***
На утро Клауса разбудил луч света, пробравшийся сквозь щель в не до конца задёрнутых шторах. Мужчина со стоном перевернулся на спину и, не обнаружив Пятого на кровати, разлепил глаза, оглядываясь по сторонам. Брат обнаружился сидящим за столом и строчащим что-то в своём неизменном блокноте. — Доброе утро, — произнёс Пятый, не отрываясь от блокнота. — Доброе, — хриплым голосом ответил Клаус, вставая с кровати и потягиваясь. Он мельком глянул на часы, обнаруживая, что уже девять утра. — Ты почему не идёшь завтракать? — Иди без меня, — отмахнулся Пятый, напряжённым взглядом всматриваясь в листы, приклеенные к стене, и вновь возвращаясь к бумаге под рукой. — Хорошо, — пожал плечами Клаус и, проведя рукой по сгорбленной спине брата, вышел за дверь. В коридоре, по сравнению со спальней, было заметно холоднее, так что Клаус сразу пожалел о том, что не взял у брата плед. Надеясь, что со временем согреется, мужчина, приобняв себя за плечи, спустился на кухню. — Где ты был? — хмуро спросил Диего, как только Клаус вошёл в помещение. — У Пятого. Бен протянул ему кружку и обеспокоенно посмотрел ему в лицо, после скользнув взглядом по забинтованной шее. — Ты как? — тихо спросил он, положив руку на плечо брата. — Я в норме, Пятый помог, — успокаивающе улыбнулся Бену Клаус и вернулся к чаю. Тот удовлетворённо кивнул и вернулся к экрану телефона. Клаус не был таким кофеманом как Пятый, но отсутствие привычной дозы кофеина с утра не могло не расстраивать. Клаус подошёл к Диего и поцеловал того в лоб, садясь рядом. В ответ мужчина посмотрел на него мрачным взглядом. — Что с шеей? — коротко бросил он, не задерживая взгляда на мужчине напротив. Клаус нахмурился, не понимая, почему Диего так холоден к нему, и ответил: — Разодрал во время приступа, — в глазах Диего сверкнул испуг. Клаус хотел положить руку ему на колено, сказать, что теперь всё в порядке и спросить, что случилось, но на кухню вихрем ворвался Пятый, злобно сверкая глазами на Диего. — Надо поговорить. Сейчас же, — не дожидаясь ответной реакции брата, Пятый телепортировался в гостиную. Диего, даже не взглянув на Клауса, ушёл вслед за ним. Клаус посмотрел вслед мужчине недоумевающим взглядом. Он не понимал, на что он мог так взъяриться, а при попытках вспомнить, память не подкидывала ничего дельного. Вчера, после того как Пятый умерил свою жажду крови, они весь день провели в библиотеке — Клаус работал над книгой, а Диего читал что-то одолженное у Пятого. Позже Лютер позвал их играть в приставку, и весь вечер они провели вместе со всей семьёй. Даже перед сном всё было как обычно — Диего поцеловал его и, засыпая, обнял. Всё было как обычно, не считая того, что сегодня мужчина был холодным как сосулька. Бен положил руку на плечо Клауса, тем самым выдёргивая его из размышлений. — Я принесу аптечку, обработаем тебе раны на шее, — сказал он. — Да-да, конечно, — ответил Клаус, напряжённо вслушиваясь в тишину за дверью гостиной. Бен вышел из кухни. Мужчина поднялся со стула и подошёл ближе к двери гостиной, из-за которой послышался раздражённый голос Пятого: — Ты хоть понимаешь, что могло произойти? А если бы Бен и Ваня не проснулись? — С ним сейчас всё нормально, — неуверенно ответил Диего. — Ты не видел, в каком состоянии он был, когда Бен разбудил меня! Он задыхался, всё горло было в крови, а всё потому что ты, идиота кусок, не сказал никому, что это снова началось! Клаус сполз по стенке и уткнулся лбом в колени. Он знал, что Пятый был зол на Диего, но всё равно; стать причиной чьей-то ссоры — крайне неприятно. — Он тебе вообще дорог?! — прокричал Пятый, и в гостиной хлопнула дверь. На этих словах Клаус болезненно поморщился и судорожно вздохнул, откидываясь на дверцу шкафа. На кухню зашёл Бен с аптечкой в руках и, увидев брата на полу, кинул ящичек на стол и подбежал к нему, опускаясь на колени рядом. — Эй, Клаус? — мужчина повернул голову к Бену. — Что случилось? — Пятый и Диего ругаются, — тихо ответил тот. — Они всегда ругаются, — пожал плечами Бен, садясь рядом и тоже опираясь спиной на дверцу шкафа. Та жалобно скрипнула, но выдержала. — Но ты никогда не обращал на это внимания. — Да, но сейчас они поругались из-за меня, — мужчина грустно улыбнулся брату, сидящему рядом. — Уверен, вечером они об этом даже не вспомнят, — заверил его Бен. — Что бы ты там ни услышал от них и что бы ни думал — ты не виноват. Клаус улыбнулся в ответ и порывисто обнял брата: — Спасибо. Бен удивлённо втянул воздух ртом и обнял его в ответ. Несмотря на то, что они жили в одном доме, им очень редко удавалось побыть вместе — чаще всего Бен был с Ваней или оба были слишком заняты работой, чтобы просто посидеть вместе. Но сегодня дома кроме них никого не было, и Клаус решил испытать свою удачу, спросив: — Не хочешь посмотреть фильм? Бен выпутался из его объятий и внимательно посмотрел на брата, закусившего губу в ожидании ответа. — А знаешь что? — он широко улыбнулся. — Давай. Клаус с облегчением выдохнул и медленно поднялся с пола, протягивая руку Бену и помогая ему подняться. Мужчина отряхнул спортивные штаны, в которых обычно ходил по дому, и взглянул на шею брата. Тот, проследив за его взглядом, понятливо кивнул и опустился на ближайший стул, пододвигая к себе аптечку и одним слитным движением открывая её. Бен, благодарно кивнув, достал из ящичка спирт и вату. Освободив шею Клауса от бинтов, он приподнял его голову за подбородок, придирчиво осматривая шею. Пробормотав что-то нечленораздельное, он обильно смочил вату спиртом и принялся за тщательную обработку ран. Покрывшееся коркой, они уже не так остро реагировали на спирт, но щипало ощутимо. Клаус прикрыл глаза и медленно выдохнул через рот, сосредотачивая своё внимание на предстоящем дне в компании брата. — Больно? — Терпимо, — отозвался Клаус, приоткрыв один глаз. — Можешь расслабиться, я почти всё, — с этими словами Бен тыкнул ватой куда-то в кадык, из-за чего Клаус, совершенно к этому не готовый, зашипел. — Готово. Довольный мужчина запихнул спирт обратно в аптечку и, захлопнув ящичек, вышел из кухни, намереваясь вернуть её на законное место. — Включишь телевизор? — крикнул он из коридора. — Конечно! — ответил Клаус, выбрасывая использованную вату в мусорку. Мужчина на пробу повертел головой в разные стороны, проверяя шею. Если не считать небольшой дискомфорт, то в целом состояние было удовлетворительным. Решив больше не задерживаться на кухне, Клаус толкнул дверь, ведущую в гостиную, тут же налетая на полноватую женщину сорока лет. По инерции пройдя сквозь неё, мужчина притормозил только у самого дивана. Ошалело оглядевшись по сторонам, он задержал взгляд на призраке смутно знакомой ему женщины. — Здравствуй, Клаус, — она добродушно улыбнулась мужчине, подходя ближе. — Прости, я не хотела тебя напугать. — О, господи, Маргарет! — Клаус наконец вспомнил её. Милая женщина, умершая от инфаркта, пришла к нему около года назад с просьбой помочь ей попрощаться с братом. Клаус, широко улыбнувшись, заключил её в объятия. Та, посмеиваясь, обхватила его руками в ответ, целуя в щёку. — Маргарет, — Клаус с тёплой улыбкой рассматривал женщину, сидя на диване, как только с приветствиями было покончено. — Я думал ты… — он, широко растопырив пальцы, развёл руки в стороны. — Да, — с улыбкой ответила та, — но я решила ненадолго вернуться, повидаться с тобой. В загробном мире, конечно, хорошо, но, по правде сказать, чертовски скучно, — прошептала она, наклонившись ближе. — Но хватит обо мне. Как ты? Как твой молодой человек? — Всё замечательно, — заверил её мужчина. — Небольшие трудности, но всё лучше, чем было когда-либо. А Диего… Как-то странно он себя ведёт… — Ох, — Маргарет сочувственно свела брови у переносицы. — Он очень чувствительный, как мой Рэндал. Поговори с ним, — она положила ладонь на колено мужчины и легко сжала. — Конечно, — отозвался Клаус. — При первой же возможности. В коридоре послышались шаги приближающегося Бена. — Что-то я засиделась, — спохватилась женщина, вставая с дивана. — Мне уже давно пора. Клаус встал вслед за ней и обнял её на прощание. — Береги себя, дорогой, — с улыбкой сказала Маргарет. — И с наступающим! — с этими словами она растворилась в голубом сиянии. — С кем ты разговаривал? — спросил зашедший в гостиную Бен. — Старая знакомая зашла, — пожал плечами Клаус, включая телевизор и вытягивая ноги на кофейном столике. Судя по глазам, Бен не особо удивился такому ответу, он опустился на диван рядом, прижимаясь левым бедром к правой ноге Клауса, и подтянул к себе правую ногу, кладя подбородок на колено. — Что будем смотреть? Клаус открыл список фильмов, сохранённый в заметках на телефоне, и протянул его брату. Тот пробежался глазами по списку и повернулся к Клаусу: — Помнишь, в детстве ты носил игральные кости? Клаус, поняв намёк, с улыбкой достал из кармана пару старых деревянных кубиков и протянул один из них Бену. В детстве, когда перед ним стоял выбор, он подбрасывал кости, полагаясь на случайность, которая решит его дальнейшую судьбу. Если выбор был сложным и влиял на его жизнь, то Клаус советовался с картами Таро, но если это было что-то пустяковое, вроде выбора фильма или начинки для пончика, он просто подбрасывал кости. — Всегда с собой, — усмехнулся мужчина, встряхивая кубик в ладонях и выкидывая его на стол. Бен, проделав тоже самое со своим, наклонился к столу, разглядывая выпавшие цифры. — Пять и четыре, — провозгласил он, отдавая брату кости и вглядываясь в список на телефоне. — Ну, что там? — Девять — «Энола Холмс», — ответил Бен и, выгнув брови, покосился на Клауса. — Ты же ненавидишь всё, что связано с Шерлоком Холмсом. — Да, но в этом фильме есть Генри Кавилл, — подмигнул брату Клаус, включая фильм. — О, это всё объясняет, — усмехнулся мужчина, откидываясь на спинку дивана и устремляя всё своё внимание на экран. Тишину во время просмотра перерывали периодические вопросы Бена в стиле «как они не переломали себе кости, прыгнув с поезда?» и размышлениями Клауса о том, почему Майкрофт такая мразь. В итоге, досмотрев фильм, оба сошлись на мнении, что Энола слишком хороша для Тьюксбери. На середине их бурного обсуждения хлопнула входная дверь, и через несколько минут в комнату зашёл Лютер с пакетом мандаринов в руках. — Привет. Клаус и Бен хором поздоровались с братом и с интересом уставились на пакет в его руках. Лютер, заметив их взгляды, хмыкнул и скрылся за дверью на кухне. Клаус, уверенный, что он через пару минут вернётся, посмотрел на Бена, молча спрашивая, останется ли он на ещё один фильм. Судя по ответной улыбке, тот никуда в ближайшее время не собирался. Мужчина ещё раз бросил кости и провозгласил: — Одиннадцать. — «Девушка из Дании», — Бен сощурился. — Это разве не мелодрама? — Наверное, — пожал плечами Клаус. Входная дверь хлопнула ещё раз, и мужчина вздрогнул от неожиданности. — Какой-то проходной двор, — пробормотал он, гадая, кто это мог быть. В гостиную вернулся Лютер, держа в руках огромную миску (можно сказать тазик), наполненную мандаринами. Спихнув ноги Клауса на пол, он водрузил миску на столик, а сам опустился на соседнее кресло. — Что смотрим? — бесцеремонно поинтересовался он. — «Девушку из Дании» собираемся начать, — ответил Бен, подхватывая со стола пару мандаринов, один из них бросая Клаусу. — Подождите меня! — крикнула из коридора Ваня. Клаус уже и забыл об участившихся из-за концерта репетициях. — Ждём! — откинув голову на спинку дивана, крикнул Бен в ответ. От упорной чистки мандарина, который никак не поддавался, Клауса отвлёк тихий вопрос Лютера: — Эй, ты как вообще? — Я в порядке, — мягко ответил мужчина, видя немалое беспокойство на лице мужчины. — Правда, я в норме. По глазам Лютера не было понятно, поверил он ему или нет. Клаус испытывал неловкость и небольшой стыд за то, что так взволновал семью, хотя на самом деле не произошло ничего особенного — приступы случались и раньше, только знали о них лишь Пятый и Диего, остальная семья лишь догадывалась о том, что с ним что-то не так. Но Клаус был уверен, что, помимо этих двоих, знала ещё и Эллисон, от которой невозможно было ничего утаить. Она была детектором лжи в форме человека, и никто не знал, связано ли эти с её способностями или она просто так хороша в разоблачении лжи и недоговорок. Как бы дела не обстояли на самом деле, факт оставался фактом — Эллисон была в курсе всего, что происходило в семье Харгривз, вне зависимости от того, говорил ей кто-нибудь об этом или нет. — Можете включать, — в гостиной появилась Ваня, от которой веяло холодом улицы. Клаус показал ей большие пальцы и включил фильм. Ваня коротко поцеловала Бена в лоб и, приветливо кивнув Клаусу и Лютеру, села рядом с мужчиной, бесцеремонно закидывая ему на колени ноги в шерстяных носках. Бен, не отвлекаясь от фильма, положил руки сверху и, не глядя, протянул девушке половинку мандарина. Клаус, спохватившись, повернулся к телевизору. Он улыбнулся самому себе — на Бена и Ваню можно смотреть часами, они — воплощение взаимопонимания и спокойствия. В отличие от них, Диего и Клаус — воплощение хаоса. Они громко ссорятся, бурно мирятся и снова ссорятся, но не могут друг без друга ни дня. Одному богу известным способом они находят ту грань, где комфортно обоим. При мысли о Диего мужчина улыбнулся, твёрдо решив во что бы то ни стало поговорить с ним вечером, как только он вернётся домой. Под самый конец фильма в комнату зашла Эллисон и, не сказав ни слова, села на пол, устремляя взгляд в телевизор. Клаус бы её вообще не заметил, если бы она не прошла прямо перед ним, на пару секунд закрыв собой экран. Как только из кадра исчез платок Лили и пошли финальные титры, мужчина выключил телевизор и с хрустом выпрямился, выбрасывая руки вперёд. Вслед за ним зашевелились остальные. Ваня со стоном покрутила головой, разминая шею, Бен прогнулся в спине, а Лютер покачал ногами — долгое сидение не возымело над ними положительного эффекта. Эллисон закинула голову так, что затылком уперлась в колено Клауса и, окинув всех быстрым взглядом, спросила: — Где Пятый? Лютер, Клаус и Бен синхронно пожали плечами, а Ваня произнесла: — Он вчера говорил, что собирается за новой кофеваркой. — Надеюсь, он не утонул по дороге, — пробормотала Эллисон и, увидев недоумение на лице Клауса, пояснила: — Сегодня ночью снега много выпало, почти по колено. — Снег? — глаза Клауса загорелись в предвкушении. — Да-а, — настороженно протянула Эллисон, сощурив глаза. Услышав подтверждение того, что не ослышался, Клаус вскочил с дивана, сбрасывая с себя кусочки шкурки мандарина, и помчался в коридор с такой скоростью, словно за ним гнались все демоны ада. Схватив с вешалки куртку, при этом чуть не оторвав крючок от стены, он бросился к двери на задний двор академии, не обращая внимания на шокированных братьев и сестёр в дверях гостиной. Первый снег выпал на ночь перед тем, как он заболел неделей ранее, поэтому в снегу Клаусу изваляться не удалось, что он был намерен исправить прямо сейчас. Отперев дверь со второй попытки, мужчина вывалился на улицу. Не утруждая себя закрытием двери, он выбежал на середину двора и упал спиной в сугроб, ловя языком падающие снежинки. Через несколько минут, переваливаясь из стороны в сторону, к нему подошла Ваня и упала рядом, раскинув руки в стороны. Клаус повернул голову к сестре и, молча посмотрев друг на друга, они одновременно рассмеялись. Подошедшие чуть позже Лютер, Эллисон и Бен с широкими улыбками смотрели на них. — Эй, — Клаус поднялся с земли и отряхнул шапку от снега, — что насчёт снеговика? Глаза Эллисон загорелись энтузиазмом, и она толкнула рядом стоящего Лютера локтём. — Я за. — Я тоже, — согласились Лютер и Ваня в один голос. Бен просто молча кивнул, выражая свою солидарность. Клаус протянул руку Ване, помогая ей встать. Девушка, поднявшись, отряхнулась и, тут же схватив Эллисон за руку, направилась к дереву, намереваясь начать катать снежный шар оттуда. Бен и Лютер занялись вторым шаром, а Клаус направился к кустам, высаженным по периметру двора у самых стен академии, намереваясь собрать ветки для деталей. Когда веточки были собраны, Клаус повернулся к родственникам. Увидев, что Эллисон и Ваня безуспешно пытаются сдвинуть шар с места, он поспешил к ним. Уперевшись спиной в ком снега, мужчина оттолкнулся ногами от земли, сдвигая шар на несколько метров вперёд и падая в снег. Лютер, успевший подойти к ним, поставил второй шар поверх кома, скатанного Ваней и Эллисон, придерживая его, пока сёстры залепляли щель между двумя деталями. Как только они закончили, к почти готовому снеговику подошёл Клаус и, воткнув по бокам две большие ветки, принялся колдовать над лицом. Закончив, он отошёл на пару шагов, придирчиво оглядывая свою работу. Бен, аккуратно поправив снеговику левый глаз, встал рядом с ним. — Секунду, — Клауса озарила идея, и он умчался в дом. Добежав до кухни, мужчина схватил с сушилки первую попавшуюся кружку и побежал обратно. Подойдя к общему творению, он повесил на ветку-руку кружку и, довольный, отошёл. — Вот теперь всё, — улыбнулся Клаус, уперев руки в бока. — Снеговик? Серьёзно? — за их спинами послышался голос Пятого. Все синхронно повернулись к Пятому, появления которого во дворе никто не заметил. — О, это, — на лице Клауса расцвела озорная улыбка. — Это — Пятовик. Казалось ещё немного, и Пятый сможет закатить глаза сильнее, чем это физически возможно. — Ещё один день в этой чёртовой семье, и я переезжаю в психушку, — с этими словами он, высоко поднимая ноги, стараясь не увязнуть в снегу, который был ему выше колен, переваливаясь из стороны в сторону как пингвин, двинулся в дом. Неожиданно в Пятого прилетел снежок, сбивая его с ног. Клаус широко раскрытыми глазами посмотрел на Ваню, которая лепила ещё один снежок, пока Пятый барахтался в сугробе, пытаясь встать на ноги. Когда же брат наконец вылез из сугроба, в него прилетел ещё один комок снега, на этот раз брошенный Беном. Клаус, решив встать на защиту Пятого, быстро скатал снежок и бросил его в Ваню. — Ведёте себя как дети малые! — крикнул Пятый и поймал лицом очередной снежок. Решив закончить на этом своё брюзжание, он благоразумно переместился за спину Клауса, который вовсю отстреливался от объединённых сил Вани и Бена. Эллисон и Лютер, используя снеговика как щит, исподтишка забрасывали снегом и тех и других, не занимая ничью сторону. Через несколько минут Клаус и Пятый, переместившиеся к дереву, выработали стратегию — Клаус лепит снежки, а Пятый, перемещаясь с места на место, забрасывает ими противников, возвращаясь на базу за новыми снарядами. Ваня и Бен тоже не отставали — мужчина, благодаря четырём дополнительным конечностям, бросал снежков в четыре раза больше, чем кто-либо из них, а Ваня отражала снаряды звуковыми волнами, заставляя их взрываться в воздухе. Эллисон же и Лютер бросали снежки с такой силой, что могли сбить человека с ног. — Эй, — в дверном проёме появился вернувшийся домой Диего. — Идите все в дом, не то заболеете! В ответ кто-то бросил снежок ему в лицо. Во дворе воцарилась гробовая тишина — все, замерев, смотрели на Диего, который, отплевавшись от снега, с маниакальным блеском в глазах произнёс: — Ну, всё, доигрались, — он, наскоро скатав снежок, бросил его в стоящую неподалёку Эллисон, и снежная битва разгорелась с новой силой.***
Через пару часов заметно продрогшее и промокшее семейство расположилось на кухне. Ваня и Лютер, как наименее уставшие, озаботились приготовлением согревающего чая и кофе, пока остальные развалились на стульях вокруг обеденного стола. Клаус, вполуха следя за беседой Бена и Эллисон, не отрывал взгляда от Диего, который тоже периодически смотрел на него. Мужчина пытался понять, в каком настроении тот сейчас находится и стоит ли сейчас лезть к нему с разговорами. В целом Диего выглядел нормально; не считая растрёпанных волос и красноты на щеках, он ничем не отличался от своего обычного состояния. Клаус, решив попытать удачу, пару раз глубоко вдохнул и выдохнул, досчитал до десяти и, поднявшись со стула, осторожно тронул мужчину за плечо. — Мы можем поговорить? — шёпотом спросил он. Диего лишь кивнул и, поднявшись со своего места, направился в пустующую гостиную. Клаус, неуверенный, что его ждёт, мысленно перекрестившись, закрыл дверь с кухни и повернулся к мужчине. — Слушай, — начал Диего до того, как Клаус успел раскрыть рот. — Прости, что вёл себя как мудак сегодня утром, я очень испугался, когда не нашёл тебя. Почему ты пошёл к Пятому, не разбудил меня? — Я… — посмотрев ему в глаза, Клаус почувствовал себя предателем. — Ты нормально не спал несколько дней, я не хотел тревожить тебя, — шёпотом сказал он, буравя глазами пол. Диего вплотную подошёл к Клаусу и заключил того в объятия. — Прости, — прошептал он на ухо мужчине. — Я должен был сказать Пятому, как обещал. — Всё нормально, — также тихо ответил Клаус, прижимаясь сильнее и утыкаясь носом ему в шею. — У меня нет ничего дороже тебя, — сдавленно произнёс Диего. — Не хочу тебя потерять. Клаус, разорвав объятия, посмотрел мужчине в глаза и, положив ладонь ему на щёку, уверенно произнёс: — И не потеряешь, — он наклонился к Диего, осторожно касаясь его губ, спрашивая разрешение. Тот положил руку ему на шею, притягивая Клауса ближе. — Господи, да признай, что ты ошибся! — из кухни послышался крик Эллисон. Диего и Клаус, оторвавшись друг от друга, рассмеялись. — Мне больше нравится с солью, — ответил сестре Пятый. Диего, тихо посмеиваясь, поцеловал Клауса в кончик носа. — Продолжим вечером, — подмигнул он мужчине и, широко улыбаясь, вернулся на кухню, где Эллисон безуспешно пыталась отобрать у восседавшего на холодильнике Пятого кружку.