ее прекрасно запомнила, а также и саму статью о шотландских эх-ушкье.       И вот Беллатрикс уже бродила по каменистому побережью, в левой руке была зажата волшебная уздечка, а правой она при помощи палочки левитировала огромный жареный окорок, запах от которого распространялся весьма аппетитный. И вот Белла заметила, что в утреннем тумане по глади залива прошла рябь, потом вода вспенилась и показались сначала ноздри, потом голова, а затем и все тело эх-ушкье. Черная шкура лоснилась, а под ней бугрились мышцы. Острые клыки явно свидетельствовали о том, что тварь предпочитает мясную пищу растительной. Увидев Беллатрикс, эх-ушкье слегка замедлился, на мгновение превратился в молодого мужчину, но все же кусок мяса оказался привлекательнее, и тварь вернулась в образ лошади. Белла ухмыльнулась — пока все шло по плану: эх-ушкье следовало заманить как можно дальше от берега. Влекомая куском мяса, тварь отошла достаточно далеко от берега, и Белла решила, что пора переходить к решительным действиям. По велению палочки окорок взмыл вверх, эх-ушкье задрал голову, и Беллатрикс накинула волшебную уздечку. Но что-то пошло не так. Мясо было проглочено огромной пастью в один миг, уздечка хоть и попала на морду, и даже застегнулась на ней должным образом, но вопреки всем ожиданиям тварь не присмирела, а, наоборот, взъярилась. Эх-ушкье взвыл, одним движением пасти разорвал крепкую саламандровую кожу и устремился к Белле. Она бы успела аппарировать, но что бы тогда она принесла Лорду? И Белла попрочнее перехватила древко волшебной палочки. — Ступефай!       Тварь замедлилась, но только на мгновение. — Инкарцеро!       Путы слетели от одного небрежного жеста. — Секо!       Заклятие отскочило от шкуры, едва оцарапав. — Круцио! — в бешенстве орала Белла, искренне желая причинить самую мучительную боль, но эх-ушкье лишь дернул ушами, словно отгоняя назойливую муху.       На аваду времени уже не оставалось. Да и Белла не была уверена, что у нее получится — раньше она никогда не пользовалась этим заклинанием. Конечно, кровь волшебного существа лучше собирать, пока оно живо, но Белле уже откровенно было не до этого — тут бы самой не умереть. Она сделала шаг назад. Память услужливо подсказала: там должна быть груда камней, которую она заприметила, осматривая берег. Беллатрикс метнулась, вскарабкалась на нее и оказалась над тварью. Правда, эх-ушкье времени не терял и уже практически дотянулся до нее своими острыми клыками, но тварь, почувствовав близкую победу, решила поболтать: — Твоя магия тебе не поможет, ведьма! — А это? — спросила Белла и спрыгнула со своего возвышения прямо на тварь.       В левой руке ее был зажат особый закаленный в крови и пламени дракона кинжал, такой острый, что можно было порезаться, только взглянув на него. И он не подвел. Белла спрыгнула с возвышения, правой рукой она уперлась в загривок, а левой со всего размаху полоснула по шее — глубоко и широко. Черная кровь, неожиданно холодная, мощным потоком облила ее с ног до головы. Эх-ушкье взвыл от боли и завалился набок. Белла напрочь прилипла правой рукой к шкуре твари, и ее увлекло в падение. Белла оказалась сверху. Рана была прижата, но это всего лишь продлило агонию эх-ушкье. Надо было скорее собирать кровь, пока тварь жива. Но Беллатрикс безудержно смеялась. Смеялась дико и безумно, ведь это был смех победительницы, он заглушал ту адскую боль, что она испытала, попытавшись отнять руку, прилипшую к шкуре эх-ушкье.       Хлопок аппарации прозвучал как гром среди ясного неба, и из воронки вывалился встревоженный Рудольфус. Белла не очень хорошо понимала, что же происходило, ее волновало только то, что надо поскорее собрать волшебную кровь. Рудольфус же добил эх-ушкье каким-то огненным заклинанием, потом призвал своего домовика и велел принести зелий. Универсальный антидот он сразу влил в Беллу, а потом попытался смазать ее руку, которая тут же отклеилась, стоило эх-ушкье издохнуть. Беллатрикс уже достаточно пришла в себя, чтобы оттолкнуть жениха и заорать: — Придурок! Ты все испортил!       И она принялась как можно скорее собирать кровь эх-ушкье в специально зачарованные склянки, которые прихватила с собой. — Ну, хватит, Беллатрикс, — мягко сказал Рудольфус, когда Беллатрикс начала сцеживать пятую пинту. — Не купаться же ты собралась в этой крови? Или ты вздумала отравить всех грязнокровок, а заодно и магглов? — Это для Повелителя! — взвилась Белла.       Рудольфус только тяжело вздохнул. Нет, он всегда знал, что не будет для жены на первом месте. Но ему не нравилось, что для нее даже собственная жизнь не так важна, как выполнение прихоти Лорда. А еще меньше нравилось, что ничего он с этим сделать не может. Только попытаться залечить ее раны. — Беллатрикс, почему же ты пошла одна? Почему не позвала меня? — Чтобы ты потом похвалялся перед Лордом? Ну уж нет! И не вздумай примазываться ко мне! Это я — я! — преподнесу ему этот подарок! Чтобы он точно знал, кто самый верный его сторонник! А твоя чертова уздечка мне не помогла. Тварь разорвала ее одним движением. Так что это твоя вина, что я чуть не погибла! Ты же поэтому смог аппарировать?       Рудольфус вяло кивнул. Сегодня утром помолвочное кольцо больно сдавило ему палец и указало путь для аппарации. — Беллатрикс, но ведь уздечка была для келпи. Эх-ушкье не внуздать… — Да какая разница? — перебила Беллатрикс, — Келпи, эх-ушкье — все водные лошади-оборотни. Твоя уздечка все равно была бесполезна. Надеюсь, тебе хватит такта не припоминать мне, что я испортила твой подарок.       Беллатрикс презрительно поджала губы и встряхнула копной волос, которые уже успела очистить и уложить заново. Рудольфус невольно залюбовался ею, а заодно передумал объяснять разницу между келпи и эх-ушкье. — Ну что ты, Беллатрикс. Ты вольна распоряжаться своими вещами, как угодно. Я просто волновался за тебя. Позволь, я хотя бы провожу тебя домой?       Беллатрикс милостиво позволила. Пусть лучше родители считают, что она сбежала к жениху, чем на охоту за опасной тварью. Мать меньше будет причитать о том, что девице непозволительно таким заниматься. Они аппарировали к воротам Блэк-хауса, и Белла чинно взяла жениха под предложенную руку. Но думала она о том, что Лорд ее непременно отметит. Жаль только, что кровь пришлось собирать уже у мертвой твари. А Рудольфус думал, где бы ему взять уздечку для будущей жены?