Латте с шоколадным сиропом...

— Вот такая вот история любви… — улыбнулась девушка, одной рукой поправляя свои каштановые волосы. — А что дальше было? — с восторгом спросил рыженький мальчик лет семи. — Спросите у родителей, они об этой истории знают чуть больше, чем я, — девушка загадочно улыбнулась и подмигнула детям. — Ну тётя Яна, пожалуйста! — стала клянчить девочка со светло-русыми волосами и голубыми глазами. — Нет, Мари. О, ваши родители вернулись, быстро по постелям! — пока в замочной скважине проворачивался ключ, дети укладывались на двухярусную кровать. Дверь открылась, а затем в коридоре послышался какой-то шум, из которого можно было расслышать смех, перебивающийся непонятными звуками. Внезапно мимо открытой двери в детскую прошли двое целующихся мужчин, и когда один из них заметил сидящую на кресле Яну, он остановил своего спутника и негромко произнес: — Ах, Яночка, извини, мы совсем забыли, что ты с детьми осталась у нас. — Да ничего страшного, Маринетт с Томом уже спят, а мне, думаю, пора, — девушка уже стала подниматься и искать свой рюкзак. — Ян, может останешься на чай? — поинтересовался блондин, одной рукой приобнимая своего мужа. — Да не, Филь, я побегу. Надо спать пораньше лечь, а то месье Дюваль не потерпит моё третье опоздание за неделю, — девушка быстро стала завязывать шнурки. — Всмысле третье за неделю? — Филипп выскочил в прихожую, но Яна уже успела выбежать из квартиры. — Может зря она поступала в Париж на кондитера? Не справится ведь. — Справится, — рука Ильи мягко легла на плечо мужа. — Ну, во-первых, она упёртая — этим вся в брата, во-вторых, вон смотри, как она старается, ходит на эти занятия, терпит унижения профа. И, в-третьих, мы же с тобой всегда рядом, поможем если что, не чужие всё-таки люди. — Илюш, ты у меня такой замечательный, — Филипп развернулся к рыжику и накрыл его губы своими в нежном, усталом поцелуе. — Я думаю, что никогда не пожалею о том, что сделал пять лет назад. — Если ты про то, как ты испачкал свои любимые брюки в луже прямо под Эйфелевой башней, то ты пожалел сразу же, — усмехнулся Илья, обнимая крепче своего возлюбленного. — Да, с брюками тогда обидно вышло. Но я хотел эффектно сделать тебе предложение. — И у тебя это получилось, — рыжик вновь поцеловал блондина. — Знаешь, ты меня с каждым днём делаешь ещё более счастливым, — сквозь поцелуй пытался проборматать Черных. — Пойдём спать? А то я уже очень устал. Направляясь в свою спальню, Илья и Филипп проходили мимо детской и с теплой улыбкой посмотрели на уже спящих детей. Том с Маринетт были просто необычайно прекрасными детьми. Они брат с сестрой, только Мари старше Тома на год. В приюте, куда однажды пришли Филипп с Ильёй, они сразу заметили этих чудных детишек, играющих почему-то только вдвоём. Недолго думая, семейная пара взяла обоих и нисколько не жалеет о своем выборе. Филипп открывает двери спальни и чувствует прохладу середины мая, а потому закрывает окна. Не снимая одежды, он просто падает на кровать и прикрывает глаза. Через пару секунд кровать вновь прогибается под тяжестью, но уже другого тела. — Ты знаешь, мы с тобой напоминаем Латте с шоколадным сиропом. Ты — латте, весь такой из себя нежный, милый, однако с характером. А я — горький шоколадный сироп. Казалось бы, абсолютно несовместимые вещи, но на деле — идеальная пара, — Филипп повернулся к Илье и посмотрел в его прекрасные глаза цвета кленового сиропа, в которые он когда-то, будучи подростком, влюбился. — Je t'aime, — так просто и лаконично звучит на прекрасном языке, который за семь лет уже успел стать родным. — Je t'aime aussi.