***
Корабль слишком ощутимо тряхнуло, да так, что часть команды неловко покачнулась и рухнула на палубу. Ганди схватился за перила и громко охнул, когда сильная волна ударила в бок корабля. На палубе показался встревоженный капитан, что сразу, без единого, как показалось темнокожему, звука понёсся за штурвал. Мужчина его круто повернул, разворачивая корабль налево, и только тогда заорал: — ЧЕГО ВСТАЛИ КАК ИСТУКАНЫ? ПОДНЯТЬ ПАРУСА, ЖИВО! — Команда ожила, кроме Гупты, который всё так же стоял и испуганно сверкал глазами. Корабль, он… — ГАНДИ ГУПТА, НЕМЕДЛЕННО ВСТАНЬ И ПОМОГИ ДРУГИМ, БЕЗНОГАЯ ТЫ КРЫСА! — Но Ганди даже не сдвинулся. Его взгляд был прикован к разорванному боку корабля, куда, нескончаемым потоком лилась морская вода. Они тонут. — ГАНДИ! — Капитан что-то заметил. Он быстро подошёл к юнге. Его взгляд упал туда, куда смотрел всё это время темнокожий и каждый в команде почувствовал острое отчаяние Джордана. Мужчина заметно растерялся, испугался, словно маленький ребёнок. — Капитан! Капитан! — Гупта панически потеребил мужчину за плечо и закричал что есть мочи. — Нужно покинуть корабль, капитан! Корабль тряхнуло. Волна хлынула на палубу и смыла двух человек за борт. Часть команды бросилась к краю корабля, в тщетной попытке ухватить бедолаг за руки и спасти их бренные жизни. Сердце сжалось, когда в очередной раз корабль устрашающе наклонился, а их ноги снова залила вода. Каждый смотрел на Джордана, но он не мог сделать ни шагу. — Мои морские крысы! — Каждый вздрогнул, услышав боль и страх в голосе капитана. — Вы должны спастись! Берите шлюпки, Хватайте всё, что может плавать и скорее за борт! Я не покину корабля, но вы, вы должны! Ганди почувствовал, как от страха у него потекли слёзы. Он не хочет умирать, совершенно не хочет. Никто на этом корабле не хочет. Но они уже потеряли двух, неужели нет даже шанса спастись? Неожиданно запели сирены. Гупта слышал о них из рассказов бывшей хозяйки, которую он впоследствии и сжёг. Она говорила, что эти создания очень опасны, и их пение влечёт ничто иное, как погибель. Но… погода утихомирилась. Больше не было тех страшных волн, смывающих на своём пути человеческие жизни, больше не было ужасных толчков, корабль больше не грозился перевернуться. Но он всё так же тонул. Гупта заткнул уши, но это не помогло. Он чувствовал, как вибрации проходят сквозь его тёмные мозолистые руки. Ему стало так легко. Сердце ликовало, хотелось вечность слушать это чудесное пение, хотелось день ото дня сидеть подле морских красавиц и вникать в каждый звук, что они издадут. Его ноги непроизвольно сделали шаг в сторону источника звука, но неожиданно разум перебил желание как-либо взаимодействовать с сиренами. Ганди дёрнулся всем телом и резко рванул в сторону шлюпок, ухватив Джордана за воротник его формы. Он тянул упирающегося мужчину в сторону шлюпок, дабы впоследствии он его связал и не позволил пойти на верную смерть. Чуть позже к капитану присоединился и Старый Норман, и тот матрос с золотыми зубами. Когда же юнга собирался схватить ещё одного члена команды, краем глаза Гупта увидел, как, похожие на кукольные, тела падали за борт. Все, кто его приютил и принял, умирали, стоило их ноге коснуться последней доски корабля. Ворот того самого матроса выскользнул из пальцев и безвольное тело неловко упало за борт. Всё. Он был последний. Пение не прекратилось, оно только усилилось, и Ганди, стараясь под корень рубить желание последовать примеру уже погибших товарищей, рванул к шлюпкам. Связанные, но агрессивно сопротивляющиеся три тела корчились и издавали судорожные, жалкие звуки. Заметив Ганди, Норман не своим голосом начал умолять отпустить их. — У нас нет сил сопротивляться этому звуку. Прошу, Ганди, прошу тебя, отпусти нас. Мы сходим с ума, Ганди, просим тебя. — К его мольбе присоединились ещё два басистых голоса, вынуждая слёзы обильнее течь по щекам. Пение оглушало. Оно действительно сводило с ума. — Гааааандииииии… Юнга вынул нож и одним ударом разрезал верёвки, сковывающие тела его семьи, и все три тела моментально и почти синхронно поднялись, ступая прочь от места их плена. Гупта остался один. Совершенно. — Нужно бежать. Нет смысла задерживаться на тонущем корабле. — Перерезая канат, что держал спасательную шлюпку над водой, Ганди смотрит, как этот небольшой кораблик падает вниз, и следует его примеру. Волны немного качают лодку, но юноша удачно приземляется в воду рядом со шлюпкой и взбирается в неё. Сердце ноет. Хотелось, чтобы рядом был хоть один человек из его команды. — Как я мог так думать по них?.. Глаза юноши медленно закрылись. Он теряет сознание от сводящего с ума пения. Последнее, что думает Ганди перед тем, как полностью отключится, это: «Лишь бы я умер без боли.»***
Дверь каюты медленно открылось, и в проёме показался Нортон, что на подносе тащил несколько ароматных блюд. Поставив поднос на стол, Кемпбэлл нежно улыбнулся, смотря на лежачее тело Наиба. — Неужели уже уснул? Так быстро? Я-то думал, голод тебе глаз сомкнуть не даст. Поднимайся, моё золотце, я принёс тебе твоё мясо. — Мужчина присел рядышком с Субедаром и погладил его по волосам, но отклика не последовало. — Ох, да ладно тебе, неужели так крепко спишь? Не верю. Ну же, вставай. Кемпбэлл, начиная что-то предчувствовать, ласково потеребил Наиба за плечо. Снова ничего. Слабое «Хей?» сорвалось с губ, и Аристократ чуть грубее потормошил чужое плечо. Почему его кожа такая холодная? Склонившись к груди Наёмника, Нортон с отяжелевшим сознанием слушал, как редко стучит в груди Субедара его сердце. Он живой. Он точно живой. Беря Наиба на руки, Кемпбэлл быстро пошёл прочь, прямо в сторону каюты Карла, со слепой надеждой на чудо. Субедар был похож на куклу. Фарфоровую, белую куклу. Его некогда лукавые зелёные глаза сейчас, скорее всего, уже погасли. Нортон вышиб дверь ногой, ведомый паникой, и громко позвал перепуганного Эзопа. Юноша странно дёрнулся, видя бесчувственного Наиба и перепуганного Кемпбэлла. Спрашивать, что случилось не было смысла. Хотя внутри юноши засела мысль, что Наиб мёртв. Эзоп соскользнул с кровати и уступил это место Нортону, что тут же положил Субедара на кровать. Эзоп двинулся к своему серому саквояжу, доставая оттуда странные красные таблетки. — Что это? — Нортон напрягся. — Это? Обезболивающее на опиуме. Думаю, ему сейчас это нужнее всего. — Нортон слегка испуганно дёрнулся и выдохнул. — Не беспокойся, это всего лишь самый последний приступ в его жизни. Вообще это соизмеримо с первым днём болезни, когда тебе очень плохо. Такой простой язык. Кемпбэлл странно улыбнулся и покачал головой. Ему заметно полегчало, хотя вид бессознательного возлюбленного заметно пугал. Карл с минуту смотрел на Кемпбэлла, после чего всё же отдал ему таблетки, а сам подошёл к шкафу и отодвинул пару книг, доставая бутылку дорогого вина. — Пока я буду разливать вино на нас, затолкай таблетки в глотку Наибу и заставь его проглотить их, хорошо? — Нортон испуганно выдохнул. — Я не думаю, что смогу… — Эзоп устало вздохнул и поставил бокалы на стол. — Тогда затолкаю я. Налей вина. Нортон еле подавил желание спросить возраст Эзопа, ибо выглядел юноша лет на 16, но сейчас это его почти не волновало. Подойдя к столу, Аристократ уверенно и почти невесомо разлил вино по бокалам, и ни капли не пролилось на белоснежную скатерть. Боковым зрением Нортон заметил движение и повернул голову в сторону Эзопа, однако тут же об этом пожалел. Карл грубо, с толикой жестокого профессионализма раскрыл рот мужчины и двумя пальцами протолкнул в горло Наибу две красные капсулы, после чуть-чуть залив их водой со стакана на прикроватной тумбе. На облегчение Кемпбэлла, Наёмник всё проглотил и слабо вдохнул. И Эзоп, и Нортон выдохнули с облегчением. — Ты разлил? — Эзоп упал на стул подле Нортона, протягивая руку к бокалу. Аристократ молчал. — Почему именно ко мне? Кемпбэлл странно вздрогнул. — Ты был таким спокойным… тогда. Я подумал, что ты не поддашься панике и, в общем-то, не ошибся. — Эзоп усмехнулся, на что Аристократ лишь отпил вина и скосил взгляд в сторону Наиба. — Он будет в порядке. Просто первое время ему нужно будет принимать опиумное обезболивающее. Чтобы не было привыкания, давай ему с таблетками что-то горькое. Ну, и никакого волнения. Можешь считать, что то, что он жив — чудо. Лично я бы после такого сразу копыта отбросил, а он выдержал. При чём достойно. Он действительно чудесный человек. — Да… — Нортон слабо улыбнулся, чувствуя, как в груди расцветает огромный огненный цветок. — Ради него я сделаю что угодно. Эзоп слегка отпил вина и странно помолчал, однако после нарушил возникшую тишину. — Не привязывайся сильно. — Кемпбэлл непонимающе нахмурился. — Наиб как дикий зверёк, может в один момент разорвать твои цепи и убежать. Ты же видишь, как ему иногда не хватает свободы? Не ограничивай его. Он действительно дикий зверёк. Нортон снова посмотрел на слабо сопящего Наиба и недоверчиво сжался. Он и дикий зверёк? Бред. Так ведь…? Спустя время не имеющего смысла диалога с Карлом, Наиб слабо застонал и зашевелился, держась здоровой рукой за голову. Нортон резко поднялся и слегка пошатнулся. Алкоголь дал о себе знать. — Как с бодуна, блять… — Карл громко прыснул от смеха, наблюдая за гаммой эмоций на лице Аристократа. — О… Нортон… Юноша неприлично заржал. Похоже, его тоже взял алкоголь. — О, Наиб, ты уже проснулся? Как тебе мясцо? — Эзоп утёр платочком скупую слезу, которая появилась в уголку глаза от дикого смеха. Наиб непонимающе почесал затылок. — Зачем ты в обмороки то падаешь, чуть вот мистера Кемпбэлла до поседения не довёл. — Так, стой. — Нортон тоже слегка замялся, видя раззадорившегося Эзопа. — Карл, ты его пугаешь. — А… А, я понял. — Наиб попытался сесть, но у него ничего не вышло, и тогда на «помощь» пришёл Кемпбэлл. — Я думал, что умру. — Я тоже так думал. — Нортон свёл брови к переносице, недовольно хмурясь, на что Наиб лишь слабо выдохнул и сделал ещё одну тщетную попытку подняться. Не вышло, да и Нортон негодующе встал прямо перед кроватью Эзопа, кладя руку на плечо Субедара. — Лежать. — Как с собакой говоришь. — Эзоп, уже чуть тише хихикая, по-тихому смотался из своей же каюты, оставляя злого как собаку Нортона один на один со вмиг ставшим жертвой Наибом. Как только тяжёлая дверь хлопнула, Субедар вновь попытался сесть, но рука Кемпбэлла вновь пресекла эту глупую затею, и черноволосый внимательно посмотрел на слегка набычившегося низкорослого храбреца. Или же, в данном случае, самоубийцу. — Давай поговорим как взрослые люди. — Взрослые люди! — Аристократ вспыльчиво взмахнул руками, яростно зарычав. — Да как ты смеешь говорить что-либо о взрослости, когда тебя БУКВАЛЬНО нельзя оставить одного?! Да ты помрёшь, тронь тебя кто-то, кроме меня! Наиб слегка помрачнел, но прерывать обидный монолог Аристократа не стал, выслушивая его полностью. Да, под ребром кололо негодование и сильная обида, а в голову ничего кроме глупой злости не лезло, но мужчина стойко глотал негативные чувства, в надежде, что в этот раз он сдержится и не сорвётся. — Да, как взрослые люди. Напомни-ка мне, умер-ли я, когда меня пытали в подвале дома, в котором мы проживали? Умер-ли я, когда моё плечо насквозь раздробила бензопила Джокера? Умер-ли я, когда получал множество увечий от дражайших родственников? — Нортон подозрительно молчал. — Нет. А то, что я отрубился, ничего не значит. Словно я могу контролировать свои приступы. Так что, Нортон, будь добр выслушать меня без крика, как взрослый человек, коим ты себя сейчас не показываешь. — Хорошо. — Пыл мужчины слегка погас, оставляя место разуму и хладнокровию. — Говори ты первый. Наиб кивнул, на одно мгновение уставившись перед собой и смотря вперёд. Вот, когда в голове сформировалась нужная мужчине фраза, он глубоко вдохнул и начал свой монолог. — Я люблю тебя, Нортон, но есть кое-что, что ты можешь хотя бы попытаться сделать: не воспринимать меня фарфоровой куклой. Я не разобьюсь, если выпаду со второго этажа, я не разобьюсь, стоит кому-нибудь ударить мне в челюсть, не сломаюсь даже если во мне будет свыше трёх ножей, понимаешь? — Кемпбэлл молча кивнул, но его лицо не выражало абсолютно ничего. Наиб это отлично заметил, но свой монолог не прервал, в первые за долгие года не позволив себе оступиться ради кого-то. — И твоя чрезмерная забота — не то, чего я хочу. Поверь мне, я уже в сознательном возрасте, чтобы самому понять, куда лезть нужно, а куда нельзя. — Но ты лезешь абсолютно везде, моя радость… Не было ни одного случая, чтобы ты сидел ровно и не рисковал своей жизнью ради другого. — Нортон жалостливо вздохнул и закрыл лицо руками. — Я не вывожу, я не могу видеть твоё изувеченное тело, не могу видеть маску боли на лице, я с каждым днём всё больше и больше хочу схватить тебя в охапку и запереть у себя дома, чтобы никакие Джокеры тебя не трогали. Нас не трогали! Я просто хочу спокойствия и умиротворения, чтобы мы были как семья, а не как компаньоны в путешествии или задании. Не один ты испытываешь высокое чувство ко мне, я тоже тебя люблю, и хочу тебе всего наилучшего! Ну почему ты не понимаешь, что я всего лишь хочу, чтобы ты жил в спокойной семейной обстановке? Хочу тебе всего наилучшего… Субедар слегка шокировано замер. Он знал, знал, что Кемпбэлл скажет именно это, но почему то щёки снова стали горячими, а голова тяжёлой. — Я знаю, я всё понимаю, но Боже мой, Нортон, я к этому не привык! Я с 17 лет только и занимался тем, что выживал, старался накопить денег хотя бы на еду, и теперь меня простыми ранами не сломить ни в какую. Как будто мне судьба давала недостаточно облепих. Я и не такое выдерживал. — Аристократ прикусил губу, готовый вот-вот разрыдаться от отчаяния. Он не знал, как донести Субедару такую простую истину. Нортон уже не мог понять, как ему сказать зеленоглазому, что если он ещё раз подвергнет себя опасности, Кемпбэлл в лучшем случае поседеет, а в худшем — вообще умрёт от остановки сердца. — Ну что ты, я же в порядке… Черноволосый, не выдержав, схватил Наиба за гипс и потянул на себя, вынуждая того болезненно заскулить. — В порядке? В ПОРЯДКЕ? ЕСЛИ ЭТО В ПОРЯДКЕ, ТО Я МАРТОВСКИЙ ЗАЯЦ. — Наиб перепугано уставился в слегка покрасневшие* радужки глаз Кемпбэлла. — ТЫ ВСЕГО ЛИШЬ ТУПОЙ РЕБЁНОК, СУБЕДАР, И Я ДАЖЕ ПРИДУМАТЬ НЕ МОГУ, КАК УСМИРИТЬ ТЕБЯ, ПРИДУРОК! Руку свело очередной порцией боли. На глаза навернулись слёзы, а сам Наиб попытался, пусть и ценой своего стабильного состояния, вырвать сломанную руку из железной хватки Нортона. Словно цунами, на зеленоглазого нахлынули воспоминания о холодном подвале и железном браслете, что, как и Аристократ сейчас, держал его руку, не давая почувствовать себя полноправным человеком. Субедар задрожал всем телом и тихо заплакал, не переставая, уже слабо, дёргать руку, каждый раз болезненно завывая. Только когда Наиб закричал от того, что больную руку свело судорогой, а сам он заметался по кровати, Кемпбэлл отпустил его, находясь в полнейшем шоке от содеянного им же. Так разозлился, что потерял здравый рассудок и сделал больно тому, кого хотел уберечь от этого. — Господи, Наиб, я не хотел… — Когда Нортон протянул руку, что бы коснуться зеленоглазого, тот испуганно увернулся от руки и с завидной скоростью вскочил с кровати, покачнувшись лишь раз, перед тем, как быстро убежать прочь, глотая слёзы и тихо поскуливая от боли и обиды. — Наиб! … Но он уже не отозвался. Он медленно ускользает от Кемпбэлла, и что самое страшное, не скоро сможет так-же безоговорочно довериться ему, как десять минут назад. — Что я наделал… — Всё испортили, мистер Кемпбэлл. — Карл, уже полностью трезвый, прошёл и сел на место Наиба, взглянув в глаза Нортону. — Ого как. Что ж, скажу сразу, Вы поступили крайне отвратительно, сделав ему больно, и вот мой совет: оставьте его в покое ненадолго. Он многое пережил, многое ему пришлось перетерпеть, и от Вас мистер Субедар ждал только поддержки, а Вы не просто не дали ему этого, так ещё и ввели в состояние аффекта и шока, и я думаю, что сам он не скоро придёт в себя. Нортон лишь молчал, не в силах издать ни звука. Из него словно выкачали всю жизнь, мужчина побледнел и даже слегка начал ссутулится, запуская свои длинные тощие пальцы в чёрную шевелюру. Он действительно идиот. — Мне нужно найти его. — Нортон поднялся и сделал было шаг в сторону двери, как тут же его кисть схватила ледяная рука Карла, что посмотрел на Нортона как на умалишённого и закатил глаза. — Отпусти меня. — Ты тупой? Я же сказал, оставь его в покое! Дай ему хотя бы минуту, чтобы отдохнуть от причинённой тобой боли! Уважай его хоть в этой ситуации! Аристократ негодующе выпрямился и явно взбесился, что было видно по его взгляду. Будучи пьяным и злым, он мог наворотить дел, но вопрос, почему же Карл так быстро протрезвел, для Кемпбэлла останется без ответа. Мимика Эзопа начала раздражать, поэтому мужчина неловко замахнулся, пытаясь ударить юношу в лицо, в надежде выбить тому глаз. Но его рука не встретилась со спокойным, ухмыляющимся лицом Карла, ибо грубый, почти рычащий голос Яна остановил его. — А ну опустил свою грязную руку. Как ты вообще посмел поднять на кого то руку? — За Яном стоял Фредерик и Наиб, в глазах которого билось только одно чувство — ненависть. Нортон сглотнул и слегка дёрнул плечом, стараясь выглядеть гордым. Алкогольное опьянение начало постепенно отпускать. — Карл, поди сюда. Этого гада нужно запереть, дабы он подумал над своим поведением. — Может, тогда не в моей каюте? Тут у меня лежат важные лекарства, вино, другие важные штуки и деньги. — Юноша вздохнул и слегка развёл руками в сторону. — Ты что, считаешь меня вором?! — Нортон снова неприязненно дёрнулся, еле сдерживая в себе ярость и желание прикончить этого смазливого ублюдка на месте. — Заткнись, Кемпбэлл. — Впервые голос Наиба был таким… Чужим. Нортон взглянул в злые, холодные глаза Наёмника и сглотнул. Где-то в глубине этих глаз, на самом дне были ледяные глыбы, что моментально пронзили его. — Ты один, нас четверо. Иди и подумай над своим поведением, пьяное животное. Да, в Наибе бушевала обида. И не просто обида, он был разочарован и в Нортоне, и в себе. Ему было очень страшно, очень больно. Он не получил поддержки, на него налетели как коршуны и чуть не выклевали глаза, а он еле спасся, и когда пришёл с помощью, увидел как взрослый, контролирующий себя взрослый замахивается на ребёнка. Воспоминания о собственном детстве сильно ударили по сознанию, хотелось разрыдаться вновь. — Наиб, нам нужно поговорить. — Субедар посмотрел на Нортона так, как будто он впервые видит этого Аристократа. — Да ты что? А мне кажется, что не надо. Мне нужен отдых и проверка моей руки, которую ты снова чуть не сломал. Отдыхай, Кемпбэлл, но ко мне больше не подходи. — Нортон рвано вдохнул. Это был удар под дых. Неужели он потеряет его?***
Корабль медленно качался на волнах, и был-бы грех не полюбоваться на этот видок, но Наибу было не до этого. Он раз за разом вытирал мокрые глаза, не давая слабости вновь покатится по щекам. Рядом молчаливо стоял Фредерик, что изредка поглядывал на мужчину и вздыхал. — Не стоит-с так переживать, мсье Субедар. Я думаю-с, что всё будет хорошо-с! — Странный, мягкий акцент удивлял и даже создавал вокруг атмосферу уюта, поэтому Наёмника отважился спросить. — Почему Вы стели наёмником, Фредерик? — Бугай тихо засмеялся. — А Вы-с? — Наиб аж опешил от такого прямого вопроса. — По той-же причине, что и Вы-с. Месть. За себя. Субедар закашлялся, подавившись воздухом. Фредерик на это лишь рассмеялся. — Но, как? — Бугай повернул голову в сторону бескрайнего моря, слабо и добродушно вздохнув. — Рыбак рыбака видит-с издалека. — Наиб снова покачал головой. — Я ранее не слышал такой пословицы. Откуда она? — Это русская-с пословица. — Вы были в России? Фредерик мягко рассмеялся, покачав головой и на мгновение придавшись странным воспоминаниям, которым Наибу никогда не предстояло раскрыться. — Я русский-с, сам по себе. Родился в России-с, а звать меня там Федей. Но по делам-с важным пришлось отлучиться в Англию, а там меня уже и в Японию-с занесло. — Погодите, Фредерик, у Вас русские корни? — Угу! Вот вы, англичане-с, любите джин, коньяк, а у нас в России большие любители водки есть-с. — Во…дки? — Фредерик кивнул, громогласно расхохотавшись. — Поверь-с, мальчик, стоит тебе попробовать этой живой воды, так тебя сразу в рай унесёт, не вернёшься. — Она ядовита? — Она-с крепка. Бывает свыше 70 процентов в ней намешано, а выглядит как обычная вода. Наиб удивлённо коснулся лба. — Надо же, никогда бы не догадался, что Вы, Фредерик, русский. А Ян, он тоже? Бугай покачал головой, усмехнувшись. — Ян из Германии прибыл-с. Немец он. Кстати, Ян очень хорош в любовных делах. Можешь у него совета спросить, что тебе делать с твоим любовником-с. — Наиб вздохнул. — Я сам не знаю, нужно ли оно мне. Я чувствую, что при возращении в Англию, у меня будет так много дел, нужно будет очень многое порешать, что времени на Кемпбэлла совсем не останется. Плюс за мной ещё и охота ведётся… — Ха-ха, это такие пустяки. Вот-с, возьми, — Фредерик протянул Наибу небольшую картонную карточку размером с игральную карту, на которой был написан номер. — Позвонишь по этому номеру-с и закажешь меня, я помогу тебе устранить преграды. А если Ян ещё и согласится-с, то им всем точно пиздец наступит. — Мат Фредерик красиво завуалировал на русский, так что Субедар понял лишь первую часть предложения, но судя по улыбке Фредерика ничего хорошего «преградам» Наёмника не светит. — Ого, спасибо. Ладно, я всё же посещу Яна и спрошу у него, что мне делать с Нортоном. Спасибо, Фредерик! — Для тебя просто Федя, мальчишка. Удачи тебе! — Русский помахал уходящему влево Субедару, а сам он отвернулся обратно к морю, устало вздохнув. — Домой хочется…