***
Стены дышат. Всасывают воздух, когда мажет по простыне. Кровать мягкая, словно желе, — потряси тарелку, затанцует. Патрика выносит, словно его зачерпнули в ладони, посмотрели, как переливается на солнце, и Вылили в Школьный двор В наваристый супец с кусками розовощёкой мелкоты, кудрявыми залаченными королевами школы — в этом году Грета и Салли точно поборются за титул предводительницы этого гадюшника, — мальчишек с ангельски пухлыми лицами. Провинциальные купидоны. Каждый из них подарил Хокстеттеру стрелу, когда он зажимал его в туалете/на мосту для сосущихся/в переулке. О-о-о, как они рыдают, когда щупаешь животы в нежном пушке или подставляешь к скуле зажигалку. Громче становится в моменте их шлёпающих по асфальту кроссовок. Беги, малыш, прячься к мамочке под юбку. Патрика подхватывает «Сан Педро» в Перу и «Агуаколла» в Эквадоре, мескалиновые пуговицы в кактусе пейот, мескалин в кровотоке. Кровь в водостоке. Глаза в раковине. Стены дышат. Патрика кидает к берегу Кендускиг, под водой, внизу плавает — летает — густо-жёлтый, как моча от недостатка жидкости, огонёк. Он з-зу-зудит, как лампа от комаров. Зовёт нырнуть на дно, словно круизный лайнер — тысяча человек кормит рыб, ещё тысяча не попала в финальный расчёт ущерба. Патрик нагибается, огонёк теперь как красный помпон на клоунском костюме. Он пискляво зовёт вонзить зубы в сладкую вату, уместиться в сифон под раковиной — мы все летаем здесь внизу. Патрик отшатывается, нащупывает затылком отвердевшую, словно кожа трупа, землю. Она пробивает на лижущий, приторный жар пуще мескалина. Пальцы впиваются в мех, в свёрнутые задние лапы — из одной торчит влажная розоватая кость. Он волочит скулящую тушку по земле — погладь или освежуй, — её дыхание стучится рывками сквозь ссохшееся от страха брюхо. Дверь холодильника скрипит, приглашая прощупать стенки, как блядь в сетчатых чулках на въезде в город — рот у неё красный, как кровящая рана между ног. Ржавчина липнет к спине, упирается в колени. Скулёж шавки стягивает сладкой истомой низ живота. Патрик сдавливает гортань, выщупывает, какая она ломкая, сквозь шкуру. Облизывает пересохшие губы, ждёт, когда же тварь перестанет дёргаться, начнёт остывать. Раньше этого приплюскивает к своей кровати, матрас отдаётся рябью в позвоночник, в поясницу. Стены дышат, комната комкается, приятная оторопь течёт от ноздрей, заставляет тело обмякать, будто после погони, Патрик закрывает глаза. Его подхватывают птицы.***
«Комната скомкана, стон окна, сон-трава Контратака утра в контурах города Комната скомкана, стон окна, сон-трава Контратака утра...»