For Henry / Ради Генри

      — Мисс Свон… — Реджина приподняла брови. — Ты пришла раньше, чем я ожидала.       — Да, но ты сама просила не опаздывать. И малой должен добить домашнее задание, — Эмма покосилась на Генри, который в ответ закатил глаза. — Я подумала, что могла бы помочь тебе с готовкой, раз ты была так любезна, что пригласила нас.       Реджина недоверчиво склонила голову, но посторонилась, позволив гостям войти.       — Генри, как ты смотришь на то, чтобы позаниматься в моём кабинете?       Генри во все глаза уставился на неё.       — Обычно ты меня туда не пускаешь, — в его голосе звучало изумление.       — Тебе там будет удобнее, раз уж мы с мисс Свон решили вместе готовить на кухне ужин, — уклончиво ответила Реджина, развесив куртки гостей в просторной гардеробной.       — Ладно… — протянул Генри, а сам вопросительно взглянул на притихшую Эмму.       Та пожала плечами.       — Как по мне всё логично, малой. Тебе надо переписать сочинение, — скривившись, она посмотрела на Реджину. — Первый вариант — кровь из глаз.       Реджина нахмурилась.       — Я всегда проверяла его сочинения… — было видно, что она всеми силами старается не закатить глаза и не проехаться по образованию Эммы. — Генри, хочешь, я перед твоим отъездом прочитаю второй черновик?       — Ну… — опять односложный ответ. Генри переводил взгляд с одной матери на другую, словно пытался понять, в чём заключается их необычное перемирие. Эмма говорила, что они начали общаться, но одно дело просто слышать, и совсем другое — увидеть собственными глазами. — Можно?       — Ты же знаешь, я с радостью, — кончики губ Реджины дрогнули в слабой улыбке. — Давай, иди в кабинет, перепиши сочинение, а мы пока займёмся ужином.       Генри скорчил гримасу.       — Хорошо, — пробормотал он и зашагал в направлении кабинета. Но на полпути оглянулся, чтобы убедиться, что ему ничего не примерещилось.       Как только шаги сына стихли, Реджина повернулась к Эмме, всем видом показывая, что она рассчитывает услышать правду и ничего кроме правды.       — Почему вы на самом деле приехали так рано, шериф?       — У меня с Мэри-Маргарет возникли разногласия за обедом… — Эмма неловко передёрнула плечами под пристальным взглядом бывшего мэра. — На самом деле я хотела бы как-нибудь поговорить с тобой. Могу ли я уговорить тебя выпить со мной кофе? Или, может, я всё объясню, пока мы будем готовить ужин?       — Я буду готовить ужин, — ровным голосом парировала Реджина. — Ты будешь говорить.

***

      — Вы с матерью сцепились из-за меня посреди закусочной в полуденный час-пик? — Реджина едва заметно покачала головой и продолжила нарезать овощи для салата.       Эмма сжала горячую кружку кофе в ладонях.       — Да.       — А потом ты пошла домой, собрала свои скудные пожитки и сбежала от своих проблем, но при этом понятия не имеешь, ни где ты остановишься, ни насколько всё это затянется? — Реджина бросила нарезанные овощи в пиалу — получился винегрет.       — Типа того… — у Эммы дёрнулся уголок рта, точно она пыталась сдержать улыбку. Украдкой взглянув на Реджину, она снова уставилась в кружку.       — И ты собираешься таскать с собой Генри? — движения Реджины стали резкими. Раздражение, исходившее от неё, было почти физически ощутимым.       На этот раз Эмма не стала прятать глаза.       — Нет! — сказала она твёрдо. — Именно поэтому я тебе всё это рассказываю. Понимаешь, мне плевать, где спать; в машине, управлении или где-то ещё. Но я не хочу, чтобы Генри пришлось гадать, где он проведёт следующую ночь. Я хорошо помню эти ощущения. Малой не должен переживать те эмоции… Вот я и подумала, может, ты присмотришь за ним несколько дней, пока я разбираюсь, как быть дальше?       Реджина застыла. Смерила её холодным и хлёстким взглядом, как если бы пробовала прозвучавшие слова на вкус.       — Ты спрашиваешь меня, согласна ли я присмотреть за своим сыном, пока ты не созреешь снова отобрать его? — она сжала челюсти.       Эмма, казалось, не замечала никакой перемены в её поведении.       — В противном случае он останется со мной в гостинице при закусочной, — Эмма старалась говорить уверенно, но ей всё равно было не по себе. Она знала, как отреагируют горожане и её родители в частности на известие о том, что Генри снова будет жить с Реджиной. Как бы там ни было, неприятности не заставят себя ждать.       — Ты же понимаешь, как только все вокруг узнают, что Генри снова живёт здесь, перед моим домом соберётся разъярённая толпа с требованием немедленно освободить его? — Реджина мечтала о том, чтобы сын снова жил с ней, но в то же самое время она стремилась уберечь его от насилия и ненависти. Он уже достаточно насмотрелся. — Что предложишь делать в таком случае, шериф?       — Я могла бы спать в машине перед особняком? — Эмма подарила ей свою лучшую улыбку. — У тебя будет личная служба безопасности.       Реджина выразительно закатила глаза.       — Вечный Белый ры…       — Не надо! — голос Эммы прозвучал резко, что немало поразило Реджину. — Я никакой не Белый рыцарь. Я бывшая охотница за головами, которая каким-то непостижимым образом умудрилась получить значок шерифа крошечного городка, а ещё дочка сказочных персонажей, потерянная и не понимающая, почему жизнь не могла оставаться тихой и спокойной. Гоняться за беглыми преступниками было в разы спокойнее, чем разбираться с ведьмами, феями и королевской семейкой… — она провела рукой по волосам. — Я что-нибудь придумаю, но не хочу, чтобы Генри жил в нестабильных условиях. Детям нужна стабильность. Им нужно чувство защищённости.       Реджина, сузив глаза, скрестила руки на груди.       — Ты меня удивляешь, мисс Свон. Очень зрело рассуждаешь.       — Я могу вести себя по-взрослому, когда на карту поставлено благополучие Генри, — возразила Эмма. Она не стала смягчать тон. Сказывалась усталость. — Он скучает по тебе. Мы с ним это обсуждали. Если совсем начистоту, он чувствовал бы себя лучше, если бы я была рядом, и я не могу его винить. У этого дома, — она взмахнула руками, — очень богатая история. Генри до сих пор не может осмыслить всё произошедшее. У него в голове каша. Всё пытается понять, не начнёшь ли ты снова манипулировать и не сделаешь ли больно.       Реджина ничего не ответила. Просто отвернулась, чтобы Эмма не увидела боль, наверняка промелькнувшую во взгляде, вызванную осознанием, что сын по-прежнему боится её.       — Честно говоря, я не знаю, какой вариант лучше всего. Мэри-Маргарет и Дэвид примут нас без вопросов, но я сейчас не готова разбираться с ними. Не уверена, что в интересах Генри оставаться здесь, потому что… — Эмма остановила себя. Она не горела желанием делиться всеми своими мыслями с женщиной, с которой они долгое время были врагами. После небольшой паузы она решила зайти с другой стороны. — Потому что он только сейчас начинает созваниваться с мозгами, учится принимать нас такими, какие мы есть на самом деле. Я не хочу всё испортить.       На кухне повисла зловещая тишина. Обе женщины обдумывали ситуацию. Эмма допила кофе, вымыла кружку, а Реджина тем временем закончила с ужином. Она-то и нарушила молчание первой.       — Оставайтесь здесь, мисс Свон.       Эмма резко вскинула голову.       — Что?       — Оставайся. В особняке полно комнат. Во-первых, твоё присутствие сгладит презренное отношение горожан ко мне. Во-вторых, и это самое главное… — Реджина посмотрела ей в глаза. — Генри будет спокойнее. Я не хочу, чтобы мой сын чувствовал себя в опасности в его собственном доме.       Эмма приподняла бровь.       — Так, значит, ты позволяешь мне остаться ради Генри?       — Да, — Реджина улыбнулась, но улыбка не отразилась в её глазах. — Ради Генри.       Эмма кивнула.       — Я заберу наши вещи из машины после ужина.       — Кстати, о ней, — буднично обронила Реджина, вытащив из шкафчика тарелки. — Убери это недоразумение, которое ты называешь машиной, за дом. Поставь рядом с моей. Она портит мой безупречный ландшафтный дизайн.       — Не вопрос, — Эмма закатила глаза и, прихватив оставшиеся тарелки, прошла за Реджиной в столовую.