7 WITH U

— У тебя слюни текут. И рука рефлекторно тянется ко рту под тихий смех подруги. Касаешься сухого подбородка, понимаешь, что тебя нагло надурили, и оборачиваешься на хихикающую девушку с недовольным взглядом. Подруга с ехидной улыбкой стоит напротив, протирает барную стойку — своё рабочее место — и протягивает тебе стакан воды. В горле пустыня, хотя вроде и действительно слюнки чуть ли не текут, глядя на парня, что возится у сцены. Пока нет народа, официанты протирают столики, твоя подружка готовит бар к приёму пьяных тел, а музыканты проверяют оборудование. Одного из них ты и сверлишь взглядом, стараясь не выдавать себя. Выходит отвратительно, потому что Чонгук чувствует твой взгляд и оборачивается. Улыбается как-то слишком довольно, а затем просто уходит за сцену, скрываясь, наверное, в их небольшой гримёрке, больше похожей на закуток для всякого хлама. Ты разочарованным взглядом провожаешь парня, а потом вздыхаешь, утыкаясь носом в свой стакан. — Ну ты чего приуныла? — подруга, как всегда, навеселе, без тормозов и комплексов. Ни одной проблемы в твоей симпатии к Чонгуку она не видела и всегда говорила, что надо действовать. Ты же думала, что без шансов. Пищащих от одного только вида Чона девчонок — целый зал. И ты, если честно, просто очередная. — Эй, не грусти. — Не мешай, я познаю тленность бытия и безысходность своего существования, — бурчишь ты, а подруга выпучивает глаза от обилия длинных слов. Слишком сложно. — Не разводи свои заумные сопельки, милая. Пойди вон, зажми Чона в гримёрке, там как раз места чётко на двоих, если тело к телу. Мозги — это, конечно, хорошо, но сиськи, — девушка обхватывает свою грудь, демонстративно её приподнимая, — работают безотказно. — Это не мой способ. — Это ДЕЙСТВЕННЫЙ способ, — с нажимом говорит подруга, пригрозив тебе пальцем. — И либо идёшь сейчас ты, либо я скажу Суён, что Чонгук свободен. — А он разве был занят? — скептически хмыкаешь ты. В компании девушек Чонгук замечен не был, разве что по работе, но ты думала, что он просто пересекается со своими пассиями вне клуба, ну или цепляет себе подругу на ночь, когда уже скрывается с твоих глаз, уходя за сцену. В баре ты всё-таки не работаешь, так что шататься везде не можешь, тебе и так любезно позволяют наблюдать саундчек, потому что подружка работает за стойкой. — Я всем говорю, что у него есть девушка. Ясен хрен, её нет, но я тебе конкуренток отсеиваю, могла бы спасибо сказать. Ты уже порываешься сказать слова благодарности, но слышишь из-за спины отчётливое: — Спасибо, Нана, что не даёшь моим фанаточкам до меня добраться, а единственная, кому известна правда, не поддаётся на твои охуенные советы про гримёрку. Чонгук. Оборачиваться тебе страшно, спиной чувствуешь пристальный взгляд и понимаешь, что парень просто обошёл зал за сценой и вылез неподалёку, подслушивая разговор. Специально ли? Непонятно. Видела ли подруга, что он стоит рядом? Вполне возможно. Хочется ли тебе провалиться под землю? Абсолютно точно. Пальцы подрагивают, поэтому ты вцепляешься в стакан посильнее, бегая глазами вокруг: ищешь пути отхода. Куда бы рвануть, чтобы смыться незамеченной и больше никогда не появляться в этом клубе. Однако твёрдая мужская рука ложится на плечо, Чон приближается вплотную, так что ты перестаёшь дышать и напрягаешься, резко выпрямляясь, словно внутри натянули струну. Одну из таких же Чонгук сегодня менял на своей гитаре. — Значит так, верные стражи моей девственности, либо вы перестаёте отпугивать от меня девушек, либо я беру одну из вас. Ты испуганно смотришь на застывшую подругу, умоляя взглядом не ляпнуть какую-нибудь хрень, но та выставляет руки в защищающемся жесте, улыбается предательски и выдаёт: — Вот её и бери, я замужем. — Ах ты!... — ты замахиваешься на девушку, перегнувшись через стойку, но тут же оказываешься в метрах от своего сиденья. Чонгук хватает тебя поперёк живота и тащит назад, донося до второго этажа. Там находится уголок для остальных участников группы, но сейчас диваны пусты, и Чон опускает тебя на один из них, нависая сверху. А тебе почему-то в голову ничего умнее...: — Да ты точно не девственник, — ...в голову не приходит. Чонгук смотрит на тебя, сжавшуюся под его напором, и начинает вдруг смеяться. Не злобно, не надсмехаясь, а от души, хватаясь за живот и скатываясь куда-то под столик у дивана. — Что смешного? Чон продолжает ржать ещё какое-то время, а потом вытирает слёзы и садится, закинув руки на сиденье дивана, прямо рядом с тобой. Смотрит снизу вверх своими большими сияющими глазами и улыбается мягко: — Я тебе нравлюсь? — И это смешно? — ты немного начинаешь злиться, хотя Чонгук ничего такого в виду и не имел. — Это мило. И слегка глупо. Ты же меня совсем не знаешь. — Мне нравится ваша музыка, — обиженно бормочешь себе под нос и отворачиваешься. Наверное, Чонгук прав: ты совсем не знаешь его характер, а единственное место, откуда можно черпать знания о внутреннем мире музыканта, — это его песни. Ты складываешь руки перед грудью и стараешься не смотреть на растерянного Чонгука, который не ожидал, что обидит тебя. — Песни... они пронизаны болью, мечтами, силой, слабостью... слишком много всего я чувствую, когда слышу их, и почему-то мне хочется узнать человека, который это сделал. Ты решительно поворачиваешься на парня, хмурясь, а он слушает тебя с раскрытым в шоке ртом, после чего говорит: — Я не пишу наши песни, это делают хёны. Я лишь на вокале и ритм-гитаре. Ну всё, теперь ты точно выглядишь полной дурой и порываешься уйти, но Чонгук ловко хватает запястье, а потом тихо спрашивает: — Хочешь послушать то, что написал я? Это не рок, который мы обычно тут исполняем, но... — Хочу! — перебиваешь ты парня, и он удивляется. — Я послушаю, но с одним условием. — Каким? — Если мне понравится, честно понравится... — сглатываешь, собираясь с силами, — мы идём на свидание. Ваши взгляды встречаются, и Чонгук согласно кивает. — Сегодня последняя песня... — слегка смущаясь, Чон потирает шею, а затем встаёт с пола, усаживая тебя на диван, с которого прекрасно видно сцену, — будет для тебя. Чонгук волнуется. Сглатывает судорожно, пытается вытереть вспотевшие ладони о штаны, но чувство влажности с кожи не уходит. Последний раз Чон так переживал, когда Намджун подобрал его буквально с улицы, схватил за шкирку и втащил в комнату, полную старших, со словами: "Это наш новенький". Тогда было страшно от неизвестности, от количества незнакомых хёнов и нахмуренного взгляда Юнги, хотя в целом нормально. Нервозность прошла сразу же после первого неловкого падения Чимин-хёна со стула, а сейчас Чонгук теряется и слегка подрагивает, не зная, когда же это кончится. Когда он увидит твою реакцию? Или же всё станет только хуже? — Эй, ты чего? — спрашивает Юнги, как самый свободный от предварительных приготовлений и спокойный. Нестабильное состояние Чона заметили все, но подошёл только Мин, ведь он единственный видел, как вы двое прошли на второй этаж к диванам. — Она всегда ведь слушает. Что-то сегодня изменилось? Гук краснеет слегка и кивает. Только Юнги-хёну он рассказал, что наблюдает за тобой каждый раз, украдкой поглядывая на стойку во время саундчека, а потом старается пробегать глазами на выступлении, не задерживаясь слишком долго. Это было бы дикое палево, и борьба с желанием смотреть со сцены только на тебя давалась Чонгуку слишком трудно. Он боялся, что его настоящего ты не полюбишь, навсегда оставляя образ крутого рокера в памяти и опираясь только на него, когда на самом деле есть только обычный парень, который любит музыку, вкусно покушать и валять дурака со своими друзьями, по вечерам запираясь в комнате и слушая спокойные баллады или попсу. Стыкуется ли всё это с тем, что обычно думают о Гуке? Вряд ли. И Чон бы совсем не удивился, увидев разочарование в твоих глазах, однако ты просто взяла и согласилась послушать именно Его творение. Ни Юнги, ни Намджуна, ни всей их команды, а его, Чонгука, песню. — Последняя сегодня будет моей. — Ты же говорил, что ещё не уверен в тексте, — удивляется Юнги, а сам подаёт Джуну сигнал, мол, в конце врубаем мелодию младшенького. Неделю как уже готово всё, кроме слов, а тут вдруг такие заявления. — Теперь я уверен. И в доказательство своих слов Чонгук сжимает крепко гитарный гриф, перекидывая ремень через плечо. Взгляд на сцене становится твёрдым, решительным и таким пробирающим, что ты вздрагиваешь от волны мурашек, когда встречаешься с ним. Больше у Чона нет причин смотреть куда-то ещё, поэтому всё выступление ты часто ловишь на себе эти бездонные глаза, сверкающие в свете софитов и горящие огнём страсти к тому, чем парень занимается. И пока что не понимаешь, что эта страсть обращена не только к музыке. В конце выступления свет тухнет. Фонарики телефонов выключаются следом, и зал стихает из шумной массы в безмолвную тёмную пропасть, перед которой ты стоишь у перил второго этажа и чуть ли не падаешь. Смотришь с раскрытыми глазами на изменившихся парней, которые в момент стали тихими и спокойными. Ещё пару секунд назад они скакали по сцене, трясли головами в такт мелодии и разбрызгивали на ревущую публику воду из бутылок. Но не сейчас. Не осталось никаких больше резких движений и дерзких гитарных переборов. Намджун встал за пульт с диджейским оборудованием, а Чонгук мягко шагнул к микрофону, завёл гитару за спину и прикрыл глаза, хватаясь за основание микрофона, вытаскивая его из стойки, где он всегда был. А потом начинает петь. /Включите BTS - Euphoria для настроения/ — Ты мой солнечный свет, что явился, Когда детские сны мне приснились. Я не знаю и сам, что же это... Может, если проснусь, тебя нету... Чон поднимает взгляд на тебя. На этот раз пристальный, неотрывный и слишком явный, чтобы его не заметили все в зале. Головы публики оборачиваются назад, туда, где стоишь ты, но ты не видишь ничего, кроме парня, одиноко поющего в свете прожектора, пока его старшие с мягкими улыбками наблюдают из тени. Юнги перебирает клавиши, остальные вокалисты импровизируют на подпевке, создавая объём, а Намджун отвечает за эффекты и основной трек, что был записан больше недели назад. Тогда Чонгук колебался по поводу лирики, но сейчас он уверен, он готов произнести те слова, что хотел сказать уже давно и боялся. А теперь, когда ты так трепетно слушаешь голос парня, не отрываясь, он знает: это всё не зря. Это не слепая любовь фаната и музыканта, не глупая симпатия парнишки, что знает о девушке только с рассказов её лучшей подруги, болтающей всё подряд. Это притяжение на каком-то своём особом уровне, и ему просто невозможно сопротивляться. Вы находитесь перед кучей заинтересованных в происходящем глаз, но всё равно смотрите только друг на друга, потому что Чонгук — тот, кто поёт, а ты — та, для кого всё это. Остальные музыканты лишь помогают, ожидая развязки, а публика готовится к финалу песни, к последним аккордам, что смешаются с мелодией души вокалиста и проникнут тебе в самое сердце. — Дай же руку, — Чонгук протягивает ладонь вверх, прямо к тебе и улыбается. — Ведь это ты — моя эйфория... "Лишь бы она не свалилась", — думает Чимин, глядя, как ты тянешься через перила всё ближе и ближе. Скорее всего, рефлекторно, но достаточно, чтобы вот-вот переборщить и навернуться в толпу слушателей. Музыка наконец затихает, зал взрывается одобрительным визгом и, кажется, публика не возмущается резкой сменой жанра. Чонгук дёргается в твою сторону, но Чимин подталкивает его к краю сцены и кричит вслед: — Хватай быстрее, а то она щас полетит вниз! Пак усмехается, наблюдая вместе с товарищами, как их младший пробирается сквозь толпу и подбегает к большой лестнице, ведущей на второй этаж. А ты застываешь на половине ступеней, потому что тоже бежала, бежала к нему, чтобы увидеть эти горящие глаза ближе и сказать, что думаешь. Теперь от свидания Чонгук не отвертится своим "Это не я писал". Чон сам останавливается с тяжёлым дыханием и распахнутыми глазами у первой ступеньки, не решаясь даже ногу поставить на неё. Ему снова страшно, но лишь до тех пор, пока ты не выдаешь, сияя восторженной улыбкой: — Если ты сделаешь так ещё раз, меня хватит сердечный приступ. Парень недоумённо изгибает бровь, а ты подлетаешь к нему, хватаешь под локоть и на адреналине тащишь прочь из клуба, на свежий воздух, останавливаясь за углом и думая, что совсем страх потеряла, раз такое выкинула. Но если уж начала, то поздно убегать, верно? — Куда пойдём на наше свидание? — спрашиваешь ты. — Потому что мне понравилось. — Правда? — Чонгук поднимает полные надежды глаза на тебя и наконец расслабляется окончательно, сжимая твои подрагивающие пальцы в своих. — Правда-правда. Я думала, у меня сердце из груди выскочит. Это было просто до... до мурашек по телу. Даже лучше, чем ваши обычные выступления. — Тогда поправочка, — ухмыляется хитро Чон. — Куда мы идём на наше "Первое" свидание?