7 WITH U

Я предупреждала его, что дикая. Раздражительная истеричка, от которой лучше держаться подальше, но разве Чимин послушал? Разумеется, нет. Я ему понравилась, и это было достаточной причиной для игнорирования всех прочих недостатков и поводов бежать. Не знаю, чем я его зацепила, не знаю, почему быть упрямым бараном Паку было проще, но он своего добился. Три года отношений пролетели, как в тумане. Пару месяцев затишья, неделя скандалов и обид, и всё опять по-новой. С самого начала я знала, что психичка и парень, который любит спокойствие, не уживутся просто по логике. Мы априори несовместимы. Всё это время было потрачено зря. — Ты вообще меня слушаешь? — он вздыхает спокойно, я кричу в ответ. Кидаю в стену какую-то вазу, вроде бы, подаренную его мамой на нашу вторую годовщину. Она со звоном разбивается вдребезги, но Чимин только на секунду ведёт бровью, лицо тут же принимает прежний вид совершенно не раздражённого человека, и это бесит меня сильнее. — Да тебе вообще плевать! Ты никогда на меня не злишься. Слышишь?! Никогда, — соседи, наверное, уже устали от наших баталий, но мне плевать. Похуй абсолютно. Пусть слушают, квартира не моя, а парня. В любой момент я свалю в закат, оставив его одного тут разгребаться. — Ты... Ты амёба безэмоциональная! — С чего это? — Чимин встаёт. Я знаю этот его приём, называется: "Заломай и заткни", он крадётся, словно хищник, готовит пальцы, чтобы обхватить ими мои запястья, прикидывает за мгновение, что позади мягкий диван, облизывает свои пухлые, блядские и до сумасшествия соблазнительные губы, однако я бросаюсь в сторону и проверенный годами приём не срабатывает. — Пошёл ты, Пак Чимин! — выпутываясь из его рук, ору я. Чимину прилетает по макушке моей ладонью, он шипит и морщится, ослабляет хватку и садится будто без сил на диван, пока я со скрещенными перед собой руками смотрю на него прожигающим взглядом. — Мудак. — На минуточку, ты с этим мудаком уже три года встречаешься. Он прав. Меня тут никто не держит, а я не пытаюсь уйти. Всё надеюсь, что Пак изменится. — А ты можешь хоть один мат выдать без повтора моих слов? Или мы слишком правильные, а? Мне всегда казалось, что Чимин — это вода, пропущенная через фильтр, и оттого безвкусная, блёклая и пустая. Он не курит, не пьёт, не ругается матом, по клубам не ходит, на баб не засматривается и вообще никогда не кричит. Смеётся, как припадочный, — да, кричит от страха на американских горках — да, но чтобы орать... Ни за что. Даже в компании друзей он ведёт себя так, словно сдерживается, будто к нему прикрутили стоп-кран на всё лишнее. Многие девушки бы и мечтать не могли о таком парне, но лично для меня это выглядит жалко. Эмоциональный диапазон Чимина на мой скромный взгляд, как у зубочистки. А зубочистка — это дерево. Меня бесит, что мой парень — чёртово бревно в уменьшенном виде. Просто из себя выводит. — Ты хочешь, чтобы я ругался? — он искренне не догоняет. У меня на самом деле уже глаз дёргается от того, насколько же Чимин тупит в этом плане. Нервы трещат по швам, готовые вот-вот лопнуть нахрен. Пока что они натянуты, и Пак играет на них, словно на гитаре. Гитарист, к слову, из Чимина более, чем отвратительный. — Да, блять, хочу! Будь ты уже настоящим, чёрт тебя дери! Хватит сдерживаться. Ты вечно такой, будто тебе на всё пофиг, я стараюсь вывести тебя на эмоции, чтобы почувствовать, что тебе не плевать! Ты даже не представляешь, как мне важно это, ощущать, что ты живой человек, а не идеальная подделка на него! Я выдыхаю с силой под пристальным и слегка задумчивым взглядом Пака. Сил нет, из легких, кажется, весь воздух выбили. Пытаюсь отдышаться после длительной тирады, боюсь услышать очередное "Я и правда такой, а не просто притворяюсь". Это ведь не первый наш скандал, не первый подобный разговор. Мы с Чимином ходим вокруг этого уже довольно долгое время, но никогда ничего не добиваемся. А мне просто хочется добиться от него честного ответа, вместо того, что хотела бы услышать любая на моём месте. — Только не лги мне в очередной раз. Чимин молчит. В ответ он смотрит, что-то обдумывает настолько долго, что мои ноги устают стоять. Я опускаюсь на колени к парню и обхватываю его лицо ладонями, чтобы рассмотреть в карих глазах хоть что-то. И вижу в очередной раз ту самую пустоту, что и обычно. Не горят они, не горят... — Солнышко, я же для нас стараюсь, — я опять слышу этот ебучий снисходительный мягкий тон. Попытка провалилась. — Отвали, Чимин, — его руки тянутся обнять меня, но я сбрасываю их прежде, чем они смыкаются за спиной. Резко встаю и бросаю в сторону Пака взгляд, полный разочарования. Да, я взрывная и ненормальная, но и мои силы не бесконечны. Чувствуя, что пытаюсь достучаться до стены, я наконец опускаю руки. Отхожу на противоположный край комнаты, хватаю с тумбочки телефон и ключи от машины, а затем оборачиваюсь на Чимина в последний раз, чтобы сказать: — Давай расстанемся, — а затем скрыться в ночи, совершенно не оставив парню возможности ответить. *** — А я говорила, что ты его не вытерпишь, — говорит подруга и делает очередной глоток своего коктейля. Спасибо, блять, а то я сама не знала. Это с самого начала было и дураку понятно. Только Чимин и наши родители питали какие-то глупые надежды, что всё идёт к свадьбе и продержится до гробовой доски. Как бы не так, не бывает в реальности таких идеальных сказок. И каким бы осознанным ни было моё желание порвать с Паком, на душе скреблись кошки. Разрывали внутренности своими когтями и особенно мощно проезжались по сердцу, задевая стенки и едва ли не вырывая с корнем вены. Больно пиздец. Так что в момент, когда мне хреново, а вокруг только бар с кучей пьянющих личностей и последняя близкая девчонка, мне совсем не нотации хочется слышать, а хоть какие-то слова поддержки. — Даён, ты хлебальник прикрой, если собралась меня отчитывать и на мозги капать. И кстати, ты не говорила, что я его не вытерплю, а просто предупреждала, мол, грохну через неделю. А он живой, как видишь. — Откуда я знаю, жив он или нет. Вообще, не суть, — отмахивается Ким. — А кто тебе на мозги покапает кроме меня? Чимин-то не справился с этой задачей. Дикое желание схватить подругу за загривок и приложить пару раз о стол вспыхнуло внутри и тут же погасло. Я вздохнула. Так, спокойно, без рукоприкладства. Хоть чему-то полезному я научилась в этих долгих отношениях: успокаивать уж слишком необоснованную агрессию. — У него как раз было право ебать мне нервы, а у тебя нет. — Пф, — фыркает Даёт, отводя взгляд. Она что-то замечает вдали, но я не реагирую: алкоголь слишком разморил тело. Энергии хватает только на то, чтобы разлечься на столике и прикрыть глаза. — Слушай, а если бы твой Чимин сейчас приехал и выдал тебе весь спектр своей злости, ты бы что сделала? Я украдкой глянула на часы. Почти пять утра. — Меня не было уже часов десять. От Чимина ни одного звонка, как и от родителей, а это значит, что к ним он не заезжал. Обычно с хаты моих он и начинает поиски, а тут глушняк. Вряд ли Чим явится сейчас. — Ну... — улыбка Ким становится слишком подозрительной, а затем мне на плечо опускается тяжёлая рука. Я уже готовлюсь дёрнуться, однако вторая ложится следом, прибивает мою задницу к стулу, и замогильный шёпот раздаётся прямо у уха: — Я уже понял, что в таких ситуациях ты не к маме едешь жаловаться, а тащишься пить. Как думаешь, сколько времени у одного человека уходит, чтобы проверить все бары в ближайшем радиусе от дома? А этот, между прочим, в восьми километрах. Блять. Чимин. — Даён, сучка, нельзя было прямо сказать: "Алло, позади тебя твой бывший!"?! — взмутилась я, на что получила лишь извиняющиеся глазки и насмешливое хихиканье. — Ну, вы тут разбирайтесь, я пойду. — Пизда ты сушёная! — кричу я вслед подруге, обещая мысленно поставить напротив её имени в телефоне смайл, напоминающий отомстить. Сожгу её любимые стринги. — А ты кто тогда, а?! — Чимин разворачивает меня к себе. Под глазами у парня от недосыпа и усталости залегли синяки, руки крепко держат мои плечи, а взгляд такой зверский, что хочется прыгать от счастья и сбежать одновременно. Кажется, я переборщила. — Ммм, зайка? — предполагаю я, невинно хлопая глазками, и Чимин расслабляется. Его гнев растворяется в воздухе, словно его и не было. Пальцы разжимаются, нежно проезжаются по рукам, прямо в направлении ладоней и переплетаются с моими. Или я мало старалась? — Твоя бывшая зайка, — контрольный. Если он сейчас не взбесится, то это будет мой последний укол в сердце Чимина. Я не представляю, как он вообще с такой сукой уживался всё это время, единственное, до чего я не дошла, так это измены. И только это, видимо, до сих пор останавливало Пака от криков и драк. Чимин с шумом выдыхает, сжимая кулаки. — Ты правда хочешь расстаться? В глаза мне смотри, когда скажешь. Специально сдвигаю брови злобно и буквально выплёвываю ему в лицо: — Хочу. Вру. Пизжу и не краснею, даже при том, что щёки от опьянения пылают, словно запрещающий сигнал светофора. Пак выискивает что-то в моём выражении лица, наверное, пытается зацепиться за малейшее дрожание губ или ресниц, но я тверда, как камень. Наверное, я похожа на булыжник своей способностью сочувствовать. Точнее, её отсутствием. С этой точки зрения мы идеально подходим друг другу. Дерево и камень. Если я только не сломаю Чимина пополам тяжестью своего характера. — Не ври мне, — с нажимом говорит он. — Я же знаю, что не хочешь. — Я не хочу быть с тобой таким. — Каким? Сжимаю зубы и лбом бьюсь о лоб Чимина с размаху. Давлю, чтобы встать, и он позволяет мне это, хоть и с явной неохотой, потому что так мы почти равняемся. Я могу сбежать в любой момент. — С тряпкой, Чимин. — Хочешь, чтобы я был монстром? — спрашивает он, хватая меня за подбородок. Впервые слегка проявляет резкость, нежели грубость, но на самом деле и это уже прогресс. Я смотрю на Чимина и согласно киваю, насколько позволяет его хватка. Уже жду, что Пак сдастся, но он отпускает меня с разочарованным вздохом, опуская голову, и шепчет в ответ: — Прости. Я не могу причинить тебе боль. Ни моральную, ни физическую. — Ты причиняешь её своим похуизмом. — Мне не плевать. Именно потому что не плевать, я и не могу сделать то, на что ты меня постоянно провоцируешь. — Да почему?! — взрываюсь я в очередной раз. Может, мне самой его ударить? Изменить? Вон тот официант смотрит на меня весь вечер. Подойти и поцеловать его — дело двух секунд. — Потому что я люблю тебя, — проговаривает спокойно Чимин, на меня даже не глядя, и это окончательно добивает моё терпение. Я срываюсь с места и несусь по направлению к приглянувшемуся официанту, пока рука плавно выскальзывает из пальцев парня, а в спину я отчётливо слышу своё имя. Чимин кричит. *** — Ещё... — произношу я на выдохе, как в бреду. Чимин толкает меня к холодному кафелю, вжимает спиной в плитку на стене туалета, руками блуждает по телу, жадно упиваясь вкусом коже не шее. Шепчет какую-то чушь о том, как соскучился за эти несколько часов, которые казались вечностью. Я бы возмутилась и вновь назвала его тряпкой, если бы сладкие речи не разбавлялись угрозами прибить меня в следующий раз. Пальцы парня сжимаются на моих ягодицах, кожа багровеет от первого в наших отношениях засоса, и следом тут же следует второй. Завтра я обнаружу на себе столько следов и синяков, сколько, наверное, не получала никогда в детстве, но это того стоит. Это говорит о том, что Чимину не плевать. — Ещё? — спрашивает Пак сквозь сжатые зубы. Стискивает меня сильнее, потираясь пахом о внутреннюю сторону бедра, и я без труда чувствую нарастающее возбуждение в штанах Чимина, пока цепляюсь за его плечи, и с губ непроизвольно срывается первый стон. Как хорошо, что здесь уборные на одного. Губы Чимина поднимаются выше, прямо к уху, и задевают будто случайно, но на самом деле парень определённо дразнится, слегка проводя кончиком языка по мочке. — Просто интересно, — почти рычит Пак, — если бы тот официант тебя зажал в тёмном углу, ты бы так же податливо выгибалась, м? — слова Чимина пропитаны злобой, ревностью и не похожи больше на то, что я слышу обычно. Трусики от этого низкого пробирающего голоса намокают быстрее, чем я успеваю сделать вдох, и парень, словно почуяв это, насильно раздвигает мне ноги, втискивая между них колено. Проскальзывает ладонью вниз по линии платья и медленно отодвигает край моего белья, проникая под него пальцем. Проходит, как по маслу, заставляет меня сжать губы в тонкую полоску и напряжённо задержать дыхание, которое обязательно собьётся, если не остановить его вовсе. — Н-нет, — еле выдавливаю из себя я между движениями Чимина внутри. Он наблюдает с наслаждением, щурится, и его губы растягиваются в дьявольской ухмылке. Паку явно нравится, как я без сил сползаю по стенке, когда он доводит меня до исступления одними лишь пальцами, а потом поправляет одежду. — Чимин... — Помолчи, — резко отвечает он, подхватывает меня на руки и тащит в сторону выхода, пока я безвольно висну на нём до самого дома. Думаю о произошедшем, вспоминаю, как резко была схвачена на полпути к официанту, как впервые услышала своё имя от Чимина на повышенных тонах, и как в одно мгновение оказалась прижата к стенке, хотя до этого всегда на месте Пака почему-то находилась я. Всегда доминировала и проявляла инициативу. "Долго ли всё это продержится?" — спрашиваю себя я, поудобнее устраивая голову на плече Чимина. Он прижимает меня ближе, рукой поглаживает по волосам, раскинувшимся по подушке, и целует в лоб нежно, совсем как раньше. Я же не смогу каждый раз делать вид, что вот-вот пересеку черту и сниму себе первого же попавшегося мальчика. — Давай расстанемся, — говорит вдруг Чимин, нарушая гробовую тишину тёмной комнаты. Я вскакиваю, приподнимаясь на руках, и смотрю на сияющие во тьме зрачки парня, в которых не могу найти и намёка на шутку. — Что? — хрипло спрашиваю. Голос подводит, даже почти дрожит, а печальный взгляд напротив заставляет сердце болезненно сжаться, будто его сдавили в кулаке. — Что? Ты же сама предложила это. Я много думал после того, как успокоился. Я не могу быть грубым, а ты только этого от меня и хочешь. Мне будет нелегко, но мы действительно не подходим друг другу, это очевидно. Прости, что я так долго не мог принять этого. — Да ты издеваешься. Сил кричать нет. Хочется плакать, потому что... Серьёзно?! Я ведь предупреждала, что не его формат. Чимин всегда выглядел так, будто ему нужна покладистая простушка или какая-нибудь опытная мамочка, уже уставшая от бушующих гормонов и кипящей в венах крови. Но нет. Он выбрал меня, заставил влюбиться и теперь ставит перед фактом, который я озвучила ещё задолго до всего этого. — Нет. — Да, Чимин. — Прости... — он виновато отворачивается, отводит взгляд, и я остаюсь, как дура, одна на своей половине постели, пялюсь в спину человека, которого ещё недавно сама хотела бросить, а теперь мне приходится сжимать простынь в кулаках и ловить ртом воздух, собирая остатки слов, крутившихся в голове. И ничего не могу сказать. — Мне... Мне уйти? — только и выходит у меня, на что Чимин отрицательно машет головой. — Я уйду. Можно, утром? — И куда ты собрался? У меня хоть в городе есть родители, а у тебя совсем никого, — говорю я вместо того, чтобы просто не отпускать. — Есть друзья, — хмыкает Пак, но я же знаю, что нет у него друзей. Когда они нужны, у всех вечно дела, а Чимин постоянно мчится на выручку, случись что у них. Я кучу раз говорила парню порвать все связи в этими мудаками и найти нормальных, только он не послушал. Держу пари, если Чимин позвонит им всем и спросит, у кого можно остаться, то получит глупые отмазки и сброшенный наспех звонок под предлогом срочных дел. Я прикусываю губу и понимаю, что была для Чимина единственным человеком, который не должен его бросать. Но при этом я сделала всё совершенно иначе. — Мы просто не можем больше игнорировать тот факт, что совершенно разные. "Противоположности притягиваются", — проносится в голове. Достаточное оправдание, чтобы попросить его не уходить? — Чимин, ты меня любишь? — я заставляю его лечь на спину, чтобы нависнуть сверху и посмотреть прямо в глаза. Пожалеть, что пыталась изменить Чимина, когда ему это было совсем не нужно. Чимин тянет руки ко мне, проводит рукой по щеке и приподнимается, чтобы поцеловать. Коротко, словно пытается передать ответ через этот мимолётный контакт, но добавляет, отстранившись: — Конечно, я люблю тебя. — Тогда нахуй всё остальное. Я впиваюсь в желанные пухлые губы с силой, стискиваю в пальцах воротник футболки любимого и не даю ему и шанса отказаться. Кажется, мне просто нужно было научиться ценить те проявления чувств, что есть у Чимина, а не требовать от него новых. В любом случае, немного грубости можно добавить через БДСМ, а все остальное, что есть в моём парне, просто принять.