***
Шото постоянно старается идти позади всех, дабы никаким образом не контактировать со взрослыми бойцами, что ему не понравились с первого взгляда. Если с Бакуго Тодороки нашёл общий язык, пусть и потребовался практически весь день, то с другими — это невозможно, он просто испытывает к ним отвращение. Трое взрослых кажутся ему высокомерными и слишком заносчивыми. Их нелепо завышенное самомнение проявилось, да и не уходит, ещё с тех минут, когда они начали вслух, прямо-таки желая задеть и вызвать бурю эмоций у блондина, громко обсуждать его. Такие действия показались Шото слишком грубыми и ужасно неприличными, но вмешиваться он не планировал, видя и зная, что его временный знакомый справлялся и раньше с такими хамами без чужой помощи. — Слушай, парень, — было понятно, что один из надоедливой тройки обращается именно к гетерохрому, из-за чего Тодороки неохотно и с неким недоверием смотрит в их сторону. — Почему всё время молчишь? Я уверен, язык у тебя на месте и всё ещё способен двигаться. Уже больше двух часов идём, а от тебя никто даже словечка не слышал за такой большой промежуток времени. Непорядок. Боец «отрывается» от своих друзей и подходит к Шото, нагло укладывая руку ему на плечо, ухмыляясь и чуть опускаясь для того, чтобы быть с ним на одном уровне. Теперь старший переходит на шёпот, неприятно опаляя кожу Тодороки своим ужасным дыханием. Услышав, что один из громил начал говорить с гетерохромом, да ещё и так нагло подойдя к нему, Кацуки хочется врезать этому ублюдку. — На Бакуго как-то уже давным-давно всё равно. Вспоминаем лишь тогда, когда шавка подаёт писклявый голос и чего-то хочет. Если ты не заметил, то этот выскочка всегда нелюдим, да и заводится от одного упоминания о себе. Но ты на вид кажешься нормальным парнем, с которым, я уверен, можно много чего обсудить, например, девиц. Особенно таких, у которых такиииие аппетитные формы. Я не извращенец, нет, ничего плохого обо мне не подумай. Просто уверен в том, что у любого нормального мужика слюна потечёт от одного только вида красивой тёлки. Ну, эй, поговори со мной, я ведь не кусаюсь. Шото такое хамство с чужой стороны кажется противным. Тодороки еле сдерживается, чтобы не врезать этому наглому человеку, но воспитание не позволяет. Шото, всё ещё сохраняя самообладание, лишь недовольно морщится от запаха алкоголя из чужого рта, со всей силы отпихивая верзилу от себя, после проводя рукой по тем местам одежды, которых касался собеседник, будто бы стараясь стереть ненужные следы. — Уж простите меня за такое поведение, но Вы, мистер, слишком много себе позволяете. Если я не хочу с Вами общаться, то это значит, что просто не вижу смысла. Ваши темы кажутся настолько противно извращёнными, что ещё чуть-чуть — и уши завянут. Не беспокойте меня по таким пустякам больше. Надеюсь, мы поняли друг друга. Как только разноволосый заканчивает свою речь, прозвучавшую на эмоциях, дружки старшего, что «удачно» упал прямо в лужу с грязью, давятся воздухом и начинают ржать. — Пф, придурки, — лишь говорит себе под маску Бакуго, довольно улыбаясь. Ему нравится, что Тодороки может постоять за себя. — Боже, братан, да ты настоящий идиот. Смысл было к нему лезть? — Тц, заткнитесь. Настоящие идиоты здесь вы, раз ржёте с такой херни, — боец встаёт, смотрит сначала на Шото, а после, сверкнув глазами, глядит зачем-то и на самого красноглазого. Стряхнув пыль с одежды, старший боец понимает, что с грязью, которая присутствовала огромными пятнами на ткани, такое не прокатит. — Всё, привал. Пока мы находимся в лесу, вы можете отдохнуть, а я лучше отойду на неопределённый промежуток времени. Очиститься нужно. Как только мужчина скрывается из виду, Тодороки со спокойствием выдыхает, вновь оставаясь со своими мыслями наедине. — Я отойду ненадолго, — предупреждает всех гетерохром, поворачиваясь в сторону огромных деревьев. Решив, пока есть время, развеяться, Шото тоже оставляет свою группу и заходит вглубь леса. Ему было любопытно увидеть и узнать, что именно находится в таком месте, которое называют зачарованным. Также стоило бы заняться полезным делом для всех команды, поискав какие-нибудь съедобные ягоды или травы, что пригодились бы на обед. Краем глаза Кацуки замечает, что знакомый уходит в сторону леса совершенно один, чего он допустить, разумеется, не хотел бы. Встав с насиженного места, он тихо идёт следом. Тодороки прекрасно замечает за собой ненужный хвост, поэтому, отойдя от других ребят на приличное расстояние, резко оборачивается, с неодобрением смотря спутнику прямо в глаза. «Видимо, в одиночку даже просто погулять нельзя». — И зачем ты за мной идёшь? Я же ведь не собираюсь сбегать. — Этот лес зачарованный. Уйдёшь слишком далеко — заблудишься навсегда. Я не преувеличиваю. Если и вправду зайти вглубь леса в одиночку, то каждое место становится похожим друг на друга, тем самым образовывая лабиринт, из которого выбраться будет проблематично, — поясняет свои действия Бакуго, нагоняя Шото. — А от того, что ты ходишь рядом со мной, будто бы процент заблудиться спадает практически до нуля. Думаю, что даже ты плохо ориентируешься в этом месте. — Ходить не в одиночку, а с кем-то всё равно куда безопаснее. Так хотя бы поддержать морально можно будет, если заблудимся, потеряв шанс найти выход, — заприметив неподалеку несколько кустов с ягодами, Кацуки подходит к ним ближе, присаживаясь на корточки и осматривая куст. Сорвав одну ягоду, он отправляет её в рот. От вкуса Бакуго прищуривается, покрываясь мелкими мурашками, немного мыча. — Что это? — чуть наклонившись, задаёт вопрос двухцветный. — Ебучая голубика. Кислая, но полезная хуйня, — всё ещё чуть морщась, поясняет блондин. Шото с чужой реакции невольно приподнимает уголки рта, прикрывая рот кулаком. Необычно видеть такую эмоцию на лице столь «опытного» и всё повидавшего бойца. Обычная, казалось бы, голубика, а так настроение Тодороки подняла. — Давай соберём её. Лишней не будет, — подзывая Шото к себе ближе, Кацуки складывает ягоды в один из своих карманов на ноге, аккуратно их укладывая, лишь бы те не помялись. Согласившись, Тодороки подходит к ближайшему кустику и наклоняется, также набирая в свою ладошку приличную горку ягод. Всё было бы слишком безмятежно, если бы эту «идиллию» через неопределённый промежуток времени не прервали чужие истошные крики, которые приглушённо донеслись до ушей двух парней. Бакуго напрягается, замирая на месте. Кругом тихо. Нет ни насекомых, ни животных. И он прислушивается, стараясь выяснить точное местоположение человека, который издал столь душераздирающий вопль. — Побежали, — быстро проговаривает Кацуки, сразу же срываясь на бег. Парню не нравится то, что по мере приближения к месту, где они только недавно устроили привал, запах крови усиливался. В данный момент очень сильно не хотелось верить в то, что на них сейчас действительно напали исподтишка. Шото, пока бежит, до конца надеется, что кто-то из троих просто драматизирует, попав, например, в медвежий капкан. Но все его надежды на счастливый финал разбиваются в дребезги в тот момент, когда парни, добегая до нужного места, замечают ужасное. Прямо сейчас, возле берега, лежали пробитые насквозь тела товарищей. — Сукин ты сын, — не стесняется выражений Бакуго, подходя ближе к мёртвым соклановцам и сглатывая ком. Разумеется, он не впервые видит подобное, но каждый раз люди, убитые столь хладнокровно, чётко отпечатываются в памяти. Кацуки прижмуривается и поворачивается полубоком, смотря на спутника. И снова Тодороки видит смерть. И снова она случается практически из-за него. И снова он ничего не успевает сделать. Как в таких ситуациях не ненавидеть самого себя? — Нам нужно уходить и желательно как можно быстрее, ведь... — Бакуго не успевает договорить, боец тут же за плечом Шото замечает чёрное пятно, которое напрягает. Он резко толкает Тодороки в сторону, принимая надвигающийся удар. — О, новый обед пожаловал. Из ниоткуда появляется один из демонов Бездны, руки и лицо которого сильно испачканы в крови умерших ребят. Враг ехидно смеётся, уже мысленно представляя эмоции на этих невинных лицах, когда он, толком не пошевелив ни одним мускулом, повалит их на землю, грубо вырвав из тёплых тел бьющиеся сердечки. — Вы выглядите аппетитнее этих крикливых оболтусов, ахахах, — демон не дожидается чужой словесной реакции на своё появление, он лишь выше поднимается в воздух, после камнем падая в сторону блондина, подметив, что тот пытается достать своё оружие из ножен. — Вот ты и первым помрёшь, презренный. Враг действительно быстрый, раз умудряется каждую секунду перемещаться с одного места на другое, заставляя Бакуго лишь гадать, где же именно прилетит мощная атака с воздуха. Но, несмотря на преимущества демона, Кацуки хорошо блокирует в последний момент каждое движения катаной, не подпуская монстра к себе слишком близко. — Людям не место на этой планете. Бакуго хочет ринуться вперёд, попытавшись нанести серию ударов и вымотать врага, но грудь резко наливается теплом. Острая боль пронзает тело, делая движения неуклюжими. — Блять, — Кацуки опускает взгляд на свою грудь и замечает, что враг уже умудрился проехаться когтями по груди, оставив глубокие раны. Если бы не металлическая пластина, вшитая в снаряжение Бакуго, демон бы давно прикончил его, не ломая свои когти. Но тело, насколько бы сильно не было защищено, всё равно поражает неприятная боль. Блондин, пошатываясь из стороны в сторону, отхаркивает чёрную кровь на траву, чувствуя неприятное першение. — Ты... Ты один из... — было начал демон, но его речи прерывает Кацуки, который всё же пронзает противника катаной насквозь, прокручивая лезвие внутри, вытаскивая. — Я никогда не был и не буду одним из вас, — тихо шепчет блондин, а после вновь кашляет, прикладывая ладонь к груди, на перчатке замечая следы от тёмной жидкости, лишь ругаясь себе под нос. Он наступает ногой на чужую грудь, прищуривая глаза и внимательно оглядывая врага. Это был всего лишь демон с низшего этажа. Значит, не такой сильный, как высшие. Но почему-то умудрился доставить всё равно кучу неприятностей. Удивляет лишь тот факт, что он с такой с лёгкостью расправился с тремя бойцами, либо же где-то неподалёку всё ещё находятся другие войны. Парень понимает одно: ему и Тодороки крупно повезло, раз они оказались поодаль от происходившего ужаса. Бакуго убирает катану в ножны и игнорирует боль в груди, поправляя маску на лице и подходя к гетерохрому, беря того за руку и уводя куда-то вглубь леса. — Ты как? — Шото, что до этого не вмешивался в битву, прячась за деревьями, подаёт наконец-то голос, осматривая спутника с ног до голы. — В порядке. Сейчас нам лучше залечь на дно. Я не думаю, что остальные демоны ушли слишком далеко. Могут в любой момент заметить пропажу одного из них, начав прочёсывать лес, — эти слова оправдываются, когда через некоторое время становятся слышны громкие и раздирающие крики монстров. Юноша слегка толкает Тодороки в кусты, а сам лезет в соседние. — Не издавай ни звука и не шевелись. Они могут вызвать земляные вибрации, чтобы почувствовать движение. Когда земля перестанет дрожать, отсчитай пять минут и говори мне. Если они и вправду уйду, то я скажу, когда вылезать. «Ладно, — подумал Шото, полностью скрываясь внутри кустов, — в этот раз я его послушаюсь, но затем, когда всё наладится, точно осмотрю тело на наличие ран». Тодороки кивает, следуя чужому совету, стараясь даже лишний раз не двигаться и не смотреть по сторонам, издавая этим самым лишний и ненужный шум. Как только враги появляются, двухцветный замирает, забывая на какое-то время, как именно дышать. Именно сейчас воспоминания о родной деревне снова заставляют открытые душевные раны кровоточить. Кацуки внимательно наблюдает из-за кустов за бойцами и прищуривается, продолжительный период времени не сводя с действий монстров взгляда. У демонов хорошо развиты органы чувств. Гораздо лучше, нежели у обычного человека, поэтому дыхание человека в полнейшей тишине услышать запросто могут. Как ни странно, но монстры долго на месте не задерживаются. Закончив свои поиски и, видимо, не найдя ничего стоящего, они лишь злобно и громко рычат и уходят, упорно игнорируя труп своего собрата. — Бакуго, — тихо, будто всё ещё боясь врагов, шепчет Шото, оглядываясь по сторонам. — Подъём, всё чисто. Бакуго вылезает из-за кустов, отряхивая снаряжение и недовольно шипя от колкой боли в области груди, что пронзала полностью всё тело. Но блондин всё равно терпит, лишь выпрямляясь. По крайней мере, сейчас не время останавливаться из-за ерунды. — Как раны? Тебе нужна помощь? Я могу достать мешочек, который ты мне отдал, и воспользоваться имеющимися травами сейчас. — Даже если всё плохо, у нас нет времени. Мы сейчас сами были на волоске от смерти и, возможно, всё ещё находимся. Когда будем в более безопасном месте, я сам позабочусь о себе и своих ранах. Чужая помощь мне не нужна. Усёк? — Кацуки прерывается, потому что к горлу подступил ком. Он, отойдя в сторону, поворачивается к Тодороки спиной и приспускает маску, откашливаясь кровью. «Блять, такое чувство, что здесь и сейчас сдохну». — Сука, — ругается парень, а после шарит рукой, нащупывая сумку и открывая её, находя небольшой бутылёк с отваром, что взял с собой, отпивая половину и убирая обратно. Через некоторое время обладателя колючей причёски отпускает. — По состоянию, которое я сейчас увидел, и не сказать, что ты более или менее нормально себя чувствуешь. Может... — Просто ничего не говори и слушай меня. У нас есть три варианта развития событий. Два из них для тебя благоприятны. Слушай. Первый вариант — ты успокаиваешь своё внутреннее беспокойство, и мы идём искать выход из этой дыры. Второй — если отказываешься идти, я тебя заставлю это сделать насильно, закидывая себе на плечо. И последний — я попросту оставляю тебя здесь на съедение различным монстрам и диким зверям, а сам ухожу, — на каждом варианте парень загибает один палец. Закончив говорить, он опускает руку вниз, ожидая, когда получит ответ. Разноволосый молчит, с недоверием смотря на раны спутника, обдумывая варианты. Соглашаться ужасно не хотелось, особенно видя чужое состояние. Такое поведение союзника раздражает светловолосого, поэтому он попросту берёт его за руку. — Слушай, я могу понять, что тебе страшно от того, что произошло. Да и если считать тот факт, что ты недавно лишился своего дома. Но, что прошло, то прошло, поэтому МЫ идём дальше, не оборачиваясь назад, — на этих словах Бакуго начинает идти вперёд, утягивая парня за собой, грубо сжимая и не отпуская чужую руку. — Кстати, как тебя всё-таки зовут? А то память на имена плохая. Шото не хочет держать парня за руку, вырывается. Но его всё равно не отпускают, давая понять, что это бесполезно. — Меня зовут Сэтоми Симидзу, — выдержав паузу, отвечает Тодороки. «Лучше не запоминай». — Симидзу, значит. Странная фамилия для таких краёв. Но сейчас не об этом. Слушай, нам лучше выбраться к реке. Нельзя оставаться в таком замкнутом месте на ночь. Кто угодно может легко напасть, и хрен скроешься, — Кацуки поворачивается к парню, хмуря брови. — Больше не будешь сопротивляться, принцесса? — Принцесса? — Тодороки морщится от нового прозвища, а блондин в ответ лишь хищно улыбается. — Вижу, что возражений нет. Тогда не отставай, — отпустив наконец руку собеседника, Бакуго вырывается вперёд, двигаясь в сторону леса и следя за тем, чтобы Шото не отставал от него.Глава II. Кривая дорожка.
9 января 2021 г. в 14:40
Раннее утро. Солнце только что поднялось из-за верхушек огромного леса, осветив просторную территорию Ордена. В воздухе пахнет свежестью, мокрой землёй и травами.
— Утра, — негромко приветствует Бакуго разноволосого, вытягиваясь во весь рост и только сейчас почему-то замечая, что ниже самого Тодороки на несколько сантиметров. Остальных своих соклановцев, готовых сопровождать Шото, он упорно игнорирует, даже не поворачивая в их сторону голову.
— Доброе утро, Бакуго, — поступает тут же сонный ответ от Тодороки.
— Зачем к нам вообще его поставили? Мы будто бы одни справиться не сможем. Этот подросток с эмоциональной нестабильностью будет только мешать, — специально громко озвучивает один из громил, краем глаза следя за реакцией товарища.
— Ага, попробуй его ещё тронуть. Пальцы отхреначит сразу же. — дразнит, добавляя масла в огонь, второй.
— Глава, видимо, совсем умом тронулся. Хотя, может хочет, чтобы мальчишка и сам понял, что даже такое простое дело ему не по зубам.
Блондин, молча выслушав речь, резко наносит удар по чужому уху, хватая Шото за шкирку и утаскивая за собой. Старший боец от неожиданности вскрикивает и, постанывая, хватается за ушибленное место.
— Ёбучий молокосос...
— Пасти свои закрыли и на выход, — проходя сквозь кучки из трёх человек, Кацуки распихивает каждого из них в сторону.
Бакуго оказывается ниже старших бойцов на сантиметров десять или даже больше, поэтому ситуация могла бы выглядеть комично, если бы не существовал тот факт, что Кацуки запросто может убить каждого из них.
Выйдя за пределы Ордена, Тодороки грубо убирает руку блондина от своей одежды, предпочитая идти самостоятельно. Ему не нужна нянька, которая будет от начала до конца похода держать его рядом с собой.