Ну держись, Грейнджер!

Звук колокола напугал Гермиону, и она подпрыгнула, отчего на ее аккуратно написанных записях появилось чернильное пятно. Вокруг нее студенты торопливо собирались и выходили из класса на заслуженный перерыв. Собрав свои бумаги, Гермиона сунула их в сумку и направилась в кишащий студентами коридор.  — Можно подумать, — проворчал Рон, — Что спустя семи лет изучения, Трансфигурация станет легче, нет, это так же сложно, как и всегда. И зачем я только взял её, как дополнительный предмет. — Ага, — согласился столь же подавленный Гарри, — Трансфигурация и Зелья, зачем мы вообще их продолжаем изучать? — Да ладно, — сказала Гермиона, проталкиваясь сквозь толпу студентов, — Ты прекрасно знаешь, почему взял оба предмета, так что перестань ныть. В конце концов, никто не заставлял тебя брать их, не так ли? За ее спиной Рон закатил глаза и они оба нахмурились. Когда они достигли Большого зала, Гермиона закончила говорить. Подойдя к довольно пустому гриффиндорскому столу, они сели и принялись за мексиканское карри из фасоли и риса. Гермиона начала очень быстро есть, за что и Рон, и Гарри недоуменно смотрели на нее. — Эээ, ты пытаешься подавиться? — осторожно спросил Рон. — Нет, я просто хочу кое-что сделать, и, поскольку мне предстоит многое, мне нужно время на это. Знаешь, со всеми домашними заданиями, которые у нас есть на данный момент. Плюс обязанности старосты, — она рассеянно объяснила. — Ты же не имеешь в виду, что собираешься выполнять домашние задания сегодня вечером? — Гарри недоверчиво запнулся. — Гермиона, сегодня вечер пятницы, дай себе перерыв и расслабься. Мы все заслуживаем этого. Сегодняшний урок Зельеварения был не чем иным, как пыткой, поэтому я думаю, что мы все нуждаемся в серьезном расслаблении. Это заявление было встречено сердечным кивком Рона. Гермиона пожала плечами и закинула сумку на плечо. — Увидимся позже. Если я тебе понадоблюсь, я, наверное, буду в своей комнате. Она ушла раньше, чем кто-либо из двух других смог возразить. Выйдя из Большого зала, она пересекла холл и быстро поднялась по мраморной лестнице в сторону гриффиндорской башни. Гермиона хотела побыть одна, чтобы начать работу над своим последним и определенно запрещенным проектом — приготовлением зелья невидимости. Она получила рецепт из книги «Лучшие зелья невидимости века» и намеревалась начать длительный процесс приготовления в тот вечер, надеясь, что ее никто не побеспокоит. Достигнув портрета Толстой Дамы, она произнесла пароль и вошла в большую удобную круглую гостиную. Перейдя ее, она направилась по лестнице в общежитие девочек и, наконец, добралась до своей комнаты. Собрав все свои оставшиеся силы, она направила палочку на дверь и сняла чары, защищавшие её спальню. Войдя, она скинула туфли и рухнула на мягкую кровать с балдахином, задрапированную атласом, с алыми бархатными портьерами. Это была очень долгая неделя, и Гермиона была рада, что она подошла к концу. В начале года Гермиону назначили старостой, тем самым она получила свою комнату и личное уединение. Хотя иногда ей не хватало болтовни Лаванды и Парвати, ее подружек-гриффиндорок, с которыми она делила комнату в течение шести лет, но было приятно иметь собственную, в которой она могла делать все, что ей заблагорассудится. Потянувшись, она позволила своему взгляду блуждать по её спальне во всем ее красно-золотом великолепии. Это была большая комната с огромным панорамным окном, возвышающимся над стеной возле ее кровати. Тяжелые красные шторы с золотой бахромой висели на окне, загораживая любой нежелательный свет. Напротив кровати сиял огромный мраморный камин, источая чудесно расслабляющее тепло. В другом конце комнаты стоял огромный письменный стол из красного дерева, окруженный книжными полками. Большой шкаф из красного дерева и туалетный столик занимали последнюю стену, придавая вид пышности и роскоши, который Гермиона всегда ценила. Пол был покрыт толстым персидским ковром, состоящим из красных и золотых узоров. Сама кровать была покрыта красным атласным лоскутным одеялом с небольшими цветами, вырезанными золотой нитью. В углу напротив кровати был портрет гриффиндорского льва, за которым был скрыт коридор, соединяющий ее комнату с комнатой старосты Энтони Гольдштейном и обеспечивающий легкий доступ в общую комнату каждого факультета, в случае возникновения чрезвычайной ситуации. Закрыв глаза, Гермиона позволила чувству усталости настигнуть ее, убаюкивая. Через час Гермиона проснулась от сна, чувствуя себя немного лучше. Она лежала на кровати и мысленно вспоминала последние несколько недель. Подошел конец второй недели семестра, но казалось, что она была в школе вечно. Проблемы, которые Гермиона испытывала с палочкой, никуда не делись, и ей становилось все труднее и труднее поддерживать легкость. Ей было трудно изучать заклинания по Трансфигурации и по Защите от Тёмных Искусств, из-за всех этих «глупых взмахов палочкой», как выразился Снейп. Палочка просто не хотела, чтобы она работала, что бы она ни делала для этого. Гермиона пыталась поговорить с профессором Макгонагалл о том, чтобы пойти в Косой переулок, чтобы купить еще одну, но старая ведьма сказала, что ей придется подождать, пока она не вернется домой на Пасху, так как ни у кого из учителей не было времени сопровождать ее в выходные дни. Гермиона предположила, что это как-то связано с Орденом Феникса, главой которого был профессор Дамблдор, и не хотела настаивать на этом. Это оставило ее в том же положении, что и раньше — ей просто нужно было пойти в Косой переулок в одиночку и убедиться, что ее не поймают. По этой причине она решила сварить зелье невидимости. После долгих раздумий Гермиона решила, что это будет полезная мера предосторожности на случай, если у нее возникнут проблемы в Косом переулке. Она также решила не рассказывать Гарри и Рону о своей экскурсии, поэтому о том, чтобы одолжить у Гарри мантию-невидимку, не могло быть и речи. Естественно, оба мальчика захотят сопровождать ее, но, как она хорошо знала, они были очень импульсивными, и особенно Гарри подвергался гораздо большему риску быть узнаваемым, чем она. Поднявшись с кровати, Гермиона подошла к книжным полкам и, взяв книгу «Лучшие невидимые зелья века», начала ее перелистывать. На выбор было множество зелий невидимости, но большинство из них требовало использования ингредиентов, которые она не могла получить, если только она не совершила набег на кабинет Снейпа, как она это сделала в течение второго года — опыт, который она не хотела бы повторять. Кроме того, некоторые из них варились более двух недель. Поэтому она решила сварить одно из более простых, но редко используемых зелий, одна капля которого позволяла ей оставаться невидимой на полчаса — достаточно времени, чтобы уйти, если все пойдет не так, как планировалось. Это зелье, хотя и требовало очень небольшого количества ингредиентов, но очень трудно приготовить из-за точности, необходимой при измерении каждого ингредиента. Одна ошибка или неправильное измерение, и зелье станет бесполезным. Гермиона быстро собрала необходимые ей ингредиенты и затащила свой котел в ванную. Эта комната тоже была большой, и в углу стояла огромная мраморная ванна. Рядом с ней была большая душевая кабина. Каждая часть анфилады была украшена золотой фурнитурой. Середина ванной комнаты была совершенно свободна от препятствий и, следовательно, была идеальным местом для приготовления запрещенного зелья. Гермиона поставила импровизированный рабочий стол рядом с котлом, на котором она могла измельчать и измерять ингредиенты. Она начала с того, что нарезала корни ячменя длинными кусками одинакового размера. Поместив их в котел, она зажгла его взмахом своей неохотной палочки и приступила к добавлению остальных ингредиентов: китовой желчи, кишечника крысы, жукового сока и шерсти хвоста единорога, все из которых нужно было точно измерить. Помешивая густую смесь в котле по часовой стрелке, Гермиона посмотрела на нее с отвращением. Ей нужно будет выпить это, если возникнет чрезвычайная ситуация, и эта мысль была не очень привлекательной. Наконец, после двух часов изнурительного помешивания, просеивания, измельчения и измерения, Гермиона выпрямилась, положив готовый продукт на дно ее котла. Она была измучена, но торжествовала. Улыбаясь, она расправила плечи, прежде чем окунуть небольшую ложку в смесь и налить каплю фиолетовой жидкости. Пришло время опробовать зелье. Открыв рот, она позволила капле жидкости упасть с ложки на язык и стала ждать. Ничего не произошло. Она начала задаваться вопросом, не сделала ли она что-то не так, и взяла книгу, чтобы еще раз прочитать инструкции. Зелье выглядело так, как на иллюстрации в книге, так почему оно не сработало? Рассеяно она вернулась в свою спальню. Гермиона подошла к зеркалу на туалетном столике, намереваясь что-то сделать со своими волосами, которые в настоящее время липкими прядями прилипли к ее лицу и шее. Взглянув в зеркало, ей пришлось подавить крик, потому что не было её отражения. Она могла видеть отражение комнаты, но не себя. Крепко закрыв глаза, она снова открыла их, стараясь сохранять спокойствие, и тут ее осенило! Она не могла видеть свое отражение, потому что была невидима, зелье должно быть сработало! Поразмыслив, она решила добавить по капле зелья в кусочки шоколада, которые находились в кармане ее плаща. Таким образом, ей нужно только положить шоколад в рот, чтобы стать невидимой, а не возиться с бутылками зелья, что может привести к потере драгоценного времени. Закончив уборку в ванной, Гермиона взглянула в зеркало и увидела, как отражение улыбается ей в ответ. Раздевшись, она наполнила большую ванну горячей водой, смешанной с пеной из сандалового дерева, и погрузилась в ее расслабляющую глубину. Вымыв длинные волосы, она обдумывала планы на следующий день. Это были выходные в Хогсмиде, следовательно, другие ученики с меньшей вероятностью заметят ее отсутствие. Она скажет Рону и Гарри, что из-за загруженности она не может пойти с ними. В то же время ей нужно будет убедиться, что Филч, ужасный смотритель, не будет видеть, как она покидает замок, чтобы аппарировать в Косой переулок. Гермиона сдала тест на аппарацию вскоре после того, как ей исполнилось семнадцать в начале шестого года обучения. До сих пор ей редко требовалось использовать этот навык, но теперь она была очень рада, что научилась ему. Ее мысли вернулись к прошлой неделе или около того, и она нахмурилась, когда в ее мозгу всплыло еще одно беспокойство. В первый день семестра она увидела Драко Малфоя, смотрящего на их столик за завтраком. Было ли это ее воображением, но Рон и Гарри все время сталкивались с Малфоем в самых безобидных местах. Само по себе ей было не о чем беспокоиться — в конце концов, в замке можно было пойти куда угодно. Но однажды она услышала, как Малфой спрашивал одного из первокурсника Гриффиндора, где находится вход в их гостиную, и это ее встревожило. Ровно неделю назад Гермиона и Эрни Макмиллан, префект седьмого курса Хаффлпаффа, пошли по очереди на патрулирование. Для этого нужно было ходить по коридорам прямо перед комендантским часом, чтобы ученики не выходили из своих спален. Была темная ночь, грозовые тучи закрывали луну. Факелы, освещавшие коридоры, мерцали, делая тени зловещими в полумраке. Гермиона и Эрни только что закончили свои обходы и собирались вернуться в свои общие комнаты, когда их внимание привлек звук низких голосов, доносившихся с вершины мраморной лестницы. Поднимаясь по лестнице, они услышали безошибочный протяжный голос, который говорил. — Так где же он? Ты ведь не собираешься отказываться от нашей сделки, не так ли? Помни наше соглашение — я задаю тебе простой вопрос, и я полагаю получить на него ответ. Затем тихий голос ответил. — Но вы же знаете, что это должно быть секретом. Осматривая доспехи, удобно стоявшие наверху лестницы, Гермиона могла различить темные очертания двух фигур, стоящих немного дальше по коридору. Луч света факелов осветил их лица, придавая им жуткое сияние. Одна фигура была высокой, с характерными серебристыми волосами и высокомерной осанкой, а другая была маленькой, с темными кудрявыми волосами, беспорядочно спадающими ему на лоб. Гермиона узнала в нем первокурсника Гриффиндора, имя которого она не могла вспомнить. Голос Малфоя вернулся к ней, сказав. — Ты согласился сказать мне. Вот деньги, как мы договаривались, так что пора тебе выполнить свою часть сделки. Где вход в твою гостиную? — Я думаю, что это не ваше дело. Вы можете оставить свои деньги при себе, я ухожу. — О, нет! У нас есть соглашение, и ты с радостью расскажешь мне то, что я хочу знать. В этот момент Эрни стремительно шагнул вперед, оказавшись в поле зрения двух главных героев, Гермиона была прямо за ним. — Достаточно! — перебил он. — Во-первых, что вы оба сейчас делаете вне своих спален? А во-вторых, я мог бы напомнить вам, Малфой, что шантаж и угрозы противоречат правилам Хогвартса. — Что ты хочешь? — Малфой ухмыльнулся, кидая Эрни, который был таким же высоким, как он, хотя и не так хорошо сложен, его фирменную усмешку, заставив его шагнуть назад к Гермионе. — Кто же это, как ни Грейнджер! Что ты здесь делаешь? О, я забыл, это твой долг, не так ли? Скажи мне, как твои друзья переносят то, что ты не с ними? Гермиона подавила свой гнев и ответила. — Малфой, мы только что поймали тебя на шантаже и угрозах студенту, поэтому на твоем месте я бы держала рот на замке, если только ты не хочешь, чтобы это дошло до профессора Макгонагалл! Это первый раз, когда вас поймали на этом, поэтому мы ничего не скажем. А теперь возвращайся в свою гостиную, прежде чем я передумаю и нанесу визит профессору. — Что до тебя! — сказала она, обращаясь к мальчику, стоящему рядом с Малфоем, — То я отведу тебя обратно в твою гостиную, — повернувшись к Эрни, Гермиона произнесла, — Что ж, спокойной ночи, увидимся. Малфой пронесся мимо них, бросив на них грозный взгляд, но ничего не сказал. Как только они ушли на безопасное расстояние, она повернулась к нему. — Что за чертовщина, по-твоему, ты согласился сказать Малфою, где находится вход в нашу общую комнату? Ты ничего о нем не знаешь. Он плохой, и я не могу поверить, что ты согласился на эту нелепую сделку. У слизеринцев есть некая хитрость, поэтому я могу сказать тебе с уверенностью, что Малфой, не колеблясь, забил бы тебя до полусмерти, если бы ты больше застопорился. — Ну, вы не понимаете! — он защищался. — Малфой спрашивал меня ещё с начала семестра. Сначала я просто проигнорировал его, но он продолжал загонять меня в угол, когда я был один. Я хотел заставить его заплатить мне за эту информацию, но когда предложил ему это, он согласился и сказал, чтобы я мог назвать свою цену, если она будет ниже десяти галлеонов. И сегодня вечером он должен был дать мне эти деньги — десять галлеонов в обмен на информацию. Но когда дело дошло до этого, что-то помешало мне рассказать ему. Я не люблю его и его способы, но отчаянно нуждался в деньгах, чтобы помогать своей семье. Теперь я понимаю, что я был очень неправ, согласиться предоставить ему информацию и обещаю, что этого больше не повторится, — он посмотрел себе под ноги, когда закончил говорить. — Я не скажу никому про это. Я верю тебе, но всё же буду следить за тобой. Скажи, он сказал, почему он хотел знать, где находится вход в нашу гостиную? — спросила Гермиона. — Он отказался говорить мне, сказав, что меня это не касается. Малфой действительно был полон решимости выяснить, но почему? Я не знаю! — Что ж, пусть это тебя не беспокоит. А теперь ложись спать и помни, что если кто-нибудь из слизеринцев будет спрашивать, где наша общая гостиная или какие-то другие подобные сомнительные вопросы, не говори им. Сейчас тяжелые времена, и мы должны быть слишком осторожными в том, кому доверяем. К этому времени они достигли портрета Толстой Дамы. Сообщив пароль, Гермиона ввела мальчика вперед и направилась прямо в свою комнату. Лишь позднее она вспомнила его имя — Дэвид Вендум. Вендумы были старой чистокровной семьей, которая, как и Уизли, была не очень обеспечена. Гермиона вырвалась из своих размышлений и услышала, как кто-то царапал дверь в её комнату. Выбравшись из ванны, она закуталась в халат и открыла дверь, чтобы впустить Живоглота. Присев на кровать, она усадила его к себе на колени, лениво поглаживая шерсть. Ее мысли были в беспорядке. Почему Малфой хотел знать, где находится гостиная Гриффиндора? Какой бы ни была причина, у нее было чувство, что его намерения неблагородны. Она предупредила всех префектов Гриффиндора на следующий день после инцидента в коридоре, чтобы все знали, что он пытался сделать. Но Гермионе от этого не стало легче. У нее было слабое подозрение, что планы Малфоя как-то связаны с Гарри, Роном и ею, но она не могла точно определить причину этого. Она знала, что в гостиную Гриффиндора было всего четыре выхода. Из личных комнат профессора Макгонагалл через отверстие для портрета, охраняемое Толстой Дамы, аварийный выход, который позволял только студентам покинуть комнату и поэтому не мог использоваться как вход, и вход старосты. Последний был тем, к которому он мог получить доступ, но, поскольку его охранял другой портрет гриффиндорского льва, который был заведомо упрямым, она сомневалась, что он подумает об использовании этого маршрута. Лев ненавидел впускать в комнату кого-либо, кроме префектов Гриффиндора, и испытывал положительное отвращение к слизеринцам, которым он нисколько не доверял. Гермионе напомнили о ссоре в начале года, когда префекту пятого курса Слизерина нужно было попасть в общую гостиную Гриффиндора, чтобы привести ученика к профессору Дамблдору. Лев отказался впустить девушку, заявив, что она «слизеринская мерзость, которой нельзя доверять». В конце концов, девушке пришлось бродить по школе в поисках префекта Гриффиндора, чтобы выполнить инструкции профессора Дамблдора. Ухмыляясь при воспоминании, Гермиона положила кота на кровать, сменила халат на удобную пижаму. Когда она взяла щетку для волос, намереваясь расчесать мокрые волосы, в дверь раздался громкий и решительный стук. — Миона, мы знаем, что ты там, так что впусти нас! — можно было услышать голос Рона, громко объявившегося. — Мы купили тебе немного сладостей, так как ты плохо поужинала, так что если ты не хочешь съесть этот кремовый торт, который выглядит особенно заманчиво, мы предлагаем открыть тебе дверь, пока он не исчез. — Я иду, — Гермиона отложила щетку и поспешила к двери, широко ее распахивая. Гарри и Рон, улыбаясь, стояли на пороге, их руки были загружены едой. — Мы думали, что придем и спасем тебя от твоих книг, — сказал Гарри, обойдя её. — Подожди! — Рон нахмурился, проследив за входящим Гарри и оглянулся. — Я думал, ты сказала, что собираешься учиться. Но выглядишь так, как будто только что вышла из ванны. А что в этой бутылке? Рон указал на бутылку с остатками зелья невидимости, стоящую на столе. — Если бы мы знали, что ты не будешь заниматься, мы бы сходили все вместе на кухню. — О, кстати, Добби и Винки передают привет. Они спросили, где была «юная мисс», и похоже, были разочарованы тем, что не увидели тебя. Что ж, мы можем приступить к делу! — Гарри ухмыльнулся, показывая на кучу пирожных, теперь лежащих на прикроватной тумбочке Гермионы. Облегченная тем, что внимание Рона было отвлечено от бутылки с зельем невидимости, Гермиона начала расчесывать волосы и оставлять их сохнуть естественным путем. Она подошла и села рядом с Гарри на кровать. Рон полулежал на подушках, уже наполовину доедая шоколадный эклер. Взглянув вниз, Гермиона заметила конверт, лежащий рядом с Роном. — Рон, я думаю, ты что-то уронил, — начала она, но ее прервал еще один стук в дверь. Встав, она пошла открывать его и обнаружила, что снаружи стоит Джинни. — Могу ли я войти? — спросила она, улыбаясь. — Нет! — крикнул Рон, набивая рот печеньем, сливками и шоколадом. — Да, конечно, можешь, — сказала Гермиона, впуская Джинни в комнату и закрывая дверь, — Проходи, у нас еды более чем достаточно, угощайся. — Мы пытались спокойно поесть —возразил Рон, подозрительно глядя на Джинни. — Мы не хотели, чтобы нас беспокоили. — Заткнись, Рон, — рявкнула Джинни. — На самом деле я пришла к вам не просто так. Я только что получила письмо от мамы, в котором она сообщает мне, что у тети Эммы был еще один ребенок, рожденный от крови Курбса. Она и тебе писала, Рон. Рон покраснел и поднял конверт, который Гермиона заметила лежащим рядом с ним. Открыв его, он просмотрел письмо, затем глубоко вздохнул и сложил его. — Мерлин, я не знал, — пробормотал он. — Это был ее третий ребенок, и все они родились с кровью Курбса. Эта болезнь — убийца, и по словам мамы, это число только растет. Странно то, что только все волшебные семьи, кажется, страдают от этого и люди не могут понять почему. — Мне кажется, я однажды прочитала статью об этом, что-то связано с тем фактом, что существует много смешанных браков между людьми из всех волшебных семей, и кровь Курбса является результатом какого-то генетического дефекта, — задумчиво объяснила Гермиона. — Да, но как? — Рон выглядел озадаченным. — Мама говорит, что в какой-то момент это затронуло каждую волшебную семью, о которой мы знаем. Но Перси… — Рон усмехнулся.  — Это не смешно, Рон! — Гермиона упрекнула. — Я думаю, что в глубине души Перси очень заботится о своей семье. Помнишь, когда он увидел тебя в озере во время второго задания турнира Трех Волшебников? Он чуть не обезумел от волнения! Сам чуть ли не бросился прыгнуть в это озеро, чтобы спасти тебя.  — Нет, но помнишь наш пятый год и то, что он тогда сделал? Я, например, никогда не прощу ему этого предательства, — Рон насмешливо фыркнул, прежде чем откусить еще один кусок торта. Гермиона вспомнила их пятый год, когда Перси публично отказался от своей семьи в пользу сохранения хороших отношений с Фаджем и Министерством магии. В то время Уизли разорвали с ним все связи и приняли его обратно в семью только после того, как он извинился, и даже это произошло только после того, как Фадж публично объявил о возвращении Волан-де-Морта в волшебный мир. Голос Рона снова привлек ее внимание к нему. — Знаешь, я не думаю, что мама и папа по-настоящему простили его. Они добрые с ним на первый взгляд, но они не доверяют ему. В любом случае, почему мы говорим о Перси? Я уверен, что мы можем придумать более интересные вещи для обсуждения! Ты слышала что-нибудь еще о том, почему Малфой хотел найти Гриффиндорскую гостиную? — Нет. Я сказала всем старостам быть бдительными, но, похоже, он решил оставить этот вопрос в покое. — Скорее Снейп будем милосердствовать на Зельях, чем Малфой оставит какой-либо вопрос не решенным. Знаешь, я удивлен, что Малфой не получил должность старосты в этом году — я имею в виду что мы знаем, что он всегда этого хотел…— начал Гарри, но Рон прервал его хихиканьем. — Что ж, Дамблдор, очевидно, не хотел отдавать это ему. Люциус Малфой, мог бы подкупить его, но Дамблдор никогда не сделает то, что он считает неправильным — объяснил Рон, ухмыляясь. — Да, может быть, но это все же странно, —задумался Гарри. — Не совсем, — вставила Джинни, — Энтони и Гермиона хорошо работают вместе, и они хорошо справляются с этим. Вся суть заключается в том, что надо быть образцом для подражания для остальной школы. Дамблдор не хотел бы, чтобы студенты копировали склонности Малфоя, не так ли? — У него, должно быть, была самый настоящий шок, когда он узнал, что его золотой мальчик не получит должности старосты. Скорее Волан-де-Морт будет играть в пинг-понг с маглом, чем Малфой получит эту должность. Это заявление Гарри было встречено содроганием Рона, который пожаловался. — Ненавижу упоминание его имени. — Как однажды сказал профессор Дамблдор, боязнь имени увеличивает страх перед существом! В любом случае, — сказал он, пытаясь увести тему, — Мы же завтра собрались в Хогсмид? Гермиона взглянула на это и объяснила. — Я все-таки не думаю, что смогу пойти в Хогсмид. Мне нужно немного позаниматься, и, прежде чем ты что-нибудь скажешь, Рон, на этой неделе я очень устала. Если вы не возражаете, я дам вам список, которые я хотел бы получить от Ханидукса, на случай, если я не смогу купить их сама. — Знаешь, если бы я не знал тебя так хорошо, Гермиона, я бы сказал, что ты пытаешься что-то скрыть от нас. — Гарри выглядел обеспокоенным, вызывая у Гермионы укол вины за то, что она сознательно солгала ему. — Нет, я просто немного устала. И недостаточно отдохнула во время каникул, я чувствую себя истощенной. Завтра хорошенько наверстайте упущенное. И давайте никак на третьем курсе. — Нет, я полагаю, что нет, — пробормотал Гарри. Больше на эту тему не было ничего сказано, поскольку Джинни не знала о измерителе времени, который Гермиона должна была использовать, чтобы попасть на все занятия в течение третьего года. Вечер приближался к позднему, и повсюду доносились звуки людей, идущих в свои гостиные. — Ну, вам лучше уйти — сказала Гермиона, вставая с кровати, наблюдая, как остальные трое пожелали ей спокойной ночи и ушли, оставив ее одну. Она с облегчением улыбнулась. Первая часть ее плана удалась. Она начала готовиться ко сну, надеясь на долгий сон. На следующий день ей понадобится вся ее смекалка, поскольку она, вероятно, собирается нарушить больше правил за несколько часов, чем Гарри и Рон за все время их пребывания в Хогвартсе.