For Henry / Ради Генри

      Солнечные лучи проникали в окно спальни и отбрасывали блики на чуть взлохмаченные волосы Реджины Миллс. Эмма невольно улыбнулась. Если бы кто-нибудь увидел, как Злая королева крепко спит, обвив её своим телом, ни за что на свете не поверил бы, что это та же самая женщина, что завоёвывала земли, отнимала жизни и творила поистине ужасающие вещи, которые никак не желали укладываться в голове.       В сонной тишине дома Реджина, собственнически притягивающая к себе, больше напоминала свою юную версию, с которой Эмме посчастливилось познакомиться всего несколько дней назад. Да, великолепные иссиня-чёрные волосы стали короче, а лицо выглядело старше, но в остальном отличия были совсем незначительными. Разве можно поверить, что она обрекла на безрадостное существование целый народ?       Мысли Эммы метались между вопросами «как обновлённые отношения с бывшим мэром повлияют на жизнь каждого в Сторибруке?» и «откуда у неё шрам на губе?» Увлечённая, она не сразу сообразила, что пальцами выводит невидимые узоры на спине Реджины.       — Понимаю, что тебя это может шокировать, — проговорила Реджина немного хриплым ото сна голосом, — но я боюсь щекотки, Эмма.       Эмма резко отдёрнула руку.       — Прости.       Реджина удовлетворённо вздохнула и повернулась на бок лицом к ней.       — Всё в порядке, дорогая. Как спала?       Эмма приподняла брови.       — Мало, но очень хорошо, — дерзко ухмыльнулась она.       Реджина закатила глаза, но ответила такой же дерзкой улыбкой, всем видом показывая, что слова её совсем не рассердили.       — Рада слышать. Давно проснулась?       — Где-то полчаса назад, — пожала плечами Эмма. — Я бы встала, но ты такая милая, когда спишь, что я решила ещё немного полежать и полюбоваться тобой.       Реджина приподнялась на локтях, без тени смущения подтянулась, не потрудившись прикрыть простыней обнажённую грудь, и прислонилась к спинке кровати.       — Меня называли многими словами, но «милой» среди них не припомню… — она испустила смешок. — Мои глаза выше, дорогая.       — И? — во взгляде Эммы читалось озорство. — Я знаю, куда смотрю.       — Я говорила, что ты неисправима? — несмотря на лёгкий упрёк в голосе, Реджина залилась румянцем, который опустился к груди, а потом — и это наверняка — ниже, но проверить было проблематично из-за наброшенной на ноги простыни.       Эмма притворилась задумавшейся.       — Да, говорила. Сразу после того, как призналась, что я — твоя истинная любовь, — не переставая улыбаться, она наклонилась и поцеловала Реджину в щеку. — Чур, я первая в ванную.       — У нас две ванные комнаты, Эмма, — раздражение в голосе Реджины соседствовало с весельем. — Воспользуйся гостевой, которая дальше по коридору, там все твои принадлежности.       Эмма вмиг посерьёзнела и задумчиво склонила голову.       Реджина, взволнованная внезапной переменой в её поведении, замерла.       — В чём дело? Что-то не так?       — У нас? — дрогнувшим голосом уточнила Эмма.       Реджина растерянно моргнула в попытке проследить ход её мыслей.       — Да, дорогая, у нас. В нашем доме две ванные комнаты. И, — она придвинулась к Эмме, — скоро мы встретимся в закусочной с нашим сыном, — она поцеловала её в щеку. — Заедем за вашими вещами и перевезём их в наш дом.       Чуть отстранившись, чтобы видеть лицо собеседницы, она улыбнулась.       — Наш дом, Эмма, — повторила с нежностью.       Эмма уставилась на свои руки и глубоко вздохнула в попытке совладать с нахлынувшими эмоциями.       — Сдаётся мне, что не только ты проблемная, да? — из её груди вылетел самоуничижительный смешок.       Реджина накрыла руку Эммы своей. Дождалась, пока та посмотрит ей в глаза, и произнесла:       — Нам обеим есть над чем поработать, но я уверена, что… что мы… — она проглотила ком в горле, поражаясь, что вопреки самой себе не может произнести ни звука. Облизнув губы, ещё раз сглотнув, она усилием воли выдавила из себя такие важные для них обеих слова: — Я уверена, мы со всем справимся и станем ещё сильнее.       — Вместе? — слабо улыбнулась Эмма.       — Конечно, дорогая, — теперь в голосе Реджины звучала твёрдость. — Ты же не думаешь, что я тебя так легко отпущу? Нельзя смести с ног, а потом сбежать. Так не поступают.       Эмма изогнула бровь.       — Смести с ног?       — В буквальном смысле, — ослепительно улыбнувшись, Реджина встала с кровати. — Не подозревала, что ты такая сильная, мисс Свон.       Эмма закатила глаза.       — Снова ты со своим «мисс Свон».       — Тебе нравится! — посмеиваясь, бросила Реджина через плечо и скрылась в главной ванной комнате.       Едва за ней закрылась дверь, Эмма ухмыльнулась.       — Да, нравится, мадам мэр, — прошептала весело, а затем, потянувшись, лениво поднялась и выскользнула из спальни.

***

      — Доброе утро, Руби. Чудесный день, не правда ли? — дружелюбный донельзя Арчи переступил порог закусочной и крепче сжал поводок Понго. Широко улыбнулся завсегдатаям, кивнул Чармингам, приветливо помахал сидящим за самым дальним столиком Голду и Белль.       Руби бросила протирать столешницу, вышла из-за прилавка.       — Доброе утро, доктор Хоппер, — и, присев на корточки перед собакой, проворковала: — Привет, Понго. Как насчёт бекона? — ответом ей стало короткое повизгивание и виляние хвостом. Руби улыбнулась ещё шире и подняла глаза на Хоппера. — А что вам предложить?       — Как обычно. Спасибо, — Арчи дождался, пока Руби отправится готовить его заказ, и потянул Понго к свободному столику. Не успел он сесть, как услышал приближающиеся шаги и, подняв глаза, расцвёл в улыбке. — Доброе утро, Генри.       — Привет, доктор Хоппер, — внимание Генри целиком и полностью занимал далматин. — Привет, Понго! — усевшись прямо на пол, он похлопал рукой по плитке, и пёс послушно устроился рядом, положив голову ему на колени. Генри гладил Понго до тех пор, пока тот не перевернулся на спину, подставив живот, что привело его в неописуемый восторг.       Чарминги задумчиво наблюдали за внуком.       — Может, подарить Генри пса? — Дэвид исподлобья взглянул на жену. — У Реджины огромный задний двор. Настоящее раздолье.       — Ты серьёзно? — Мэри-Маргарет закатила глаза. — Реджина ни за что на свете не разрешит собаке поселиться в её доме.       — Понго был почти моей собакой, — голос Реджины застал Чармингов врасплох. Они даже вздрогнули от неожиданности. Реджина с трудом сдержала порыв рассмеяться. — Мне не разрешали держать животных в замке. Мать всё время повторяла, что это — ниже нашего достоинства.       — Что мешало тебе завести питомца вне дома? — осведомилась Эмма добродушно и жестом предложила матери занять место рядом с отцом, чтобы они с Реджиной могли сидеть вместе.       Реджина вздёрнула бровь. На её лице появилось привычно насмешливое выражение.       — С чего ты решила, что я этого не сделала?       — Серьёзно? — заныла Эмма. — Мы вот даже кофе не выпьем?       Дэвид и Мэри-Маргарет наблюдали за разговором. Они переводили взгляд с одной женщины на другую и обратно, но не произносили ни слова.       — Ты права. Рановато… — вздохнула Реджина. — Понго был собакой Дэниела. После… — она прочистила горло. — Он исчез. Я не знала, куда он подевался, но мне хотелось бы видеть его здесь, и… — было очевидно, что Реджине не терпится поделиться историей с Эммой, но не хочется откровенничать при посторонних. После недолгих раздумий она глубоко вздохнула. — Доктор Хоппер показался мне идеальным хозяином для Понго.       — Ты хотела завести собаку? — Мэри-Маргарет не потрудилась скрыть недоверие в голосе.       — Да, — Реджина сузила глаза. — Так сложно поверить, что я хотела собаку?       Мэри-Маргарет изогнула бровь.       — Как сказать…       — Может, позавтракаем? — поспешил вмешаться в разговор Дэвид, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля. — Мы пока ничего не заказывали, решили дождаться вас.       — Удивлена, что парень ещё не отгрыз себе руку, — хохотнула Эмма. — Уже позднее утро. Обычно к этому времени Генри успевает позавтракать и выпрашивает себе добавки.       — Понго — прекрасный отвлекающий фактор, — ответила Реджина, наблюдая за тем, как сын играет с псом. — Может, нам действительно стоит подумать о собаке?       — Думаешь, Генри сможет о нём заботиться? — нахмурилась Эмма.       — Он разыскал тебя, разрушил проклятие и смог пережить довольно опасную встречу с моей матерью, мисс Свон, — Реджина бросила в её сторону полусерьёзный-полушутливый взгляд. — По-моему, Генри доказал, что он будет поумнее многих взрослых в городе.       Эмма пожала плечами.       — С такой позицией не поспоришь, — язвительно пропела она, на что Реджина ответила искренней улыбкой.       — Сделаю, пожалуй, заказ, — пробормотала Мэри-Маргарет. — Желудок начинает капризничать.       — Должно быть, выедать у окружающих мозг чайной ложечкой — недостаточно питательно, дорогая, — выпалила Реджина и, получив ощутимый пинок от Эммы, слегка поморщилась. Бросила на неё убийственный взгляд, который та невозмутимо вернула.       Дэвид помахал Руби, а затем позвал Генри, надеясь, что ребёнок сможет разрядить возникшее за столиком напряжение.

***

      — Привет, мама! Привет, ма! — Генри плюхнулся на стул, который для него поставила Руби. — Выглядите немного усталыми.       — И тебе привет, — Эмма обхватила ладонями кружку с горячим кофе. — Долгая выдалась ночь.       Генри задумчиво посмотрел на матерей, затем на Чармингов и снова на них.       — Почему?       — Мы разговаривали, — с завидным спокойствием ответила Реджина. — Нам с мисс Свон нужно было кое-что обсудить до вашего возвращения домой.       Пока взрослые обсуждали с Руби, что они хотели бы заказать, Генри размышлял об услышанном, а когда официантка снова скрылась на кухне, он с надеждой осведомился:       — Мы с ма будем жить с тобой?       — Да, Генри, мы возвращаемся домой, — Эмма покосилась на родителей. К её облегчению и удивлению, они не выглядели ни шокированными, ни расстроенными. Смиренными — вот правильное слово. — После завтрака заедем к Мэри-Маргарет и Дэвиду за вещами. Ты не против?       Генри помотал головой.       — Ладно, — и, повернувшись к бабушке и дедушке, уточнил. — Вы больше не будете ссориться?       — Что ж, Генри… — голос Мэри-Маргарет звенел от переполняющих её невысказанных мыслей и эмоций. — Мы с твоим дедушкой желаем вам с Эммой счастья.       Такой себе ответ, если честно, и он, разумеется, не смог удовлетворить любопытство Генри.       — Ма, а вы с мамой теперь… парочка?       Эмма закашлялась, но невозмутимая Реджина даже не взглянула на неё.       — А как бы ты себя чувствовал? Если бы мы с мисс Свон стали парой?       — Не знаю, — пожал плечами Генри. — Был бы не против, наверное, лишь бы ссоры прекратились, — он украдкой покосился на Чармингов. — Истинная любовь приносит людям счастье?       — Хотелось бы верить, — ответил Дэвид осторожно. — Почему ты спрашиваешь?       — Потому что истинная любовь принесла бы маме и ма счастье, — Генри серьёзно посмотрел на бабушку и дедушку, как будто от их ответа зависела чья-то жизнь. — Если бы у них была точно такая же истинная любовь, как у вас, то все вокруг тоже были бы счастливы, правильно?       — Никто не говорит, что это — истинная любовь, — Мэри-Маргарет скривилась. После всего, что довелось повидать, даже она понимала, что вся её теория трещит по швам. — Но да, если у них… — она осеклась и, встретившись с настороженным взглядом Реджины, продолжила: — Если у вас истинная любовь, полагаю, вы будете счастливы, — в её голосе послышались мягкие нотки. — Ты счастлива, Реджина?       Повисло неловкое молчание. Взрослые буравили друг друга недоверчивыми взглядами. А потом Реджина ответила. Без привычной резкости, но с толикой искреннего удивления.       — Ощущение счастья увеличивается с каждым днём. С появлением Эммы и Генри в моей жизни исчез соблазн обращаться к другим вещам, чтобы заполнить свободное время и… пустоту, — она нахмурилась. — Шаг за шагом, мисс Бланшар, не всё сразу, но с каждым днём мне становится легче, и всё благодаря помощи небезразличных мне людей, — по её лицу промелькнула тень раздражения из-за того, что пришлось признать это во всеуслышание.       Дэвид кивнул.       — Ты совсем откажешься от этого?       — Честно? Не знаю, получится ли у меня, — Реджина понимала, о чём он, в то время как остальные терялись в догадках. — Это больше чем… зависимость. Это со мной с рождения. Это наша с Эммой суть поодиночке… и вместе… — она посмотрела на Эмму, которая спокойно наблюдала за разговором, а потом на растерянного сына, пытавшегося разобраться, о чём вообще идёт речь. — Я не уверена, что смогу полностью отказаться от этого, но точно знаю, что больше не буду использовать свои способности для сомнительных целей.       Генри состроил гримасу.       — То есть… ты откажешься от зла?       Реджина вздрогнула от его слов, как от пощечины, но, как бы странно это ни прозвучало, именно Мэри-Маргарет осадила Генри.       — Ты не должен называть её злой, — из её груди вылетел смиренный вздох. — Я не должна была называть её злой. Всё только осложнилось, — добавила она больше себе.       — Думаешь? — пробормотала Эмма, но мать даже не посмотрела на неё.       Генри оглядел взрослых.       — Не понимаю…       — Мне однажды сказали, — Мэри-Маргарет бросила быстрый взгляд на Реджину, — что она всегда была королевой, это я назвала её «злой». Отчасти так оно и было, — она задумчиво склонила голову. — Отчасти, нет, но теперь это не имеет значения. Главное, чтобы ты был в безопасности, счастлив и рос в доме, где тебя любят, — она отвела глаза. — Возможно, пришло время начать всё с чистого листа, чтобы так оно и было…       Генри удивлённо хмурился, пытался представить ситуацию в перспективе, и окружающие не могли не обратить внимание на то, что видели точно такое же выражение на лице Реджины на протяжении последних лет. Генри внимательно посмотрел на приёмную мать.       — Все обрели долго и счастливо, да?       В закусочной повисла мёртвая тишина. Остальные посетители перестали притворяться, что не подслушивают, и теперь во все глаза следили за происходящим за их столиком.       Реджина была шокирована умозаключениями сына, что никоим образом не отразилось на её лице, чего не скажешь об Эмме. Эмоции были слишком сильными. Эмма не могла не прочувствовать их на себе, и Реджине было почти её жаль. Что сказать, чертовски неприятно, когда простой вопрос выбивает почву у тебя из-под ног.       — Генри, — заговорила она осторожно, — мы живём не в книге сказок. Наша жизнь не сказка, но мне хотелось бы верить, что мы втроём заживём одной счастливой семьёй. А тебе?       Генри улыбнулся.       — Наверное, да.       Волшебство трогательного семейного момента было разрушено звонком колокольчика и последовавшим за ним оглушительным стуком закрывшейся двери.       — Вот ты где, вашество, — к ним подошла высокая смуглая женщина с белоснежными волосами и пронзительными тёмно-фиолетовыми глазами — Я долго тебя искала. У нас незаконченное дело.       — Реджина… — в голосе Эммы звучали страх и неуверенность, которые отражались на лицах всех присутствующих в крошечной закусочной.       Реджина медленно встала, положила ладонь Генри на плечо и заставила пересесть на диванчик рядом с Эммой, а сама отодвинула стул и преградила женщине путь.       — Не знала, что ты в городе, дорогая. Боюсь, я сейчас немного занята. Почему бы тебе не позвонить и не договориться о встрече?       — О, ты знаешь, где я была, — прорычала незнакомка, — и за тобой должок за то, что ты сотворила со мной и с моей дочерью, — она сузила глаза. — Пришло время платить по счетам.       Эмма посмотрела на родителей и прошипела:       — Кто это, чёрт возьми, такая?       — Думаю, Урсула, — прошептал Генри.