***
Обломок от бывшей шлюпки ударился об камень и затонул, а спустя пару мгновений из-под толщи воды высунулась тёмная голова Ганди. Он, явно утеряв все свои силы, хватается за тот злополучный камень, шипя от резкой боли. Острый край, за который так не повезло ухватиться Гупте, разрезал ладонь по диагонали, и юнга заметил, как по тёмному камню потекла почти чёрная кровь. Усталый «ох» так и не сорвался с губ юноши, застряв в горле, а на голову темнокожего рухнула волна, снеся его с камня. В рот и нос обильно затекала вода, вызывая острые приступы рвоты, но уставший Ганди мужественно держался за те крохи сил, что позволяли его сознанию оставаться при нём. Вот, он снова вынырнул, и пока у него было время до следующей волны, огляделся. Нет, за камень ухватиться не получится, удар отбросил его далеко, он теперь в метрах пяти позади. Волна снова накрыла с головой, топя беднягу в своих недрах, и неожиданно силы покинули его. Изо рта мальца выскользнули вялые пузырьки воздуха. Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем он потерял сознание. Вдруг его за воротник кто-то схватил, вытаскивая из воды. Открыл глаза Гупта уже лёжа на мокром дереве, а его лицо заглядывал странного вида старикашка. У мужчины отсутствовали брови и ресницы, а половина лица была в одном сплошном уродливом ожоге. Некогда красивые глаза цвета грозовых туч уже побледнели и потухли, оставив в недрах радужек блеклый живой огонёк. У старика не было одного переднего зуба, а волосы стояли колтуном, словно его несколько раз ударил электрический разряд. Он нахмурился, настолько, насколько ему позволяла кожа, и стереотипно старческим голосом заскрипел: — Ишь-чего удумал! Тонуть он тута собрался! А-ну, быстра открыл глазёнки свои водянистые, чертёнок! — Гупта мысленно застонал и открыл глаза, увидев ещё большее недовольство на лице старика. — Что-б тебя дьявол побрал, живёхонький! От рыбалки меня удумал отрывать, я уж думал помер ты, хоть тогда был-бы полезным! На приманку бы тебя спустил, но боюсь что не подойдёшь ты даже для этого. — Что произошло? — Юнге совершенно не хотелось любезничать с этим стариком, поэтому он просто попытался сесть и сразу устремил свой взор в сторону от ворчащего мужчины. — Как это что? Сижу я, никогошеньки не трогаю, вокруг тишь да гладь, а тут глядь, ты плывёшь, бледный, неживой совсем. Ну я тебя и выловил, что наживке пропадать-то? Решил попробовать тебя разбудить, авось вышло бы, но не думал я, что живой ты, а ты оказался живее меня. Вот и вся история. — Как мы далеко от Лондона? — Старик громко рассмеялся на этот вопрос. — Чой-то ты совсем рассудок потерял. Мы совсем рядом к порту «Лондон». Тут проплыть всего ничего. — Ганди выдохнул и вздрогнул всем телом. Кажется, он был рад. — Извините, сэр… Можете подвести меня к Лондону? Мне нужна медицинская помощь… — Старик вздохнул и начал сматывать удочку, после чего вооружился вёслами и погрёб на юг, изредка что-то шепча под нос. А Гупта задумался. Если он, после того, как его накрыло волной и полностью сломало его шлюпку, выжил, значит либо его тело скооперировалось и смогло, даже в состоянии отключки, вытянуть его на спасательную доску, либо ему кто-то помог. Так как Ганди грамоте не учен, да и вообще его это никогда не интересовало, на первый вариант он не смотрел, вдумавшись во-второй. Он уже встречался с сиренами, которые и погубили его команду, что же мешает этому нечто спасти его и в этот раз? Может, русалки из сказок той старухи существуют? Когда их, как пленных, везли на судне, эта выжившая с ума женщина не раз рассказывала о морских обитателях и их чудодейственных свойствах. Так если есть сирены, почему бы и не быть русалкам? — Смотри-ка. Вон, уже берег проглядывается. — Гупта слабо вздыхает и поворачивает голову в сторону, ожидая увидеть лишь необъятные морские просторы, но очень удивляется, когда на глаза попадает длинный кусочек земли. И вправду, берег. — Очень хорошо. Я уже думал, никогда его не увижу. — Ганди закрыл лицо руками. Пока что не пришло время вспоминать погибших товарищей, но подсознательно юнга чувствовал, что это будет его терзать. Старик снова усмехнулся. — Те, кого уже однажды коснулась смерть, будут по-иному воспринимать её в будущем, чертёнок. — Старик сделал ещё один мощный гребок и Гупта поразился тому, сколько силы заключено в этом маленьком хилом теле. Ворчливый мужичок будет на голову ниже и значительно слабее самого юнги, но сейчас работает так, как не работал бы и Ганди, будучи в самом рассвете сил. — А ты, как я уже понял, виделся со столь прекрасным событием, как грань смерти, да? Повезло-повезло. — Что ты имеешь в виду? — Похоже, старика совершенно не задел возмущённый тон и полное отсутствие уважения в голосе юнги, он слабо усмехнулся, и ещё более непонимающий Ганди нахмурился. — Ты посмотри на меня. Я должен был сдохнуть 12 лет назад, когда из жизни от естественной смерти ушла моя жена. Полтора года назад из жизни ушёл мой ребёнок. Даже мой пёс Брук скоропостижно скончался пару месяцев назад, а я жив-живёхонек. Никак старушка-Смерть по мою голову не придёт, устал я ходить по этому свету полностью отчуждённый и никому ненужный. Вот и сейчас, делать мне на земле нечего, вот и борозжу морские просторы на своей старой лодке, в поисках погибели… Ну, и еды. — Старик похлопал по железному ведру своей старой морщинистой ладонью и улыбнулся, оголяя пожелтевшие зубы. — Многие умереть хотят, потому что больно им, или чой-то ещё, а я устал просто, да и скучно бывает в кресле сидеть, старые фотокарточки рассматривать. Ганди невидяще уставился на кромку воды за краем лодки, задумавшись о своём. Вот оно как бывает. Он-то сам никак у жизни урвать кусочек счастья не может, всё жалуется на жизнь, а этот старикашка, похоже, похуже эпизоды в жизни своей видел. — Как зовут-то тебя, чертёнок? — Юнга вздрогнул и поднял взгляд на старца, что слегка размял плечо и погрёб дальше. — Я сам Роберт, просто Роберт. — Ганди Гупта. Служил на… на корабле. — Роберт кивнул, а темнокожий слегка замялся. — А почему просто Роберт? — А фамилию я свою подзабыл давно, да и смысла она боле не несёт. Ребёнок мой единственный не успел продолжить свой род, да может оно и к лучшему. Негоже такому дерьму по белу свету ходить. — Старик опустил глаза вниз, но быстро взял себя в руки и достаточно бодро проскрипел. — Оп! Смотри-ка, а бережок-то совсем близко! Я могу уже людей рассмотреть. Юнга перевёл взгляд на берег и сощурился, но именно разглядеть людей не смог. — Врёшь! Даже я не могу рассмотреть людей на таком расстоянии, не то что ты с твоими глазами. — Зуб даю! Вон там, на Юго-Востоке от нас, недалеко от деревянного помоста человечишка стоит, в деловом костюме, так у него зонт в руках чёрный, небось дождь собирается в Лондоне. — Ганди снова напрягся, но нужного человека увидел, и даже зонт на мгновение выцепил. Старик же продолжал. — А вон тама леди стоит, так у неё причёска — мама не горюй, свисает в сторону как вялый чл… как удав с дерева. Ганди громко рассмеялся и впервые искренне улыбнулся. Общество этого мужичка напоминало общество старого Нормана, и это грело душу. Спустя время лодка причалила к берегу и старик, на удивление ловко вылез из неё, босыми ногами потопав по холодному песку. Прозябший Ганди лишь обхватил себя руками и задрожал, стараясь идти недалеко от старика. На них неприятно оглядывались, но Роберта это совершенно не заботило. — Скоро-скоро мы ко мне придём и я подлатаю тебя. Да ещё и с сыном познакомлю! — Ганди слегка нахмурился. — Так ты сказал, что сын твой помер. — Мужчина странно дёрнулся и заулыбался. — Да? Подзабыл я чот… Да, моя вина, извиняй. — Странно, но вполне объяснимо. Похоже, болен дед, причём болен сильно, раз память вышибает. — Да… Хорошо. Гупта уже было отпустил оговорку старика, как вдруг этот самый дед не охнул, пытаясь кого-то обойти. — О, отец. Я думал, ты давно в море сгинул. — Какой бархатный голос. Он похож на карамель, так же приятно тянется. Очень сильное влияние оказывает на мозг, и Ганди бы поддался чарующей магии этого голоса, но подумал, что этот мужчина неплохо бы смотрелся среди сирен, и захихикал. — А это что с тобой такое? Ганди не сразу понял, что речь идёт о нём, но когда понял, сразу набычился и агрессивно оскалился. — Ох, Джек! Не стоит так о людях говорить! — Из-за спины мужчины вынырнула прекрасная юная леди, что была настолько хрупка, словно фарфоровая статуэтка. Гупта невольно засмотрелся на это чудо. — Он же не выбирал это. А кто этот почётный господин? Ваш отец? — Элиза, свет моих очей, будьте пожалуйста позади. Я не сильно доверяю этим двум. — Мужчина выпрямился и взял под локоть даму, изучая взглядом Ганди как энтомолог нового жука. — Выглядите явно неважно. Позволите помочь вам? Пройдёмте ко мне, я подлатаю вас. — Ах, Джек, я не перестаю поражаться Вашей доброте! — Та, кого назвали Элизой, влюблённо погладила предплечье Джека и улыбнулась. — Но я вынуждена оставить Вас наедине. Скоро приедут гости с иноземья, я и моя мама должны их встретить. Благодарю за столь прекрасную прогулку, Дорогой, я пойду. Мужчина поцеловал хрупкую ладонь Элизы и она ланью ускакала прочь, напоследок, воровато осмотревшись, помахав мужчине. Он же повернулся к старику и юнге, слегка презренно осмотрев обоих. — Пройдёмте. Я отведу вас к себе домой…***
Когда на шею к Наибу накинулась Элиза, что-то крича о том, как она рада и что Деми изготовила по случаю их приезда новый вид коньяка, Субедар аж помолодел. Компания из Джозефа, Патриции с Эндрю и Элизы с Эммой, что обнимались и не могли друг дружке наулыбаться, радовала. Джозеф, приметив общий потрёпанный вид компании и сломанную конечность Наёмника, тактично промолчал, но и Нортон, и сам Субедар отлично поняли, что им не избежать неприятного разговора. Девчушки спокойно восприняли новость о том, что Наиб «упал с лестницы», сломав руку. Однако, последующие предложения помощи заметно веселили и одновременно раздражали. После веселого щебета разговоров, компания двинулась в сторону паба Деми, и Наиб искренне улыбался лондонским тучам, лондонскому ветру и главное — знакомым улицам, которые встретили его угрюмым, но таким родным молчанием. Дома словно качались из стороны в сторону, они точно хранили в себе совершенно разные истории, которые хотели рассказать беглым прохожим, скрипя ставнями и дверьми. Очень хотелось увидеть небольшой лесок, о котором то и дело говорила Элиза. Она рассказывала о могучем лесу, в котором можно затеряться от его красоты. Хоть Субедара слегка насторожил тот факт, что в этом лесу можно «затеряться», ему всё равно хотелось его посетить. А уж от мысли, как они с Нортоном, совершенно наедине, среди могучих дубов или сосен, будут сидеть на мягком пледу и поедать бутерброды, сердце приятно заныло. Но первым делом нужно было посетить свои дома и разложить вещи. Впервые Нортон, отвлёкшись на что-то, оставил Наёмника одного и тот, вынужденный пойти в одиночестве, двинулся к себе. Патриция, конечно, хотела пойти его сопровождать, но Эндрю смущённо опустил глаза и попросил её остаться с ним. Улыбчивая темнокожая дама неожиданно смутилась и даже слегка поутихла. Возможно, так будет лучше. Достаточно весело топая среди старых улиц, Субедар и предположить не мог, что за ним уже следит пара очень внимательных тёмных глаз. Обладатель прочной маски и рыжих волос едко усмехнулся, и сгоревшая, отвратительная, цвета старого мяса, кожа сморщилась. Кое-кто так и не смирился со своим поражением. … Комната пахла сыростью. Неужели до сих пор протекает крыша? Субедар заглянул в правый угол, где чинно стояла железная мисочка с нелепым розовым цветком, до краёв наполненная дождевой водой. Вокруг мисочки, на полу, дерево потемнело и разбухло, а с губ мужчины сорвался горестный вздох. Нет, он конечно пережил и плен, и пытки, но расстраивать такую милую пожилую леди, которая сдавала ему комнату, из-за испорченного пола не хотелось. Интересно, соседей снизу тоже ждёт такой подарочек в виде мокрого, словно жирного пятна на потолке? Вода в миске пахла очень неприятно. Вода давно заплесневела и потемнела, и мужчина наконец понял, отчего же в комнате так пахнет сыростью. Поднимая свободной рукой миску, Наёмник от всей души пожелал не разлить эту адскую смесь и остаться чистым. Пришлось топать вниз, к чёрному входу, и в неприятного вида заброшенный дворик выливать воду. Дверь позади снова захлопала. Она всегда хлопает, когда на улице ветрено. Балка сверху давно расшатана, мешает закрыть дверь до щелчка. Остаётся щель, в которую Наиб может просунуть руку, и эта самая щель мешает плотно закрыть дверь. Мимолётное дуновение ветерка и оп — дверь снова на распашку. А закрывать её на засов крайне неудобно, много кто выходит, как Наиб, что бы слить ту-же воду. Субедар, покрутив в пальцах воняющую миску, подумал, что было бы неплохо починить эту дверь в извинение за испорченный пол, да и Эмму пригласить в это слабое подобие садика — она его точно восстановит. Кстати о Эмме, стоит её посетить. Негоже своего, хоть и формально, ребёнка без внимания оставлять. Наиб вновь двинулся на самый верхний этаж, в свою каморку, в которой уже чуть слабее пахло. Кинув миску в мойку и строго-настрого пообещав себе вымыть её, хотя, кажется, все в доме знали, что это пустой звук, мужчина двинулся к себе в комнату, чтобы снять с себя рубашку и наконец спокойно вздохнуть. До их общей встречи в баре есть порядка ещё часов пять — времени на себя полно. Да и не только на себя, до зуда в руках хотелось пойти проведать старых друзей. Неожиданно затрезвонил звоночек в двери, и зеленоглазый двинулся в прихожую, с расстегнутой рубашкой и нахмуренными бровями. — Кто там? — За дверь зашуршали пакетами и скрипучий, ласковый старческий голос поведал: — Милочек, прошу, открой старой дуре дверь, совсем руки заняты. — Наиб высунулся и заметил хозяйку соседней квартиры — лучшую подружку-сплетницу главной старушки дома, у которой Наиб-то и снимает квартиру. Вылезая из своей каморки, Наиб берёт в руки ключи женщины и открывает ей дверь, после чего забирает пакеты и самолично вносит в дом, под умилённые охи старушки. — Ой, спасибо тебе, дорогой, без тебя бы я не справилась! Останься, хоть чашечку чая хлебнёшь, да пирожками с мясом угостишься. А то что, сам помог, а мне есть чем отблагодарить! Наиб неловко улыбнулся и начал спешно застёгивать рубаху, под ехидные смешки женщины. Он был очень даже не против остаться и поесть, ибо на судне приём пищи был чреват последствиями, а тут, на земле родной, грех не отъесть себе бока. Присаживаясь за стол, Наиб моментально был окружён женской, почти материнской заботой. Маленькая, улыбчивая старушка с миловидным седым пучком редких волос на голове задорно щебетала — похоже совсем заскучала, будучи одной на этаже — да и Субедара в разговор затянула. — Как Вы тут, миссис Голанде? — Женщина горестно вздохнула и возвела очи к небу, начиная длинный рассказ о том, как тяжело женщина приходится без крепкого мужского плеча под рукой. — Вот, благо ты, милок, вернулся, так бы я совсем тут зачахла. Мой-то муженёк-дурак всё челюсти себе пропивает. — Наиб звонко рассмеялся. О любви мистера Голанде выпить не говорил только немой. — Ещё и дочка скоро приедет, ох как здорово я буду жить! Наиб выгнул бровь. Да, миссис Голанде, как приехала, сразу к Субедару как банный лист прицепилась, прося сделать то да это. Первое время мужчина раздражался, негодовал, но потом как-то привязался к забавной, но доброй старушке. Но женщина никогда не рассказывала о своей дочери или сыне, и зеленоглазый серьёзно думал, что эта женщина буквально коротает свои дни в томном одиночестве. Да и фамилия у неё ужасно знакомая. Словно запах булочек почуял, а чем пахнет — понять не можешь. И ходишь потом, пытаясь понять. — Дочь? Вы никогда не говорили о дочери. — Женщина аж приложила руку к сердцу. — Правда? Ох, горе мне! Прости милочек. Жанна моя дочка, Жанна Голанде. Вы в детстве хорошо ладили. — Наиб нахмурился, силясь вспомнить. — Нет… Что-то не припомню такого. — Было-было! Вас тогда весь двор поженил, всё время вместе ходили! Авось, как она приедет, снова что-то да выйдет, а, как думаешь? — Старушка так беззаботно и лукаво подмигнула, что щеки стали слишком горячими. — Ой, да что Вы, миссис Голанде… Бросьте, да кто меня такого полюбит? — Лукавит. Кое-кто да полюбил. — Да и работа отнимает у меня кучу времени. — Зато какую прибыль несёт! Уверенна, Жанночка будет только рада ждать тебя, такого красивого, статного мужчину у домашнего очага! — Ах вот оно что. Старушка оказалась не пальцем деланная. Унюхала, какую прибыл приносит Субедару его работа и Жанну захотела в хорошие руки пристроить. Ну нет, так просто у неё это никогда не выйдет. — А она у меня такая красавица стала! Покладистая, послушная, всё по дому делает, чудо, а не ребёнок! — Да… Я пожалуй пойду, я с дороги, устал жутко… — Наиб попытался было встать из-за стола, как в квартиру вошла хозяйка дома, миссис Флетчер, которая недовольно упирала руки в бока, да глазами грозно сверкала. — Вот ты где, негодник! Твой телефон разрывался как ненормальный всё это время! Предупреждать своих остолопов надо, что уезжаешь! Сколько времени спать других не давал, ух я тебя за уши оттаскаю, паразит! — Субедар неловко засмеялся, почёсывая затылок. Да, неловко получилось, стоит попросить прощения у соседей за такой конфуз. — Простите, миссис Флетчер, я сейчас позвоню моим остолопам и сообщу, как сильно они мешали другим. Извините, миссис Голанде и спасибо за то, что накормили. До свидания. Наёмник, благодаря Бога, смылся, оставив двух подружек тереться языками, а сам быстро пошёл к себе, и попал прямо в нужное время в комнату, когда его телефон снова начал трезвонить. Зеленоглазый, слегка удивившись, снял трубку и низким, ставшим уже таким непривычным голосом произнёс: — Наиб Субедар слушает. В трубке что-то зашуршало и послышался тихий голос. Человек по ту сторону провода явно очень волновался. — ЗдравствуйтеяхотелбызаказатьВас. — Наиб еле поборол в себе желание закатить глаза. — Ещё раз, и по-английски, пожалуйста. — На другом конце откашлялись и значительно медленнее повторили. — Здравствуйте, я хотел бы заказать Вас. — Желание чуть-чуть поиздеваться было сильнее здравого смысла, поэтому Наёмник бесшумно оскалился и ледяным тоном произнёс. — Я что, шлюха, чтобы меня заказывать? — Простите! Прошу Вас, извините меня! Я имею в виду Вашу работу, я всё оплачу, извините! — Другое дело. Продолжайте. — У меня есть должник, и я хотел бы выбить из него мои деньги. Вашими руками, конечно-же. — Наиб потянулся к своей знакомой записной книжке, прижимая телефон головой к плечу. — Его имя Майкл Кросс. Фото и деньги я вышлю по почте. Он очень часто обитает в баре «Весёлое море.» Я не знаю, откуда он берёт деньги, но за выпивку послушно платит. У него нет семьи, долг он брал, чтобы, опять же, выпить. Возможно даже, чтобы купить опиумный наркотик, но мне противно думать, что эта дрянь была куплена за мои деньги. — Отлично, я Вас понял, но есть одна загвоздка. — Субедар провёл рукой по волосам и ужаснулся тому, в каком они плачевном состоянии. — Я недавно сломал руку, и к заданию смогу приступить только через месяц-другой. — Я всё понимаю. Вы можете пока следить за Кроссом, если на то есть необходимость. — Благодарю. Этот джентльмен выплатит всё до копейки. — На том конце провода довольно усмехнулись. — До свидания, мистер. И да, попрошу в письме указать Ваше имя. — Всенепременно. Созвонимся. Трубку повесил первее тот мужчина, а Наёмник так и остался стоять с натянутым проводом, задумавшись о деле. Нет, оно совершенно не было сложным, даже больше, это было одним из самых простых категорий дел, и выполнить его для Субедара как два пальца об асфальт, но что-то стопорило мужчину. Что же такое? Может, дело в Нортоне? Или его ранах? Раньше бы он без единого писка приступил к слежке, но сейчас неприятный осадок закрался в глубину души, мешая спокойно зарабатывать себе на хлеб. Неприятный осадок, словно после первой ссоры с Кемпбэллом, ровно перед походом в фабрику. Покачав головой, мужчина глубоко вдохнул и расстегнул ремень, спуская штаны вниз. Ему необходимо принять душ, привести себя в порядок и пойти посетить паб Бурбон. Что там с Деми, жива ли она вообще? Обматываясь полотенцем, мужчина уверенно пошёл в душевую, полностью погружённый своими мыслями. В душевой было очень холодно. Бывало, в первый год своей необычной работы, Наиб долгое время стоял под горячими струями и плакал, не в силах отмыть чужую кровь с рук. Ему всё равно было жалко тех, кто пал от его руки. В большинстве своём это не были святоши, они делали гадости по пуще Субедара, но кто он такой, чтобы отбирать чью-то жизнь? Включая душ, Наёмник около минуты стоял и проверял пальцами температуру воды, и когда она всё же стала более-менее терпимой, мужчина залез под струи и привычно выгнулся вперёд, втягивая воздух. Нет, всё-таки слишком горяча. Обняв себя рукой за плечи, Наиб опустил голову и смотрел как с его волос тонкой струёй стекает вода. Руку в гипсе приходилось держать в стороне, а это было жутко неудобно и тяжело. Когда неугодная струя текла к локтю, приходилось поднимать руку вверх, дабы не дай Бог не намочить гипс. Однако тело привыкло к воде, а Субедар потянулся к шампуню и сразу выдавил тот на голову. Он никогда не экономил шампунь, выдавливая на себя уйму жидкости. Ему нравилось, когда с затылка на шею стекала пена, ему нравилась прохлада этой самой пены, может, поэтому он так часто застревал в душе? Мужчина отставил шампунь, а сам начал намыливать волосы, продолжая так-же угрюмо рассматривать свои ступни. Стоит подстричь ногти, а то он давненько подзабыл про это. Вода неприятно опаляла плечи, они уже давно покраснели. Наиб смотрел и смотрел, как белая пена смывается мощными потоками воды по груди, бёдрам, медленно огибает колени и по ступням качается плитки, уходя в водосток. Смотря за небольшим водоворотом воды, Наёмник слабо вздохнул и поднял голову, подставляя лицо под струи да зажмуриваясь. Раздался тихий стук в дверь, который Наиб еле расслышал. Быстро сворачиваясь, а именно смывая остатки шампуня с волос да тела, Субедар обматывается полотенцем и прямо голыми ногами ступает по полу, неприлично шлёпая. Ну что за ребёнок, можно спросить, но на данный момент эта странность совершенно не кажется странностью. Открывая засов двери, Наиб хрипло спрашивает кто там, и медлит мгновение, ожидая услышать ответ. — Белла! — Сердце неприятно замирает. Открывать дверь совершенно расхотелось. — Пустите меня, ну же! Некультурно молчать. Наиб делает один беззвучный вздох и, натянув улыбку на лицо, приоткрывает дверь, просовывая в щёлочку лицо. — Извините, Изабелла, я немного не одет, может, Вы придёте попозже? — Дама дует губы и пальцем проводит по дверному косяку, опуская глазки. — Я не буду смотреть, обещаю. Я просто хочу выпить с Вами чаю, а пока Вы сможете одеться. — У меня не прибрано. И сыро. Я не хочу, чтобы Вы заболели, дорогая. — Изабелла просовывает пальчики в щель, показывая, что Наиб уже не сможет закрыть дверь. Зеленоглазый вздыхает. — Ладно-ладно. Проходите. Кухня справа. Я пока пойду оденусь. Дама легонько улыбается и делает шаг в прихожую, окидывая любопытным взглядом сначала убранство комнаты, а потом и самого Наёмника. Глаза у дамочки некультурно заблестели, и возникло желание натянуть второе полотенце на все открытые участки тела, дабы, не дай Бог, она ничего не ляпнула по поводу его внешнего вида. — Что с Вашей рукой, Наиб? — Удивление меняется легкой тронутостью. Не про обнажённость тела мужчины она диалог завела, а про травму. Может, это просто знак вежливости, но судя по роду деятельности Белле неведанно это слово. — Я просто неудачно упал, вот и всё. — Улыбка сама собой появилась робкой тенью на лице. — Всё хорошо. — Я на это надеюсь. Я пока поставлю чайник и порежу торт, жду Вас на кухне. — Нет, Белла всё-таки красавица. И заботливая. Возможно, не будь Нортона, который плотно засел в раненом сердце Наёмника, там бы была Белла. Жаль даму. Она продолжает пробиваться сквозь кустарники, которые засадил Кемпбэлл, дабы уберечь Субедара от таких как она. Женщина раз за разом натыкается на холодность, отчуждение, незаинтересованность, на продолжает упрямо двигаться вперёд. И что она нашла в Наибе? Мужчина направился в свою комнату, взглянув в окно. На улице, оказывается, уже вовсю шёл снег. Он большими хлопьями, касаясь окна, падал вниз, делая Лондон удивительно красивым. Прежняя серость куда-то исчезала, уступая место снежной сказке, только-только набирающей обороты. Наверное, на улице очень холодно. Стоит одеться потеплее. Доставая свитер, который ему когда-то подарила миссис Флетчер на какой-то праздник, Наиб делает глубокий вдох и его тело пробирает приятная дрожь. Пахнет кофе и печеньем, прямо как в момент, когда ему подарили это свитер. Быстро натягивая нижнее бельё, Субедар натягивает и свитер, завязывая влажные волосы в небрежную дульку. На ноги — темные тёплые штаны и вязанные носки. Да, после горячего душа в других комнатах очень холодно, но с такой одеждой Наибу не страшна простуда или чего похуже. Когда Наиб вошёл на кухню, Белла уже разливала чай в две обычных белых кружки с такими-же, как и на злосчастной миске, цветами. Наёмник, вспомнив о ней, стыдливо бросил взгляд в раковину, но миски там не было. Она стояла рядом, вымытая и блестящая. Белла проследила за взглядом зеленоглазого и ласково улыбнулась. — Не люблю, когда раковина забита. Извините. — Субедар неловко почесал затылок, нелепо переминавшись с ноги на ногу. Белла присела на шаткий деревянный стул, поправив юбку. — На самом деле я не просто так пришла к Вам. Наиб повторил за Изабеллой, присаживаясь на стул, после чего вопрошающе выгнул бровь. — У меня есть старшая сестра. Проблема в том… Ну, в её поведении. Я уже не могу даже вытащить её на улицу. Раньше всё было более-менее терпимо, она даже иногда сама выходила пройтись по улицам Лондона, но сейчас всё хуже некуда. Закрылась в своей комнате и сидит там днями. Я даже не видела, чтобы она выходила покушать или что-то ещё. Может, она послушает другого человека? — Руки женщины неожиданно дрогнули так, словно её сразил приступ, и пара капель чая упали на стол. По щекам Беллы беззвучно текли слёзы. Её голос оставался ровным, словно это вовсе не она плакала. — И в доме постоянно стоит музыка. Не было не минуты, чтобы из её комнаты не шли какие-либо звуки. Я бы подумала, что она давно мертва, но музыка регулярно меняется. Прошу, мистер Субедар, помогите. Я уже у многих просила — без толку. Но я просто не могу отчаяться. Не могу. Наиб тихонько вздохнул и улыбнулся. Он осторожно, явно боясь спугнуть женщину неосторожным движением, коснулся её руки и сжал дрожащие ладони. — Я помогу. Пройдёмте же к Вашей сестре. — Наиб поднялся и пошёл в свою комнату, дабы переодеться в более тёплую одежду и сделать один звонок, пока Белла допивала чай и старалась успокоиться. Гудки на том конце провода слегка раздражали, но Субедар терпел, упорно пытался дозвониться до Нортона, у которого остановился Эзоп. Наконец, трубку взяла одна из слуг Аристократа, слегка взволнованно откашлявшись и поприветствовав мужчину. — Джулека? Это мистер Субедар. Передай мистеру Эзопу, который как гость остановился у твоего господина, чтобы он перезвонил мне через… часа два, хорошо? — Девчушка на том конце провода кивнула, но быстро поняла, как это глупо и тихонько произнесла: — Хорошо. Удачного Вам дня! Три коротких гудка, прежде чем Наиб положил трубку. Выдох оказался достаточно рваным и слегка нервозным. Возможно, ему не стоит идти к этой сестре Беллы, какое неприятное, склизкое чувство никак не отпустит его. Пока его голова была забита не самыми приятными мыслями, рука сама потянулась к ящику стола, который Наёмник сам сооружал, когда его накрывали приступы паники. Вот, в один такой день он заперся у себя в комнате, разобрав стол, и сделал одну примочку ко дну нижнего ящика. Для начала он открутил у этого ящика ручку, делая открытие его не самым простым. Для того, чтобы выдвинуть его, необходимо было чем-то острым подцепить снизу, и тут возникала другая загвоздка — он не открывался. Для того, чтобы, с помощью острого предмета открыть нижний ящик, нужно было выдвинуть первый, потом предпоследний, а после одновременно их закрыть, и пока они закрываются, под напором воздуха открыть нижний. Но это лишь первая ступень секрета его стола. Наиб воровато скосил глаза на дверь, отделяющую его тайны от Беллы. Одной рукой такую манипуляцию провернуть было невозможно, но был ещё один способ взять то, что было спрятано внизу. Огибая стол, Субедар протянул руку и надавил на нижний угол ящика, тем самым вдавливая внутрь небольшой брусочек. И вот, короткий стук, ящик можно толкнуть вперёд. С этим бруском такой финт не провернёшь — он упирается в боковую стенку и мешает открыть ящик, и толкнуть его можно только под определённым наклоном. Не зная как — никогда не повторишь. Взяв револьвер, который, будучи в завернутом виде, напоминал пачку денег или небольшую книгу, мужчина быстро захлопнул ящик обратно, попутно вставив брусок назад. Щелчок, и его тайны снова под замком. Чтобы не тратить много времени, вызывая у Изабеллы подозрения, Наиб напялил первые увиденные им вещи, и быстро причесался, пряча волосы под шляпу. Когда же Субедар вышел к даме, она была полностью готова. «Стоило сказать кому-то, куда я иду.»***
Снег казался чем-то необычно-отчуждённым. Когда на нос упали несколько снежинок, тёплое после комнаты тело пробрала дрожь. Белла прикрыла рукой лицо от никого не щадящего холода и схватилась за руку Субедара, хотя он хотел сделать тоже самое. Они ускорили шаг, стараясь как можно быстрее дойти до тротуара, ибо снег уже обильно замёл дороги, так, что туфли мужчины утопали в небольших сугробах. Наибу послышался странный скрежет позади, и только память тела позволила ему в последнюю секунду сдвинуться в сторону, слегка пихнув Беллу влево. Мимо пары пронёсся фаэтон, который вывалил на них кучу снега, и лишь тихо ойкнувшая дама не позволила зеленоглазому покрыть матом кучера. Что-то странно ёкнуло в сердце. То, как крепко сжали локоть сломанной руки её пальцы громче любых слов говорило, как ей плохо, как ей было страшно. — Не беспокойтесь, я в любом случае Вас спасу. — Робкая улыбка появилась на личике Беллы, делая её неожиданно другой, более… домашней. И даже хлопья снега на чёлке не мешали образу. — Я Вам верю, мой герой… Они бежали через вьюгу, иногда посмеиваясь от того, как неловко они взмахивают руками, поскальзываясь на льду. Когда спереди показался большой дом, Изабелла зашуршала рукавицами и достала связку тяжёлых на вид ключей, отворив дверь… И Наёмнику предстала ещё одна ожившая сказка. Высокие белые стены, свисающая к полу яркая, но хрупкая люстра и длинные вереницы шкафов с книгами. Некогда забытая любовь к книгам вдруг птицей запела в душе и Субедар немного позабыв о манерах завертел головой. Отовсюду доносилась слабая, но красивая музыка. Мраморные полы, стоящий в воздухе пряной аромат и огромные окна, что словно зеркала показывали ситуацию на улице, делали атмосферу вокруг не просто сказочной — ожившей фантазией мечтателя. А на улице было крайне холодно. Тело зябло от одного только вида на мороз за стеклом. В комнатах было очень даже тепло. Субедар стянул с себя верхние одежды, повесив их на стоящую в стороне вешалку. — Красиво тут у Вас, миледи. — Белла слабо улыбнулась. Было видно, что она очень замёрзла. — Да, сударь. Отогревайтесь и пройдёмте в комнату сестры. — Субедар кивнул и потёр ладони, выражая готовность следовать за Изабеллой. Они шли на источник музыки. Когда же их цель была настигнута, и темная дверь, которая еле сдерживала шум музыки, отделяла их от сестры Беллы, та вздохнула. — Прошу, не пугайтесь внешнего вида комнаты. Мужчина кивнул и собрал всю свою мужественность в руки, ожидая худшего, но то, что предстало пред ним, поразило до глубины души. Обшарпанные стены, пустая комната и сидящая посреди помещения тощая и очень длинная девушка, с короткими, некогда яркими блондинистыми волосами, что качалась из стороны в сторону в ритм музыки. Она не заметила, что дверь отворилась, и даже свет, попавший в комнату через небольшую щель, не помешал ей. Платье, надетое на девушке, казалось красивым мешком из-под картошки, настолько худа была дама. Одно её тощее плечо было оголено, и кости выпирали как у скелета, что вызвало внутренний страх пред этим человеком у Наиба. В горле застрял вопрос: «А это точно человек?», но задать его Субедар так и не решился. Когда его глаза привыкли к темноте, мужчина увидел то, чего не заметил ранее — один большой граммофон, что и проигрывал музыку, и тысячи коробок с пластинками, что составляли тёмные кучи, вселяя благоговейный ужас в зеленоглазого. Женщина с короткими волосами повернулась к ним и впилась коричневыми глазами в Наиба, выставив в его сторону тощий и длинный палец. — Кого ты привела? От него так и веет холодом. — Наиб внутренне содрогнулся. Он знал, что женщина имеет в виду температуру его тела, но это было сказано так, словно она знала о том, кто он и чем занимается. К слову, голос дамы напоминал отрывистое жабье кваканье. Она говорила так-же грубо, резко, голос резал слух и вселял подсознательную неприязнь к её личности. — Уходите. — Сестричка, милая, это Наиб. — Похоже, Белла совсем не слышала сестру. Или слышала, но виду не подала. — Он может помочь тебе. Во взгляде женщины ничего не изменилось. Она так и осталась сидеть, скорчившись, словно ива, испепеляя ненавистным взглядом Субедара. — Ты говорила так-же, когда привела сюда противного докторишку. Он не помог. — Мерзкие смешки заполонили комнату. — Белла, я точно знаю, кто может помочь. — Изабелла повернулась к Наёмнику с дикой надеждой во взгляде. — Благо, он переехал в Лондон. Я приведу его в следующий раз. Наиб как можно скорее развернулся и попытался выйти из комнаты. Находится внутри не было сил. Хотелось как можно скорее покинуть удушливую комнату и мерзкую женщину, что не переставая смеялась, явно над словами Субедара и над ним самим. Неприятный осадок засел в груди. Изабелла слабо вздохнула и пошла назад к выходу из комнаты, слабо подтолкнув в спину Наиба. Слабо прошептав ему: «Иди на кухню», она вытолкнула его окончательно, а сама направилась обратно к сестре. Наёмник встал в ступоре. А где, собственно, кухня? Спускаясь на нижний этаж по круговой лестнице, зеленоглазый кусал губы. Поискать на первых этажах? Может, ему повезёт. Пройдя чуть вперёд, пред мужчиной предстала целая вереница дверей, на вид абсолютно одинаковых дверей тёмных цветов. Поправив влажные волосы, Наиб вдохнул, выдохнул, и пошёл в третью дверь слева. Нутром он чувствовал, что там может оказаться и не кухня, но сейчас уж сильно неловко было бы топтаться на месте как потерянный крот. Повернув ручку, мужчина открыл дверь, в надежде, что это всё же кухня, но он ошибся. Чей-то кабинет, и не пустой. На подоконнике сидел мужчина, достаточно красивый и статный, на вид лет 30-35. Его волосы торчали шухером, а во рту была зажата толстая, дорогая сигара. На звук двери мужчина повернулся, вынул изо рта сигару и выгнул бровь непонимающе. Тут Наиб и заметил то, чего не приметил ранее — небольшой шрам на верхней губе. Но нужно было скорее выворачиваться из неприятной ситуации. — Ой! — вышел какой-то слишком тонкий вскрик. — Извините, я дверью ошибся. Я кухню искал. Мужчина в ответ хмыкнул. Стало невыносимо стыдно. Наиб отступил на пару шагов назад, пытаясь буквально убежать от этого странного мужчины. Выскальзывая за дверь, он снова тихо извинился и сильно покраснел. В ответ ему прозвучал низкий басистый смех. Это было последнее, что слышал зеленоглазый перед тем, как дверь отделила кабинет с тем странным мужчиной от Наиба. Выдох. Ужасная ситуация. Руки странно тряхнуло, но мужчина упрямо пошёл дальше искать кухню. Повторять ту же ошибку очень не хотелось, поэтому Субедар решил поискать на этаже какого-то слугу, который может подсказать, но он не успел сделать и шагу, как дверь за спиной открылась и тот мужчина пафосно показался в ярком свете люстр. — Сударь. — Ток пробежался с макушки по самые пяты от такого басистого голоса. — Кухня в той стороне. Наиб просмотрел за направлением ладони мужчины, указавшего на дверь справа. Третья или вторая? Замявшись, Субедар тихо спросил у мужчины, на какую дверь он именно указал. — Что-что? — Какая именно дверь? — Субедар нахмурился и уставился невидяще перед собой. И чего это он так смутился? Он уже не маленький мальчик, чтобы смущаться при разговоре со старшими. — Вторая дверь. Вам туда. — Благодарю. — Уже спокойнее, собраннее кивнув головой, Наёмник направился к двери, как вдруг его снова окликнули, заставив сердце уйти в пятки и слабо бухнуть снизу, вызвав слабый и странный, похожий на рвотный, приступ. — А кто Вы, собственно, такой? — Вдох. Слабый, словно жужжащий голос в голове хрипло и явно перепугано сказал: «Солги.», но более здравый прогремел иначе: «Скажи неполную правду.», что, по факту, являлось одним и тем-же. — Меня пригласила сюда Белла, дабы я попытался помочь её сестре. — Мужчина вздохнул и потёр пальцами переносицу. — Снова она за то же самое. Я её уже говорил, что это дохлый номер. — Наиб слегка недовольно повёл плечом, и это не осталось незамеченным. — Что то не так? — Нет, всё в порядке, просто я не договорил. Я знаю человека, что в состоянии помочь старшей сестре мисс Изабеллы. — Мужчина недоверчиво, но со странной надеждой во взоре выпрямился. — И он в Лондоне. И я помогу ей совершенно бесплатно. Но вот тот человек, наверное, нет. Мужчина почесал нос и хмыкнул, скорее, сам себе, нежели самому Наибу. — Удивительно… Запустив руку в волосы, незнакомец развернулся и снова скрылся в кабинете, а Наиб пошёл на кухню, благо, он знал, где она. Присаживаясь на стол, он достает пачку «Мальборо», в надежде, что руки не будут дрожать слишком сильно. Бывают совершенно разные люди, и чувствуешь себя в их компании абсолютно по разному. С кем-то так хорошо и открыто, что ты в состоянии запеть соловьём, будучи даже не раскрыв рта в школьном хоре, а с кем-то становится очень тоскливо. Так бывает, если, зачастую, у человека много проблем и он выглядит так, что вселяет жалость. С кем-то может быть очень весело, да настолько, что бока разрываются от неудержимого смеха, и от этого становится только смешнее. А бывают такие люди. Они не делают или говорят ничего страшного или угрожающего, но коленки поджимаются и руки трясутся, а сердце бухает как ненормальное в горле, готовое вот-вот выпрыгнуть. И ведь повода даже нет, но ты уже готов в обморок упасть, и ответа, почему так, ты никогда не дашь. А вед дружат такие люди с кем-то настолько близко, что могут хохотать как ненормальные, падая на колени от смеха. Но представить того незнакомца на коленях, было бы минимум некультурно, так ещё и невозможно. Ну не шёл его образ с тем, что пытался представить себе Субедар. Вскоре на кухню вошла Белла. Она выглядела немного поникшей, но в целом такой-же, какой он видел её последний раз. — Что-то случилось? — Вопрос был задан просто из вежливости, но женщина покачала головой и слабо выдохнула. — Нет, всё хорошо. Вам стоит собираться. Извините, что отвлекла. Всего доброго, мистер Субедар. — Наиб кивнул и поцеловал ладонь Беллы, выходя из кухни в коридор, двигаясь в сторону вешалки с вещами. Голова была на удивление пуста. И хотелось спать. Накидывая на плечи пальто, а на голову шляпу, Наёмник поспешно выходит в метель и спешит поймать фаэтон, пока он не превратился в замёрзшую скульптуру. Благо, на этот раз ему повезло. Кучер, что выглядел как меховой шар, остановился перед ним и коротко качнул толстой головой в сторону мест для сидения. Субедар поспешно залез внутрь и закрыл за собой дверцу, назвал кучеру адрес, мирно покатившись к себе домой.***
Спустя пару месяцев подошёл срок выполнения заказа. Благодаря обильным, а иногда и болезненным, просьбам Нортона посещать больницу, рука зажила на удивление быстро. Правда, первые дни после снятия гипса Кемпбэлл оберегал его как тысячелетнюю реликвию, не давая самому поднимать даже тарелку с бульоном. Он иногда бывает таким странным, словно, если что-то случится, он, Наиб, умрёт. В первые же дни, как рука стала более-менее рабочей, мужчина посетил врача и специально для Нортона взял записку, что ему разрешены физические нагрузки, хотя Аристократ и отнекивался. И вот сейчас, сидя в каком-то прокуренном и ущемлённом жизнью пабе, Субедар думал, попивая дешёвый и такой-же мерзкий, как и паб, коньяк. Руки вновь и вновь тянулись к галстуку, а в душе закралось что то неприятное. Сегодня ему нужно поймать Майкла Кросса, что бы избить и пригрозить, дабы должник выплатил полный долг. Неосознанно хищный оскал начал красоваться на достаточно красивом лице Субедара, делая его каким-то другим. Медленно осушая бокал, пробуя на вкус каждую каплю, Наиб думал. Жертва должна появиться ближе к 10 часам вечера, в переулке Роланд-Стрит. Она должна быть одна, подвыпившей и одетой в бежевый костюм. У Субедара была фотография жертвы. Достаточно красивый молодой мужчина с редкой щетиной и небесными глазами. Жаль будет такого бить, но видно нужно. Вот, бокал был пуст, а все сомнения и душевные конфронтации с самим собой исчезли. Он поднялся и быстро пошёл к выходу, делая уверенные, широкие шаги успешного человека. Дверь была распахнута обеими руками, а взгляд Субедара сразу упал на двух крепких мужчин. — Себастьян и Карлос, так? Меня величать только Наёмник и никак иначе. Наша жертва должник Майкл Кросс. Будет к десяти в переулке Роланд-Стрит. Мы его вырубаем, и относим в специально снятую машину в двух домах от места встречи. В полночь мы должны быть уже там, и этот Должник будет в середине комнате связанный. Нам не стоит заботится о его переноске, этим займётся кое кто другой. — Амбалы лишь кивнули и они втроём, по договору, пошли вперёд пьяной походкой и громко хохоча для прикрытия. Кому есть дело до пьяниц, так? Время шло, перевалило за 11, но этой мрази всё не было. Субедар сплюнул на землю и уставился в тьму переулка. «Где эта скотина ходит?» Вот, в дали послышался громкий мужской смех, и Наиб сразу понял, что дело дрянь. — Эта мразь не одна. — Кулаки непроизвольно сжались, а скрип челюсти, казалось, был слышен за пару кварталов от сюда. — Он нашёл себе собутыльников. План меняется, вы вырубаем всех, а относим только Майкла. И помните, вырубать первыми его дружков, Майкла последним. — Амбалы по очереди кивнули, и очень незаметно для их телосложения спрятались. Уважительно кивнув, Наиб сам скрылся в теня и стал ждать. Пьяницы подходили всё ближе и ближе, их нетвёрдая походка и запах дешёвого пива ударил в нос словно нашатырный спирт, Субедар скривился. Как мерзко. Они были уже очень близко. Шаг, ещё... Пора. Наёмник бесшумно метнулся в сторону, отвлекая пьянь, а два амбала быстро вырубили стоящих по обе стороны от Майка персоны. — Что за чёрт, мужики? — Ах, этот чистый испуг. Наиб проникся этим страхом. Занеся руку для удара, Субедар ударил ровно в висок, неожиданно стараясь сбалансировать силы, и тело светловолосого быстро обмякло, упав на холодный камень. Наиб слегка пнул носком туфли в щёку Кросса и довольно произнёс: — Хорошо. Тащите его в фаэтон, этих оставим тут. — Напоследок плюнув в лицо лежачего в стороне пьяницы, тот быстро поправил галстук и пошёл за Себастьяном и Карлосом, смотря что бы их не заметили. — Всё чисто, грузите. Спустя время, а именно около получаса, Наиб и незабываемые амбалы стояли возле старого, даже казалось, заброшенного здания и хищно переглядывались. — Кто вообще сдаёт здесь квартиру? — Вопрос, что был произнесён грубым, прокуренным голосом Карлоса вывел из раздумий Наиба. — Какая то женщина лет 80. Я ей сказал что сниму тут шлюху, так что действуем крайне осторожно. Подстелем под Кросса какую ни будь ткань или клеёнку, что бы крови на полу не было. Амбалы молча кивнули и они все вошли внутрь, подходя к квартире с должником. Это тут, нужно действовать крайне осторожно. Открыв дверь, Субедаренному взору предстала грязная, облезшая квартира со стойким запахом старческого немытого тела и, кажется, дохлой кошки. — Ох, Господи, что за смрад. — Наиб скривился и помотал головой, попутно снимая пиджак и рубашку, закрывая дверь. — Закончим с этим побыстрее. В одной из комнат был, привязанный к стулу, Майкл, поэтому Себастьян, будучи одним из самых сильных среди всех стоящих, поднял стул с должником, пока Наиб шустро подстелил клеёнку, куда после и был поставлен Майкл. Субедар снял перчатки и протянул руку в сторону, требуя ведро с водой, которое ему дали быстро и без лишних вопросов. Выливая ледяную воду на мужчину, Наиб натягивал зверскую улыбку и маску на глаза, что бы эта шваль его не запомнила. — С добрым утром, Майкл Кросс. — Голос стал до неузнаваемости груб и холоден, Наиб даже выпрямился от удовольствия. — Ты знаешь зачем ты здесь? — В ответ ему было дерзкое покачивание головы, и Наиб резко ударил его в скулу, чувствуя как расслабленный череп хрустнул под его ударом, а на кулаке осталась чужая кровь. Чужой жалкий вскрик лишь подначивал Наиба, а испуганные голубые глаза уже не были такими дерзкими. — А теперь? Ну, теперь для Наиба началось нечто, что он в последующем назовёт собственной пыткой. — Ты должник, Майкл. — Удар, в этот раз в другую скулу. — Так нехорошо. Ты должен более ответственно относится к тем, у кого берёшь деньги. — Снова удар, в этот раз в живот. По оголённым кистям Наиба полилась тёмно-бордовая кровь, и тот брезгливо вытер руки об предложенную ему тряпку. — Ты такой мерзкий, Майкл. Он бил его раз в три минуты, нанося удары и попутно говоря, как плохо Кросс поступил. Бил нещадно, клеёнка под стулом уже хранила на себе свежие лужи крови. Голубые глаза взирали с таким диким страхом, что Наибу было даже жалко стало от осознания, что он будет вынужден сделать одну не самую приятную вещь, но стоит держаться перед двумя громилами, что и из него выбьют весь дух, стоит ему отступить. Он вытащил складной нож и остриём провёл длинную линию от уха до уголка рта. Не сильно, но кровь полилась медленно, тягуче. Он повернул лезвие так, чтобы мужчине было как можно менее болезненно. Не сдерживаясь, Субедар показательно громко засмеялся и сказал должнику. — Через три дня наших пыток тебя найдут возле моста, избитого и голого. И если в течении 24 часов ты не выплатишь долг, ты умрёшь. — Снова звериный оскал. Да, этот мужчина напуган до чёртиков… Даже слишком. — Господи, что это за запах? Ты что обоссался? — Смех амбалов и его собственный был таким грубым, что стены слегка подрагивали. — Собираемся парни. Оставьте этой шавке сухую собачью кашу и миску воды, не хочу что бы она сдохла слишком рано. И закройте все окна и двери, что бы он не сбежал. — Под пристальным, испуганным и ненавистным взглядом должника они все скрылись и заперли двери. Махнув амбалам на прощание и застёгивая пуговицы пиджака, да затягивая галстук, Наиб шёл в родное место под названием дом. Дело почти сделано, можно и выпить. Но на душе остался крайне неприятный осадок от содеянного. А вдруг Нортон бы оказался на его месте? Вдруг на стуле сейчас сидел бы не Кросс, а Кемпбэлл? Сидел, сжимал ладони, как он это делает обычно, когда ему страшно, и думал, как передать последние слова ему, Наибу, потому что знал, что помощи ждать неоткуда. Сердце пропустило удар. — Ах, к чёрту! — Зеленоглазый сорвал с себя маску, сломав некогда красивый аксессуар на две части. Круто развернувшись, мужчина побежал назад, в старую квартиру, чтобы впервые нарушить своё обещание. Дверь медленно открылась. Наиб натянул на лицо маску лёгкого страха и сделал шаг в квартиру. — Майкл? — В той комнате, где был Майкл, что-то зашуршало. — Я! Это Я! Я тут, прошу! Помогите мне! — Сердце сжалось. Как он вообще мог поднять на него руку? Наёмник прошёл в комнату с заложником и кинулся к стулу. Доставая тот самый складной нож, он перерезал верёвки и помог Кроссу подняться. В глазах мужчины застыл неподдельный страх. — Ты пришёл снова мучать меня? Зачем ты это делаешь?! Я не сделал ничего плохого! — Наиб попытался закрыть рот мужчины ладонью, ибо амбалы находились в непосредственной близости от дома, а такой крик не услышать невозможно. — Успокойся. Так было нужно, я правда старался не делать тебе слишком больно. — Впервые лгать было так неприятно. Нет, ему тогда было плевать. Но сейчас, стоит представить на месте этого перепуганного, похожего на ребёнка мужчины Нортона, сердце кровью обливается. — А сейчас мы сбежим. Я дам тебе нужную для оплаты долга сумму. Ты пойдёшь и прямо отдашь её тому мудаку, которому должен. И прекратишь пить. У меня есть одна подруга, которая поможет тебе справиться с алкоголизмом. Её зовут Белла. Но это потом. Скажи, я ничего тебе не сломал? — Нет… — Голос Майкла неожиданно стал намного тише. Наиб посмотрел в лицо мужчины, который только-только подносил к лицу руку, чтобы стереть поток слёз. Субедар перехватил чужую ладонь. — Правда! Я в порядке! — Я вижу. — Наиб притянул к себе блондина и начал гладить его по голове, чувствуя, что это, конечно, не самый подходящий момент, но он очень важен для самого Майкла. Да, прямо сейчас, в объятиях своего недавнего похитителя, Кросс не смог сдержать той боли и заплакал, хотя будучи одному, он мужественно держался. — У нас есть немного времени. Тело должника задрожало. Люди такие странные. Они могут терпеть годами, не проронить ни единой слезы даже в самые тяжёлые ситуации, но плакать долго и навзрыд из-за разбитой тарелки или упавшей на пол вилки. Потому что накопилось. Невозможно вечно держать в себе свою боль, а этот дурак, походу, держал. Вот и вырвалось, в самый неподходящий момент. — Я никогда не хотел пить… Это всё Деррик и его спор… — Кто такой Деррик и что за спор он придумал осталось для Наиба загадкой, но он продолжал молча слушать. Лучше сейчас выслушать и потом высказать своё мнение, нежели разбивать Майкла снова. — Первый раз я не опьянел, а потом он приказал попробовать ещё… я попробовал, и мне понравилось… Я не мог остановиться. Не мог, понимаешь… Я стал брать долги, чтобы утолить в себе жажду. Я не плохой, правда. Я много читаю, играю на скрипке и не читаю газеты за завтраком*, потому что они вредят аппетиту. От меня ушла жена, считая меня заядлым алкоголиком, и дочурку мою забрала с собой. Моя Сонечка… Тихое рыдание эхом разносилось по помещению и утопало в старых трещинах между досками, оставляя после себя тяготящую душу тишину. А ведь у всех, кого он убил, была своя история. Свои проблемы и радости, свои мечты и семьи, свои достижения и провалы. Он не Бог, а позволял себе забирать жизни других. У того же Артура была своя цель, мечта, а его убили, зверски убили и все просто забыли об этом происшествии. А семья? Друзья, в конце-концов? Господи… — Прошу меня, прости. Я помогу тебе исправить то, что произошло у тебя, но для начала нам нужно выбраться отсюда. Майкл кивнул. В его глазах слабым огнём засветилась вера в чудо и надежда, что всё будет хорошо. Время покинуть это место.