For Henry / Ради Генри

      Эмма стояла на пороге хозяйской спальни и неловко переминалась с ноги на ногу. Реджина по-прежнему сидела на кровати, читала книгу и, казалось, не замечала её присутствия.       После недолгих раздумий, решив, что Реджина не снизойдёт до того, чтобы обратить на неё своё королевское внимание, она подошла к креслу рядом с кроватью, плюхнулась на него и ойкнула от неожиданности. Уж больно твёрдой оказалась поверхность.       — Если сломаешь что-то из моей мебели, мисс Свон, придётся возместить ущерб, — Реджина взглянула на неё поверх книги. — Уверяю, ты не сможешь этого себе позволить.       Эмма закатила глаза, устраиваясь поудобнее, забросила ногу на ногу.       — Наверное, нет. Босс заворачивает все мои просьбы о прибавке к жалованью.       — Поговори со своей матерью. Готова поспорить, она с радостью увеличит тебе финансирование, — предложила Реджина, не моргнув глазом.       — Она мне не босс, — Эмма сжала зубы, чтобы не пуститься в пространные рассуждения о дражайших родителях. — Что читаешь?       — «И пришло разрушение» авторства Чинуа Ачебе, — не отрываясь от книги, ответила Реджина. — О лидере племени. Он впал в немилость в глазах своего народа. А потом приезжают европейцы, начинают вбивать в головы туземцам, что всё это время они неправильно жили, и поселение постепенно культурно разрушается.       Эмма моргнула.       — Депрессивно.       Реджина нахмурилась.       — Реалистично с точки зрения принятых решений и рассуждений о том, — Реджина вложила закладку и наконец подняла глаза на неё, — что из себя представляет приемлемое поведение в обществе. И что на тебе надето?       — А что? — Эмма оглядела себя. Разноцветные пушистые носки немного не сочетались с красными фланелевыми пижамными штанами, которые ещё более странно смотрелись в сочетании с белой майкой. — Что не так?       — С чего начать? — Реджина вздохнула, всем видом показывая, что Эмма безнадёжна. — По крайней мере, на тебе пижамные штаны, а не красные стринги, в которых ты однажды встретила меня с утра пораньше.       — А ты бы предпочла, чтобы я встретила тебя в одной майке? — Эмма снова закатила глаза. — Во-первых, у меня не было сменной одежды, во-вторых, я даже не знала, что останусь в городке, да и домой было ехать не с руки… Короче. Это всё лирика, но чтобы ты понимала, — она указала рукой на себя. — Обычно я сплю не в этом.       Реджина бросила на неё раздражённый взгляд.       — Подозреваю, ты решила, что шокируешь меня, если скажешь, что спишь обнажённой?       Эмма округлила глаза.       — Что? Нет! В смысле, я никогда бы… не всё… С чего ты решила? Нет! Я предпочитаю спать в одежде. В шортах. Но здесь почти всё время холодно. Я постоянно мёрзну. Господи! — проворчала она разочарованно.       — Меня погода не беспокоит. В Зачарованном лесу не было ни центрального отопления, ни кондиционеров. В замке всегда было прохладно, — Реджина передёрнула плечами. — По крайней мере, в этом мире температуру можно контролировать по необходимости.       — Да, если можешь себе позволить, а не живёшь в машине, — парировала Эмма. — В этом мире тоже бывает несладко.       — Да, наверное, ты права, — прошептала Реджина. Склонив голову, она мгновение рассматривала Эмму с таким видом, будто собиралась задать какой-то вопрос, но так ничего и не сказала. Вместо этого она открыла верхний ящик тумбочки. Вытащила что-то внешне очень смахивающее на сборник сказок Генри. — Предвидя твой вопрос. Это не его книга. Я сделала копию, как только поняла, что было бы неплохо разобраться, что именно он знает, — она помолчала, — и что из этого сможет использовать против меня.       Реджина положила книгу себе на колени и с первой попытки открыла на истории о Прекрасном принце и Белоснежке. Первые строки были банальны до невозможности: «Однажды в стародавние времена…» Реджина провела пальцем по витиеватой заглавной букве. На красивом лице отразилась лёгкая грусть, но всего лишь на короткое мгновение.       — Твоя мать была красивой девочкой, — проговорила она дрожащим от эмоций голосом. — Прекрасные чёрные локоны, вьющиеся от природы, сверкающие глаза и заразительная улыбка. Очень нежная, с добрым сердцем и, — Реджина подняла глаза, — кожей белее снега. — Она невольно улыбнулась, когда Эмма состроила гримасу. — Снежка была смышленной, но наивной девочкой и отвратительной наездницей, — закрыв книгу, она передала её притихшей Эмме. — Было время, мисс Свон, когда я всей душой любила твою мать. Я тогда была подростком, а она совсем ещё девчонкой. На верховой прогулке её лошадь понесла, а я спасла ей жизнь. — Реджина немигающим взглядом смотрела куда-то вдаль. — Мы сблизились. Я доверилась ей, но моё доверие было предано.       — Она рассказала Коре о Дэниеле? — Эмма положила книгу на пол.       — Да, а дальше ты знаешь… — Реджина уставилась на свои руки. — Наверное, я смогла бы пережить смерть Дэниеля, если бы не то обстоятельство, что через несколько дней меня силой выдали замуж за отца Снежки, который с тем же успехом мог быть моим собственным отцом. Для него я была трофеем и няней для его малолетней дочери, — она поёжилась. — Ничто не поможет тебе подготовиться к брачной ночи, в которой ты не горишь желанием принимать участие.       — Подожди-ка! — насторожилась Эмма. — Ты говоришь о том же, о чём я сейчас думаю?       — Это был другой мир и другое время, мисс Свон. Представители королевской семьи редко женились по любви. Они заключали союзы ради финансовой безопасности и объединения королевств. По пальцам можно пересчитать королев, которые добровольно вышли замуж за своих королей. Большинство просто исполняли свои обязанности, чтобы потом родить своим королям наследников, — взгляд Реджины стал жёстче. — Если ты когда-то думала, что быть королевской особой — благословение, позволь тебя разочаровать. Отчасти это многим хуже, чем родиться простым крестьянином.       Эмма покачала головой.       — Отстойно.       — Да, — согласилась Реджина безучастно. — Твой дед грезил о мальчишке, о наследнике, и делал всё от него зависящее так часто, как только мог, чтобы добиться желаемого результата… — Реджина содрогнулась, опустила плечи, но тут же выпрямилась. — Ему правда было плевать на меня и на мои желания.       — Как долго? — дрожащим от переполняющих эмоций голосом осведомилась Эмма. — Как долго это продолжалось?       — Некоторое время, — пожала плечами Реджина. — Несколько лет, пока я не подговорила одного мужчину — Сидни — убить короля ради меня.       — Ты убила его не ради королевства? — вопрос прозвучал резковато, но голос Эммы звучал искренне. Было видно, что она ляпнула не со зла. Она хотела разобраться.       — И это тоже, — Реджина горько рассмеялась. — Избавиться от человека, превратившего мою жизнь в сущий Ад и получить королевство в подарок.       Эмма сузила глаза.       — Мэри-Маргарет сказала, что мужчина, убивший её отца, исчез. Что с ним произошло?       — Если ты намекаешь, что я могла его прикончить, то ты ошибаешься. Я пыталась убедить его бежать из королевства, но он оказался влюблённым дураком. Загадал волшебное желание — оставаться со мной до скончания времён, — Реджина усмехнулась.       — И? — Эмма склонила голову.       Реджина повела плечом.       — И его желание исполнилось, — она махнула рукой и нарочито пафосно продекламировала: — Свет, мой зеркальце, скажи, кто на свете всех милее?       — Ты прикалываешься? Серьёзно? Нет, правда. Серьёзно? — Эмма подскочила и, опёршись локтями на колени, подалась вперёд. — Сидни — волшебное зеркало?       — Да, и мне тошно, что по диснеевской версии я получилась до такой степени мелочной, что меня беспокоила внешность Белоснежки, — Реджина хмыкнула. — Я тебя умоляю. У меня всегда было больше поклонников, и не только из-за того, что я слыла Злой королевой.       — Вот только не надо, пожалуйста, скатываться в рассуждения о том, красивая моя мать или нет. Я совсем не хочу думать о своих родителях с позиции… сексуальности, — Эмма поёжилась.       — Неужели, мисс Свон? А как, по-твоему, ты сюда попала? Тебя принесла волшебная фея?       — Скорее, выплюнуло волшебное дерево, — парировала Эмма с улыбкой. Наклонившись, подхватила сборник сказок, и отыскала посвящённую своим родителям. — Знаешь… — прошептала она, не поднимая взгляда. — Я бы тоже прикончила ублюдка.       Реджина вздёрнула бровь.       — Вот опять.       — Что? — Эмма вопросительно посмотрела на неё.       — Ты не перестаёшь меня удивлять. Чарминги не лишают жизни из мести. Они убивают, чтобы защитить окружающих, но только не ради убийства и уж точно не ради собственной выгоды, — Реджина с любопытством разглядывала её. — Если бы твои родители или кто-то из горожан услышали твои слова, они предположили бы, что я наслала на тебя какое-нибудь изощрённое заклятие.       — В каждом из нас есть добро и зло, Реджина, — Эмма встала и протянула ей книгу. — Если кто-то утверждает, что он — сама добродетель или, напротив, называет себя адским исчадием, он обманывается. Любой ублюдок, регулярно насилующий женщину, годящуюся ему в дочери, чтобы она родила наследника, не заслуживает моего сочувствия. Плевать я хотела, кем он мне там приходится… С женщинами то же самое. Изнасилование — это изнасилование. Так нельзя. Что? — она сузила глаза, заметив, что по лицу Реджины промелькнула тень. Она выглядела виноватой, что было совсем ей несвойственно. — Чего я не знаю?       — Много чего, — выражение лица Реджины снова стало бесстрастным. — Я плохой человек, мисс Свон. Я совершала ужасные поступки. Убивала людей просто так, без причины, и я… — она осеклась. — Иногда мы фокусируемся на том, что приносит нам счастье, и постепенно превращаемся в тех, кого больше всего ненавидим.       Эмма попятилась, пока не споткнулась и не плюхнулась в кресло.       — Ты кого-то изнасиловала?       Реджина отвернулась. Она была не в силах встретиться с Эммой взглядом.       — В другом мире, да, полагаю это можно было бы назвать изнасилованием. В этом мире он приходил ко мне добровольно. Иногда я даже не подозревала о его планах. В другом мире секс был демонстрацией власти, — голос её звучал хрипло и время от времени прерывался. — Короли использовали секс, чтобы подавить и поработить своенравных женщин, — она тяжело вздохнула. — Я это проделывала со своенравными мужчинами.       — Да ты издеваешься… — Эмма недоверчиво покачала головой. — Зачем тебе это делать? Ты же не понаслышке знала, каково это? Как ты могла творить такое? И с кем?       — Как раз из-за того, что я прекрасно знала, каково это! — в голосе Реджины проступили нетерпеливые нотки. Она встретила взгляд Эммы. — Я знала, что испытывает человек, когда его лишают силы. Знала, что испытывают униженные и оскорблённые, не обладающие возможностью дать отпор. Знала, что это очень эффективный способ, если хочешь кого-то сломать. Я хорошо усвоила урок, мисс Свон, и использовала знания, чтобы закрепить свою власть и защитить королевство. К тому моменту, когда я созрела, чтобы использовать секс в качестве орудия для доминирования и разрушений, мне было глубоко плевать на чувства окружающих, — она усмехнулась. — Меня интересовали только три вещи — убить Белоснежку, лишить всех пресловутого долго и счастливо и получить доступ к ещё более могущественной магии. И я была готова на всё ради достижения этих целей.       Эмма задумчиво провела пальцами по волосам.       — А теперь?       — Теперь? — насмешливо переспросила Реджина. — Теперь у меня нет ничего и никого. И… — она огляделась по сторонам. — Я пытаюсь не преумножать свои магические возможности, так что нет, мисс Свон, теперь я не стала бы заниматься с людьми сексом против их воли. Фактически я не делала этого со дня наложения проклятия.       Эмма серьёзно кивнула.        — Ты не назвала имени.       Реджина сокрушённо покачала головой, всем видом показывая, что Эмма непроходимая глупышка.       — Их было много. Кого-то ты знаешь, кого-то нет. Неужели это важно?       — Для меня — да, — Эмма, скрестив руки, откинулась на спинку кресла.       — Ладно, — во взгляде Реджины промелькнул вызов. — Один из них Грэм. Охотник. Я отправила его убить Белоснежку. В доказательство он должен был принести её сердце. Когда Грэм вернулся с пустыми руками, я вырвала его собственное, а потом приказала стражникам сопроводить его в мои покои.       — Господи, Реджина, я даже не знаю, как это всё воспринимать… — Эмма провела рукой по лицу. — Грэм был твоим сексуальным рабом?       — Грубо говоря.       — Но зачем он добровольно приходил к тебе после проклятия? Было бы логичнее, если бы старался держаться подальше, нет? — Эмма встала и теперь мерила шагами спальню. — Бессмыслица какая-то…       — Честно говоря, не знаю, — Реджина наблюдала за ней. — Единственное, что я знаю, это то, что он перестал приходить после твоего приезда.       — Точнее, незадолго до… — Эмма остановилась и развернулась к ней. — Ты забрала его сердце.       — Да, — Реджина даже глазом не моргнула. Она ждала.       — Оно оставалось у тебя и после наложения проклятия.       Ответ снова был лаконичен до невозможности:       — Да.       — Ты убила его, — выпалила Эмма обличительно. — Ты раздавила его сердце, когда он решил бросить тебя, чтобы сойтись со мной.       Реджина закрыла глаза и сделала несколько глубоких вздохов, пытаясь успокоиться, а заодно выдержала паузу, чтобы Эмма могла сделать собственные выводы.       — Тебе это Генри рассказал?       — Да, но я ему тогда не поверила. Реджина, ты убила Грэма?       — Ты в самом деле хочешь услышать ответ, шериф?       — Я… нет… — Эмма покачала головой. — Нет, я не хочу, но и без этого знаю. Доказать не смогу. В наших законах нет такой статьи. Боже мой, Реджина, сколько людей погибло только из-за того, что у тебя выдался дерьмовый денёк?       — Сотни, — Реджина равнодушно пожала плечами. — Тысячи, если учитывать войны.       Эмма пришла в ярость.       — Как ты можешь оставаться такой равнодушной? Погибли невинные люди, потому что ты была несчастна. Как ты можешь просто сидеть и…       — Вот оно! — Реджина повысила голос, чтобы противостоять Эмме, но интонация осталась равнодушной. — Праведность Чармингов. Мне было интересно, в какой момент она всплывёт.       Эмма внимательно посмотрела на неё.       — Сколько человек живёт в твоей голове?       — Что? — Реджина выглядела озадаченной. — По-твоему, у меня диссоциативное расстройство идентичности?       — Возможно… — Эмма вздохнула в попытке успокоиться. — Я ничего не могу сделать для убитых людей, но, забегая вперёд, если ты убьёшь ещё кого-нибудь, я лично тобой займусь. Ни больше, ни меньше.       Реджина вопросительно склонила голову.       — Вот так просто? Ты бросаешься пустыми угрозами, но ничего не предпримешь в наказание за предположительно совершённые мной зверства?       — Не предположительно. Твои зверства ужасны, но наказывать тебя сейчас всё равно, что пытаться осудить Пол Пота [1]. Да, нам стоило бы посадить тебя под домашний арест, но разве это достаточное наказание за все твои преступления? Как можно наказать устроившего что-то вроде массового геноцида? — по лицу Эммы было видно, что в ней борются противоречивые чувства.       Реджина предложила:       — Ты можешь убить меня.       — Да, только это ничего не изменит, правда? Господи, Реджина, как ты могла так облажаться? Даже не знаю, что мне делать со всей этой информацией. Ты превратилась в такую женщину, — она махнула на неё, — только из-за того, что твоя мать убила твою первую любовь?       — Мою истинную любовь, — парировала Реджина.       — Откуда ты знаешь? Он был твоей первой любовью, не спорю, но истинной ли? Ты любила его, а он — тебя, но это ещё ничего не значит, — Эмма направилась к двери. — Ты двадцать восемь лет проторчала в закрытом городке с людьми, которых я в свои лучшие дни, когда жила и работала в реальном мире, назвала бы кончеными идиотами. С таким домашним арестом ничто не сравнится. Даже не знаю, существует ли более достойное наказание за все твои преступления, совершённые тобой лично или чужими руками, — она открыла дверь. — Спокойной ночи, Реджина.       Дверь бесшумно закрылась. Реджина вытерла глаза, пытаясь сдержать слёзы, и проглотила желчь, что поднялась изнутри, когда призналась в своих преступлениях. Мысли разбегались. В голове всё перепуталось: прошлое и настоящее. Её съедало чувство вины, которое безумно хотелось обратить в ненависть, чтобы подпитываться, чтобы оправдать убийство любого, кто посмеет встать на её пути. Магия тоже бунтовала. Блуждающий взгляд остановился на книге заклинаний. Реджина глубоко вздохнула и встала с кровати.       Остановившись перед полкой, она несколько минут разглядывала книгу, водила по корешку указательным пальцем, но потом нехотя попятилась и отправилась в ванную комнату. Она была слишком измотана, но если долгая горячая ванна могла помочь снять напряжение, то о здоровом сне можно было забыть, впрочем, он давно уже был не частым гостем.