Кто поднялся на цыпочки, не может долго стоять. Кто делает большие шаги, не может долго идти. Кто сам себя выставляет на свет, тот не блестит. Кто сам себя восхваляет, тот не добудет славы. Кто нападает, не достигает успеха. Кто сам себя возвышает, не может стать старшим среди других.
Лао-цзы, "Дао дэ цзин"
Его держат за идиота. Про клан Не в мафиозных кругах ходит немало сплетен, но верить в то, что любого посетителя с порога встречают стволом в лицо или лезвием в шею, как минимум ребячество. В просторной приемной его приветствует невысокий парнишка, ровесник или даже младше, в окружении хмурой охраны. Он представляется Цзинтаном и настойчиво усаживает гостя за чайный столик. - Глава Цзян, мои извинения, нашего лидера задерживают неотложные дела. Он так обеспокоен, что послал лично вас встретить. Цзинтан отлично вписывается в традиционный стиль особняка с его пестрыми веерами и ширмами – такой же сияющий и очевидно непростой. Среди декоративных сабель Цзян Чен замечает парочку вполне боевых, планки вееров переливаются металлом, на полу не видно богатых ковров. Можно успеть пролить кровь и стереть ее без следа за пять минут. Собеседник молча наблюдает за его любопытством, граничащим с бестактностью, и даже внезапный вопрос не сбивает дружелюбный настрой. - И каково работать на серого кардинала Китая? Цзинтан сахарно улыбается на бестактность и аккуратно поправляет рукава серо-стального китайского халата. - Господин Не не одобряет такой характеристики, глава Цзян. Можно ли считать спрятанным то, что другие не потрудились заметить? Наш глава не терпит лжи и верен своему слову, остальное – в руках окружающих. Цзян Чен фыркает и отпивает недурной чай. На дне чаши мелькает что-то знакомое - изящный рисунок лотоса. И привкус показался ему знакомым. - Ваш глава внимателен к мелочам. Редкое качество. Цзинтан с легким смешком проводит ладонью по крупному пурпурному лотосу на боку чайника. - Дьявол скрывается в деталях. Главное – суметь поймать его за хвост. Например, что заставило главу Цзян так спешно просить о встрече? Очевидно, волнения на границе с кланом Вэнь. Цзян Чен дергает бровью, недовольный его проницательностью, но сохраняет спокойствие. Цзинтан легко смеется и примирительно качает головой. - Ах, не злитесь, глава Цзян. Наш клан так же обеспокоен действиями Вэнь Жоханя, так что вы лишь слегка опередили события, прибыв лично. Как бы то ни было, принимать вас здесь – радость и честь для нашего главы и всего клана Не. Не впечатленный лестью Цзян Чен не удерживается от шпильки, раз уж беседа перетекла в такое русло. - Такое гостеприимство ценно вдвойне, учитывая скрытность вашего главы. Цзинтан кивает. - Кто сам себя выставляет на свет, тот не блестит, глава Цзян. Наш клан знает цену своей доброте и своему гневу – и вот вы здесь, точно знающий, что попросите и что готовы ради этого отдать. В глубине коридора звучит что-то, похожее на гонг, и Цзян Чен не успевает ответить на дерзость, прикрытую мудрыми словами Лао-цзы. Цзинтан грациозно поднимается и с легким поклоном указывает в сторону открывшихся двойных дверей. - Прошу. Глава Не готов вас принять. Цзян Чен проходит в такой же просторный и богато украшенный кабинет. За массивным столом с кучей бумаг – до боли знакомое зрелище – сидит крупный рослый мужчина и чистит пистолет. Красноречиво. Среди вееров и акварельных пейзажей он смотрится как его же Зиг Зауэр в цветочной клумбе. Очевидно боец, а не кукловод. Мужчина хмурится и низко рычит на хлопнувшего дверьми Цзинтана. - Ну и? Тот солнечно улыбается и жестами приглашает Цзян Чена сесть в кресло напротив. - Уважаемый глава Цзян прибыл обсудить с главой ситуацию на пограничных с кланом Вэнь территориях. Он также любезно выразил желание помочь в урегулировании конфликта, как только сможет. Достойному главе необходимо мое присутствие при конфиденциальном разговоре? Цзян Чен закатывает глаза и прерывает тянущуюся перед ним второй час комедию. - Кто сам себя восхваляет, тот не добудет славы, глава Не. Позвольте и мне воснести вашу осторожность в самых цветистых выражениях. Не Хуайсан, к которому он все это время обращался, смеется уже в голос, и маска услужливого Цзинтана будто стекает с его лица. Он широким шагом подходит к столу и, не медля особо, усаживается на колено к, очевидно, Не Миньцзюэ, правой руке невидимого лидера Не и на редкость безжалостному убийце. Цзян Чен продолжает. - Я не идиот и не пойду в пасть к тигру, не узнав, как выглядит его дрессировщик. Вы очень любезны, но Вэни все ещё распространяют какую-то черную дрянь на наших границах. Уверяю, если все разрешится благополучно, Юньмэн в долгу не останется. Цзян Чен смотрит, как человек, способный одной рукой свернуть чужую шею, аккуратно придерживает свою ношу, и начинает понимать, что опасность здесь представляет как раз-таки «Цзинтан». Другие тонкие руки, пристрелившие в свое время всю верхушку Цзиней во главе с Гуань Яо, играют с кисточкой на расписном веере и аккуратно поглаживают оружие в чужих ладонях. Он подумывает, не ляпнул ли лишнего. Не Миньсюэ отбирает у брата пистолет и откладывает его в сторону. - Наигрался? Тот недобро ухмыляется и пристально смотрит на Цзян Чена. - Уверен, мы с главой Цзян найдем общий язык, Лю-дагэ. На губах сама собой появляется ответная усмешка. Он не идиот, но, кажется, все-таки попался.