***
Голова раскалывалась от пульсирующей боли, но мужчина нашёл в себе силы открыть глаза. Картина не обрадовала. Питер, что опирался плечом о стену, был весь в крови, но продолжал бороться с наступающим Фаном, который хохотал хуже ведьмы. Субедар приподнялся на локте целой руки, заметив справа от себя дробовик Руссела. Думать уже смысла, да и времени не было. Как можно более тише сев, Наёмник потянулся здоровой рукой к оружию и поднял его, направляя прямо в голову Вужена. Прогремел выстрел, и тело чёрного брата завалилось в сторону словно мешок с крупой, рухнув на пол с противным хрустом. Рот брата открылся, а одно глазное яблоко разорвало от выстрела, да настолько отвратительно, что Наиба бы вырвало, будь в его желудке хоть немного еды. Фан умер от своей глупости. Еле как поднявшись, Наиб двинулся к бесшумно лежащему Питеру и взглянул в его лицо, процедив сквозь сжатые зубы ругательство. В его груди отвратительным наростом торчала рукоять катаны, а весь подбородок был залит ужасно воняющей железом кровью. Глаза широко раскрыты, в них застыл животный ужас. Медленно наклонившись, Наёмник провёл пальцами, заляпанными в крови, по векам Руссела и закрыл его глаза, на одно блядское мгновение позволив себе проявить эмоции. — Прости. Скорчившись от боли, не сколько физической, сколько моральной, Наиб выпрямился и оторвал от одежды мёртвого Фана кусок, закрепив перелом двумя палками и тряпкой. Боль не утихла, но до поры до времени придётся терпеть. Проверив обойму дробовика на количество патронов, Наиб снова грязно выругался и откинул оружие в сторону, выдирая из груди Питера катану. Она была липкая и противно пахнущая, но выбора не было. Идти в бой безоружным было равносильно самоубийству. Улыбка невольно засияла на бледных губах. Вспомнился весь опыт, что был пережит за время работы Наёмником. — Чудно. Теперь — к Мичико. Выбираясь из комнаты, Наиб, слегка пошатываясь, уверенно брёл в сторону кабинета его бывшей няни, дабы в полном размере поиздеваться над ней. Он помнил дорогу, и свежие переломы лучше всего помогали ему сохранять холодную ярость. Шаги стали аномально тихими. Дыхание почти не ощущалось. Казалось, что даже пульс стал бить намного реже и тише. Сжимая в ладони катану, мужчина неожиданно улыбнулся. Улыбнулся так, словно вспомнил хорошую шутку. — Пфи-фи-фи… Эта мразь сдохнет от оружия её прислуги. — Смех, тихий, устрашающе-омерзительный и еле слышимый отскочил от стен. Вдруг, из-за поворота выскочил Карл, что вздрогнул и посмотрел на изувеченного Наиба. Заметив совершенно пустой взгляд и сжатую в здоровой руке катану, юноша улыбнулся и тихо, бархатисто прошептал: — Я знаю где Мичико. Пошли, я отведу тебя. Карл знал, что делает. Отличный манипулятор, что разбирается в эмоциях, не имеющий сострадания и живущий на чувстве мести. Мичико и в его жизни успела отметится. Эзоп отлично помнил, как он попал в приют, где его разум не мог сыграть полную роль. Без физической силы он не мог ничего, но сейчас у него в рукаве отличный козырь в виде Наиба, коим тоже движет месть. Двигая чуть впереди Наёмника, Карл думал. Да, то, что он отстал от Нортона, ему только на руку. Благодаря этой заминке он смог изучить, пусть и поверхностно, первый этаж, и благодаря Наибу, изучит и второй. Некоторые двери закрыты, но Эзоп предположил, что это жилые комнаты. А значит, нужно двигаться наверх, на второй этаж, ибо все открытые двери на первом этаже представляли из себя либо общедоступные комнаты, где сновали, как тараканы, слуги, либо подсобки, куда и были спрятаны три первых трупа. Преодолев лестницу на второй этаж, Эзоп включил логику, чуть замедлив ход. «Если Мичико — главная в этом месте, то её кабинет представляет из себя богатое место, где будут собраны ценные бумаги, сбережения и главное, будет находится место приёма посетителей. Богатое место должно сразу выбиваться, хоть той-же дверью, дабы стать маяком восхищения для её посетителей, особенно первых. Значит, нужно идти прямо, по ковру, словно по главной дороге.» Главным ориентиром был красивый красно-чёрный ковёр в японском стиле, который заканчивался в тупике, перед раздвижной бумажной дверью. Юноша растянул губы в хищной, но крайне довольной улыбке. Отодвигая дверь в строну, Карл пропустил Наиба вперёд, а сам притаился в стороне, в тени, дабы помочь Субедару в самой критической ситуации. Наиб послушался. Он знал, что юноша, что чуть выше него, не станет попусту рисковать его жизнью. Карл похож на Наёмника в том, что они оба могут хорошо вертеть чужими жизнями, пусть и разными способами. Эзопу нужен Наиб для того, чтобы он убил Мичико, а Субедару Карл нужен, как мозг в его небольшой команде. Когда Наиб ступил за порог столь ненавистного кабинета, Мичико вздрогнула и выронила сосуд с алой жидкостью на пол, а звук стекла вывел Наёмника из некого транса. Оскалив зубы в предвкушении сладкой мести, Субедар сделал один большой шаг по направлению к Мичико. — Хе… Женщина вздрогнула и резко поднялась, сделав ответный шаг назад. — Я ждала тебя! Прости, я не могла освободить тебя, потому что мною манипулировали братья, но я ждала, когда Нортон тебя освободит! Позволь мне помочь тебе. — Наёмник слегка улыбнулся. — Дай мне противоядие. — Мичико, не колеблясь, полезла в стол и достала белый порошок на тёмной бумаге, положив её на край стола и снова отойдя. — Вот, возьми. Прошу, позволь мне помочь тебе… — Это не противоядие. Смертельная доза опиума, я прав? Думаешь, мистер Субедар возьмёт это? Я не позволю. — Карл вышел из тени и встал позади Наиба, слегка склонив голову. — Я помогу ему оглушить тебя, а после мы перероем весь твой кабинет, найдя противоядие, и сожжём особняк, оставив тебя гореть заживо. Мичико вздрогнула. Слова, брошенные ей лживо-ласковым тоном хуже клинков разрывали грудь. Стало невыносимо страшно. Наиб снова сделал шаг вперёд, заставляя японку отступать. — Я думаю, мы поступим лучше. Мы оставим тебя в живых, а после мы огласим на всю округу, что ты продавала и что ты со мной делала. Тебя показательно казнят, на глазах всех твоих клиентов, а ещё я судом отобью у тебя твоё состояние, Ми-ми~. Думаю, ты должна страдать. — Голос Наёмника принял более мстительные нотки, став похожим на грубый бас Джокера. — Наиб-бу, прошу тебя… Ты не понимаешь, что они заставляли меня делать… — Мичико задрожала. Она понимала, что не имеет шансов против двоих мужчин, из которых один наёмный убийца. Послышался топот ног. В дверном проёме показались ещё трое. Эдгар Валден, Стив Стоун и Фредерик Каренс, первый бугай. Стив, не медля, бросил один нож в плечо Мичико, полностью обездвижив женщину, а Наиб двинулся к ней, угрожающе наставляя лезвие катаны на её горло. Возмущений к Стоуну не было, так Наёмнику будет проще прикончить эту стерву. — Наиб… Рука неожиданно дрогнула. Голос, словно из недр воспоминаний, оглушил Субедара. Почудились нежные прикосновения Мичико, сладкие губы, что касались его горячего лба, когда мальчишка заболел, нежные объятия по утрам. «Я хотел взять её в жены…» — пронеслось в голове, заставив тело задрожать. Неожиданно сзади прижалось чужое тело, а горячую ладонь Наёмника коснулись ледяные пальцы Карла, что прямо и непоколебимо направлял катану в сторону Мичико. — Не медли. Позже она сделает всем нам только хуже. — Наиб нутром почувствовал, что Карл улыбается. — Она хотела подвергнуть насилию мистера Кемпбэлла. Эта фраза стала спусковым крючком. Сомнения развеялись мгновенно, и мужчина одним взмахом снёс голову с плеч Мичико, прервав её истошный крик. Из горла фонтаном полилась багровая кровь, а срезанные волосы упали полумесяцем вокруг заваливающего в сторону тела. голова покатилась вправо, а лицо, выражающее только ярость и страх, начало мгновенно бледнеть, заливая чёрные волосы кровью. — Мерзость. — Коротко и ясно изъяснился Стив, разворачиваясь и выходя из кабинета. Похоже, его сейчас вырвет. — И совсем не мерзость. — Карл присел возле головы и поправил выражение лица, закрыв мёртвой Мичико рот и глаза. — Так она выглядит очень даже неплохо. Ещё бы от крови отчистить, цены бы не было. Но главный вопрос в другом. — Эзоп поднялся и начал шариться в столе. — Где противоядие? Колени Наиба подкосили и он опёрся на вовремя подоспевшего Фредерика, слабо охнув. К горлу подступила противная, с металлическим привкусом, слюна, и страх сковал грудь. Нечто подсознательное кричало о том, что ему будет больно, очень больно. Слишком приторная слюна, слишком слабо ощущает себя Наиб. Ощущение дикой боли поверхностно жгло разум, не позволяя сконцентрироваться на своей силе воли и вытащить себя из этого положения. Это ощущение было мухой, что постоянно мельтешит перед глазами, не позволяя сконцентрироваться на утренней газете. Оно так-же противно, как чужой волос в тарелке куриного бульона. Оно настолько отвратительно, что ему в сравнение не идёт затяжной скрежет ногтей о доску. Захотелось увидеть Нортона. Возможно, это просто подсознательное ощущение скорой смерти, возможно, ожидание худшего, но единственное положительное чувство вызывал только Нортон и его улыбка. Прямо сейчас, когда глаза стелет кровавая пелена и хочется кричать от ожидания боли, когда каждая мышца напрягается, и расслабится не получится никак, горда горло дерёт странная боль, а мозг прожигают собственные волнения, только улыбка этого красавчика-наглеца могла помочь ему не сорваться по своей воле в бездну мук и отчаянья, помогла бы пережить последний в его жизни приступ. На губах почудился сладкий привкус Аристократа, словно он тут, рядом. Словно вот-вот возьмёт его ладонь в свою и сожмёт, а до ушей долетит самое родное: «Держись!» … Но никто так и не сжал…***
Вскрик Марты оглушил обоих мужчин, что не сразу поняли, что произошло. Тело женщины слегка качнулось в сторону, а женская рука до обеления сжала бок. Сквозь пальцы тонким ручейком хлынула кровь, а Сё, совершенно не меняясь в лице, пихнул женщину в сторону. Бехамфил, неловко крякнув, упала, с противным и странным звуком ударившись об край тумбы. Биань сдавленно выругался и снова выстрелил, но странное волнение не позволило ему быть точным. Когда пуля просвистела прямо возле уха Кемпбэлла, адреналин ударил в голову, а мужчина быстрее, чем он мог предположить, рванул вперёд, прямо на белого, разум окончательно оставил его. В голове раз за разом прокручивались страшные картинки, вплоть до смерти Субедара, и во всём был виноват только он, этот аморальный урод, это мразь, которому абсолютно плевать на всех. Он только что убил девушку, которую трахал, и даже не повёл бровью. Всё это настолько вывело мужчину из себя, что он одним точным ударом выбил из рук Сё оружие, навалившись на китайца всем своим весом. Биань сделал два шага назад, о большому окну, продолжая еле стоять на ногах. Когда длинные пальцы белого, а точнее уже единственного брата сжались на горле Кемпбэлла, в груди появилось чувство страха. Животного страха, такого, как в фабрике, когда он спас Наиба. Тогда спас… А сейчас не успел… Прогремел выстрел. В этот раз он не был столь оглушающим, сколько неожиданным. Биань заскулил и упал на пол, держась за простреленное плечо. Стоящий за спиной Нортона белый бугай протянул Аристократу револьвер и слегка качнул головой на лежащее тело Бианя. Нортон покорно взял оружие и навёл на смотрящего на него ненавистными фиолетовыми глазами Сё. — Ты такая же мразь как и тот Су-бе-дар. Вы оба более чем заслужив-. Договорить Белый не успел. Его красноречивый монолог прервал очередной, но на этот раз последний выстрел, навсегда упокоив Бианя. — Господи, проведи его душу в последний путь. — Бугай спокойно проговорил заветное «Аминь» и вышел из комнаты, что следом и сделал Аристократ. На душе было неспокойно. — Извините… Как Вас? — Ян. — Нортон слегка выгнул бровь. — М… Ян, Вы в курсе, что с мистером Субедаром? — Бугай кивнул, и сладкий страх разлился по телу мужчины. — Он жив? Снова кивок. Бугай был неразговорчив, но это, похоже, только плюс. Ян достаточно шустро пошёл на второй этаж, вынуждая Аристократа как можно быстрее следовать за ним. Вот, заветный тупик, дверь в коридор Мичико, знакомые спины и… … Наиб, который, полностью облитый кровью, лишь странно дёргался, словно был в агонии. — Что с ним? Что с ним такое?! Он умирает?! — На плечо перепуганному мужчине легла рука Стива, и он успокаивающе улыбнулся Аристократу. — Мы дали ему противоядие. Карл самолично ввёл инъекцию, а я Эзопу как себе доверяю. Успокойтесь. — Это ничуть не помогло, вид возлюбленного, что дёргался и хрипел, словно от удушья, вызывал только липкое чувство страха и боли. Нортон чувствовал себя зверьком, которого уже поймали и держат в пасти, а в его маленькое тело впиваются клыки паники, раздирая его изнутри. Но вдруг Субедар затих, прекратив любое движение. Кемпбэллу показалось, что он даже прекратил дышать. Сердце на паршивые пару мгновений замерло. — Ох, всё хорошо. Компания вокруг черноволосого выдохнула, а сам Аристократ рухнул на колени рядом с неподвижным Наибом, ужасаясь того, как он изранен и одинок. Неожиданно его пальцев коснулась аномально-холодная рука, а взгляд цеплял лукавый зелёный глаз. Взгляд Наёмника был подавлен, пуст, но умудрялся оставаться живым. Нортон осторожно сжал руку. — Я ждал тебя… Нортон…***
Странное это чувство, стоять, опираясь плечом о человека, ради которого ты был голов отдать жизнь и смотреть, как горит место, которое ты совсем недавно звал домом. Странное это чувство, лишиться недавно обретённого человека, но спасти другого, более близкого. Смотреть, как горят твои воспоминания тоже странно. Так пусто и больно. Возникает ощущение, что в груди сжался вакуум, поглотив собою сердце и все прилегающие к нему чувства. Можно почувствовать себя игрушкой, но… Он не чувствовал. Когда его руку сжали пальцы Нортона, эмоции слегка погасли. Стало невыносимо холодно. Мрачный вид компании, что взирала на пожар, в котором терялись сразу два важных человек, заставляла Субедара сжиматься изнутри. Раны болели. Ему срочно нужна медицинская помощь, но он, как и все, стоял и смотрел. Вот, к зданию подкатила машина пожарников, из которой, словно тараканы, выскочили спасатели, принявшись тушить здание. Наиб знал, что на них никто не выйдет, что их причастие к этом преступлению навсегда останется тайной, которую не узнает никто, но… Что-то подсознательное заставляло сердце колоть, словно после длительной пробежки. Мертва и Марта, и Мичико, даже братья попрощались с жизнью, но хуже всего то… Тот, кто лежал позади них, обмотанный в постельное бельё, найденное в том же доме. Питер, он единственный, кто не дожил до конца. И больно было от того, что именно он больше всех рвался спасти Наиба. Он, похоже, полюбил этого заносчивого юношу. Полюбил за волевой характер, которого у Руссела никогда не было. Но он стал большим храбрецом, чем все в этой поредевшей компании. А Миранда? Он же был ей как отец… На плечо Наиба легла рука Эдгара, а сам мужчина скомандовал всем закругляться. Наёмник впервые сразу увидел, как тяжело этому лже-лицемеру. Он притворяется сильным, а сам будет рыдать, стоит ему остаться одному. Старается ради других быть сильнее, хотя сам хочет оказаться в тёплых объятиях. — Эдгар… — Художник повернулся к Наёмнику, слегка непонимающе и испуганно сверкнув глазами. Правда, на одно жалкое мгновение. — Спасибо тебе. Моя жизнь оказалась в твоих руках, и ты смог её спасти. Никто, кроме Субедара, так и не заметил, что взгляд Валдена слегка потух, а после загорелся с новой силой. Ему было страшно услышать это, но он этого хотел больше всего. Не для того, чтобы подкормить своё эго, а для того, что бы самому осознать свою значимость. Впервые Наиб понял, что такое страх перед самим собой, и как тяжело сомневаться в себе и своих силах. Раньше он всегда находил выход из любой ситуации, подбадривал себя даже тогда, когда его жертва, словно раненная лань, удалялась в сторону горизонта, но когда твои руки скованны тяжёлым металлом, а вокруг непроглядная тьма, в душе поселяется дьявол, что пожирает всё хорошее, оставляя в тебе лишь страх и злость… Перед самим собой. Единственный способ изгнания дьявола из души — понять свою значимость. Понять, что ты не просто мешок мяса, мнение и чувства которого — всего лишь звук, а отдельная личность. Что ты стараешься не для кого-то, а для себя. Наиб никогда не умел жить для мелочей, но сейчас, когда за долю мгновения под закрытыми веками пронеслись все его воспоминания за ближайший год, мужчина наконец понял. — С моей работой я могу умереть в любую минуту. Я могу пропустить удар, выстрел, не одолеть противника… — Все повернулись в его сторону, и только Карл остался возле тела Питера, похоже, никак не отреагировав. — И в данной ситуации я могу сделать лишь одну вещь. Кемпбэлл странно дёрнулся, в каком то предвкушении, уставившись в глаза Наёмника. — Жить для мелочей. — Нортон странно улыбнулся, похоже, услышав именно то, о чём подумал. — Жить не ради денег, а ради рассвета в пять утра, ради сладких конфет за чашкой чая с любимым человеком, который помнит, что ты любишь зелёный чай с малиной, жить ради искренней улыбки самому себе, и… — Пф, не будь бабой. — Эдгар махнул рукой, издав едкий смешок. — Мы должны ещё похоронить Питера, так что оставь при себе свои размышления. Эдгар отвернулся, незаметно прижав ладонь ко рту. Глаза Художника наполнились слезами, ибо сказанное было настолько элементарно, но настольно недостижимо для самого Валдена, что хотелось выть. Не всё так просто, невозможно просто взять и начать жить по-другому. Нельзя просто взять и перевернуть всё в твоей жизни. Почему именно ему так не повезло с жизнью? Так хочется стать на одно мгновение Наибом, чтобы почувствовать то, что чувствует он. Но… Но сейчас нужно думать о другом. Всё в конце концов закончилось. Не без потерь, не без боли и страха, но закончилось. Компания двинулась назад к аптеке. На холме, на котором они стояли, осталась лишь небольшая горочка свежей земли, в которую был воткнут камень, на котором выцарапано лишь одно: "Питер Джеймс Руссел."