For Henry / Ради Генри

      Дверной колокольчик весело звякнул, извещая о прибытии новых посетителей. Белль помахала Руби и поспешила вместе с Голдом к последней свободной кабине. Сегодня в закусочной царил самый настоящий аншлаг. На повестке дня стояло предстоящее собрание в мэрии. За всеми столиками, мимо которых они проходили, оживлённо переговаривались об одном и том же.       Что Эмма Свон на предстоящем собрании скажет о Реджине Миллс? Неужели Спасительница на самом деле съехалась со Злой королевой? И Генри тоже с ними?       Когда они расселись на диванчиках, Белль закатила глаза.       — Как бы я хотела, чтобы все поддержали решение Эммы и даровали Реджине второй шанс!       — С чего бы им это делать? — Голд поджал губы. — После всего, что она натворила, они не обязаны её прощать.       — Румпель! — в голосе Белль отчётливо слышалось разочарование. — Если Реджина пытается искупить свою вину, я считаю, мы должны её поддержать.       — Поддержать? Её? Белль, тебя послушать, так мы ей чем-то обязаны. Мы ей ничем не обязаны, и она…       — Пытается. Она пытается стать лучше. Кто бы говорил, что она не заслуживает спасения, но только не ты… — она смерила Голда мрачным взглядом. — У неё есть люди, которые её любят, и ты не понаслышке знаешь, что это значит.       Он удивлённо вздёрнул брови.       — Кто?       Белль подавила разочарованный вздох и терпеливо пояснила:       — Генри. Каждый раз, когда они вместе, невооружённым глазом видно, что он хочет, чтобы всё было хорошо. Генри очень любит её. Но только от нас зависит, чем всё закончится, — она нежно улыбнулась. — Он ребёнок. Он только учится прощать и принимать, но помыслы его искренны, что, по-моему, просто замечательно.       Голд скорчил гримасу.       — Ну, разумеется, Генри продолжает любить её. Реджина вырастила его. Только естественно, что он привязан к ней, но это не значит, что она заслуживает нашей помощи. И потом. У Генри есть биологическая мать и её родители, чтобы поддерживать его. Он ребёнок, — Голд сделал неопределённый жест рукой, всем видом показывая, что мысли и желания Генри можно не брать в расчёт. — Заметь, ты сама это сказала.       Белль, склонив голову, сузила глаза.       — Эмма любит её.       — Что? — Голд резко выпрямился на диванчике. — С чего ты взяла? Она тебе сказала?       — Не прямо, но каждый, кто поддержит её на сегодняшнем собрании, так или иначе неравнодушен к Реджине, — она вздохнула. — Что плохого в желании видеть Реджину счастливой? Почему мы не можем покончить с бессмысленной враждой и попытаться наладить отношения? Ты знаешь, я верю, что в каждом есть что-то хорошее, — потянувшись, она накрыла его ладонь своей. — Объясни мне, что плохого в том, чтобы поощрять благие намерения Реджины?       — Какие намерения Реджины? — переспросила подошедшая Руби.       Белль добродушно улыбнулась.       — Мы обсуждаем предстоящее городское собрание в мэрии.       — Как и все здесь, — Руби прижала к груди планшет с листком бумаги. — Не понимаю, в чём проблема? Эмма дело говорит. Было бы неплохо подлатать выбоины на Мэйн-стрит, и, кстати, в последний раз ремонтные работы проводили, когда Реджина занимала пост мэра… — она замолчала, позволив им самим додумать.       — Я как раз говорила Румпелю, что мы должны поощрять желание Реджины стать лучше. Думаю, это пойдёт на пользу не только ей и Генри, но и всему городу, — Белль пристально посмотрела на своего спутника. — Правильно?       Голд проворчал что-то неразборчивое.       — Да, полагаю, твои слова не лишены смысла. Было бы неплохо покончить с бессмысленными драками прямо на улицах города.       Руби расплылась в широкой улыбке.       — Да ладно, весело же, пока вы не начинаете громить всё вокруг. В последний раз, когда вы с ней что-то не поделили, я выиграла двадцать баксов.       — Вы делали ставки на меня? — взгляд Голда стал враждебным. — И почему, мисс Лукас, вы посчитали это хорошей идеей?       — Потому что я была на девяносто процентов уверена, что ты победишь, вот и всё, — Руби беспечно пожала плечами. — Мне будет недоставать ваших стычек. Представляешь, я смогла заработать на тебе на новое платьишко, — она вздохнула. — Выигрывать деньги, конечно, здорово, но мне бы хотелось, чтобы вы с Реджиной ладили.       Голд закатил глаза.       — Могу я попросить чашку кофе, пожалуйста?       — О, а я бы не отказалась от стакана чая, — улыбнулась Белль.       Руби кивнула и отправилась принимать заказы у остальных посетителей.       — Не будь таким злюкой, — проговорила Белль весело. — По крайней мере, в тот раз ты победил.       — Я всегда побеждаю, — отозвался он раздражённо.       — Румпель, — посерьёзнела Белль. — Если ты не хочешь поддерживать желание Эммы помочь Реджине, не поддерживай, но хотя бы пообещай, что не станешь мешать.       Он удивлённо посмотрел на неё.       — Почему ты вообще решила, что мне есть какое-то дело до всей этой мышиной возни?       — Пожалуйста, — в её голосе проступили требовательные нотки. — Я серьёзно. Пообещай мне. Или ты помогаешь, или не вмешиваешься, чтобы ситуация, не дай бог, не обострилась ещё больше.       Голд откинулся на спинку дивана и высвободил руку.       — Белль, мне нет дела до выходок Эммы и Реджины, до тех пор, пока они не затрагивают тебя или меня. Но… — его взгляд немного смягчился. — Я обещаю, что не стану мешать Реджине изображать из себя само очарование перед честными гражданами Сторибрука, если тебе это так важно.       Белль ответила не сразу. Около минуты прикидывала, можно ли доверять его обещаниям, а потом тихо уточнила:       — И ты не станешь помогать другим в их стремлении помешать Реджине измениться в лучшую сторону.       — Белль! — было видно, что он едва сдерживается, чтобы не сорваться.       — Румпель, — без тени улыбки проговорила Белль. — Обещай мне.       — Это просто смешно. С меня довольно. Может, закажем завтрак и поговорим о чём-нибудь другом? — он огляделся по сторонам в поисках Руби.       — Обещай, — не отставала от него Белль.       — Да, хорошо, обещаю, — отмахнулся Голд. — Я не стану вмешиваться. Всё. Довольна?       Белль с улыбкой кивнула.       — Да, спасибо. Не хочешь заказать один бургер на двоих?       Тяжело вздохнув, Голд подхватил со столика меню.       — Возможно…

***

      — Лерой? — брови Арчи удивлённо поползли вверх. — Чем обязан?       — Есть минутка? — ворчун нерешительно топтался на пороге кабинета, сминая в руках шапку, и всё никак не мог решить, входить или нет.       — Конечно. Входи. Сегодня я закончил пораньше, — Арчи улыбнулся. — Не хотел пропустить городское собрание.       — Вот да, собрание… — проворчал Лерой. — Мне не нравится затея с восстановлением Реджины в должности, и я подумал, что ты захочешь выступить с речью, так сказать, поддержать нас.       — Нас? — Арчи вопросительно склонил голову. — Кого это — нас?       — Ну, меня и остальных ребят, а ещё Мэри-Маргарет, Дэвида, Марко и бабулю, — проворчал Лерой. — Руби не с нами, но зуб даю, бабуля скоро вправит ей мозги.       Хоппер откинулся в кресле и смерил собеседника взглядом, в котором смешались растерянность и сожаление.       — Ты хочешь, чтобы я засвидетельствовал перед всеми горожанами, что Реджина эмоционально неустойчива и не годится на должность мэра? Я прав?       — Так это правда! — Лерой сложил руки на груди. — Мы все знаем, что ей нельзя доверять, она — патологическая лгунья. Социопатка. Разве можно позволить ей управлять нашим городом?       Арчи нахмурился. Помассировал подбородок.       — Извини, Лерой, но я не стану этого делать.       — Как это? Ты не выйдешь с нами против Эммы, чтобы не позволить Реджине снова захватить власть над городом? — переспросил Лерой шокированно. — Почему нет?       — Потому что не верю, — доктор Хоппер поднялся с кресла, прошёл к стеллажу с документами и, перебрав папки, вытащил из одной из них фотографию. — Что ты здесь видишь?       Лерой подозрительно прищурился.       — Ну, Реджину и Генри. И что дальше?       Арчи покачал головой.       — Человек, взявший на себя ответственность воспитать чужого ребёнка в одиночку, способен не только разрушать, но и созидать, особенно, если брать во внимание, каким Генри вырос, — он убрал фотографию обратно в папку. — Генри — хороший мальчик. Он не несёт в себе ничего разрушительного. В нём нет ничего «злого». Из чего можно сделать вывод, что Реджина не только знает, но и прекрасно разделяет понятия «добра» и «зла». Она смогла воспитать хорошего ребёнка, следовательно, и сама способна быть достойным человеком, — с этими словами Арчи вернулся обратно в кресло. — Единственный способ развить потенциал — поощрять её благие намерения и желание держаться подальше от разрушительных соблазнов, по вине которых она может перестать быть достойной ролевой моделью для Генри, — он помолчал. — Честно говоря, я не вижу ничего плохого в том, чтобы вернуть Реджине кресло мэра. Напротив. По-моему, замечательная идея.       — Да ты прикалываешься, братишка, — прорычал Лерой. — Как ты мог купиться на такое? Ты же знаешь, что она наворотила. Как ты можешь ей доверять?!       — Я верю, что Реджина искренне пытается измениться, и я верю, что доверие можно заслужить, — не терпящим возражений голосом парировал Арчи. — Единственный способ помочь Реджине выстроить доверие — дать ей шанс, и с введением открытого правительства, а Эмма, готов поспорить, предложит именно это, она сможет начать возводить мосты и показать себя человеком, заслуживающим нашего доверия, и наоборот.       — Сначала Эмма и Генри, потом Руби, а теперь ты? — развёл руками Лерой. — Город сходит с ума! — он выбежал из кабинета, не забыв громко хлопнуть дверью.       Арчи вопросительно посмотрел на притихшего пса.       — Неплохо прошло, как считаешь?       Понго поднял голову и коротко заскулил.