For Henry / Ради Генри

      — А ты знаешь, мисс Свон, я ведь разговаривала с доктором Хоппером, — будничным голосом произнесла Реджина. Села за рабочий стол и жестом предложила занять место напротив.       — Не знала, — Эмма присела на краешек дивана, осторожно, чтобы не пролить кофе. — Но я рада. Арчи поможет тебе, но сдаётся мне, разговоры с мозгоправом это не то же самое… — она нахмурилась, не зная, как закончить мысль. В конце концов, сдалась и пожала плечами. — Это просто другое.       Реджина насмешливо приподняла идеальную бровь.       — Предположим, — она сделала большой глоток кофе.       — Слушай, необязательно разговаривать сегодня, — Эмма поставила чашку на журнальный столик, немного подумала, а потом переставила её на подставку. — Я на полном серьёзе говорю: можешь обращаться ко мне в любое удобное для тебя время.       — Такое время никогда не наступит, — отрезала Реджина, сдерживаясь из последних сил, чтобы не обрушиться с тирадой об этом проклятом мире и проживающих в нём идиотах. Она прикрыла глаза, попыталась собраться с мыслями, вздохнула. — Мисс Свон, у тебя когда-нибудь была зависимость?       — Нет, но мне и без неё проблем хватает, — Эмма помолчала, обдумывая то, что собирается сделать. Но Реджина была готова открыться, и только справедливо, если она ответит тем же. — Я боюсь быть нелюбимой или отвергнутой. У меня в голове много тараканов.       Реджина нахмурилась.       — Полагаю, ты винишь в этом меня, — она не спрашивала, а констатировала факт.       — Могла бы, — сказала Эмма честно, но в её голосе было намного меньше злобы, чем в голосе Реджины. — Но не буду. Мы здесь не ради меня, а ради тебя. И пришла я не обвинять и не мстить. Если бы хотела, то уже давным-давно это сделала.       — Наверное, ты права, — Реджина растерянно огляделась по сторонам. — Это сложно. С жуком мы просто обсуждаем, как прошёл день, а потом он задаёт вопросы, пока за что-нибудь не зацепится. Но это? — качнула головой. — Это…       — Опасно, — подсказала Эмма. — Понимаю. Я сама боюсь ляпнуть что-нибудь лишнее, что ты потом сможешь использовать против меня. Чтобы наш план сработал — придётся заключить перемирие. Я готова.       — Не спорю. Если бы я была не согласна, ты бы сейчас здесь не сидела, — Реджина допила остатки кофе. — Помнишь, ты как-то спросила, как я стала таким сложным человеком?       Эмма улыбнулась.       — Да, но мой вопрос звучал немного по-другому.       — В отличие от тебя, мисс Свон, я не грубиянка, — Реджина, закатив глаза, поставила пустую чашку на керамическую подставку. — Ответ на твой риторический вопрос: я не всегда была такой. Было время, когда мы с тобой неплохо поладили бы, возможно, даже стали бы лучшими подругами.       Эмма растерянно моргнула, тщетно попытавшись скрыть недоверие.       — Что случилось?       Реджина не стала акцентировать внимание на её реакции.       — Моя мать случилась, — ответила она честно. — У неё с самого моего рождения были на меня большие планы. Мой отец, человек с очень тонкой душой, не выдержал натиска. Полагаю, ты успела прочувствовать на себе её переменчивое настроение?       — Да, она немного жутковатая…       — Не то слово, — Реджина нахмурилась. — В детстве я постоянно пыталась угодить ей, но ничего не получалось. В отместку за мои жалкие потуги добиться совершенства, она активно прибегала к помощи магии, чтобы подавлять и по необходимости корректировать.       Эмма, стараясь не упустить главного за спокойной интонацией, лишённой эмоциональной окраски, внимательно слушала откровения Реджины. Картинка выходила совсем неприглядной, намного хуже, чем она изначально предполагала.       — Она третировала тебя?       — Мать любила меня. Просто не очень хорошо это показывала, — отвернувшись, Реджина уставилась на яблоню за окном. — Она хотела воспитать меня независимой, волевой, без слабостей… — она вздохнула. — Хотела видеть меня могущественной.       В кабинете воцарилась тишина, которую нарушила Эмма, но собственные слова показались ей нелепыми и по-детски неуклюжими.       — А ты такая, знаешь? — в ответ на вопросительный взгляд Реджины она поспешила пояснить: — Ты могущественная, независимая и очень сильная, — пожала плечами. — Но слабости есть у всех. Такова человеческая натура.       — Из-за слабостей я потеряла самых дорогих мне людей, — слова вырвались сами собой. Реджина осеклась, разрываясь между желанием рассказать всё без утайки, чтобы облегчить душу, и не делиться сокровенным вообще.       Но, решила Реджина, на то и расчёт. Если Эмма нарушит обещание, она всегда может прикончить её. Она вздохнула. Именно из-за таких мыслей она оказалась в нынешнем положении.       — Твоя мать рассказывала, что между нами произошло?       Эмма кивнула.       — Она сказала, что очень виновата, потому что рассказала твоей матери о Дэниеле.       — А она сказала тебе, что в тот день мы собирались бежать, чтобы пожениться, но моя мать вырвала у него сердце и обратила в прах прямо на моих глазах? Сказала, что это случилось только из-за того, что она растрепала обо всём, хотя обещала помалкивать? — Эмма отвела глаза, не выдержав пронзительного взгляда Реджины. — Она рассказывала тебе, как её отец, твой дед, сделал мне предложение, и как меня силой выдали за него в восемнадцать? Как я всю юность угождала его прихотям, разнообразным, лишь бы он оставался доволен, пока не убила его?       — Ты убила моего деда? — выпалила Эмма, но сразу пожалела о своих словах, осознав, что надо было промолчать.       — Думаю, тебе пора, мисс Свон, — Реджина встала из-за стола. — Ты просрочила моё гостеприимство.       — Нет, постой, — Эмма бросилась следом за ней, лихорадочно соображая, как бы исправить оплошность. — Я не это имела в виду. Я… — она раздражённо вздохнула. — Просто выслушай… — остановившись напротив парадной двери, она бросила на Реджину умоляющий взгляд. — Дай мне ещё один шанс, хорошо? Я ещё многого не знаю, только пытаюсь разобраться, но я хочу помочь и не буду тебя осуждать.       Реджина открыла дверь.       — Ещё как будешь, — её глаза вспыхнули гневом. — Вы же, Чарминги, только этим и занимаетесь. Вы никогда не задумываетесь о последствиях своих действий, потому что свято уверены в своей непогрешимой правоте. Позволь просветить тебя насчёт добра, шериф. Это лишь предлог, чтобы прикрыть зло, которое происходит из ваших благих побуждений, — она шире распахнула дверь. — Выметайся.       — Реджина, я…       — Пошла. Вон. — Реджина вскинула подбородок, смерила её высокомерным взглядом и стальным голосом, от которого стыла в жилах кровь, процедила. — Или я сама тебя вышвырну.       — Хорошо, хорошо, — Эмма побеждёно подняла ладони. — Ухожу, но я не отступлю, Реджина, — выйдя на крыльцо, она развернулась на каблуках и чуть не получила дверью по лбу. — Ты больше не одна! — крикнула в отчаянии. Закрыла глаза, покачала головой и пробормотала: — Ты просто должна довериться мне.